Платон как учитель человечества

      Но  «все чрезмерное обычно вызывает резкое изменение в противоположную сторону» (Платон «Государство»). Так, чрезмерный коллективизм тимократической формы правления привел к резкому индивидуализму и возникновению денежной олигархии. «А ненасытное стремление к богатству и пренебрежение всем, кроме наживы, погубили олигархию» (Платон «Государство»). Подобным же образом «чрезмерная свобода… и для отдельного человека и для государства обращается не во что иное, как в чрезмерное рабство… тирания возникает… не из какого иного строя, как из демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство» (Платон «Государство»). Население демократического государства разделяется на три части. «Одну часть составят… трутни: они возникают здесь хоть и вследствие своеволия, но не меньше, чем при олигархическом строе… Но здесь они много ядовитее, чем там… самые ядовитые из трутней произносят речи и действуют, а остальные устраиваются ближе к помосту, жужжат и не допускают, чтобы кто-нибудь говорил иначе… при таком государственном строе всем, за исключением немногого, распоряжаются подобные люди» (Платон «Государство»).

      Вторую  часть населения демократического государства составляют деловые  люди, организаторы продуктивной экономики. «Из дельцов самыми богатыми большей частью становятся самые упорядоченные по своей природе… С них-то трутням всего удобнее собрать побольше меду… Таких богачей обычно называют сотами трутней». «Третий разряд составляет народ – те, кто трудится своими руками, чужды делячества, да и имущества у них немного. Они всего многочисленнее и при демократическом строе всего влиятельнее, особенно когда соберутся вместе». Этой силой народа пользуются в своих эгоистических интересах трутни, стравливая народ с богатыми деловыми людьми (кулаками, национальной буржуазией). Поскольку власти, состоящие большей частью из трутней – коррумпированных чиновников, «имеют возможность отнять собственность у имущих и раздать ее народу, оставив, правда, большую часть себе», начинается борьба между богатыми и бедными. «Те, у кого отбирают имущество, бывают вынуждены защищаться… И хотя бы они не стремились к перевороту, кое-кто все равно обвинит их в кознях против народа ив стремлении к олигархии… В конце концов, когда они видят, что народ, обманутый клеветниками, готов не со зла, а по неведению расправиться с ними, тогда они волей-неволей становятся уже действительными приверженцами олигархии. Они тут не при чем: просто тот самый трутень (профессиональный политик) ужалил их, и от этого в них зародилось такое зло… Начинаются обвинения, судебные разбирательства… тяжбы… А… народ… привык особенно отличать кого-то одного, ухаживать за ним и его возвеличивать… Значит, уж это-то ясно, что когда появляется тиран, он вырастает именно из этого корня, то есть как ставленник народа» (Платон «Государство»).

      Ставленник  народа постепенно превращается в тирана. «Имея в руках чрезвычайно послушную толпу, разве он воздержится от крови своих соплеменников? Напротив… он станет привлекать их к суду по несправедливым обвинениям и осквернит себя, отнимая у человека жизнь: своими нечестивыми устами и языком он будет смаковать убийство родичей. Карая изгнанием и приговаривая к страшной казни, он будет сулить отмену задолженности и передел земли. После всего этого разве не суждено такому человеку неизбежно одно из двух: либо погибнуть от руки своих врагов, либо же стать тираном и превратиться из человека в волка? ... Он – тот, кто подымает восстание против обладающих собственностью… Если он потерпел неудачу, подвергая изгнанию, а потом вернулся – назло своим врагам, - то возвращается он уже как законченный тиран… Если те, кто его изгнал, не будучи в состоянии его свалить снова и предать казни, очернив в глазах граждан, то они замышляют его тайное убийство» (Платон «Государство»).

      Общество, первоначально сплоченное ставленником народа, начинает вновь разрушаться  из нутрии. Как демократическое общество подтачивалось ростовщичеством, так  и тираническое общество разъедают  подозрения, доносы, провокации. Если тиран  «заподозрит кого-нибудь в вольных мыслях и в отрицании его правления, то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю. Ради всего этого тирану необходимо постоянно будоражить всех посредством войны… Между тем и некоторые из влиятельных лиц, способствовавших его возвышению, станут открыто, да и в разговорах между собой выражать ему свое недовольство всем происходящим – по крайней мере, те, кто…посмелее… Чтобы сохранить за собою власть, тирану придется всех их уничтожить, так что в конце концов не останется никого ни из друзей, ни из врагов, кто бы на что-то годился… тирану надо зорко следить за тем, кто мужественен, кто великодушен, кто разумен, кто богат. Благополучие тирана основано на том, что он поневоле враждебен всем этим людям и строит против них козни, пока не очистит от них государство… Он связан… необходимостью либо обитать вместе с толпой негодяев, либо проститься с жизнью… чем более он становится ненавистен гражданам своими этими действиями, тем больше требуется верных телохранителей… он отберет у граждан рабов, освободит их и сделает своими копейщиками»(Платон «Государство»). Тиран вынужден больше заботиться о «чужеземном сброде », чем о гражданах своего государства. «Эти его сподвижники будут им восхищаться, его общество составят эти новые граждане, тогда как люди будут ненавидеть и избегать его» (Платон «Государство»).

