Теория Мальтуса и современность

    Более поздние философы и экономисты социалистического  толка относились к трудам Мальтуса еще более критично. В СССР его  попросту считали мракобесом. Вот  выдержка из Большой Медицинской  Энциклопедии:

    «МАЛЬТУЗИАНСТВО, теория народонаселения, названная по имени англ. экономиста священника Томаса Роберта Мальтуса (Malthus, 1766—1834), опубликовавшего сочинение под названием«Ап essay on the principle of population» (L., 1798; рус. издание— «Опыт закона о народонаселении или значение прошедшего и настоящего действия этого закона на благоденствие человеческого рода с изложением нескольких исследований о надежде на отстранение или смягчение причиняемого им зла», т. I—IX, СПБ, 1868 и сокращ. перевод, М., 1895). Основные положения Мальтуса сводятся к следующему. В человеческом обществе, как и во всей живой природе, существует абсолютный закон,согласно к-рому все живые существа имеют тенденцию безгранично возрастающего размножения. В то же время в природе существуют препятствия этому безграничному размножению в виде процессов уничтожения. В человеческом об-ве такими пресекающими/предупреждающими средствами являются нищета, бедность как отрицательные факторы, к-рые должны быть заменены по мнению Мальтуса сознательным воздержанием от рождений путем полового воздержания (moral restraint). В человеческом об-ве процессы размножения идут значительно быстрее, чем рост средств существования. Увеличение населения идет в геометрической прогрессии, в то время как рост средств существования происходит по закону арифметической прогрессии. Следствием такого противоречия является резкое возрастание недостатка средств существования для наличного населения, что ведет к росту пауперизма. Замедленный рост средств существования Мальтус обосновывает законом убывающего плодородия почвы, позднее гораздо более полно развитым Ри-кардо, Миллем и др. Согласно последнему закону эффективность трудовых затрат, вложенных в земледелие, не возрастает пропорционально последним. В соответствии с этими положениями Мальтус возлагал ответственность за пауперизм непосредственно на сам рабочий класс, неразумно размножающийся, отрицая за ним право на какое-либо попечение и помощь и заявляя, что бедные по самой сущности вещей не имеют права требовать от богатых предоставить им работу и пропитание и что главная постоянная причина бедности вовсе не зависит от образа правления или от неравномерного распределения имущества. Теория Мальтуса не является ни в какой степени оригинальной, и Маркс и Энгельс неоднократно с полным основанием называли Мальтуса шарлатаном, плагиатором, а упомянутые сочинения Мальтуса — не чем иным, как ученически поверхностным и поповски напыщенным плагиатом, не содержащим ни одного самостоятельно продуман^ ного положения. Своей исключительной славой Мальтус обязан тому, что по выражению Бебеля он в нужный момент сказал для английской буржуазии нужное слово, «Поэтому, — продолжает Бебель, — несмотря на то, что его сочинения не содержат ни единого самостоятельно продуманного положения,, он сделался великим и знаменитым человеком, и его имя окрестило все учение». Реакционность М. обнаруживается как в его обоснованиях, так и в выводах, и становится особенно отчетливой, если принять во внимание соц. условия эпохи, к к-рой относится «творчество» Мальтуса. По чрезвычайно яркой характеристике Энгельса конец 18 и начало 19 в. был периодом первых жесточайших кризисов капиталистической системы. Великая франц. революция, континентальная блокада, нарушение свободы морских путей и наконец самое существенное — выступление на соц. арену постоянной резервной армии пролетариата в корне меняли отношение буржуазии к проблеме населения. В это время молодые капиталистические страны,. как Франция и Германия, впервые встретились с пауперизмом как широчайшим социальным явлением. Конвент борется, отсекая головы богачей, Наполеон издает приказы о пресечении нищенства, об облавах на нищих и заключает их в тюрьмы. Народившийся германский абсолютизм взывает к милосердию богачей, считая, что только он может справиться путем широкой филантропии с ростом пауперизма, а более старый английский капитализм находит гораздо более верное и надежное средство, облаченное в догму «непогрешимой» научной теории, — мальтузианство и производит, основываясь на нем, тщательную ревизию всего своего отношения к проблеме пауперизма. Уже в продолжение двух-трех столетий до того времени в Англии существует законодательство о бедных, истоки к-рого восходят ко временам Эдуарда III (14 в.). По поводу этого законодательства Маркс замечает, что оно неразрывно