Экстрадиция в современном уголовно-процессуальном праве

2)  сведения о последнем  месте жительства осужденного  в Российской Федерации, месте  его работы и роде занятий  до осуждения;

3)  описание преступления, в совершении которого осужденный  признан виновным, и уголовный  закон иностранного государства,  на основании которого он осужден;

4)  статью УК РФ, предусматривающую  ответственность за преступление, совершенное осужденным;

5)  вид и срок назначенного  наказания (как основного, так  и дополнительного), отбытый срок  и срок наказания, которое осужденный  должен отбыть в России, его  начало и окончание, вид исправительного  учреждения, порядок возмещения  вреда по гражданскому иску²².

Уголовно-процессуальный закон  разрешил некоторые уголовно-правовые вопросы, обусловленные различиями в отечественном и иностранном  уголовных законах.

Если по уголовному закону Российской Федерации за данное преступление предельный срок лишения свободы  меньше, чем назначенный по приговору  суда иностранного государства, то суд  определяет максимальный срок лишения  свободы за совершение данного преступления, предусмотренный Уголовным кодексом Российский Федерации.

Если УК РФ не предусматривает  в качестве наказания лишение  свободы за совершенное преступление, то суд определяет лицу иное наказание, наиболее соответствующее наказанию, назначенному по приговору суда иностранного государства, в пределах, установленных  уголовным законом Российской Федерации  за данное преступление.

Если приговор суда иностранного государства относится к двум или нескольким деяниям, не все из которых являются преступлениями в  Российской Федерации, то отечественный  суд определяет, какая часть наказания, назначенного по приговору суда иностранного государства, применяется к деянию, являющемуся преступлением.

Постановление отечественного суда обращается к исполнению в общем  порядке, т.е. в порядке, установленном  ст. 393 УПК РФ.

В случае отмены или изменения  приговора суда иностранного государства  либо применения в отношении лица, отбывающего наказание в России, изданных в иностранном государстве  актов об амнистии или о помиловании  вопросы исполнения пересмотренного  приговора суда иностранного государства, а также применения актов об амнистии или о помиловании решаются в  соответствии с требованиями ст. 472 УПК РФ.

ГЛАВА 3. ПРАКТИКА ВЫДАЧИ ПРЕСТУПНИКОВ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В Российской Федерации осуществление  экстрадиционной деятельности входит в компетенцию Генеральной прокуратуры РФ. Решение вопросов о выдаче лиц другим государствам и направлении экстрадиционных требований за рубеж отнесено к ведению трех ее управлений. Специализированное управление уполномочено принимать решения о выдаче. Следственный аппарат прокуратуры рассматривает возможность обращения в другое государства за экстрадицией обвиняемых. Передачей осужденных российскими и иностранными судами для отбывания наказания в стране гражданства занимается управление по надзору за исполнением уголовных наказаний. С одной стороны, такое распределение функций между подразделениями прокуратуры способствует повышению эффективности принятия решений с учетом специфики процедур выдачи, но с другой - разобщает сам процесс экстрадиционной деятельности и не способствует единообразию практики. Официальной статистики по выдаче до сих пор не предусмотрено.

Российской Федерацией, начиная  с 1991 г., в вопросах выдачи накоплен значительный опыт.

Экстрадиционная деятельность основана на принципах сотрудничества, изложенных в двусторонних и многосторонних международных договорах. Наиболее широко применялась Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., которая занимает главное место среди других международных договоров Российской Федерации, регулирующих экстрадицию. Двусторонние договоры об оказании правовой помощи по уголовным делам применялись при разрешении требований Латвии, Литвы, Китая, Азербайджана. Европейской конвенцией о выдаче 1957 г. регламентировалась процедура экстрадиции с Болгарией, Испанией и Францией.

