Концепт «Angst» (cтрах) в немецкой лингвокультуре

Для большинства  слов одного языка в словаре может  быть дано несколько соответствий в другом языке, но чем отличаются эти соответствия, словарь не описывает. Понять разницу часто можно лишь непосредственно в процессе коммуникации (коммуникация (от лат. сommunico - делаю общим) - в широком смысле - обмен информацией между индивидами через посредство общей системы символов.

Исследования  поведения людей, принадлежащих  к разным культурам, обнаружили, что в сфере выражения эмоций встречаются как универсальные типы реакций, так и специфические для отдельных исследовавшихся культур. Это можно проиллюстрировать данными Кляйнберга (А.К.Кляйнберг1948),который провел анализ литературы с точки зрения описания выражения эмоций. Он установил, что для описания страха, например, используются следующие выражения: «Все дрожали, а их лица были цвета глины»; «Волосы стали дыбом, и по телу побежали мурашки»; «Холодный пот покрыл его тело; он беспрерывно дрожал»; «Ее ноги будто приросли к земле; она готова была кричать, но уста ее были немы». Все приведенные здесь описания вполне понятны европейцу, что указывает на сходство выражения страха в разных культурах.

Для описания гнева  используются такие выражения: «Он заскрежетал зубами, стирая их в порошок»; «Его глаза широко раскрылись и стали круглыми» (что у нас означает, скорее, удивление или страх); «Был так разгневан, что несколько раз лишался чувств». У нас, скорее, сказали бы «лишился чувств от потрясения» или «лишился чувств от страха».

Кляйнберг сообщает, что когда в разговоре с китайцем он выразил удивление по поводу того, что от гнева можно лишиться чувств, то услышал в ответ, что для китайца столь же удивительным кажется тот факт, что в викторианскую эпоху женщины так легко падали в обморок в затруднительных ситуациях. Таким образом, автор считает, что обморок также является социально обусловленной формой выражения эмоций.

Такое выражение, как «высунул язык», означает удивление, «потирал ухо и щеку» — удовлетворение, тогда как «хлопнул в ладоши» — беспокойство или неудовлетворение. Китаянка постукивает пальцем по затылку своего ребенка, выражая таким способом неудовлетворение, и потирает пальцем щеку, вместо того чтобы сказать «стыдно».

Таким образом, принимая во внимание те формы выражения эмоций, описания которых встречаются в художественной литературе разных культур, можно отметить, что язык эмоций содержит как общие элементы, сходные для разных культур, так и элементы специфические для определенных культур. Возникает вопрос: какие именно формы выражения имеют универсальный характер, и какие - специфический? Чтобы ответить на этот вопрос, полезно познакомиться с данными, собранными социальными антропологами, этнографами и путешественниками. Рассмотрим, что именно в отдельных культурах означают определенные эмоциональные реакции. При этом будем опираться на обзор Кляйнберга (А.К.Кляйнберг, 1948: 185).

Слезы являются почти универсальным признаком  печали. Однако нормы культуры оказывают влияние на эти формы реакций, определяя, когда, каким образом и как долго следует плакать. Так, в Черногории на погребальной церемонии женщины и мужчины должны плакать в разное время. Мексиканские индейцы плачут во время некоторых религиозных церемоний, а после их завершения возвращаются к типичному для них радостномунастроению. Андаманцы, например, плачут при встрече с людьми, которых они давно не видели, а также после установления мира между воюющими сторонами; родственники, не видевшиеся несколько недель или месяцев, при встрече обнимаются, усаживаются рядом и обливаются слезами (Кляйнберг, 1948: 185). Смех является довольно распространенным признаком радости и удовлетворения. Нередко с помощью смеха выражается также презрение и насмешливое отношение. В Китае смех может означать гнев, а в более давние времена он был также формой поведения, предписываемой слуге, который, например, сообщал господину о своем несчастье с улыбкой, чтобы уменьшить значение несчастья и не беспокоить им почтенное лицо. В Японии проявление печали и боли в присутствии лиц более высокого положения рассматривалось как демонстрация неуважения. Поэтому человек, которому делается выговор, должен улыбаться, однако следует помнить, что смех, при котором обнажаются задние зубы, также является оскорбительным для вышестоящего лица.

В некоторых приведенных  примерах смех является формой, предписываемой нормами культуры, чтобы скрыть отрицательные эмоции. Такую же функцию смех может выполнять и в нашей культуре; так, у детей смех довольно часто бывает реакцией на ситуацию, вызывающую отрицательные эмоции.

