Государство - гарант прав и свобод личности

    В результате более миллиона наших  соотечественников, вернувшихся в  Россию после распада Советского Союза, считавших себя российскими  гражданами, одномоментно оказались  лицами без гражданства. Спустя год  после принятия нового Закона бывший Президент Российской Федерации В.В. Путин вынужден был в своем майском Послании Федеральному Собранию 2003 г. заявить: "Принятые в прошлом году законы были призваны навести порядок в миграционных потоках, сделать их прозрачными. То, что получилось, не способствует решению этих задач, скорее, создает серьезные проблемы для большого количества людей. Считаю нашим с вами долгом эту ситуацию поправить" Соответствующий Закон принят Государственной Думой в октябре с.г.

    Гарантируемые частью 2 ст. 61 Конституции защита и  покровительство граждан, пребывающих  за границей, к сожалению, как свидетельствует  пресса, слишком часто остаются мертвой  буквой. Дипломатические представительства  и консульские учреждения, не говоря уже о Министерстве иностранных  дел, полагают, что слишком заняты государственными делами, чтобы еще  беспокоиться о попавших в трудное  положение соотечественниках.

    Что касается той группы прав и свобод, которую принято относить к политическим, то здесь реализация конституционных  принципов и норм отличается определенным своеобразием.

    Личная  свобода мысли и слова, гарантированная  ч. 1 ст. 29 Конституции, государством практически  соблюдается. Это, правда, не всегда можно  сказать об администрации отдельных  трудовых организаций, в которых  критические высказывания работников могут повлечь весьма отрицательные  последствия. К сожалению, установленный  ч. 2 указанной статьи запрет пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную  ненависть или вражду, нередко  нарушается при бездействии власти.

    Часть 1 ст. 30 Конституции признает право  на объединение и гарантирует  свободу деятельности общественных объединений. В то же время для  политических партий Федеральный закон 2001 г. "О политических партиях"¹ установил в ч. 2 ст. 3, в частности, следующие требования.  Политическая партия должна иметь региональные отделения более чем в половине субъектов Российской Федерации, при этом в субъекте Российской Федерации может быть создано только одно региональное отделение. В партии должно состоять не менее 10 тыс. членов, при этом более чем в половине субъектов Российской Федерации региональные отделения должны насчитывать не менее 100 членов партии каждое, а каждое из остальных - не менее 50 членов. Партии, таким образом, могут быть только федеральными, и даже в региональных и местных выборах они могут участвовать как таковые только при этом условии. Подобные ограничения нехарактерны для зарубежных стран.

    Впрочем, ценность многопартийности разделяется  сегодня очень немногими. По данным Института комплексных социальных исследований Российской академии наук, доля респондентов, считающих важным право выбирать между несколькими  партиями, сократилась за последние  пять лет с 15,5 до 3,1 процента, а признающих значимость наличия оппозиции, способной контролировать Президента и Правительство, - с 20,6 до 14,7 процента. Уровень доверия к партиям как общественному институту составляет всего 5,7 процента. Думается, это можно объяснить тем, что лидеры партий вместо того, чтобы предложить убедительные программы развития страны и повышения благосостояния народа, занимаются преимущественно взаимной критикой и не чураются популистских лозунгов.²⁰

    В стране, несмотря на запрет, установленный  ч. 5 ст. 13 Конституции, открыто действуют  радикальные и экстремистские националистические объединения, которые, правда, не получают государственной регистрации, но и  не особенно в ней нуждаются. Терпимость государства по отношению к этим структурам, которые порой представляют собой военизированные формирования, вряд ли может быть оправдана.²¹

    Согласно  статье 14 Конституции Российская Федерация - светское государство, никакая религия  не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, а религиозные объединения отделены от государства и равны перед  законом.

