Практические проблемы реализации положений законодательства РФ о завещательных распоряжениях

Так, благотворительная деятельность может осуществляться в следующих целях:

• оказания первой помощи и помощи гуманитарной пострадавшим в результате стихийных бедствий, экологических, промышленных или иных катастроф, социальных, национальных, религиозных конфликтов, жертвам репрессий, беженцам и вынужденным переселенцам;
• содействия деятельности в сфере образования, науки, культуры, искусства, просвещения, духовному развитию личности;
• социальной поддержки и защиты граждан, включая улучшение материального положения малообеспеченных, социальную реабилитацию безработных, инвалидов и иных лиц, которые в силу своих физических или интеллектуальных особенностей, иных обстоятельств не способны самостоятельно реализовать свои права и законные интересы;
• содействия укреплению мира, дружбы и согласия между народами, предотвращению социальных, национальных, религиозных конфликтов;
• подготовки населения к преодолению последствий различных стихийных бедствий, экологических, промышленных или иных катастроф, к предотвращению несчастных случаев;
• содействия деятельности в сфере физической культуры и массового спорта;
• содействия укреплению престижа и роли семьи в обществе;
• содействия защите материнства, детства и отцовства;
• охраны окружающей природной среды и защиты животных; охраны и должного содержания зданий, объектов и территорий, имеющих историческое, культовое, культурное или природоохранное значение, и мест захоронения;
• содействия деятельности в сфере профилактики и охраны здоровья граждан, а также пропаганды здорового образа жизни, улучшения морально-психологического состояния граждан.

В нашем случае опекунство или попечительство отвечает целям социальной поддержки и защиты граждан, а именно - несовершеннолетних лиц, которые в силу своих физических или интеллектуальных особенностей, иных обстоятельств не способны самостоятельно реализовать свои права и законные интересы, и содействия защите детства.

Итак, предлагается дополнить частью 3 ГК РФ статьей 1140.1:

1. Завещатель вправе определить  на случай своей смерти опекуна  или попечителя своим несовершеннолетним детям. Указанные в завещании лица могут быть назначены с их согласия опекунами (попечителями) несовершеннолетних детей завещателя при условии соблюдения требований, установленных законодательством об опеке и попечительстве.

2. Завещатель вправе определить  имущество, за счет которого опекун (попечитель) вправе производить  расходы на содержание подопечного, а также имущество, за счет  которого может производиться  выплата вознаграждения опекуну (попечителю). Завещатель вправе  определить порядок управления  таким имуществом, однако право на такое имущество переходит к несовершеннолетним детям завещателя, над которыми установлена опека или попечительство.

3. Право лица быть назначенным  опекуном (попечителем) несовершеннолетнего ребенка (детей) в силу завещания его родителя не переходит к другим лицам.

2. Проблемы наследования жилых помещений

Некоторые трудности могут возникнуть с определением объема прав наследодателя, в том случае, если наследник является правопреемником вещных прав, которые умерший приобрел по наследству (ст. 1126 ГК РФ), в результате полного внесения пая (п. 4 ст. 218 ГК РФ) либо в силу приобретательной давности (ст. 234 ГК РФ) и которые не были зарегистрированы в соответствии с Законом о государственной регистрации. В данном случае принципиальным является вопрос о том, какое правовое значение имеет государственная регистрация прав на недвижимое имущество: является ли она правоустанавливающим или правоутверждающим фактом. Следует согласиться с учеными, предпочитающими второй подход, тем более что по тому же пути идет и судебная практика.

Примером может служить Определение Рязанского областного суда от 6 февраля 2002 г. N 33-150-02. В. и И. обратились в суд с иском к С. о признании права собственности на жилой дом. Однако С., сын их умершего брата, обратился к В. с иском об освобождении домовладения путем выселения, мотивируя требования тем, что 24 марта 2001 г. умер его отец Н., после смерти которого открылось наследство на целое домовладение. Немного позже, обращаясь кассационной жалобой он отметил, что проживающий в доме В. не имеет никаких правоустанавливающих документов на дом, поскольку никто из наследников право собственности на домовладение не оформлял. Однако суд, отказывая С. в удовлетворении его требований, учел то, что истцы фактически приняли наследство, разделив движимое имущество, оставшееся после смерти матери и предоставив возможность проживать в доме отцу С. Поэтому за ними было признано право на соответствующую долю в праве собственности на домовладение1.