Более значительные различия наблюдаются в выражении радости. Так, например, на Таити для выражения радости люди иногда причиняют себе боль. Уилсон (цит. по: Klineberg, 1948:194) приводит пример старой женщины, которая, неожиданно встретив сына, от радости исцарапала себя до крови. Подобные формы проявления радости наблюдались среди аборигенов Австралии. И все же самой распространенной формой выражения радости является смех.

Рассматривая отдельные  эмоции и разные формы их выражения, можно заметить, что некоторые из них понятны людям разных культур, тогда как другие можно понять только в рамках определенной культуры. Это различие, как предполагает Кляйнберг, отчасти связано с тем, что эмоции различаются своими социальными функциями. Некоторые эмоции, например гнев, любовь, заинтересованность, презрение, явно направлены на окружающих и являются формой взаимодействия между человеком и его социальной средой. Другие же (например, "страх, печаль) имеют более эгоцентрический характер, и являются ответом на то, что произошло с человеком.

Правда и эгоцентрические  эмоции имеют социальное значение (люди, например, хотят показать, что они печалятся из-за чужого несчастья, что кого-то боятся), но это является их вторичной функцией.

Все, что касается отношений между людьми, как правило, предполагает четкие нормы, обязательные для всех членов данной культуры, поэтому эмоции, направленные на других в большей степени, чем эгоцентрические эмоции, подвержены влиянию культуры. Понятно, что эмоции направленные на окружающих, характеризуются более значительными межкультурными различиями. Эгоцентрические эмоции, поскольку они выполняют функцию передачи информации о личных отношениях, также подвергаются регулирующему влиянию культуры. Таким образом, обычной реакцией в состоянии печали является плач, но особые правила устанавливают, при каких обстоятельствах, в какой степени и как долго можно плакать. Обычным проявлением удовлетворения является смех, но особые правила определяют, когда и каким образом можно смеяться.

Если учитывать лексическую манифестацию эмотивных смыслов, то можно отметить, что вершину иерархии занимают семантические противопоставления «любовь – неприязнь», «радость – горе». Эта семантическая оппозиция имеет глобальный характер, так как входит в набор основных семантических противопоставлений, имеющих для народов мира универсальный характер. Вероятно и некоторые другие эмотивные смыслы (грусть, доброта, злость, страх, стыд и так далее) можно отнести к разряду универсальных, учитывая их широкую представленность как в русском языке, так и в английском и других языках.

Таким образом, эмотивные смыслы, отображающие основные человеческие эмоции, - универсальны, а их лексическая манифестация, с разной степенью глубины и в различных аспектах конкретизирующая их, имеет национальную специфику. Исходные эмотивные смыслы из разряда универсальных и составляют основной каркас психического склада личности. Этот каркас обрастает множеством детализированных номинаций. Представления человека о многоликости и многообразии эмотивных нюансов отображаются в лексическом значении слова во внутренней лексической конкретизации за счет различных дифференциальных признаков, уточняющих категориально-лексическую сему. Большая часть эмотивной лексики очень содержательна, информативна. Лексема, называющая эмоцию, передает ее сущность, а уточняющие дифференциальные семантические признаки определяют ее качества, свойства. И только вместе, в различных комбинациях, они передают все многообразие эмоций. Например, обозначение грусти словами: грусть, депрессия, кручина, меланхолия // Trauer, Depression, Kummer, Melancholie.

Эмотивные смыслы могут быть представлены в лексической  семантике как дополнительные, при этом они в статусе дифференциальных сем уточняют содержательно различные категориально-лексические семы (КЛС). Например, откровение - откровенное признание, сообщение (КЛС сообщение); курьез - смешной, забавный случай (КЛС событие).

Принято считать, что дифференциальные семы характеризуют  отдельные стороны предмета номинации в различных аспектах: субъектно-объектном, собственно определительном, обстоятельственном.

1.2 Понятие эмоционального концепта в лингвистической парадигме. На данном этапе развития парадигмы гуманитарного знания можно вполне определенно говорить о выходе за пределы имманентной лингвистики и образовании самостоятельного направления - антропоцентризма, объектом исследования которого является человек в системе окружающей действительности. В лингвистических исследованиях сегодняшнего дня все больше внимания уделяется внутреннему миру языковых личностей. Интересы ученых фокусируются теперь на изучении человека в его многообразии взаимоотношений с окружающим миром, которые осуществляются посредством речевых и языковых средств.