      В конечном счете, тиран оказывается  заложником собственных трутней  и чужеземных «доброжелателей» и  подстрекателей. «Народ тогда узнает…  что за тварь он породил, да еще и любовно вырастил; он убедится, насколько мощны те, кого он пытается выгнать своими слабыми силами… Тиран… отнимает оружие у своего отца» (Платон «Государство»), т. е. у породившего его народа. «Значит, тиран – отцеубийца и плохой кормилец для престарелых… и народ из подчинения свободным людям попадает в услужение к деспотической власти и свою не устремленную свободу меняет на тяжкое и горькое рабство – рабство у рабов» (Платон «Государство»).

    Прочитав эти фрагменты из восьмой главы «Государства» Платона, можно увидеть, что политическая жизнь России в ХХ в. в большей степени развивалась по Платону, чем по Марксу, и платоновская философия истории имеет для человечества более важное эвристическое значение, чем марксистский миф об отмирании классов и государства. Для сегодняшней России платоновская философия истории приобретает особую злободневность, если на идеи Платона посмотреть не с позиций традиционно приписываемой ему циклично-круговой парадигмы философии истории (что в основном соответствует действительности) или линейно- прогрессивной парадигмы (элементы которой также можно найти в его трудах), а с позиций бинарной парадигмы, к которой он тяготел, хотя бы имплицитно. Главное у Платона – это не смена форм государственного правления: формы – это только этапы развития одного и того же типа государства – коллективистского или индивидуалистического. Формы государств, описанные Платоном в блестящей литературной форме, долгое время скрывали от исследователей его творчества типическое содержание этих форм и диалектику их развития. Основное философско-историческое открытие Платона – это выделение двух типов развития государства-общества – коллективистского и индивидуалистического. Здесь Платон, как и Демокрит, всецело следует принципам бинарной диалектики инь – ян, в то время уже хорошо известным в Китае. (Впрочем, открытия  Демокрита и Платона были сделаны без китайского влияния. По крайней мере, свидетельства о таком влиянии отсутствуют.)

      История России подтверждает платоновскую модель всемирно-исторического развития: здесь, как и в античной Греции, уже тысячу лет идет борьба двух начал – коллективистского и индивидуалистического, а сменяющие друг друга формы правления удивительно напоминают описанные Платоном. Россия также пережила три этапа коллективистского развития – аристократическую республику с вечевыми и земскими началами, аристократическую монархию, ибо «царская Россия была… самым социалистическим государством мира», и советскую тимократию. В 1990-е гг. в России наиболее ярко стали проявляться характерные черты индивидуалистического развития. Под флагом демократии Россия пережила ельцинское олигархическое правление и сегодня стремительно движется к демократии или тирании.

      Античные  греческие полисы – в форме  аристократической республики, аристократической монархии и тимократии – в классический период своего развития были не менее социалистическими, чем российское государство до переворота 1991г. Платон жил в эпоху, когда эти коллективистские начала в организации общества-государства в основном уже были позади, а индивидуалистические формы правления – олигархия, демократия и тирания, - свидетельством которых он был, не вызывали у него симпатий, ибо они разрушали главный принцип государственного строительства – принцип справедливости. Кстати, этот принцип лежал и в основе дореволюционного российского государственного строительства. Нарушение этого принципа всегда ведет к разрушению общества - государства и вырождению человека, причем независимо от типа общества – коллективистского или индивидуалистического.

