Основные подходы к геополитическому структурированию мира (XIX-XX)

  Но  еще очень долгое время после объявления президентом Монро этой доктрины Соединенные Штаты оставались не в состоянии воплотить ее в жизнь. У них на это просто не хватало сил. Так, например, французскому императору Наполеону III с помощью военной силы удалось посадить на мексиканский трон австрийского эрцгерцога Максимилиана. Но уже в 1904 году Теодор Рузвельт объявил, что Соединенные Штаты имеют право вмешиваться в дела стран Латинской Америки с целью предотвращения вмешательства европейских государств.

  Доктрина  Монро, несомненно, явилась удачным шагом американской дипломатии. Этим она обязана была отнюдь не Монро, а Джону-Куинси Адамсу, который выступил против того, чтобы Соединенные штаты оказались в положении маленького суденышка, идущего в кильватере английского военного корабля.

  Доктрина  Монро, в значительной мере спровоцированная Каннингом, приводила Соединенные  штаты к столкновению с Англией  в борьбе за Центральную и Южную  Америку.

  В 1825 г., когда Джон-Куинси Адаме вступил  в должность президента, возникла идея созыва конгресса всех американских самостоятельных государств. В связи с этим Каннинг заявил, что попытка образования лиги государств Центральной и Южной Америки не встретит возражений Англии. Однако если Соединенные штаты захотят встать во главе ее, то это будет в высокой мере неприятно для британского правительства. Каннинг определенно рассчитывал, что со временем испанская Америка сможет стать английской; поэтому он отрицательно относился к притязаниям Соединенных штатов на панамериканский мессианизм.

  В ближайшее время после опубликования доктрины Монро Англия, пользуясь своим промышленным превосходством над Соединенными штатами, завязала с бывшими испанскими колониями обширные торговые связи и заключила торговые договоры с большим количеством государств Южной и испанской Америки, чем Соединенные штаты. Таким образом, доктрина Монро привела к новому обострению отношений с Англией, столь поздно и с таким трудом налаженных.

  В доктрине Монро было заложено два  начала: одно — оборонительное, не допускающее  агрессии, колониальной экспансии европейских государств; исходя из этого положения, усилия Соединенных штатов были направлены к тому, чтобы не брать на себя обязательств, связанных с европейской политикой. В то же время доктрина содержала и другое, наступательное, начало: Соединенные штаты не отказывались, как этого требовал Каннинг, от притязаний на территории и от особых прав в Латинской Америке. Соединенные штаты, надевая на себя личину защитника других американских государств, в то же время претендовали на господство над обоими американскими континентами, за исключением лишь тех частей, которые уже являлись колониями других государств. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

4. Концепция Хаусхофера

  Германская  геополитика возникла на основе трех тенденций: 1) политической географии  Риттера и Ратцеля, то есть чисто немецкой традиции; 2) политической географии и органической политологии Челлена, которая, кроме того, явилась одним из компонентов для концепций Гердера; 3) политической географии Макиндера с его "движущей силой истории" и дуализмом "суша-море".

  Хаусхофер полагал, что Британская империя  близка к упадку, и мировое лидерство  постепенно должно перейти к континентальным  государствам и прежде всего к  Германии. Необходимость расширения "жизненного пространства" для  немцев неизбежно подталкивает Германию к территориальным экспансиям, главным образом на Востоке. Однако при этом Хаусхофер предупреждал, что Британская империя тем не менее должна оставаться в центре внимания германской внешней политики.

  Центр исследования геополитических проблем переместился в понесшую самые крупные геополитические потери Германию, где в 1923 г. директором Мюнхенского института геополитики генералом Карлом Хаусхофером (1869—1946 гг.) было основано специальное издание — “Журнал геополитики”. Основной идеей создателя журнала и сплотившихся вокруг него единомышленников являлась идея о необходимости ревизии Версальско-вашингтонской системы и решительного переустройства “геополитически необоснованных” границ Европы и Азии в пользу Германии.