связано с великой чумой, посетившей Англию в 14 в. и (столь уменьшившей население, что по словам одного писателя трудность найти рабочих по разумным ценам, т. е. по ценам, которые оставили бы их хозяевам разумное количество прибавочного труда, поистине стала невыносимой. Законодательство эпохи Елизаветы продолжало развитие положения, согласно которому обязанность труда для каждого (само собой для неимущего) лежала в основе всего попечения для бедных. Нужно было сравнительно немного времени, чтобы буржуазия от принуждения к труду перешла к обороне от выдвинутого рабочим классом права на труд. Буржуазии предстояло произвести соответствующую диверсию, ловкий маневр, чтобы снять с себя все выданные за прежний период обязательства по обеспечению бедных, чтобы не дать возможности рабочему классу воспользоваться существующим законодательством для того, чтобы потребовать от буржуазного государства обеспечения резервной армии пролетариата. Эта миссия и была выполнена Мальтусом и его учением путем подтасовки научных фактов. Теоретические положения Мальтуса послужили обоснованием к практической политике англ. законодательства и были положены в основу изменения закона о бедных в 1834 году, создавшего режим домов принудительного труда, прозванных англ. рабочими «домами ужаса» и «бастидиями бедноты». Положение Мальтуса об абсолютной тенденции к размножению, существующей во всей живой природе, в том числе и в человеческом обществе, целиком заимствовано им от Франклина и позднее оказала значительное влияние на Дарвина, что немало способствовало укреплению авторитета Мальтуса. Однако для Дарвина мальтусовская теория явилась поводом к дальнейшему развитию целого ряда положений, значение и содержание к-рых ничего общего с мальтусовской теорией не имеют. Абсолютной тенденции к безграничному размножению как абсолютного закона всей живой природы нет не только в человеческом обществе, но и в животном и растительном мире. Уже Спенсер указывал на совершенно иное положение, позволяющее говорить об изменчивости форм и норм размножения в зависимости от процессов эволюции. Можно признать недостаточно удачной формулу Спенсера, согласно к-рой между размножением, поддержанием вида, генезисом и индивидуальным развитием, совершенствованием существует обратная зависимость, почему по мере усложнения вида нормы его размножения понижаются, но все же следует ее признать значительно выше мальтусовской абсолютной тенденции. Во всяком случае можно утверждать, что даже и в животном и растительном мире нормы размножения представляют собой обычный приспособительный признак в самых разнообразных количественных вариациях: от огромного размножения отдельных видов растений, насекомых, рыб и проч. до ограниченного размножения других видов растений, нек-рых отрядов пресмыкающихся, высших отрядов млекопитающих и пр. Своего рода абстрактный закон для растительного и животного мира мог бы быть сформулирован следующим образом: способы и формы размножения представляют собой видовой признак; величина его находится в соответствии с возможностью сохранения вида в данных условиях его естественного существования и подвергается изменчивости в процессе естественной эволюции и отбора. Точно также грубейшей ошибкой Мальтуса является перенесение законов животного и растительного мира в человеческое общество. Для подкрепления этого положения Мальтус вывел свои знаменитые прогрессии. Недобросовестность доказательств была блестяще обнаружена еще Чернышевским, доказавшим полную несостоятельность арифметических упражнений Мальтуса. Мальтус оперировал данными о населении Америки в период бурной колонизации и подменил процессом иммиграции процесс размножения населения. Демография дает блестящее доказательство того, что население современных, т. н. цивилизованных стран (да и нецивилизованных) не обнаруживает ни малейшей тенденции к увеличению в геометрической прогрессии; наоборот, в отношении той же самой Америки, с данными о которой оперировал Мальтус, по свидетельству виднейшего статистика Дублина существует реальная опасность того, как бы страна, показавшая чудо роста населения в геометрической прогрессии, не показала бы второе чудо падения населения в той же геометрической прогрессии. Положение Мальтуса об отставании роста средств существования от роста населения было опровергнуто Марксом и Энгельсом, взгляды к-рых в дальнейшем были подтверждены всем ходом экономического развития. Капитализм, как то предсказывал Маркс, привел к колоссальному росту производства, несметному накоплению богатств при растущем относительном перенаселении и связанном с ним обнищании пролетариата. Закон убывающего