      Видя  нарушение принципа справедливости во всех формах индивидуалистического  общества и в тимократии, Платон ищет образец для своей коммунистической республики в ранних формах коллективистских государств – аристократической  республике и в аристократической монархии. Это было время классически-полисной Греции, которая стала быстро разлагаться после Пелопоннесской войны в первой половине 4 в. до н. э. и окончательно пала во второй половине этого века в результате македонского завоевания. В этот трагический для классической Греции как Платон «пытался идеологически восстановить давно ушедший в истории юный греческий полис и общественные взгляды далеких времен, предшествовавших юному полису». И основным образцом для его коммунистической республики был не египетский кастовый строй, а ранняя история собственного народа, который не знал длительного этапа развития присваивающего хозяйства собирателей и охотников и сформировался в процессе продуктивного производства земледельческих общин. «До сих пор в континентальной Греции не было обнаружено никаких следов палеолитических собирателей. Первые археологические свидетельства о Греции относятся ко времени, когда она уже была населена неолитическими земледельцами культуры Сескло, которые, очевидно, явились сюда извне, уже располагая большим разнообразием орудий. Здесь, особенно в широких долинах Фессалии и Средней Греции, они нашли благоприятные условия и создали небольшие автаркичные селения, которые были постепенно заселены… люди достигли довольно высокого уровня сельского хозяйства, когда они научились уже сами регулировать плодородие полей, а возможно, начали разводить сады, которые также требуют оседлого образа жизни… население жило возделыванием хлебных злаков… огородничеством и садоводством, а также разведением крупного рогатого скота, овец, коз и свиней».

      Это типичный образ жизни соседских  земледельческих общин, возглавляемых  старейшинами семейств и блюстителями религиозных культов обычаев  общины. В эпоху Гомера эти соседские  общины, возглавляемые земледельческой аристократией, прошли стадию медного или бронзового века и переросли в полисы-политии. А сто лет спустя Гесиод вспоминает о старых неолитических поселениях как о «золотом веке», сетуя на свой «железный век». По данным археологической науки, в неополитических селениях «ничто не свидетельствует о ведении войн». Археологи и анропологи давно спорят о том, откуда ведет свое происхождение неополитическое население Греции – из Анатолии, Северной Сирии, с севера Балканского полуострова или западного Причерноморья. Но в тысячелетней эволюции греческой культуры и цивилизации с 14 до 4 вв. до н. э. важное другое – это была коллективистская цивилизация анропогенного типа, где индивидуалистическое начало занимало еще подчиненную роль и человек ценился выше создаваемых им вещей. Этот факт и воспламенил философское воображение Платона, который решил воссоздать идеально и воплотить в реальную жизнь (а « он принадлежит к тем, кто хочет знать истину, чтобы осуществить ее») давно изжившие себя коммунистические идеи прошлого своего народа.

      О том, насколько благородны и искренни были цели Платона создать основанную на разумных началах коммунистическую республику, можно судить по его  описанию государства разума и государства  закона в его диалогах «Государство», «Полития» и «Зконы».

      В соответствии с природными способностями  людей Платон делит общество и  государство на три основных сословия свободных граждан:

а) на правителей – философов, которым свойственна мудрость, позволяющая им управлять государством в интересах всех трех сословий;    

б) на воинов – стражей, главной добродетелью которых является мужество, дающее им возможность охранять государство  от внешних и внутренних врагов;

в) на земледельцев и ремесленников, обладающих благоразумием  и умеренностью, способных производить все необходимое для поддержания жизни всех граждан своего государства.      В идеале это разумное разделение труда, справедливое распределение обязанностей между гражданами в соответствии с их природными способностями и склонностями . Здесь нет даже намека на эксплуатацию одной части общества другой. «Мы основываем это государство, - говорит Сократ в платоновском диалоге, - вовсе не имея в виду сделать как-то особенно счастливым один из слоев его населения, но наоборот, хотим сделать таким все государство в целом. Ведь именно в таком государстве мы рассчитываем найти справедливость». Система идеального государства разума строится на сократовском принципе совпадения знаний и разума. Кто в познании видит высшее благо, тот способен руководить собой и другими людьми. Сословие правителей проходит обучение до 35 лет. Правители и стражи не имеют частной собственности, чтобы не заниматься торговлей. Никто из них «не должен обладать частной собственностью… Им одним не дозволено… пользоваться золотом и серебром, украшаться ими или пить из золотых и серебряных сосудов. Только так могли бы стражи остаться невредимыми и сохранить государство. А чуть только заведется у них земля, дома, деньги, как сейчас же из стражей станут они хозяевами и земледельцами; из союзников остальных граждан сделаются враждебными им владыками; ненавидя сами и вызывая к себе ненависть, питая злые умыслы и их опасаясь, будут они жить в большом страхе перед внутренними врагами, чем перед внешними, а в таком случае и сами они, и все государство устремится к своей скорейшей гибели» (Платон «Государство»). Земледельцы и ремесленники имеют средний достаток, владеют частной собственностью. К рабам должно быть гуманное отношение, ибо они иногда бывают даже способнее свободных граждан и не уступают им в своем достоинстве. Поэтому «надо обладать лучшими и самыми благожелательно к нам настроенными рабами… многие рабы оказались по своим достоинствам лучше наших братьев и сыновей, так как спасли своих господ, их достояние и все их жилище» (Платон «Законы»).