В рамках лингвокогнитивного подхода языковые единицы рассматриваются как средство или ключ к познанию человеческого сознания, изучение которого позволяет выявить и исследовать особенности восприятия тем или иным этносом предметов или явлений окружающей действительности. Использование лингвокогнитивного подхода в нашем исследовании позволит изучить механизмы осмысления эмоционального концепта «страх» и выявить возможные особенности его восприятия представителями немецкого сознания.

 Одним из основных постулатов когнитивной лингвистики признается наличие солидного пласта знания об окружающей действительности, которое является многомерным, что приводит к возникновению определенной асимметрии между планом содержания и планом выражения, поскольку в слове в данный момент эксплицируется лишь определенная часть когнитивной структуры. В связи с этим для получения достоверной и полной информации о содержании исследуемого концепта, который и представляет некую когнитивную структуру, необходимо исследовать специфику употребления языковых единиц, его объективирующих, в различных контекстах (художественном, лексикографическом, метафорическом, паремическом).

Ключевым термином когнитивной лингвистики является «концепт». С 80-х годов прошлого столетия, когда этот термин получает второе рождение, и наряду с такими терминами, как «прототип», «фрейм», «сценарий», начинает активно использоваться учеными, и к настоящему моменту накопилось огромное количество работ, занимающихся теоретическим исследованием содержания данных понятий, выявлением и описанием различий между ними (С.Г. Воркачев, Ю.С. Степанов, Ю.Д. Апресян, Д.С. Лихачев и другие). В рамках нашего исследования мы ограничимся упоминанием о существующих подходах к рассмотрению концепта, более подробно остановившись на тех определениях, которые отражают наше понимание данного термина, подчеркнем наиболее ценные для нас характеристики.

Несмотря на продолжительное функционирование в рамках когнитивных исследований, термин «концепт» не имеет однозначного толкования. Именно такое разнообразие во взглядах на концепт дает право на существование огромному количеству лингвистических исследований, посвященных анализу и сопоставлению различных концептов, а также свидетельствует о неослабевающем интересе к данному явлению, заставляя исследователей искать и открывать новые стороны концепта.

Выделяются  два основных подхода к исследованию концепта: лингвокогнитивный и лингвокультурологический. Некоторые исследователи, рассматривают еще и философский подход к пониманию концепта, который наравне с вышеназванными имеет право на существовние. Скажем сразу, что философское понимание концепта в нашей работе не рассматривается.

Сторонниками  первого (лингвокогнитивного) подхода  считаются Е.С.Кубрякова, И.А.Стернин, А.П. Бабушкин, Н.А. Болдырев и др. Этими исследователями концепт рассматривается как оперативная единица памяти ментального лексикона»(Е.С.Кубрякова,1990:90) В рамках данного подхода понятие концепт сооветствует неким смыслам, которыми оперирует человек и которые отражают содержание опыта и знания в виде неких «квантов» знания.

 В представлении когнитивистов, концепт имеет различную структуру и проходит несколько этапов развития прежде, чем предстать в виде концептуальной системы (Е.С.Кубрякова1985 И.А. Стернин 1999).

Сначала зарождаются  некие первичные или исходные концепты, которые в дальнейшем поддаются различного рода уточнениям и модификациям. В начале своего появления примитивные/исходные концепты представляют собой неанализируемые сущности, но затем, оказываясь частью системы, попадают под влияние других концептов и сами видоизменяются. «Первоначальный образ, в процессе познавательной деятельности и коммуникативной практики человека, приобретает в его сознании новые концептуальные уровни, окутывается, обволакивается новыми концептуальными слоями, что увеличивает объем концепта и насыщает его содержание» (И.А.Стернин 2000: 71). По мнению И.А.Стернина, возможна классификация концептов на семантико-структурном основании. В этом случае различают: простейшие концепты, которые представлены одним словом, и более сложные, представленные словосочетаниями и предложениями. Особый акцент исследователь делает на разграничении лексических и фразеологических концептов «в соответствии со способом их словарного представления», (И.А.Стернин 2000). Отметим, что мы не разделяем данную точку зрения, поскольку считаем, что концепт имеет собственное имя и объективируется на различных языковых уровнях (в виде словосочетаний, предложений). Отличительной чертой когнитивного подхода является использование понятия «концепт» при описании семантики языка, когда значения языковых выражений приравниваются к выражаемым в них концептам или концептуальным структурам. На наш взгляд, концепты - это скорее посредники между словами и экстралингвистической действительностью, и потому значения слов не могут быть сведены к образующим их концептам.