Диэлектрики в электрическом поле, энергия электрического поля

4. Самоорганизации концепция — научное направление, возникшее в 1950 — 60-е гг. на основе статистической физики (И. Пригожин, Г. Хакен), общей теории систем, кибернетики (Г. фон Ферстер, Х. Матурана) и изучающее закономерности возникновения структуры в неравновесных системах неупорядоченных элементов.

     ЧАСТЬ 5. КОНЦЕПЦИИ САМООРГАНИЗАЦИИ В 

     ЕСТЕСТВОЗНАНИИ.             

     23. САМООРГАНИЗАЦИЯ  КАК ОСНОВА ЭВОЛЮЦИИ.

В настоящее время  концепция самоорганизации получает все большее

распространение не только в естествознании, но и  в социально гуманитарных

разделах наук.   Большинство наук изучает процессы эволюции систем и они

вынуждены анализировать  механизмы их самоорганизации. Мы под  самоорганизацией

будем подразумевать  явления, процессы , при которых системы (механические,

химические, биологические  и т.д.)  переходят на все более  сложные уровни,

характеризуемые своими законами, которые не сводятся только к законам

предыдущего уровня.

Концепция самоорганизации  в настоящее время становится парадигмой.

Обычно под парадигмой в науке подразумевают фундаментальную  теорию, которая

применяется для  объяснения широкого круга явлений, относящихся к

соответствующей области исследования. Примерами  таких теорий могут служить

классическая механика Ньютона, эволюционное учение Дарвина  или квантовая

физика. развитие системы происходит за счет внутренних механизмов, в результате процессов самоорганизации и за счет внешних управляющих воздействий. 
 

Выстраивание  исторической ретроспективы концепции  самоорганизации представляется непростой  задачей по ряду причин. Первая связана  с проблематичностью всяких исторических отсылок вообще, вторая — с многовекторностью и полифоничностью самой идеи самоорганизации и практической невозможности однозначно мыслить как ее ретроспективу, так и перспективу.

Многие исследователи, обращавшиеся к проблеме закономерности появления и трансформации научного знания, обраща-ли внимание на тот факт, что, казалось бы, такой общепринятый момент в написании любой научной работы, как отсылка к истории рассматриваемой концепции, вовсе не является задачей простой и однозначной. Р.Мертон по этому поводу писал: “Усилия исследователя исторической преемственности научных идей сродни усилиям циркового канатоходца: малейшее отклонение  
в сторону — и равновесие потеряно. С одной стороны, наш исследователь рискует ошибочным умозаключением о преемственности научной идеи там, где на самом деле ее не было; с другой

25

стороны — реально  существовавшая преемственность может  попросту остаться незамеченной” [10] .

Предтечеискательство представляется еще более сложной проблемой в контексте той установки, которую предлагает современное — а правильнее сказать, постмодернистское — отношение к вопросу нового и его соотношения с предшествующим. В рамках такой точки зрения новое — в искусстве, в науке, в философии — при внимательном рассмотрении может быть всегда увидено как мозаика, сложенная из давно сказанного, из цитат и ассоциаций, относящихся к уже известному. А поскольку ассоциативные ряды могут разрастаться в различные стороны  
на любую глубину, то проблема предшественника кажется слож-но разрешимой. И дискурсивные практики такого рода один из идеологов постмодерна М.Фуко определяет как “неудержимое, прерывистое, воинственное... беспорядочное и гибельное, грандиозное, нескончаемое и необузданное бурление” [11] .

В этом параграфе  мы остановимся больше на том широком  историческом контуре, в рамках которого следует говорить ско-рее о близких мыслительных паттернах, об общих моделях мироописания, которые объединяют теорию самоорганизации и другие — не обязательно только научные — формы человеческого знания. Поскольку так поставленная задача в случае рассмотрения широкого исторического материала, который может быть соотнесен с идеями синергетики и самоорганизации, для своего осуществления требует фундаментального историко-теоретического исследования (такие попытки предприняты и предпринимаются рядом авторов — например в работах Ша-лаева, Васильковой и др. [12] ), то в рамках этого параграфа мы ограничимся только несколькими локальными темами.