При выборе международного акта между Минской и Европейской  конвенциями стороны отдавали предпочтение Минской конвенции, поскольку ее правила наиболее полно выражают интересы сторон, чему способствует унифицированность большинства процессуальных законодательных норм договаривающихся государств. При этом учитывается положение Европейской конвенции о выдаче, которое предоставляет возможность такого выбора государствам-участникам при осуществлении выдачи на основе единообразия соответствующих норм (п. 3 ст. 28)

Анализ международных  договоров Российской Федерации  показывает, что существенного значения Европейская конвенция о выдаче пока не имеет и возлагавшиеся  при ее подписании надежды не оправдались. Ужесточение миграционных правил, строгий  регистрационный учет прибывающих  из-за рубежа иностранцев не способствуют выбору скрывающимися обвиняемыми  в качестве убежища европейских  стран. В то же время в этих странах  происходит формирование латентной  преступности. Это обусловлено тем, что в Российской Федерации не отменена смертная казнь, а также  продолжающейся либерализацией уголовно-процессуального  законодательства в отношении обвиняемых, отсутствием единой программы борьбы с отмыванием преступных доходов  и незаконным вывозом валютных средств, оседающих в европейских банках

В постановлении по делу «Элмуратов против России» от 3 марта 2011 г. ²³ Европейский Суд признал нарушение пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции в связи с незаконным содержанием заявителя под стражей во время рассмотрения вопроса о его выдаче в Республику Узбекистан и необеспечением права заявителя обжаловать правомерность применения к нему указанной меры пресечения. Вместе с тем Европейский Суд не установил нарушений статьи 3 Конвенции, сочтя необоснованными доводы заявителя о риске жестокого обращения, которому он может быть подвергнут в случае его выдачи в Республику Узбекистан.

Обстоятельства дела: 27 апреля 2009 г. заявитель, в отношении которого 28 марта 2008 г. районным судом Республики Узбекистан вынесено определение о  применении меры пресечения в виде заключения под стражу по подозрению в краже с проникновением в помещение в составе организованной группы, был задержан на территории Российской Федерации.

28 сентября 2009 года Генеральная  прокуратура Российской Федерации  приняла постановление о выдаче  заявителя в Республику Узбекистан.

Судебными решениями городского суда от 10 ноября 2009 г. и Верховного Суда Российской Федерации от 24 декабря 2009 г. в удовлетворении жалобы заявителя  на постановление о выдаче отказано.

«Свое решение Верховный  Суд мотивировал следующим образом: заявитель скрывался от органов  власти Узбекистана; решение о заключении заявителя под стражу было принято  компетентным судом Республики Узбекистан; заявитель не являлся гражданином  Российской Федерации; Генеральная  прокуратура Республики Узбекистан гарантировала, что заявитель не будет выдан третьему государству  и не будет привлечен к ответственности  за другое преступление, а также  что он сможет покинуть территорию Республики Узбекистан после отбытия  срока наказания; причин отказывать в запросе о выдаче не было; утверждения  заявителя о том, что в Узбекистане  распространена практика применения пыток  к лицам, содержащимся под стражей, и отбывающим наказание не были подтверждены доказательствами; заявитель не доказал  того, что он может преследоваться по расовым или религиозным мотивам, за принадлежность к определенной социальной группе, по политическим убеждениям по каким-либо другим причинам».

Содержание заявителя  под стражей на время рассмотрения вопроса о выдаче было санкционировано  районной прокуратурой 27 апреля 2009 г. и 16 июня 2009 г.

24 августа 2009 г. районный  суд рассмотрел жалобу заявителя  о незаконном содержании под  стражей. Районный суд постановил, что решение районной прокуратуры  от 28 апреля 2009 г. было незаконным, поскольку мера пресечения применена  к заявителю до того, как властями  Узбекистана направлен запрос  о выдаче, однако признал решение  прокуратуры от 16 июня 2009 г. соответствующим национальному законодательству и, следовательно, законным основанием для заключения заявителя под стражу.

19 октября 2009 г. суд  кассационной инстанции отменил  постановление от 24 августа 2009 г.  в связи с неправильным применением  уголовно-процессуального закона  и передал дело в суд первой  инстанции на новое рассмотрение. Также суд указал, что мера  пресечения, примененная в отношении  заявителя, должна оставаться  без изменений, не ссылаясь  при этом на нормы закона  и не определив срок содержания  под стражей.

10 ноября 2009 г. городской  суд, оставив в силе решение  об экстрадиции, продлил срок  содержания заявителя под стражей  на три месяца, до 9 февраля 2010 г.

8 декабря 2009 г. районный  суд прекратил производство по  жалобе заявителя на незаконное  содержание под стражей на  том основании, что городской  суд продлил срок содержания  под стражей до 9 февраля 2010 г.

8 февраля 2010 г. и 6 апреля 2010 г. районный суд удовлетворил  ходатайство прокурора о продлении  срока содержания заявителя под  стражей до 9 апреля 2010 г. и 27 апреля 2010 г. соответственно.

