Принципы неплатежей

Монополистическое ценообразование

   Для всей сферы обрабатывающей промышленности, агропромышленного комплекса, торговли, услуг, коммунального хозяйства и пр. подлинным бедствием стал безудержный рост в последние годы внутренних цен на продукцию естественных монополий, прежде всего на электроэнергию, нефть и нефтепродукты, газ, услуги связи, транспортных тарифов. Внутренние цены на эти ресурсы, достигнув на начальной стадии реформ более или менее естественного мирового уровня и тем самым ликвидировав свое длительное искусственное отставание, в дальнейшем по ряду позиций значительно (в 1,5 раза и более) превысили мировой уровень. Сейчас продолжается их относительное повышение: в среднем темпы роста внутренних цен на продукцию естественных монополий в годы реформ в 3 раза превысили рост цен на все другие виды продукции в стране.

   "Инфляция  издержек" была и остается фактором  нашей экономики, по своему значению не меньшим, а, по-видимому, большим, чем классическая монетарная инфляция. Это специфически разрушительно воздействует на российскую экономику: ее энерго – и материалоемкость в 2-3 раза (причем во многом экономически неоправданно) превышает соответствующие показатели в большинстве промышленных государств, а наши транспортные расстояния от Калининграда до Владивостока не сопоставимы ни с какими расстояниями в других странах, которые, между прочим, и формируют мировой уровень транспортных тарифов.

   Общую платежеспособность российской экономики  настолько подрывает "инфляция издержек", что правительство в конце  концов, видимо, смирилось с нынешней уродливой, невиданной ни в одной  стране мира системой взаимоотношений  государства и предприятий- монополистов: РАО "Газпром", например, должен экономике 15 млрд. руб., а потребители, в первую очередь бюджетники, должны "Газпрому" (во многом из-за нереальных цен) 50 млрд. руб., и никто никому не платит, но зато газовая отрасль имеет возможность удерживать монопольно высокие цены. Того, что она пока получает от еще платежеспособных потребителей, так или иначе хватает ей, чтобы обеспечить себе безбедное существование.

Неконкурентноспособность  отечественной продукции

   Существенным  фактором кризиса неплатежей стала  также неспособность значительной части обрабатывающей промышленности адаптироваться к новым условиям. Далеко не все руководители предприятий восприняли поначалу всерьез переход к рынку: либерализацию цен, резкое сокращение государственных субсидий и льготных, а то и невозвратных кредитов, обострение конкуренции на внутреннем рынке.

   Печальный опыт таких промышленных гигантов, как ЗИЛ, АЗЛК, Ростсельмаш и других, говорит о том, что большая доля вины за положение в экономике лежит на самих предприятиях, не сумевших существенно повысить конкурентоспособность своей продукции в условиях резкого изменения и масштабов, и структуры платежеспособного потребительского спроса. Когда исчез искусственный (по существу, бесплатный) спрос армии и сельского хозяйства на тяжелые грузовики или спрос колхозов и совхозов на неконкурентоспособные тракторы и комбайны, продаваемые к тому же по неоправданно высоким ценам, стало очевидно, что причины нынешних трудностей со сбытом такой продукции лежат не в монетарной, а преимущественно в производственной сфере.     

   Сумел же в рыночных условиях каким-то образом  выжить ГАЗ, быстро перешедший на новую, более перспективную модель малотоннажного грузовика. Видимо, для несумевших приспособиться к изменениям на рынке предприятий только реальная угроза полного банкротства может стать единственным способом, который заставит их осуществить давно назревшие преобразования в производстве, организации труда и сбыте своей продукции.

   В таком же положении оказались  многие предприятия оборонной промышленности, на которых одномоментная и слабо подготовленная конверсия не выдержала конкуренции импорта. На долю импортной продукции сегодня приходится около половины всего внутреннего потребительского рынка. Подобная конкуренция, в принципе благотворная, в конкретных российских условиях оказалась для многих отечественных производителей и целых отраслей разрушительной.

   Усугубила ситуацию и валютная политика правительства. При ограниченных возможностях (учитывая наши намерения вступить во  Всемирную  торговую организацию) прямого таможенного  протекционизма правительство и  Центробанк слишком рано перешли  к политике повышения курса рубля. Если сегодня курс российской валюты по отношению к доллару составляет порядка 65 – 70 % реальной покупательной  способности рубля, то в странах, находящихся в сходном с Россией  положении, например, в Индии и  Китае, курс национальной валюты сознательно  поддерживается на уровне 20 – 25 % паритета ее покупательной способности.

