Применение уменьшительных суффиксов при переводе на Русский язык

    Случай, когда соответствие полностью отсутствует, встречается не так уж и часто. В основном, это происходит тогда, когда слово подлинника обозначает предмет или понятие, характерный  для быта определенного народа, и  отсутствующие в быту народа, на языке которого делается перевод. Но это не значит, что смысл такого слова невозможно передать. Его значение можно представить описательно, не одним словом, а несколькими. Тем  более, что многие слова, особенно научные и общественно-политические термины, со временем находят в языке определенные соответствия. А вот слова, обозначающие обычные предметы и имеющие неполное словарное соответствие, обычно не находят новых средств передачи. 

    Многозначные  слова требуют к себе особого  внимания, потому что для каждого  из значений, пусть даже близких, выбираются разные слова, и выбор этот всецело  зависит от контекста. Причем перевод  многозначных слов может и не ограничиваться выбором из перечня соответствий, представленных в словаре. Никакой  словарь не может предусмотреть  абсолютно все конкретные сочетания, в которые попадает слово. Многие слова, имеющие синонимические отношения, отличаются по стилистической окраске  и поэтому могут выражать отношение  автора описываемым вещам. Эти связи  представляют собой важный общелингвистический  факт. Перевод их может представлять немалую трудность.

    В связи со всем этим следует рассмотреть  понятие лексического варианта. Ниже приведено определение, сформулированное А.В.Федоровым. «Лексические варианты – это часть тех соотносительных  и параллельных средств, которыми язык располагает для выражения более  или менее однородного содержания и которые являются предметом  стилистики» (Федоров А.В. 1958: стр.153). Нужно подчеркнуть, что лексические  варианты следует отличать от грамматических, которые разными способами выражают однородные грамматические отношения. При этом лексическая и грамматическая синонимики находятся в тесных отношениях. Понятие лексического варианта ограничено рамками одинаковой грамматической категории и синтаксической функции слова.

    Для верной передачи слов, обозначающих реалии, главным условием является знание действительности, изображенной в переводимом произведении. Нужное решение отыскивается путем  некоторого стилистического эксперимента – создания и сопоставления вариантов. Задача осложняется в том случае, если вещь не названа прямо, а изображена описательно или метафорически. Поэтому при переводе нельзя ограничивать себя только данными текста, ограничиваясь  только значением отдельных словарных  элементов. Иначе могут возникнуть грубые смысловые ошибки.

    Для передачи слов, обозначающих специфические  реалии, приводятся три способа. Транслитерация, первый способ, используется, в основном, для передачи названий, предметов  и понятий материального быта, форм обращения к собеседнику  и т.д. Конечно, почти всегда можно  передать значение слова описательно, но в некоторых случаях необходима именно транслитерация. Это те случаи, когда важно соблюсти лексическую  краткость обозначения  и вместе с тем подчеркнуть специфичность  называемой вещи или понятия. Если передача специфичности не важна, то использование  транслитерации «превращается в  злоупотребление иностранными заимствованиями, приводит к затемнению смысла и к  засорению родного языка» (Федоров  А.В. 1958: стр.161).

    Второй  способ – это создание нового слова  или словосочетания или сложного слова на основе морфологических  отношений и элементов, существующих в языке перевода.

    Третий  способ – использование слова, близкого по функции к иноязычной реалии, хотя и не обозначающего нечто  тождественное. Такой перевод приблизителен  и уточняется в условиях контекста, зачастую он граничит с описанием.

    Для перевода собственных имен возможно использование как перевода, так и транслитерации. Но следует учитывать, что для многих названий уже существуют традиционные способы передачи.

    Большие практические трудности при переводе могут представлять фразеологические явления. Передача фразеологических сращений или идиом с сохранением их образной основы чаще всего невозможна и не нужна, т.к. значение лексических  составных частей в данном случае утрачено и не может быть выделено из значения всей единицы. Поэтому фразеологическое сращение лучше всего заменять на фразеологическое единство или устойчивое сочетание, близкое к нему по смыслу. Единство – на единство или сочетание. Другой тип передачи – перевод с видоизменением смысла отдельных составных частей, вызывающее впечатление сходства с пословицей или поговоркой, фразеологическим оборотом. Еще один способ – использовать существующий в языке перевода фразеологизм.