27 апреля 2010 г. решением  районной прокуратуры заявитель  освобожден из-под стражи в  связи с истечением максимального  разрешенного срока содержания  под стражей.

Позиция Европейского Суда: В отношении содержания заявителя под стражей до экстрадиции Европейский Суд отметил, что «... для того, чтобы быть "законным" в значении подпункта (f) пункта 1 статьи 5 Конвенции, содержание заявителя под стражей должно соответствовать не только требованиям пункта 2 статьи 466 УПК РФ, но и положениям, регулирующим применение меры пресечения в виде заключения под стражу, а именно статьям 108 и 109 главы 13 УПК РФ».

«Тот факт, что заключение заявителя под стражу не было подтверждено постановлением суда Российской Федерации, является явным нарушением пункта 4 статьи 108 УПК РФ ...».

Допуская, что изначальное  заключение заявителя под стражу соответствовало положениям национального  законодательства, Европейский Суд  указал, что «... оно перестало  быть "законным" по истечени[и] двухмесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 109 УПК РФ. В настоящем деле суды Российской Федерации не продлили срок содержания заявителя под стражей по истечении двух месяцев. Первое судебное постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей было вынесено лишь 19 октября 2009 года, когда ... городской суд просто определил, что заявитель должен быть оставлен под стражей на неопределенный период ...».

В отношении жалобы заявителя  об отсутствии у него возможности  обжаловать законность применения меры пресечения, Европейский Суд указал, что «... в настоящем деле попытка  заявителя подать жалобу на отсутствие судебного постановления о заключении его под стражей оказалась  тщетной, поскольку районный суд  прямо постановил, что "положения  УПК РФ не предусматривают процедуры  продления срока содержания под  стражей лиц, в отношении которых  от иностранных государств было получено требование о выдаче". Впоследствии это решение было отменено. Тем не менее, заявитель не смог получить окончательного решения по существу его жалобы, поскольку 8 декабря 2009 года производство было прекращено ...».

При данных обстоятельствах  Европейский Суд пришел к выводу, что «... в течение всего срока  содержания под стражей с целью  последующей выдачи, заявитель не имел доступа к какой-либо процедуре  судебного пересмотра законности своего содержания под стражей».

В отношении предполагаемого  нарушения статьи 3 Конвенции Европейский  Суд указал, что «... ссылка на общую  проблему относительно соблюдения прав человека в конкретной стране, сама по себе, не служит основанием для отказа в выдаче ...».

Европейский Суд неоднократно признавал нарушения статьи 3 Конвенции  в делах о выдаче в Республику Узбекистан. «Однако заявители в  этих делах обвинялись в совершении политических преступлений ... и, следовательно, входили в группу лиц, в отношении которых систематически применялась практика ненадлежащего обращения ... что подтверждается отчетами, полученными из надежных независимых международных источников. В настоящем деле заявитель обвиняется в краже при отягчающих обстоятельствах, что является обычным преступлением против собственности. У Суда нет указаний на то, что ситуация в области соблюдения прав человека в запрашивающем государстве настолько плачевна, чтобы ввести полный запрет на выдачу в эту страну».

Европейский Суд заключил, что заявитель не смог «... обосновать свои утверждения об индивидуальном риске жестокого обращения в  запрашивающем государстве», в связи с чем установил отсутствие нарушения положения статьи 3 Конвенции.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Дореволюционная Россия обладала развитой правовой системой регулирования  уголовного судопроизводства во внешней  сфере. Концептуальные идеи ее законодательства являлись базисом для создания правовых договорных норм при заключении страной  международных договоров и способствовали обеспечению национальной уголовной  политики.

1. Невостребованность традиций российской правовой системы и ее законодательных принципов в сфере международного сотрудничества в целом и при оказании правовой помощи в уголовной юстиции оказала негативное воздействие и привела к застою в развитии международного и экстрадиционного права.

В настоящее время необходимо возродить присущую дореволюционному законодательству фундаментальность, основательность, высокий уровень  законодательной техники и конструирования  правовых норм, системность, кодифицированный характер, что будет способствовать развитию международного и экстрадиционного права и иных отраслей права.

2. Из буквального толкования  ч. 2 ст. 13 УК можно сделать вывод,  что экстрадиция - это право,  а не обязанность государства.