плодородия почвы, который и после Мальтуса буржуазные экономисты пытались возвести в основной принцип экономического развития, принимая технический прогресс за временную тенденцию, Ленин зло вышучивает в следующих словах: «Это совершенно все равно, что сказать: остановки поездов на станциях представляют из себя универсальный закон парового транспорта, а движение поездов между станциями — временная тенденция, парализующая действие универсального закона стояния». Вся установка «теории» Мальтуса сводилась к тому, чтобы оправдать капиталистическую систему, ведущую к обнищанию громадных масс рабочего класса несмотря на колоссальный рост производимых им богатств, и возложить ответственность за безработицу, пауперизм и др. социальные бедствия на «стремление» рабочего класса к «неразумному размножению». Однако теория Мальтуса по замечанию Энгельса была безусловно необходимым промежуточным этапом, полезным в том смысле, что она привлекла внимание марксистов к вопросам производительной силы земли и размножения человечества и навсегда гарантировала от страха перед «опасностью перенаселения». На отрицании теории Мальтуса находят себе оправдание сильные экономические аргументы в пользу социального преобразования. Теория Мальтуса, живая в условиях капитализма, и до наст, времени представляет собой чрезвычайно полезное орудие для буржуазии в классовой борьбе в целях усыпления бдительности рабочего класса, ослабления воли к борьбе. Модифицированная в середине 19 в. Миллем в неомальтузианскую систему, мальтусовская теория стала знаменем радикально-буржуазного движения и проникла даже в ряды рабочего класса. Пропаганда неомальтузианства началась еще при жизни Мальтуса. Впервые эти идеи появились в печати в статье Джемса Милля в Британской энциклопедии. Вслед за тем пропаганда неомальтузианства ослабела на период приблизительно в 50 лет. Однако в этот промежуток времени были напечатаны несколько известных книг: «Физиология морали» Р. Оуэна, в 1830 году, «Плоды философии» Ноультона, «Элементы социологии» Дрейсделя в 1833 г. Всякие попытки преследования неомальтузианства вызывали лишь большее воодушевление у пропагандистов. Была основана «Лига неомальтузиан». Затем движение перешло за границу, замирая в Англии. В 70-х гг. 19 в. Анна Безант основала в Англии мальтузианскую лигу, и в наст, время мальтузианское, вернее неомальтузианское движение получило значительное распространение в ряде стран (в предвоенные и в особенности в послевоенные годы). Оно известно под именем т. н. движения регулирования рождаемости (birth control, Geburtenregelung), включающего в •себя представителей как радикально-демократических, так и чисто пролетарских организаций. Это движение отличается от М. •только в практических методах. В то время как Мальтус рекомендует средства нравственного воздержания, неомальтузианство основывается на широкой пропаганде противозачаточных средств в целях понижения рождаемости. Мальтузианская лига в Англии издает специальн. журнал («The Malthusian, a crusade against poverty», L., 1879— 1921; с 1922 под назв. «The new generation»). В условиях противоречий капиталистической системы мальтузианство испытывает все превратности судьбы, то являясь официальной доктриной, как например в Англии или Германии, то подвергаясь гонению в таких странах, где соответствующие особенности развития подсказывают популяционные идеи (Италия, Франция). Современный социал-фашизм в период жесточайшего кризиса капиталистической рационализации охотно прибегает к мальтусовской доктрине в качестве излюбленного средства пропаганды, предлагая ограничение рождаемости как единственный способ выхода из экономического кризиса, тем самым взваливая ответственность за обнищание широчайших масс не на капитализм, а непосредственно на рабочие массы. Английская рабочая партия совместно с либералами охотно пропагандирует сокращение размножения как основной способ борьбы с безработицей. Подобные взгляды находили себе отклики я в радикально-демократических кругах России, и на одном из последних перед революцией Пироговских съездов ряд радикальных элементов (Астрахан, Вигдорчик и др.) выступил с пропагандой прекращения рождений, чтобы не ставить угнетенных в такое бедственное положение, при котором их калечили бы. Ленин в статье «Рабочий класс и неомальтузианство» беспощадно заклеймил мелкобуржуазную сущность подобной «революционности», заявив: «сознательные рабочие всегда будут вести -беспощадную борьбу против попыток навязать это реакционное, трусливое учение самому передовому, самому сильному, наиболее готовому на всякие преобразования классу современного общества». [7]