Некоторые особенности имеет наследование жилого помещения, находящегося в общей совместной собственности. Главной проблемой является то, что при установлении общей совместной собственности понятие долей по определению отсутствует, но в случае смерти одного из сособственников встает практический вопрос: как делить принадлежавшее ему имущество, если оно организационно не обособлено от имущества пережившего сособственника. Конечно, изменения, внесенные в 2001 г. в Закон РФ от 4 июля 1991 г. «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации»2, исключили возможность приватизации жилых помещений в совместную собственность «не супругами» на будущее, но обратной силы они не имеют, следовательно, проблема наследования в этих условиях будет возникать еще неоднократно.

Между тем судебная практика по данному вопросу весьма противоречива. Так, в судах общей юрисдикции появилась категория дел, когда в порядке особого судопроизводства наследодатель посмертно наделяется новым субъективным правом, а именно правом долевой собственности3. В 2000 г. среди нотариусов был распространен Обзор судебной практики Кемеровского областного суда, где приводился пример разрешения спора о праве на наследство в отношении квартиры, приватизированной в общую совместную собственность. Суд вынес решение, обязывающее учреждение зарегистрировать по 1/3 доли за каждым из наследников, как это было предусмотрено заключенным ими нотариальным соглашением, аргументируя его тем, что: а) наследник считается принявшим наследство с момента обращения к нотариусу с соответствующим заявлением; б) заявитель, принявший наследство, стал правообладателем (п. 1 ст. 129 ГК РФ); в) правообладатель лично или через представителя правомочен обращаться за регистрацией, следовательно, обращение за регистрацией правомерно4.

Представляется, что ни тот, ни другой подход не является полноценным выходом из сложившейся ситуации, которая настоятельно требует своего законодательного разрешения. Некоторые ученые предлагают оставшимся собственникам составить, подписать и нотариально заверить соглашение об определении долей в квартире (в доме), указав в нем всех сособственников помещения, правоустанавливающие документы на него, стоимость квартиры, согласие каждого сособственника на распределение долей между ним и другими сособственниками в равных (или иных) долях, а также на основании ч. 2 ст. 254 ГК РФ установить долевое участие каждого сособственника. Совершение этих действий, по их мнению, дает основание нотариусу выдать после смерти сособственника наследнику его имущества, находящегося теперь уже в общей долевой собственности, свидетельство о праве на наследство5.

При этом, однако, остается неясным, кто может подписать такое соглашение от имени умершего сособственника. Представляется, что эту дилемму можно разрешить только с помощью использования двух юридических конструкций: фикции и презумпции. Первоначально допускаем заведомо ложное утверждение о том, что лицо, доля которого в имуществе устанавливается, находится в живых, после чего исходим из предположения, что оно соглашается с оговоренным другими сособственниками порядком распределения долей в общей собственности на жилое помещение.

Однако ответ на рассматриваемый вопрос дает законодатель, устанавливая правило, согласно которому при разделе общего имущества доли сособственников признаются равными, если иное не предусмотрено договором между ними (п. 1 ст. 39 СК РФ, п. 3 ст. 257 ГК РФ) или не установлено решением суда исходя из интересов несовершеннолетних детей и (или) исходя из заслуживающего внимания интереса одного из супругов, в частности в случаях, если другой супруг не получал доходов по неуважительным причинам или расходовал общее имущество супругов в ущерб интересам семьи (п. 2 ст. 39 СК РФ). Последнее обстоятельство, как представляется, следует учитывать и при наследовании имущества одного из супругов.

Практические трудности могут возникнуть и при наследовании жилого помещения, находящегося в общей долевой собственности. Суть проблемы наглядно демонстрирует разбирательство по делам о наследовании, где в одном случае предметом спора было установление права собственности на жилое помещение истцов, претендовавших соответственно на 1/8 и на 1/24 доли домовладения6, в другом - на 11/47 и 22/47 доли7. Очевидно, что практическая реализация этого права будет несколько затруднена при невозможности выдела этой доли в натуре в виде обособленного помещения. Из положений п. 3 ст. 252 ГК РФ следует, что в этих случаях сособственник имеет право на выплату ему стоимости его доли другими участниками долевой собственности. При недостижении соглашения об этом вопрос решается в судебном порядке. Однако закон не содержит механизма разрешения проблемы выдела доли, если сособственники не в состоянии выплатить ее стоимость.

Определенные особенности имеет наследование прав, связанных с участием в жилищно-строительном кооперативе. Если взнос был выплачен полностью, то наследование осуществляется в обычном порядке, поскольку объектом наследования становится квартира. В остальных случаях речь идет о наследовании пая, что дает право наследнику быть принятым в члены соответствующего кооператива, в чем ему не может быть отказано (п. 1 ст. 1177 ГК РФ).

Трудности возникают и в тех случаях, когда на участие в ЖСК претендуют несколько наследников. Некоторые ученые считают, что выбор должен остановиться на одном из них8, другие не без основания полагают, что решение этого вопроса должно быть поставлено в зависимость от характеристик конкретного жилого помещения, а именно - возможности его раздела таким образом, чтобы каждому из лиц, имеющих право на пай, могло быть выделено изолированное жилое помещение (ч. 1 ст. 127 ЖК РФ)9. Последняя точка зрения представляется более обоснованной, поскольку именно такой подход позволяет наиболее полно защитить права и законные интересы наследников.

Существует и другая проблема: противоречия между нормами ГК РФ и ЖК РФ. Так, правила о преимущественном праве на вступление в члены кооператива, предусмотренные ч. 4 ст. 131 ЖК РФ, расходятся с условиями призвания тех же категорий граждан к наследованию, предусмотренными ст. 1148 ГК РФ. В результате при совместном применении указанных норм, как отмечает О.Ю. Шилохвост, может оказаться, что право на пай будет принадлежать одним лицам, а правом на вступление в жилищный кооператив будут обладать другие. По крайней мере ЖК РФ не оперирует категорией иждивенчества, когда закрепляет преимущественное право члена семьи, проживавшего совместно с наследодателем и не являвшегося его наследником, на вступление в кооператив.

Следует признать, что это не единственная проблема действующего законодательства. Возражение, в частности, вызывает очередность призвания к наследованию отдельных категорий лиц, закрепленная в ГК РФ. Как справедливо отмечает И.А. Михайлова, «остается неясным, почему права и интересы лиц, заменивших ребенку родителей, или лиц, воспринимавшихся отчимом и мачехой в качестве собственных детей, законодатель посчитал менее значимыми, чем права двоюродных внуков и правнуков, двоюродных бабушек и дедушек»10, отнеся первых к наследникам седьмой очереди. На наш взгляд, это противоречит не только логике, но и основополагающим принципам гражданского права, поэтому следует согласиться с предложением закрепить право на наследство отчима и мачехи, пасынков и падчериц в качестве наследников по закону третьей очереди11. Особенно актуальным это представляется именно в отношении прав на жилое помещение, хотя в данном случае возможно и иное решение проблемы - в виде закрепления права пожизненного проживания в нем.

При этом неизбежно возникает вопрос о том, стоит ли предоставлять это право всем без исключения отчимам (мачехам) и пасынкам (падчерицам). На наш взгляд, его реализация должна быть поставлена в зависимость от участия в воспитании и содержании неродного ребенка. Установление обязательного срока совместного проживания для приобретения права наследования (как, например, годичного срока для иждивенцев) представляется в данном случае неуместным, поскольку он не влияет на отношения в семье.

Следует учитывать, что при наследовании закон защищает нетрудоспособных иждивенцев наследодателя, которые наследуют по закону наравне с наследниками той очереди, которая призывается к наследованию, если они не менее года до смерти наследодателя находились на его иждивении. При этом для лиц, не относящихся к наследникам по закону, устанавливается необходимость проживания совместно с наследодателем (п. 2 ст. 1148 ГК РФ).

Закрепляется и право отдельных категорий лиц (несовершеннолетних или нетрудоспособных детей наследодателя, его нетрудоспособных родителей и супруга, а также нетрудоспособных иждивенцев наследодателя) на обязательную долю в наследстве (ст. 1149 ГК РФ), которая должна составлять не менее половины той доли, которая причиталась бы им по закону. Однако если осуществление права на обязательную долю в наследстве повлечет за собой невозможность передать наследнику по завещанию имущество, которым наследник, имеющий право на обязательную долю, при жизни наследодателя не пользовался, а наследник по завещанию пользовался для проживания (жилой дом, квартира, иное жилое помещение), суд может с учетом имущественного положения наследников, имеющих право на обязательную долю, уменьшить размер обязательной доли или отказать в ее присуждении (п. 4 ст. 1149 ГК РФ). Данное положение было воспринято из Определения Конституционного Суда РФ, в котором отмечалось, что предоставление наследнику обязательной наследственной доли в полном объеме во всех без исключения случаях может приводить к нарушению принципа социальной справедливости и отказу гражданам в их праве на судебную защиту12.