  Геополитическая школа Хаусхофера разработала "концепцию большого пространства", проявляя интерес к ряду теорий, популярных в 20-е годы: паневропейской, паназиатской и панамериканской. Это большие континентальные объединения - веление времени; промышленность становится слишком специализированной, сложной, потребность в сырье сегодня такая, что ограниченные пространства обычных национальных государств слишком малы. Вследствие этого народы должны ориентировать свое развитие в направлении новой формы политической организации: большого пространства. Согласно Хаусхоферу, это: 1) Евроафрика, в которой господствует франко-германский тандем; 2) Советская Россия, которая распространит свое влияние на Персию, Афганистан и Индийский субконтинент; 3) Восточная Азия, перегруппированная вокруг Японии, движущей силы региона; 4) Северная и Южная Америки под руководством Соединенных Штатов.

  Хаусхофер рекомендовал известный германо-советский  пакт, заключенный в августе 1939 года. Он развил свою теорию и приблизительно через год предложил план большого континентального евроазиатского союза, объединив в него Испанию Франко, Италию, Францию Виши, Германию, Россию и Японию против Британской империи.

  Вторжение войск Гитлера в Советский  Союз разрушило великий проект.

  Мир, считал Хаусхофер - в постоянной нестабильности. В мире происходит постоянная борьба между морскими и континентальными силами. Государства лежащие между морскими и континентальными силами находятся в конфликтной зоне этого константного конфликта мировой политики. Эти государства под давлением как одних, так и других и их внешняя политика поэтому не может быть четкой.

  Морские силы для Хаусхофера - это Британская империя и США. Морские силы стремятся установить свою мировую гегемонию. Соприкасаясь с взглядами Карла Шмитта, Хаусхофер считал, что Соединенные Штаты в будущем будут стремиться расширить периметр своей доктрины Монро, подчинив себе весь мир.

  Пан регион - это большое, континентального размера пространство, которое политически и экономически сплоченно и организовано. В политическом отношении пан-регион организован политической идеей-силой (пан-идеей), а в экономическом отношении представляет собой экономически защищенное пространство (антарктическое пространство).

  Организационный принцип этих геополитических блоков основывается на пан-идеи. (Panideen) который был обоснован Хаусхофером в 1931 году. Пан-идеи являются метаидеологиями служащими организации международной системы. В своих работах Хаусхофер рассматривал следующие пан-регионы:

  1. Пан Америка 

  2. Пан Африка-Германия (Евроафрика)

  3. Пан Азия (зона сопроцветания)  под руководством Японии.

  Идея  панрегионов основана на балансе  сил и раздела сфер влияний. Эта  концепция Хаусхофера была иллюстрована известной картой опубликованной в 1941 году в журнале “Факты в пересмотре” (“Facts in Review”) издаваемым Германией в США. На этой карте, мир разделен на четыре экономические сферы (Grosswirtschaftsrдume), каждая из которой включает в себя экономический центр и периферии, включающие в себя зоны сырьевых ресурсов. Экономические зоны защищены и принципы свободной торговли и ним неприменяемы. В других картах, включенных в статью, иллюстрированы торговые отношения между этими блоками. Торговые отношения урегулированы, обоюдны и взаимновыгодны.

  Как американский геополитик Штраус-Хюп  подчеркивает, опубликованные карты концептуализировали немецкую версию “Нового мирового порядка” по Хаусхоферу.  
 
 
 

5. Неоатлантизм Хантингтона

  Смысл теории Самуила П. Хантингтона, директора  Института Стратегических Исследований им. Джона Олина при Гарвардском  университете, сформулированный им в статье "Столкновение цивилизаций" (которая появилась как резюме большого геополитического проекта "Изменения в глобальной безопасности и американские национальные интересы"), сводится к следующему:

  Видимая геополитическая победа атлантизма на всей планете с падением СССР исчез последний оплот континентальных сил на самом деле затрагивает лишь поверхностный срез действительности. Стратегический успех НАТО, сопровождающийся идеологическим оформлением, отказ от главной конкурентной коммунисти ческой идеологии, не затрагивает глубинных цивилизационных пластов. Хантингтон вопреки Фукуяме утверждает, что стратегическая победа не есть цивилиза ционная победа; западная идеология либерал-демо кратия, рынок и т.д. стали безальтернативными лишь временно, так как уже скоро у незападных народов начнут проступать цивилизационные и геополитические особенности, аналог "географического индивидуума", о котором говорил Савицкий. 