Утверждение, на котором базируется выстраиваемая  в дан- 
ном параграфе историческая ретроспектива, может быть сформу-лировано так: близкие синергетическому видению модели мироописания не являются недавним открытием собственно синергетики и уходят своими корнями не только в научные, но  
и в другие присущие человеку сферы миропостижения. Они присутствовали в самых древних космогонических представлениях, мифах и легендах, близкие мотивы могут быть найдены

26

в философских построениях как Запада, так и Востока. Все  
эти миры человеческого опыта — а также и иные, такие как сновидения, художественная фантазия, мир повседневности — при внимательном рассмотрении опираются на нелинейную, близкую синергетической логику видения динамики событий, в которой не поляризуются такие вещи как порядок и хаос, закономерность и случайность, предзаданность и управляемость.

Основополагающей  и, можно сказать, канонической работой, от которой отталкиваются многие современные поиски в области  самоорганизационных концептуализаций, является работа “Порядок из хаоса” И.Пригожина и И.Стенгерс. Мы тоже будем еще не раз обращаться к ее положениям; в контексте же данного параграфа важным есть уже ее название, ставшее знаковым для всего научного направления, именуемого “Концепция самоорганизации” и указывающего на то, что в фокусе внимания синергетического взгляда на мир оказывается самостановление мирового порядка из изначально присущей миру хаотичности.

Динамика  представленных в  древних космогониях  отноше-ний между порядком и хаосом, при всей существующей их вариативности, удивительным образом сближает две картины мира — мифологическую и синергетическую. Достаточно подробное рассмотрение представлений о соотношении порядка и хаоса в мифологии античности, славянства, Востока проводит, например, В.Василькова. На многих примерах, взятых из ука-занных космогонических систем, раскрываются основные положения этих воззрений, которые, отталкиваясь от выводов Васильковой, можно сформулировать следующим образом.

1. Хаос и Космос (порядок) тесно связаны и находятся в амбивалентных отношениях. Хаос — не только источник разрушения порядка, но и созидающая сила, содержащая в своих недрах предзаданные структуры порядка. Во всех основополагающих мифологических системах первичное рождение мира происходило как результат победы Бога над силами Мрака, Бездны, Хаоса (Бог Яхве и чудовище Рахав в древнееврейской мифологии, Бог Ра и дракон Апоп в египетских мифах и т. д.).

2. Хаос всегда  существует как внутренняя сторона  порядка, он всегда потенциален  новым переструктурированием, в чем

27

залог непрерывного превращения мира. Новый порядок  рождается непременно как результат  жертвы (временной смерти Ге-роя). В самоорганизационных моделях эта жертва выглядит как отказ на элементном уровне от части степеней свободы во имя рождения порядка. В результате победы Бога или Героя Хаос не исчезает, а продолжает оставаться рядом в виде потусторонне- 
го мира, Тартара, Аида, Леты, некой бездны, в которую может рухнуть мир, но из которой может снова возродиться.

3. Процесс рождения порядка происходит путем перегруппировки элементов хаоса, лишения их однородности, деления их на некоторые базовые составляющие (мужское — женское, активное — пассивное, небесное — земное, разумное — неразумное, инь — ян, вода — огонь), которые не должны абсолютизироваться или подавлять друг друга, а должны находиться в гармоничных пропорциях. (С точки зрения античности эти пропорции соответствуют золотому сечению.) Всякое новое переупорядочение связано с нарушением этих пропорций, временной потерей гармонии, напряжением и мучением. Порядок  
в синергетических моделях тоже рождается за счет нарушения однородности в первоначально неструктурированной среде, появления дифференцирующих признаков у каждого элемента.

4. Рождение структуры  из хаоса происходит путем  возникновения локальных порядков, расположенных вокруг центра, источника.  (Структуры на источнике — еще одна тема в самоорганизационных построениях. Причем именно локальность таких структур является особенностью самоорганизационного порядка.)

5. Идеальный  порядок возможен лишь в локальной  системе, защищенной от неконтролируемых  внешних вторжений. Он симметричен  и способен долго сохранять  свое гармоничное состояние. Порядок  возникает как установление предела,  отказ от беспредельности. Форма  идеального порядка в мифологии  связывается со сферой и сфероподобными объектами. Шарообразно устроена Земля, вся жизнь на ней идет по кругу. Яйцо как универсальный символ жизни тоже является неизменным элементом всех мифологических систем, символом начала всех начал. Мандала как архетип порядка имеет симметричную, круговую форму. Синергетические схемы мироупорядочения описыва-

28

ют возникновение  именно таких архетипических форм порядка, полагая их самоорганизационно возникающими.

6. Мир существует  в циклическом чередовании Порядка  и Хаоса, однородности и неоднородности, разделенности и смешения, напряженности (конфликтности) и гармоничности. Мировое Яйцо рождается из первозданного Хаоса, с одной стороны, как результат спонтанного переструктурирования, но с другой — в напряжении и мучительных усилиях. Спонтанность появления самоорганизационных структур, их процессуальность и напря-женность, а также наличие цикличности как формы пространственно-временной упорядоченности легко узнаются в таких мифологических темах.

7. Эти законы  мироупорядочения универсальны, присущи микрокосму и макрокосму, Вселенной, человеческим сообществам и внутреннему миру человека. Именно к идее нового холизма, нерасчлененности мира часто обращаются те, кто занимается синергетикой [13 ].

Безусловно, при  более детальном взгляде на представления  о порядке и хаосе в различных  мифокультурных традициях, мы обнаружим не только много сходного, но и немало различий. Од-на из таких линий различения проходит, например, между западной (античной) и восточной (в частности — славянской) традицией.

Украинский философ  Т.Голиченко, прослеживая зависимость таких представлений от социоформационного фактора с одной стороны и особенностей славянской и античной культуры с другой, указывает на вполне определенную и часто отличную их динамику. По мере движения от архаических через развитые родовые отношения к обществам с зачатками государственности, в системе мировоззренческих построений этих культур космос и хаос как бы все более отдаляются друг от друга. И из вездесущего и непрерывно присутствующего хаос ограничивается некоторыми регламентированными отношениями с миром порядка. “Между амбивалентным хаосом и упорядоченным космосом устанавливаются отношения обмена и дарения, обусловливающие друг друга и пребывающие в состоянии календарного равновесия”. В дальнейшем, по мере восхождения общества по

29

формационным  фазам, космос превращается в доминирующую силу. “...Не хаос порождает и оплодотворяет  космос, а наоборот все творческие силы находятся на стороне космоса, который движется по пути утверждения  космического порядка — все более  совершенного, чем современный” [14 ]. Два названных  
типа отношений между космосом и хаосом (относительно равновесное и очевидно несимметричное) Голиченко, кроме того, связывает соответственно со славянским и античным типом ментальности. Для нас это важно как подтверждение той мысли, которая будет часто встречаться в работе в дальнейшем. Самоорганизационная картина мира (как настаивающая на относительной сбалансированности порядка и хаоса в мировой динамике) значительно ближе архаическому, чем модернистскому мировидению, более соответствует славянской и восточной, чем античной и западной ментальности.

Бинарная, линейная формальная логика, характеризующая  логическую доминанту современного западного сознания, являясь противоположностью нелинейной самоорганизационной логики, противостоит и логике мифа с ее полифоничностью, многомерностью, отличной от классической каузальности причинностью. Голосовкер связывает эту логику мифа с логикой воображения. “В действительной жизни причинная последовательность есть временная последовательность. В чудесной действительности мифа причинная последовательность может лежать вне времени. Для того, чтобы что-либо произошло, нет необходимости в ка-ких-либо переменах в предшествующих обстоятельствах” [15]. Концепция самоорганизации тоже предлагает совсем иные взгляды на время и причинность, чем это следует из логики линейно-го мышления. События настоящего нередко мало определя- 
ются прошлым, а во многом даже больше зависят от будущего, от предзаданности будущих порядков.

Появление синергетики в  рамках западной мыслительной традиции можно считать  некоторым шагом  современной западной культуры в сторону  Востока, а современности  —  
в сторону архаики, вернее — неоархаики, что выглядит как анахронизм только в случае склонности мыслить социокультурные процессы все в тех же прогрессистских схемах.

30  
О наличии таких тенденций в современной западной культуре говорит, например, современный культуролог А.Генис. “Новое сегодня вырастает из старого, причем очень старого. Вселенная опять срастается в мир, напоминающий об архаическом синкретизме, не умеющем отделить объект от субъекта, дух от тела, материю то сознания, человека от природы. Эта близость стала отправной точкой для диалога новой науки с древними мистическими учениями. Одним из первых его начал физик, специалист по высоким энергиям Фритьоф Капра. Славу ему принесла книга “Дао физики”. В ней доказывается, что картина мира, которую рисует постклассическая физика, чрезвычайно близка представлениям всех мистических, в особенности восточных, религиозно-философских систем — индуизма, буддизма, даосизма и дзена. В третьем издании “Дао физики” Капра формулирует ряд критериев, которые отличают старую парадигму от новой. Мир — это не собранное из отдельных элементов-кубиков сооружение, а единое целое. Вселенная состоит не из вещей, а из процессов, поэтому познание идет не от частного к целому, а от целого к частному” [16] .