   Резко отрицательное воздействие на платежеспособность российской экономики оказала и  оказывает также утрата рынков сбыта  и традиционных поставщиков по кооперационным поставкам на постсоветском экономическом  пространстве и в странах бывшего  СЭВ. Развал давно сложившихся  промышленных конгломератов , искусственные административные барьеры на путях экономической  интеграции, взаимная неконвертируемость большинства национальных валют, переориентация торговли  на третьи страны лишают российские предприятия значительных источников столь остро необходимой им сегодня  ликвидности.

«Прокрутка» денег

   «Прокрутка  денег» в банковской сфере, коррупция, прямое воровство, отток денег за границу – пороки современной  российской действительности, которые  столь известны и очевидны, что, видимо, не нуждаются ни в каких специальных  комментариях. Буквально всеобщим явлением стали искусственная задержка прохождения  платежей по банковским каналам, конвертация  доходов предприятий в иностранную  валюту с последующим вывозом  ее за рубеж, гигантские масштабы личного  обогащения руководителей даже тех  предприятий, которые давно и  прочно сидят в неплательщиках по своим обязательствам как партнерам, так и бюджету и на которых  персоналу месяцами не выплачивается  зарплата.                          
 
 
 
 
 
 
 

Проблема  неплатежей: реальность и последствия.

Кризис  неплатежей в РФ и  РТ.

   Ликвидация  механизма платежно-расчетных кредитов Госбанка поставила предприятия  перед необходимостью выделения  оборотных средств для расчетов. Часть оборотных средств неизбежно  замораживается в расчетах, поскольку  банковский аппарат от кредитования расчетов практически устранился. Немедленная  оплата за отгруженную продукцию  предполагает либо полное обеспечение  отраслей и предприятий оборотными средствами, либо широкое участие  банковского капитала в кредитовании расчетов и предоставлении более или менее длительного денежного кредита, замещающего коммерческий кредит.

   По  данным министерства экономики РФ, наибольший срок задолженности (дебиторской задолженности) в днях имели отрасли, производящие первичные энергетические и сырьевые ресурсы. Так, в течение 1996-1997 гг. срок погашения дебиторской задолженности (в днях) колебался по электроэнергетике от 94 дней в августе до 140 дней в феврале; по топливной промышленности от 49,9 дней в декабре до 114.3 дней в апреле и т.д.

   Если  же мы возьмем сроки погашения  задолженности на конец года (1996), то видим довольно отчетливую картину убывания этих сроков по мере приближения отрасли к конечному потребителю: электроэнергетика - 115 дней, газовая промышленность 85,7 дней, нефтедобыча - 56,2 дня, черная металлургия - 60 дней, цветная металлургия - 47,4 дня, лесная промышленность - 38 дней, промышленность строительных материалов - 39 дней, легкая промышленность - 40 дней, пищевая - 22 дня. Конечно, есть и ряд моментов, которые не укладываются в эту схему. Срок погашения задолженности сильно колеблется от месяца к месяцу, особенно в добывающих отраслях, что свидетельствует о периодических выплатах, видимо, за счет вливания средств из бюджета, либо о периодических зачетах с помощью суррогатов денег. Наиболее устойчив срок задолженности по пищевой промышленности (20- 30 дней).

   Систематическая дефицитность бюджета ведет к  большой активности государства  на денежном рынке. Нарастают масштабы заимствований, денежный рынок фактически монополизируется государственными ценными бумагами, что временно покрывает неотложные нужды бюджета, но вместе с тем, оттягивает денежные средства от кредитования хозяйства, поднимает ставку процента, делает кредит недоступным для реального сектора. Возникает третья причина неплатежей.

   Отсутствие  нормального кредитно-расчетного механизма  и кредитования реального сектора  за счет банковского капитала - не единственный фактор неплатежей.

   Явление неплатежей разворачивается на фоне общего состояния экономики, продолжающейся инфляции и спада производства. Особенно сильный спад наблюдается в отраслях, работающих на конечного потребителя: в легкой и пищевой промышленности, в сельском хозяйстве, производстве бытовой техники. Между тем, именно эти отрасли имеют наиболее короткую дебиторскую задолженность.