  Отказ от идеологии коммунизма и сдвиги в структуре традиционных государств распад одних образований, появление других и т.д. не приведут к автоматиче скому равнению всего человечества на универсальную систему атлантистских ценностей, но, напротив, сделают вновь актуальными более глубокие культурные пласты, освобожденные от поверхностных идеологических клише. 

  Хантингтон  цитирует Джорджа Вейгеля: "десекуля ризация является одним из доминирующих социальных факторов в конце XX века". А следовательно, вместо того, чтобы отбросить религиозную идентификацию в Едином Мире, о чем говорит Фукуяма, народы, напротив, будут ощущать религиозную принадлежность еще более живо. 

  Хантингтон  утверждает, что наряду с западной (атлантистской) цивилизацией, включающей в себя Северную Америку и Западную Европу, можно предвидеть геополитическую фиксацию еще семи потенциальных цивилизаций: 

  1) славяно-православная,

  2) конфуцианская (китайская),

  3) японская,

  4) исламская,

  5) индуистская,

  6) латиноамериканская

  и возможно, 7) африканская. 

  Конечно, эти потенциальные цивилизации  отнюдь не равнозначны. Но все они едины в том, что вектор их развития и становления будет ориентирован в направлении, отличном от траектории атлантизма и цивилизации Запада. Так Запад снова окажется в ситуации противостояния. Хантингтон считает, что это практически неизбежно и что уже сейчас, несмотря на эйфорию мондиалистских кругов надо принять за основу реалистическую формулу: "The West and The Rest" ("Запад и Все Остальные"). 

  Геополитические выводы из такого подхода очевидны: Хантингтон считает, что атлантисты должны всемерно укреплять стратегические позиции своей собственной цивилизации, готовиться к противостоянию, консолидировать стратегические усилия, сдерживать антиатлантические тенденции в других геополитических образованиях, не допускать их соединения в опасный для Запада континентальный альянс. 

  Он  дает такие рекомендации: 

  "Западу следует

  обеспечивать  более тесное сотрудничество и единение в рамках собственной цивилизации, особенно между ее европейской и  североамериканской частями;

  интегрировать в Западную цивилизацию те общества в Восточной Европе и Латинской Америке, чьи культуры близки к западной;

  обеспечить  более тесные взаимоотношения  с Японией и  Россией;

  предотвратить перерастание локальных  конфликтов между  цивилизациями в  глобальные войны;

  ограничить военную экспансию конфуцианских и исламских государств;

  приостановить свертывание западной военной мощи и  обеспечить военное  превосходство на Дальнем Востоке  и в Юго- Западной Азии;

  использовать  трудности и конфликты  во взаимоотноше ниях исламских и конфуцианских стран;

  поддерживать  группы, ориентирующиеся  на западные ценности и интересы в других цивилизациях;

  усилить международные институты, отражающие западные интересы и ценности и узаконивающие их, и обеспечить вовлечение незападных государств в эти институты" 

  Это является краткой и емкой формулировкой  доктрины неоатлантизма. 

  С точки зрения чистой геополитики, это  означает точное следование принципам  Мэхэна и Спикмена, причем акцент, который  Хантингтон ставит на культуре и цивилизационных различиях как важнейших геополитических факторах указывает на его причастность к классической школе геополитики, восходящей к "органицистской" философии, для которой изначально было свойственно рассматривать социальные структуры и государства не как механические или чисто идеологические образования, но как "формы жизни".