    Да, первые прямые последователи Мальтуса очень испортили его репутацию в глазах многих ученых, приклеив к мальтузианству ярлык людоедской теории, каковой она не являлась. Многие историки называют Мальтуса предшественником социал-дарвинизма, заодно очерняя имя и Чарльза Дарвина.

    Самым ярким выразителем идей социал-дарвинизма стал Герберт Спенсер (1820-1903), автор  выражения «survival of the fittest», переводимого чаще всего как «выживание сильнейшего». В своих работах «Прогресс: его  законы и причины» и «Основные  начала» (1860) он вводит понятие социального прогресса. Также Спенсеру принадлежат слова: «Универсальный Закон природы: существо, недостаточно энергичное, чтобы бороться за своё существование, должно погибнуть».

    Также представителями социал-дарвинизма принято считать Уильяма Самнера (1840-1910) (который отстаивал необходимость социального неравенства и был противником государственного вмешательства в экономику), видного американского социолога и реформиста Албиона Смолла (1854-1926), известного писателя Джека Лондона (в молодости) и других.

    Наибольшей  популярностью идеи социального  дарвинизма пользовались в Америке  и Европе в конце XIX - начале XX века. Эпоха империализма и бурно развивающегося индустриального капитализма способствовала взгляду на мир как на жестокое противоборство наций и отдельных людей. Однако социальный и научный прогресс опроверг большинство постулатов и предположений, на которых строилась теория социал-дарвинизма.

    Чарльз  Дарвин (1809-1882) был знаком с трудами  Мальтуса, и читал его «Опыт  о народонаселении» в 1838 г., то есть четыре года спустя после смерти учёного. Идеи Дарвина отличаются от идей социал-дарвинизма. Дарвин утверждал, что природные законы действуют на человека так же, как и на весь остальной животный мир, однако он подчёркивал, что давление, оказываемое на человека ограниченностью пищевой базы и перенаселением, только способствует возникновению новых умений и черт, наследуемых следующими поколениями. Согласно Дарвину, такие социальные инстинкты, как любовь или взаимопомощь, возникли у человека в процессе эволюции и обеспечили господство человека над природой. В шестой главе своей книги «Происхождение человека» Дарвин пишет: «В недалёком будущем, возможно, уже через несколько сотен лет, цивилизованные расы целиком вытеснят или уничтожат все варварские расы в мире», однако под варварскими расами Дарвин понимал те народы, которым не присущи положительные социальные инстинкты взаимопомощи.