   При нормальной организации расчетов, при  среднем сроке погашения дебиторской задолженности по промышленности в 60 дней, оплата в срок до 30 дней в мировой практике приравнивается к оплате наличными, и соответствующий контрагент получает скидку в цене, поскольку цена строится с учетом коммерческого кредита, содержит в себе плату за этот кредит и возможность учета дебиторской задолженности (в частности, оформленной векселями) в банках. При коротких сроках расчета, предприятия ряда отраслей (и вообще все предприятия, рассчитывающиеся в короткие сроки) фактически уплачивают процент за коммерческий кредит, которого они не получали. Это ставит их в затруднительное положение снижает рентабельность и затрудняет воспроизводство. Видимо, здесь одна из причин свертывания производства в отраслях, производящих предметы народного потребления. Нормализация системы расчетов, привлечение банковского капитала к кредитованию расчетов и замещению коммерческого кредита должно покончить с этой ситуацией.

   Низкая  рентабельность промышленности и сельского хозяйства, несопоставимая с уровнем инфляции и банковским процентом, ведет к еще одному кругу неплатежей - просроченной задолженности банкам.

   Такая ситуация вынудила при растущем дефицита бюджета, в первую очередь из-за плохой собираемости средств в его доходную часть, выдвинуть принцип расходования ассигнований из бюджета строго пропорционально уровню поступления доходов. Однако не принимается во внимание влияние этого принципа на неплатежи в народном хозяйстве. Известно, что сегодня мультипликатор неплатежей достиг 4-5 раз, то есть 1 рубль просроченной задолженности, в первую очередь бюджетной, которая не может быть возмещена натуральной продукцией, при прохождении через цепочку связанных между собой бюджетных и хозяйственных структур превращается в долг размером 4-5 рублей.

   Неплатежеспособность  сельского хозяйства ложится тяжелым бременем на федеральный и местный бюджет, требует крупных дотаций товаропроизводителю. Но эти дотации, не меняя отношений между сельским товаропроизводителем, переработкой и сбытом, не ускоряют оборота денежных средств и не расшивают цепочки неплатежей, которые формируют дебиторскую задолженность сельского хозяйства. Между тем, если бы задолженность сбыта и переработки сельскохозяйственному товаропроизводителю оформлялась векселями, а суммы нынешних дотаций сельскому хозяйству направлялись через соответствующие кредитные институты на учет векселей, сельское хозяйство получало бы те же средства. Расшивались бы неплатежи и безвозвратные дотации превратились бы в возвратные ссуды, приносящие процент. В настоящее же время доминирование сбыта над сельским товаропроизводителем ведет к такой кабальной форме реализации продукции производителей, как "сдача на реализацию" без указания срока оплаты, что ведет к дополнительному обескровливанию сельского товаропроизводителя и "прокручиванию" причитающихся ему денег в кредитно-финансовой сфере.

   Социально-экономические  и политические преобразования последнего пятилетия существенно изменили характер товарного обращения в России. Преодолено жесткое разграничение между оборотом товаров народного потребления и оборотом товаров производственного назначения. Оба рынка функционируют в сходном режиме товарообмена. Обеспечен свободный доступ к товарным ресурсам всех потребителей. Ликвидированы система фондирования и лимитирования, централизованное прикрепление покупателей к поставщикам, государственная монополия внешней торговли. Продавцы получили и активно используют право самостоятельного формирования цен на товары. Неопределенная категория «потребность» сменилась вполне четкой категорией платежеспособного спроса.

   Рост  неплатежей существенно деформировал воздействие денежной массы на динамику цен. В принципе сжатие денежной массы  и ограничение спроса должно вести  к стабилизации цен, однако если сопутствующим  результатом денежной политики оказывается рост неплатежей, оказывающий на цены противоположное воздействие, то в определенные моменты возможна реакция народного хозяйства на относительное сжатие денежной массы прямо противоположная ожидаемой: сжатие денежной массы может сопровождаться ростом цен, а дополнительное вливание денег в экономику, улучшая финансовое положение предприятий, может вести к стабилизации цен. Неплатежи в значительной мере снимают прямую зависимость финансового положения предприятия от текущей реализации продукции и ставят предприятия в зависимость от сроков погашения дебиторской задолженности, примерно половина которой просрочена. Причем 2/3 просроченной задолженности имеет срок, превышающий три месяца. В результате эластичность цен по денежной массе оказывалась в течение первых лет реформы очень слабой. Предприятия ставились перед выбором: свертывать производство (и, соответственно, реализацию) продукции или накапливать неоплаченные обязательства, в свою очередь, увеличивая задолженность поставщикам, работникам, бюджету и внебюджетным фондам. Но и свертывание производства, и накапливание дебиторской и кредиторской задолженности служили факторами роста цен. Так, жесткая монетаристская политика в течении ряда лет генерировала не стабилизацию цен, а высокую инфляцию (не говоря о факторах инфляции, лежащих вне денежной политики, т.е. об инфляции издержек).