Мировоззрение.Типы мировоззрений

Культура создает условия для развития цивилизации, цивилизация создает предпосылки культурного процесса, направляет его. На основе одной и той же цивилизации формируется множество культур. Так, европейская цивилизация включает английскую, французскую, немецкую, польскую и другие культуры.

Цивилизации являются важнейшим системообразующим началом общественной жизни, создавая всеобщие формы культуры и социальных отношений. Они рассматриваются исследователями как внешний по отношению к человеку мир, воздействующий на него и противостоящий ему, в то время как культура всегда является внутренним достоянием человека, свободной духовной и материальной деятельностью в соответствии с нормами цивилизации.

Сравнительный анализ понятий цивилизаций и культур позволил сделать важный вывод о том, что не все явления общественной жизни можно отнести к культуре. Если в прошлом веке эти понятия употреблялись как синонимы и многие философы склонны были винить культуру во всех несчастьях человечества, то разведение понятий культура и цивилизация в ХХ в. помогло сохранить представление о культуре как области созидания и свободного творчества людей. Не культура, а цивилизация с ее войнами, эксплуатацией, загрязнением окружающей среды и другими антикультурными явлениями разрушает духовный мир человек и угрожает жизни на нашей планете.

Главный культурные задачи конца второго тысячелетия — запретить отношение к человеку как к вещи, "винтику производства". Акцент при этом делается на развитие творческих сил человека. Не удовлетворение материальных потребностей, а человеческое развитие является главной целью.

 

Развитие общества: цивилизационный подход.

Методологии формационного подхода в современной науке в какой-то мере противостоит методология цивилизационного подхода. Этот подход в объяснении процесса развития общества начал складываться еще в 18 в. Однако свое наиболее полное развитие он получил лишь в 20 в. В зарубежной историографии наиболее яркими приверженцами этой методологии являются М.Вебер, А.Тойнби, О.Шпенглер и ряд крупных современных историков, объединившихся вокруг французского исторического журнала «Анналы» (Ф.Бродель, Ж. Ле Гофф и др.). В российской науке его сторонниками были Н.Я.Данилевский, К.Н.Леонтьев,П.А.Сорокин, Л.Н.Гумилев.

Основной структурной единицей процесса развития общества, с точки зрения этого подхода, является цивилизация. Цивилизация понимается как общественная система, связанная едиными культурными ценностями (религией, культурой, экономической, политической и социальной организацией и т.д.), которые согласованы друг с другом и тесно взаимосвязаны. Каждый элемент этой системы несет на себе печать своеобразия той или иной цивилизации. Это своеобразие весьма устойчиво: хотя под влиянием определенных внешних и внутренних воздействий в цивилизации происходят определенные изменения, их некая основа, их внутреннее ядро остается неизменным. Когда это ядро размывается, то старая цивилизация гибнет, ей на смену приходит другая, с иными ценностями.

Наряду с понятием «цивилизация» сторонники цивилизационного подхода широко используют понятие «культурно-исторические типы», под которыми понимаются исторически сложившиеся общности, которые занимают определенную территорию и имеют свои, характерные только для них, особенности культурного и социального развития.

Цивилизационный подход имеет, как считают современные обществоведы, ряд сильных сторон.

Во-первых, его принципы применимы к истории любой страны или группы стран. Этот подход ориентирован на познание истории общества с учетом специфики стран и регионов. Правда, оборотной стороной этойуниверсальности становится потеря критериев того, какие именно черты этой специфики более значимы, а какие менее.

Во-вторых, подчеркивание специфики обязательно предполагает представление об истории как многолинейном, многовариантном процессе. Но осознание этой многовариантности не всегда помогает, а часто даже затрудняет понимание того, какие из этих вариантов лучше, а какие хуже (ведь все цивилизации считаются равноценными).

В-третьих, цивилизационный подход отводит приоритетную роль в историческом процессе человеческому духовно-нравственному и интеллектуальному факторам. Однако подчеркивание важного значения религии, культуры, менталитета для характеристики и оценки цивилизации часто приводит к абстрагированию от материального производства как чего-то второстепенного.

Главная слабость цивилизационного подхода заключается в аморфностикритериев выделения типов цивилизации. Это выделение сторонниками данного подхода осуществляется по набору признаков, которые, с одной стороны, должны носить достаточно общий характер, а с другой, позволяли бы обозначить специфические особенности, характерные для многих обществ. В результате точно так же, как между сторонниками формационного подхода постоянно идет дискуссия о числе основных формаций (их число варьируется чаще всего от трех до шести), разные приверженцы цивилизационного подхода называют совершенно разное число основных цивилизаций. Н.Я.Данилевский насчитывал 13 типов «самобытных цивилизаций», О.Шпенглер – 8, А.Тойнби – 26 (Рис. 4).

Чаще всего при выделении типов цивилизаций используют конфессиональный критерий, считая именно религию концентратом культурных ценностей. Так, по Тойнби, в 20 в. существует 7 цивилизаций – западная христианская, православная христианская, исламская, индуистская, конфуцианская (дальневосточная), буддийская и иудаистская.

Другая слабая сторона цивилизационного подхода, снижающая его привлекательность, – это отрицание прогресса в развитии общества (либо, по крайней мере, подчеркивание его однородности). Например, по П.Сорокину, общество постоянно вращается внутри цикла «идеациональная культура – идеалистическая культура – чувственная культура» и не в силах выйти за его пределы (Рис. 4). Такое понимание развития общества довольно органично для обществ Востока, в чьих культурных традициях доминирует образ циклического времени, но мало приемлемо для западных обществ, в которых христианство приучило к образу линейного времени.

48

Анализируя соответствующий материал к данной теме, необходимо уточнить, что субъектами истории могут быть отдельно взятый индивид, социальная группа, классы, а так же общество в целом.

 

Движущими силами исторического процесса могут выступать интересы, потребности, социальные противоречия и социальные конфликты.

 

Взаимодействие субъектов и движущих сил истории обуславливается изменением объективных условий, в которых оно происходит.

 

Роль личности в истории достаточно велика, потому что она есть объект и субъект истории. От ее таланта и волевых качеств зависит очень многое, но, в конечном итоге, решающая роль в истории принадлежит на-родным массам, т. к. именно они являются главной производительной силой общества, без активной поддержки народных масс любые преобразования реформаторов обречены на провал.

 

В современной философии отмечается, что важнейшим элементом социальной структуры общества являются классы. Классы выделяются на основании экономического критерия и рассматриваются как отражение разделения общественного труда. Становление классов есть объективный процесс, в основе которого лежит различное отношение людей к средствам производства. При рассмотрении этого вопроса следует вычленить основные признаки классов, а также подчеркнуть их роль в общественном развитии.

 

В философии XX века проблемой структуры общества и социального неравенства занимались такие мыслители как П. Сорокин, В. Ленин, Л.Стросс, Э.Фром и другие.

49

Тема «Восток — Запад — Россия» была впервые заявлена в «Философических письмах» П. Я. Чаадаева и стала надолго одним из определяющих сюжетов в развитии русской философской, культурологической и исторической мысли XIX — XX вв. 1 Решающее значение при этом имело содержательное осмысление третьего звена нововведенной формулы — того, что со времени В. С. Соловьева и до Н. А. Бердяева и И. А. Ильина осознавалось как «русская идея». Вместе с тем исходная оппозиция (ВостокЗапад) пришла в русское самосознание из западноевропейской мысли, как и ее стилистика — основные направления и способы

мышления об истории и культуре вообще. Имеются в виду четыре стилевые манеры (метафора, метонимия, синекдоха и ирония) X . Уайта и соответствующие им «мировые гипотезы» (формизм, механицизм, органицизм и контекстуализм) С. Пеппера 2 . В историческом воображении XIX в. в Западной Европе они нашли свое выражение:

 

1.в романтизме  и у Ф. Ницше;

2.в позитивизме  и у К. Маркса;

3.в немецком  классическом идеализме и неогегельянстве;

4.в так  называемой «критической философии  истории».

Параллельно с концептуальносодержательным освоением исторического прошлого (в рамках указанных направлений западной мысли) в ней идет интенсивный процесс философскометодологической рефлексии на историческое познание вообще. Все нарастающий интерес к вопросам методологии истории — одна из самых примечательных особенностей XIX в., тесно связанная с автономизацией области исторических исследований, ее стремительного обособления от только что наметившихся «союзов» — с философией, наукой и культурологией. В этой связи стоит особо отметить следующее обстоятельство.

 

Уже XVIII e столетие достаточно плодотворно освоило возможности исторического познания. Однако, когда И. Канту понадобилось (в «Критике чистого разума») представить осмысленную структуру познающего мышления, он зафиксировал в корпусе человеческих знаний три самостоятельные дисциплины — математику, теоретическое естествознание и метафизику (не считая чисто формальной дисциплины — логики). Места для истории не нашлось, хотя позднее, в полемике с Гердером, он и высказал ряд интересных соображений о возможностях философского по знания истории. В начале XX в. ситуация уже коренным образом изменилась. Эффективно завершая методологические дискуссии этого времени (с опорой на предшествующие достижения в рамках «критической философии истории»), О. Шпенглер (в «Закате Европы») уже не просто спокойно помещает историю рядом с философией и наукой (математикой и естествознанием), не только детально показывает специфику познания через гештальт в сравнении с традиционными формами познания через понятие и закон, но и прямо воплощает открывшиеся возможности исторического познания в созданной им «морфологии мировой истории». Причем, этой изначальной методологической подкладкой его историческая концепция, обычно фигурирующая в качестве теории замкнутых культур, существенно отличается (на что до сих пор не обращали серьезного внимания) от чисто культурологической теории его предшественника Н. Я. Данилевского.

 

Методологический критицизм (в отношении исторического познания) достигает своей высшей точки — в XX в. — в «Идее истории» Р. Дж. Коллингвуда и в «Метаистории» X . Уайта. Первый, оценивая факт возникновения в европейской культуре XIX — XX вв. исторической науки, независимой от философии и естествознания, полагал, что это требует расширения традиционной области гносеологии за счет теории исторического познания, но, возможно, даже означает, что именно философия истории окажется в этом случае наиболее репрезентативной формой философии вообще. Реализация если не последней, то хотя бы первой возможности стоит, однако, перед большими трудностями. Согласно X . Уайту, современная философия истории (теория исторического познания и знания) находится в тупике, как бы «застряла» между Сциллой сциентизма аналитиков и Харибдой антисциентизмагерменевтиков, одинаково неспособных к обретению ариадниной нити истины. Его собственное решение проблемы базируется на убеждении в необходимости углубления критицизма — до принципиального признания относительности знания об истории и культуре, но с целью выявления доконцептуальных оснований всех форм их изображения, объяснения и оценки в реальном историческом знании.

 

Мысль о синтетическом характере истории, о присутствии в продуктах исторического творчества художественного изображения, объяснениял. понимания, оценки не нова. Ее развивал, например, В. В. Розанов. Но Уайт (в своих анализах исторического воображения в Европе XIX в.) обнаружил нечто более существенное. Вопервых,— факт существования устойчивых и равноправных (в отношении к

истине) историографических стилей, сочетающих однотипные, внутренне родственные элементы изображения, объяснения и оценки в единое целое. Основной спектр такого рода элементовстихий представлен у него следующим списком: (1) в области изображения, художественного воплощения исторической реальности — романсеро, трагедия, комедия, сатира (по схеме Н. Фрая); (2) в области исторического понимания и объяснения — формизм, механицизм, органицизм, контекстуализм (по схеме уже упоминавшегося С. Пеппера); (3)'в области идеологической и этической оценки — анархизм, радикализм, консерватизм, либерализм (по схеме К. Мангейма) 3 . Вовторых, Уайт установил зависимость четырех выделенных историографических стилей (романсеро — формизм — анархизм; трагедия — механицизм — радикализм; комедия — органицизм — консерватизм; сатира — контекстуализм — либерализм) от четырех основных вариантов поэтическитропологической речи (метафора, метонимия, синекдоха и ирония). Наконец,

распространив анализ на область чистого исторического мышления, Уайт представил спекулятивную философию истории Гегеля, материалистическое понимание истории Маркса, культурологическую концепцию Ницше и философско исторический критицизм как своеобразное выражение изобразительных, познавательных и аксиологических возможностей синекдохического, метонимического, метафорического и иронического сознания.

 

Сделав эти предварительные замечания о стилевой специфике четырех основных традиционных способов рассмотрения истории, общества и культуры, сохранившихся (не без определенных модификаций) вплоть до настоящего времени, перейдем теперь к выявлению их концептуального содержания в отношении непосредственно интересующей нас проблематики.

50

Сегодня уже вызрело представление о том, что мы находимся на переломном этапе, ближних подступах к вступлению в новое историческое измерение. С напряженным вниманием всматриваются христианские богословы в 2000 г. от Рождества Христова. Умножаются грозные пророчества. Апокалиптическне умонастроения выражаются на страницах печати. “Философия конца”, пронизывающая весь текст Откровения Святого Иоанна Богослова, завершающей главы Библии, сейчас актуализируется. Об этом говорят в проповедях и пишут в религиозных изданиях, предвещается появление АнтихрИста и затем второе пришествие Христово. “Глаголь вещие” уже звучат–эта нота становится все более громкой.