    Идеи  Дарвина о естественном отборе никогда  не выходили за рамки биологических  процессов, в то время как социал-дарвинизм является попыткой перенесения идей о борьбе за выживание в сферу общественной жизни. Именно неверное истолкование идей Чарльза Дарвина и Томаса Мальтуса стало причиной твёрдого убеждения в их причастности к появлению и развитию социал-дарвинизма, а затем и социал-фашизма [6].

    Одной из частых претензий к построениям  Мальтуса было то, что он употреблял несостоятельные статистические данные по приросту населения — он учитывал в основном статистику британских колоний  в Северной Америке, где огромную роль игралась иммиграция. Но современная история слаборазвитых государств указывает, что связь меж бедностью и нерегулируемым быстрым ростом населения является очень тесной. Прогрессирующее размножение людей за счет различия меж родившимися и погибшими является установленным многовековыми наблюдениями фактом. Причем, люди плодятся даже не по обычный геометрической прогрессии, а по экспоненте. И.А.Агаджанян (1935-2009) в работе "Ранее неизвестные сигналы гибнущих" приводит следующие данные: “Если по расчетам демографов популяция земного шара к 2000 году удвоится за предыдущие 39 лет, то 9 предшествоваших этому удвоений происходили соответственно за 65, 120, 300, 1600, 2500, 4000, 25000, 60000 и 300000 лет. Следующее же удвоение, если ничего кардинального не произойдет, будет всего за 15 лет, т. е. даже быстрее, чем это определил Мальтус. Но, далее И.Агаджанян опровергает истинность биологического обоснования теории Мальтуса — его постулата о способности биологического вида к нескончаемому прогрессирующему размножению в условиях отсутствия противников. Он пишет: “Правдоподобность мальтузианского постулата ввела в заблуждение многих, даже таковых именитых ученых, как Чарльз Дарвин и Альфред Уоллес, которые положили его в базу собственной эволюционной теории — дарвинизма. Но постулат этот глубоко ошибочен и не имеет никакой биологической основы”. В подтверждение этому И.Агаджанян пприводит следующие общеизвестные факты:

• многие и многие биологические виды, в прошлом оптимально приспособленные к окружающей среде, остались без естественных противников, — и вымерли;
• многие из сейчас живущих биологических видов, которые отлично приспособлены и не имеют естественных противников, владеют низкой плодовитостью и внесены в Красную книгу;
• несмотря на очень неблагоприятные условия, которые человек создает для некоторых вредных ему биологических видов, несмотря на упорное ликвидирование их особей, многие из этих видов не только не вымирают, а процветают, отличаясь высокой плодовитостью;
• несмотря на очень благоприятные условия, которые человек создает для нужных видов животных и растений, плодовитость и урожайность многих из них оставляет желать лучшего.

    Далее И.Агаджанян указывает как на ошибочность мальтузианства, так  и на неадекватность математической модели Лотки-Вольтерра, которая с 30-х годов нашего столетия обширно применяется в демографии и биологии. Эта модель обрисовывает в биологии численные взаимосвязи в классических системах “хищник-жертва”. По замечанию И.Агаджаняна, в ней недостает обратной связи меж гибнущими и остающимися в живых особями популяции, а доказательство адекватности модели было получено до этого только в некорректно поставленных опытах. [10]

    Однако  все это не значит, что Мальтус  неправ целиком и полностью. При  всех его неточностях проблема, которую он выдвинул, не была мнимой. Напротив, она оказалась реальной, в особенности для нынешней эпохи, и, может быть, еще белее насущной она станет в третьем тысячелетии н.э. в связи с экологическими проблемами.

    Казалось, жизнь опровергла теорию Мальтуса. Население Европы за истекшее с тех пор время выросло не менее чем в 5 раз, а площадь сельскохозяйственных угодий практически не увеличилась. При этом средний европеец сегодня питается даже лучше, чем во времена Мальтуса. Массовая бедность в странах Европы изжита.