    При переводе устойчивых сочетаний следует  помнить о различиях в норме  сочетаемости слов в языке подлинника и языке перевода. Эту трудность  можно разрешить либо заменой  несочетающегося слова, либо с помощью  грамматической перестройки.  

    Стоит обратить особое внимание на ложные эквиваленты, которые часто называют «ложными друзьями переводчика». Такие слова  могут полностью или частично совпадать по по звуковой или графической форме, но не по значению. 

    1.3 Грамматические аспекты

    Грамматические  трудности перевода обуславливаются  тем, что грамматические явления  разных языков отличны, хотя в отдельных  отношениях могут представлять некоторое  сходство. Воспроизведение грамматической формы подлинника не может быть целью  перевода, т.к. его цель – передача мысли. И только в том случае, когда  отдельные особенности грамматической формы оригинала играют стилистическую роль, их передача становится задачей  перевода. Обычно это не прямое воспроизведение  черт, а воссоздание их функций.

    Считается, что как раз область грамматических явлений, специфичных для языка, должна привлекать основное внимание при переводе.

    При передаче грамматических явлений не может быть полного стандарта, хотя существуют определенные единообразные  способы их передачи.

    Точный  в формально-грамматическом отношении  перевод часто бывает вообще невозможен из-за отсутствия соответствий. Часто  он не отвечает норме словосочетания и  литературным нормам данного языка. А в некоторых случаях точный с точки зрения грамматики перевод  недопустим стилистически. Поэтому  даже для самого точного перевода типичны изменения грамматических категорий слова, небольшие перестановки или добавления в пределах малых  словосочетаний, а отступления от грамматической точности вполне нормальны  и закономерны.

    Приводятся  три основных случая грамматического  расхождения между языком подлинника и языком перевода.

    Первый  случай – наличие в подлиннике элемента, которому нет формально-грамматического  соответствия в языке перевода. В  этой категории  стоит обратить внимание не передачу на русский язык функции  артикля и конструкций с неопределенно-личным местоимением.

    Второй  случай – наличие в языке перевода элементов, которым нет соответствия в языке оригинала. Причем применение таких элементов в данном языке неизбежно. Наличие таких особенностей в языке перевода дает переводчику множество преимуществ – он получает дополнительное средство для перевода  текста оригинала, которое играет очень большую роль при передаче смысловой функции специфических элементов языка подлинника. Злесь следует упомянуть наличие категории вида в русском языке, большее (в сравнении с романскими и германскими) разнообразие причастных форм, а также применение уменьшительных суффиксов и суффиксов субъективной оценки.

    Третий  случай – формальное соответствие грамматических элементов оригинала  и перевода, но отличие их по функциям.  Этот случай требует особой внимательности со стороны переводчика. Для правильного  разрешения этой проблемы следует применять  в переводе формально отличные от подлинника элементы, но которые могли  бы выполнить те же функции в контексте, элементы, соответствующие оригиналу по смыслу и стилистической окраске.

    Также существуют разновидности перевода в зависимости от жанрового типа переводимого материала. У каждого  из жанров есть свои особенности, которые  переводчик должен учитывать.  
 
 

Вывод по 1ой главе:

В результате работы можно сделать предварительные  выводы:

Переводческие соответствия делятся на 3 аспекта: Лексические, грамматические и стилистические. Переводчику нужно умело сочетать эти аспекты ,чтобы добиться адекватного перевода. Также существуют 3 способа для передачи специфических реалий ,которые обязан знать переводчик (Транслитерация, создание нового слова или словосочетания, использование слова близкого по функции к иноязычной реалии.

Процесс перевода очень сложен и многогранен ,помимо важности уровня владения языком переводчика включает в себя умение структурировать текст, передать форму и содержание наиболее близко к тексту оригинала. 

Глава 2.  Уменьшительно-ласкательные суффиксы

2.1. История происхождения  уменьшительно- ласкательных  суффиксов

Эти суффиксы называют уменьшительно-ласкательными, потому что они выражают отношение  к обозначаемому как к маленькому, достойному ласки, снисхождения, покровительства, умиления, жалости.. Мне представляется, что такой уменьшительный склад  речи выполняет отчасти психотерaпевтическую, компенсаторную функцию в российском обществе. По традиции здесь человек чувствуeт себя подавленным и униженным. Перед государством, крепостным правом, тоталитарной системой, милицией, начальниками и чиновниками всех рангов. Маленький он человек. А пользуясь уменьшительными суффиксами, он начинает чувствовать себя большим. Перед ним все маленькое: и водичка, и ножик, и песик, и улочка, и деревце, и лесочек... И даже начальничек. Давай в магазинчик зайдем. В скверике посидим. По лесочку погуляем. Стаканчик у тебя с собой? А начальничка мы в гробу видели... «Доложи, – говорю, – обстановочку!» А она отвечает не в такт: «Твой начальничек дал упаковочку – У него получился инфаркт!» (А.Галич). 

      Русский язык, противодействуя русскому обществу, позволяет маленькому человеку создать  свой уютный мирок, в котором он чувствует  себя великаном. Гулливером этого лилипутьего мира. И забывает, что сам он лилипут другого мира, который смотрит на него сверху вниз. Тем самым уменьшительный язык помогает ему восстановить свой достойный масштаб, почувствовать себя человеком если не в обществе и государстве, то хотя бы в мире словесных знаков. В этом же ряду – и такая важная функция уменьшительных слов, как преодоление страха и отчуждения. Когда мы называем страшный фильм «ужастиком», то делаем его менее страшным; «начальничек» теряет в своем пугающем величии и становится почти «своим в доску»; «обстановочка» придает нам чувство уверенности в неизвестной и, возможно, опасной обстановке. С «вопросиком» легче, чем с «вопросом», подступить к чиновнику и сподручнее его решить. Легче забить в стену «гвоздик», в землю «колышек», вскопать «грядочку», полить «огородик», посадить «деревце», чем иметь дело с этими же явлениями в их неуменьшенном размере.

      Уменьшительные  суффиксы – это своего рода магические заклинания, которыми мы приручаем  хищные вещи мира сего, задабриваем  их, осваиваем, укрощаем, делаем послушнее  и податливее. «Столик», «стаканчик», «самоварчик», «огурчик», «грибочек»…  А увеличительные суффиксы ныне воспринимаются скорее как архаические и употребляются  редко. Скажем, в рунете 5,5 млн. раз употребляется слово «домик» и всего 23 тыс. – «домище». «Водичка» и «водица» – 1,2 млн., а «водища» – 500. «Человечек» – 1,5 млн., а «человечище» 100 тыс., да и то в основном в связи с Горьким – Лениным – Толстым (первый вспомнил, что второй сказал о третьем «матерый человечище»). Большим любителем увеличительных суффиксов был Маяковский («силища», «войнища», «лучище»). Товарищи строили титанический мир коммунизма и изо всех сил нажимали на гиперболы. А язык все равно отвечал им любовью к литотам. Там, где высятся колоссы непобедимой партии, социалистического государства, диктатуры пролетариата, всемирной революции, – там все живое и сущее сжимается в размерах, и именно таким и схватывает его язык. На каждое «-ище» и «-ища» в ответ раздается «-чик» и «-ек». Гиперболы умирают, а литоты остаются. Такой язык: не желает становиться на сторону больших людей, остается на стороне маленьких. Мне представляется, что сакраментальные слова Тургенева о великом, могучем, правдивом и свободном русском языке, звучавшие в XIX веке ободрительно и правдоподобно, уже как-то не слишком вдохновляют в начале XXI века, после всех лжей, которые были высказаны на этом языке, после всего словесно поддержанного идеологического двоемыслия, лукавства и рабства, после той унизительной зависимости, в какой он уже сейчас оказался от английского языка. Но можно утешаться тем, что язык этот пусть неправдив и несвободен, но все-таки воистину ласков, мягок, любвеобилен, что есть в нем сочувствие к маленькому человеку и ко всему маленькому. В мире суровом и бранном (в обоих смыслах этого слова) он несет весть о вечном младенчестве человека и о материнской любви к нему.