    Статья 28 гарантирует каждому свободу  совести, свободу вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально  или совместно с другими любую  религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения  и действовать в соответствии с ними. Новая российская власть вернула религиозным общинам  большинство сохранившихся храмов, не препятствует строительству новых  и обеспечила равноправие граждан  независимо от религиозных убеждений  и от их наличия или отсутствия. Тем не менее в последнее время  наблюдается известный отход  от последовательного соблюдения приведенных  конституционных принципов.

    Принятый  в 1997 году Федеральный закон "О  свободе совести и о религиозных объединениях"²² не во всем соответствует провозглашенному в ч. 2 ст. 14 Конституции принципу равенства религиозных объединений перед законом, создавая некоторые преимущества для так называемых традиционных религий, прежде всего для православия, которое исповедуется подавляющим большинством верующих.

    В то же время государство, согласно ст. 4 этого Федерального закона, обязано  обеспечивать светский характер образования  в государственных и муниципальных  образовательных учреждениях, а  деятельность органов государственной  власти и органов местного самоуправления не должна сопровождаться публичными религиозными обрядами и церемониями. На практике мы видим попытки ввести в школах религиозное воспитание под видом "основ православной культуры", транслируемые по телевидению  церемонии освящения служителями Русской православной церкви официальных зданий, оформления военнослужащих профессиональными православными военными капелланами, что вряд ли соответствует конституционным принципам и законодательным нормам. Русская православная церковь вмешивается даже во внешнюю политику, препятствуя государственному визиту в Россию главы государства Ватикан. ²³

    Особого внимания заслуживает реализация конституционных  экономических и социальных прав и свобод, конкретизирующих провозглашенный  в ст. 7 Конституции принцип социального  государства, "политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную  жизнь и свободное развитие человека".

    Нельзя  не отметить, что на Западе конституционные  гарантии экономических и социальных прав обычно формулируются не как  субъективные права, а как принципы политики государства. Права же в  данной сфере подлежат судебной защите лишь постольку, поскольку установлены  законами. В этом есть определенный резон: государство законодательно гарантирует в данной сфере лишь те права, которые в состоянии  обеспечить в силу своих экономических  возможностей. Поэтому позитивные экономические  и социальные права, которые с  самого начала формулировались в  проектах новой российской Конституции  и предусмотрены действующей  Конституцией Российской Федерации, вызывали и вызывают критику западных теоретиков конституционного права.²⁴

    Однако  постсоциалистические государства  не могли в данном случае брать  пример с западных стран, поскольку  приверженность к масштабной социальной функции государства была у населения  по естественным причинам чрезвычайно велика и остается такой у значительной его части.  Мы привыкли к тому, что много от государства не получишь, но определенный минимум все же достанется. Мы старались не замечать и считать частными издержками тот факт, что бесплатные образование и здравоохранение уже в советское время постепенно становились платными, при том что качество их все более ухудшалось из-за финансирования по остаточному принципу. Поэтому провозглашение в Конституции позитивных экономических и социальных прав обязывает государство обеспечить реализацию этих прав, но очевидно, что эта задача выполнима в меру экономических возможностей государства. Определить же эту меру может лишь парламент, на который по Конституции возложено принятие федерального бюджета, установление налоговой системы и решение иных принципиальных вопросов публичных финансов. Впрочем, в основе парламентских решений лежат проекты Правительства, с которого не может быть снята ответственность за результаты этих решений.

    Бедственное положение значительной части населения  страны обусловлено не отсутствием  у государства экономических  возможностей для его улучшения, а грабительским характером проведенной  в начале 90-х годов приватизации государственного имущества и отсутствием  или недостатком политической воли для принуждения собственников  к реализации социальной функции  принадлежащей им собственности. Не в последнюю очередь нехватка такой политической воли объясняется  всепроникающей коррумпированностью  аппарата власти. Засилье чиновников, стремящихся контролировать и обложить данью любые попытки граждан  воспользоваться своим конституционным  правом на законную экономическую деятельность, не дает развиться малому и среднему бизнесу, который мог бы существенно  улучшить положение миллионов людей, особенно в малых городах и  сельской местности.

    Наша  власть, к сожалению, не желает воспользоваться  опытом некоторых нефтедобывающих  стран - не только таких развитых, как  Норвегия, но и таких феодальных, как Саудовская Аравия или Бруней, - где часть доходов от нефтедобычи напрямую распределяется между всеми гражданами, существенно повышая уровень их жизни. А ведь у нас в огромных масштабах добывается и экспортируется не только нефть, но и газ, и лес.²⁵

    Если  мы обратимся к тексту статей Конституции, в которых провозглашаются экономические  и социальные права и свободы, то увидим, что они отнюдь не представляются мертвой буквой, поскольку конкретизированы и развиты в текущем законодательстве, причем его развитие в последние  годы имеет выраженный прогрессивный  характер. Оно более или менее  свободно от популизма, характерного для  предыдущих созывов Государственной  Думы, которая больше была занята противостоянием  Президенту и Правительству, чем  решением социальных проблем.

    Однако  реализация конституционных принципов  и норм законодательства и сегодня  происходит по минимуму и ниже, уровень  заработной платы и социальных выплат нередко не достигает стоимости  жизни в соответствующей местности, при том что значительные бюджетные  средства зачастую расходуются властями на мероприятия, отнюдь не насущно необходимые. Хотя в последнее время масштабы недофинансирования социальных расходов заметно сократились, но все еще  составляют сотни миллионов рублей, что в глазах наших министров  уже мелочь. А ведь это неоплаченный труд десятков, если не сотен тысяч  людей, у которых заработная плата  и без того мизерна и далеко не всегда есть иной источник дохода. Трудно поверить, что исполнительная власть настолько некомпетентна, что этого  не понимает. Скорее она просто поддается  давлению групп, заинтересованных в  ином расходовании публичных средств, или реализует собственную заинтересованность. В результате нарушаются законы о бюджетах и сама Конституция. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Заключение

    В заключение можно констатировать, что  на сегодняшний день итоги реализации конституционных прав и свобод личности оставляют желать лучшего, хотя имеются и определенные достижения. К числу их следует, прежде всего, отнести то, что Конституция, несмотря на многочисленные ее нарушения, - акт прямого действия: она непосредственно применяется уже не только Конституционным Судом Российской Федерации, но и все чаще другими судами. Это имеет особое значение для защиты конституционных прав и свобод.

    Тем не менее, из всего изложенного выше очевиден вывод о том, что потенциал Конституции далеко не исчерпан. Пробелы, которых в ней, к сожалению, немало, могут быть восполнены и на практике восполняются законодательным путем, судебной практикой Конституционного Суда, складывающимися конституционными обычаями. Конечно, это не лучший способ конституционного регулирования общественных отношений между государством и обществом, однако в современных условиях он представляется наиболее приемлемым.

      Итак, все формы и разновидности  государственного гарантирования, основных прав и свобод человека и гражданина — это гарантирование в строгих рамках права и посредством права — международного и внутригосударственного. Понимание системы государственного гарантирования как гарантирования правового позволяет сделать выводы о том, что:

      -данное обстоятельство служит существеннейшей характеристикой государства как правового;

      -эта система дает возможность выявлять соответствие праву всех законодательных и подзаконных актов, их норм;

      -обеспечение, защита (государственная и судебная) и реализация основных прав и свобод человека и гражданина носят правовой характер;

      -система выявляет деструктивную несовместимость реального гарантирования государством основных прав и свобод с практикой их систематического и масштабного нарушения, неправомерного ограничения, необеспечения необходимыми материальными, организационно-правовыми и др. ресурсами.

      Институционально  функция государства по гарантированию прав и свобод человека и гражданина выражена, согласно Конституции РФ, полномочиями органов государственной власти и среди них, прежде всего, Президента РФ, который в соответствии с ч. 2 ст. 80 Конституции РФ является гарантом прав и свобод человека и гражданина. В присяге Президента РФ народу при вступлении в должность содержатся слова: «Клянусь, при осуществлении полномочий Президента РФ, уважать и охранять права и свободы человека и гражданина»