    Но  не все так просто. Проблема, поставленная Мальтусом, встала перед некоторыми странами Азии и Африки в последней  трети XX в. усилиями бывших метрополий этих стран в них был осуществлен значительный прогресс медицинской помощи населению, в частности снижена смертность среди новорожденных и налажена борьба с эпидемиями. В то же время материальный и культурный уровень населения не поднялся еще до той планки, после которой начинается самопроизвольное снижение рождаемости. Современная экономическая наука оказалась к этой ситуации не готова и не может предложить развивающимся странам иных рецептов, кроме тех, которые предлагал английский священник конца XVIII-начала XIX вв., а именно: планирование семьи, сообразуясь с возможностями ее прокормить. Именно этот механизм сейчас на практике реализуется политическими и экономическими методами в Китае.

    По  всей видимости, решение поднятых Мальтусом  проблем существенно выходит  за рамки экономической теории. В  настоящее время та двухфакторная (население-пищевые ресурсы) модель, на которую опирался Мальтус, трансформировалась в сложнейшую систему Человечество-Планета Земля [9]. Взаимоотношение людей как социальной и биологической общности с биосферой оказалось острой проблемой. Для решения этой проблемы или хотя бы некоторых частей в 1968 году был организован так называемый Римский клуб. Римский клуб — международная общественная организация, объединяющая представителей мировой политической, финансовой, культурной и научной элиты. Эта организация внесла значительный вклад в изучение перспектив развития биосферы и пропаганду идеи гармонизации отношений  и человека и природы.

    Одной из главных своих задач Римский  клуб изначально считал привлечение  внимания мировой общественности к  глобальным проблемам посредством  своих докладов. Заказ Клуба на доклады определяет только тему и гарантирует финансирование научных исследований, но ни в коем случае не влияет ни на ход работы, ни на её результаты и выводы; авторы докладов, в том числе и те из них, кто входит в число членов Клуба, пользуются полной свободой и независимостью. Получив готовый доклад, Клуб рассматривает и утверждает его, как правило, в ходе ежегодной конференции, нередко в присутствии широкой публики — представителей общественности, науки, политических деятелей, прессы, — а затем занимается распространением результатов исследования, публикуя доклады и проводя их обсуждение в разных аудиториях и странах мира.

    Римский клуб организует крупномасштабные исследования по широкому кругу вопросов, но в  основном в социально-экономической области.

    Теоретическая деятельность Римского клуба неоднозначна. Она включает в себя широкий спектр конкретно-научных разработок, послуживших  толчком к возникновению такого нового направления научных исследований, как глобальное моделирование, и общефилософских рассуждений о бытии человека в современном мире, ценностях жизни и перспективах развития человечества. Работы в сфере глобального моделирования, построение первых компьютерных моделей мира, критика негативных тенденций западной цивилизации, развенчание технократического мифа об экономическом росте как наиболее эффективном средстве решения всех проблем, поиск путей гуманизации человека и мира, осуждение гонки вооружений, призыв к мировой общественности объединить усилия, прекратить межнациональные распри, сохранить окружающую среду, повысить благосостояние людей и улучшить качество жизни — всё это составляет позитивные стороны деятельности Римского клуба, привлекшие к себе внимание прогрессивных ученых, политиков, государственных деятелей.

    Теоретические исследования представителей Римского клуба так же, как и методология исследований, используются в различных науках. [8]

    Практические  рекомендации учитываются при прогнозировании  социально-экономического развития отдельных  стран, отраслей промышленности, корпораций и фирм.

    У Томаса Мальтуса есть и современные  последователи, развивающие его  взгляды с учётом современных знаний в биологии, эволюции, экологии, демографии, социологии. В частности, отечественный ученый А.Л.Шестаков (1952 г.р.) в своей книге «Принципиальное развитие теории Мальтуса или «Анти-Мальтус» писал: