Понятия и практики мусульманского и традиционного права

Говоря об осуществлении преобразований военно-народного и военного управления на дореволюционном Северном Кавказе, следует различать юридическую политику властей Кавказского наместничества от судебно-следственной практики на местах. Социальная организация и управление в северокавказском обществе по-прежнему отличались многообразием. Осуществить проект военно-народного управления в том виде, как он был описан выше, удалось только в Нагорном Дагестане, где он просуществовал вплоть до 1917 г. Идея Барятинского заменить шариат адатом на практике оказалась неосуществимой. Сельские суды продолжали исходить из норм обычного и мусульманского права, что и было законодательно закреплено в 1868 г. Главной причиной провала проекта Барятинского на северо-западе и в центре региона оказалось мухаджирское (переселенческое) движение с российского Кавказа в Османскую империю.

В отличие от дореформенной эпохи, решения сельских словесных судов не были окончательными. Они могли быть обжалованы в месячный срок в девяти окружных народных судах, созданных при окружных начальниках и игравших роль апелляционных и кассационных инстанций для словесных сельских судов. В юрисдикцию окружных судов входил также разбор тяжких уголовных и гражданских правонарушений. Случаи убийств, грабежей, хищений казенного имущества, бунтов, нападений на начальство, скрытого или явного неповиновения властям разбирались в комиссиях военного суда при расквартированных в области войсках. Тяжбы горцев с русскими переселенцами решались уже не по адату и шариату, а по общим законам империи.

После упразднения в 1881 г. Кавказского наместничества на Северном Кавказе началась волна контрреформ, направленных против институтов, оставшихся от наместничества. В правительстве уже давно велись споры о чрезмерной дороговизне для империи кавказской администрации и опасности концентрации власти в наместничестве. Были сокращены его штаты, канцелярию наместника заменили Советом главноначальствующего. Кавказский край, как и другие окраины империи, вошел в ведение Военного министерства. Военная, исполнительная и судебная власть в областях и округах была передана военным. Высшая петербургская бюрократия пыталась упразднить и систему военно-народного управления. Режим военно-народного управления продолжал действовать до 1917 г.

3. Интеграция мусульманского права в общероссийское законодательство и формирование мусульманского духовенства

Наряду с включением в российское правовое поле судебных институтов и практик традиционного права власти дореволюционного Кавказского наместничества предприняли попытку поставить под государственный контроль воспроизводство мусульманской духовной элиты. Легализация ислама в Российской империи конца XVIII – XIX вв. позволила создать своеобразную систему государственного регулирования религиозной жизни российских мусульман через региональные Духовные правления (муфтияты). Подобные структуры не имели в себе ничего исламского, но отвечали политическим интересам правительства, стремившегося к установлению полного контроля над всеми конфессиями в империи. Ислам потерял независимость от российских немусульманских властей и бюрократизировался. Включенная в иерархии региональных муфтиятов часть лояльной мусульманской духовной элиты послужила ядром для созданного в империи сословия «мусульманского духовенства» – отличительной черты ислама в России нового и новейшего времени.

Подготовка преобразований началась еще в правление Николая I (1825–1855), а реализация затянулась почти на полвека. 29 ноября 1832 г. по именному указу императора Александра II был издан «Устав духовных дел иностранных вероисповеданий», определивший правовой статус иноверцев в империи.

Целью создания муфтиятов на Кавказе, был, во-первых, контроль над деятельностью «враждебных по религиозным убеждениям» империи лиц; затем противодействие укреплению среди влиятельного духовного «сословия» корпоративного антироссийского духа, препятствование проникновению на Кавказ враждебных России представителей мусульманской духовной элиты из Османской империи и Персии. Для осуществления этих задач власти пытались ограничить «круг действий» мусульманской элиты, не ущемляя при этом свободу совести, декларированную в законодательстве; установить надзор над мусульманскими школами и поставить под контроль государства разные виды имущества, составляющие основу финансовой независимости «мусульманского духовенства», в первую очередь вакфы на Восточном и Центральном Кавказе. В этом Уставе власти прямо заявляли о намерении создать сословие «мусульманского духовенства», материально зависевшее от российского государства.

Положение 1872 г. создавало на Кавказе упорядоченную иерархию подотчетного властям империи «мусульманского духовенства». Возникла единая властная вертикаль от сельского муллы до муфтия. Часть мусульманской духовной элиты, получившая государственную лицензию, была поставлена под двойной контроль – местного губернского и высшего кавказского начальства империи. Средством интеграции мусульман в правовое пространство империи стал шариат.

На уровне мечетной общины («мусульманского прихода») судебная (по шариату) и духовная власть была сосредоточена в руках их имамов. Наряду с управлением общиной и преподаванием в частных мусульманских школах они обязаны были вести метрические книги своей общины и регулярно доставлять местным кади сведения о количестве мечетей и школ, рождений, смертей и заключенных браков. Тем самым они превратились в низовых сотрудников государственной статистической службы. Кади помимо своих прямых функций по разрешению споров по брачно-семейным и наследным делам между мусульманами округа должны были надзирать за сельскими имамами, выступая в роли государственных чиновников среднего звена. Они проводили испытания кандидатам в имамы мечетей и судьи по мусульманскому праву, составляли программы для примечетных школ, ежегодные статистические отчеты по губерниям и консультировали власти в вопросах культа. Духовным правлениям подчинялись губернские меджлисы (советы из трех членов), а последним – кади, муллы и муэдзины.

На уровне губернских меджлисов разбирались дела по вопросам мусульманской обрядности и богослужения, апелляции и жалобы на решения кади, выносились судебные решения по обвинениям простых мусульман и духовной элиты в проступках религиозного характера. Здесь же рассматривали вопросы, касающиеся работы медресе и мектебов губернии, управления вакфами и другими имуществами мечетных («приходских») общин. По пятницам при большом стечении народа на меджлисах проводили открытые экзамены кандидатов на должность имама и кади. Кроме того, через меджлисы власти контролировали настроения и положение в мусульманских общинах края. Время от времени губернатор обращался к ним с запросами, которые требовали участия мусульманских судей или знатоков шариата.

Государство привязывало созданную им прослойку «мусульманского духовенства» с помощью как «кнута», так и «пряника». Мусульманское духовенство находилось под пристальным надзором властей. Но его представители вместе с тем получили широкие права и существенные привилегии. По Положению 1872 г. и ряду последующих указов, мусульманские духовные лица и их дети были освобождены от уплаты казенных повинностей. Дети высшего духовенства (эфенди), прослужившего на службе империи двадцать лет, автоматически получали права детей личных дворян и личных почетных граждан. В случае командировок духовные лица получали прогонные деньги от казны.

Для поступления в звание мусульманского духовенства был установлен возрастной (22 года) и образовательный (знание основного круга исламских дисциплин, в особенности права, обрядности и догматики) ценз.

Первоначально иерархическую организацию мусульманского духовенства закавказских Духовных правлений собирались распространить на весь Кавказский край. Однако на Северном Кавказе в последней трети XIX и начале XX в. удалось создать только низовой общинный уровень имперской мусульманской администрации. Была легализована большая часть мусульманской духовной элиты, включая муэдзинов, имамов мечетей, судей-кади («младших и старших эфенди») и преподавателей школ (мударрис). Они получили легальный правовой статус «мусульманского духовенства». Прослойка мусульманского духовенства была относительно велика.

Выборность мусульманской духовной элиты была сохранена. Однако все кандидаты на пост сельских мулл, мударрисов и кади обязательно проходили через контроль окружного начальства. По образцу российского Закавказья на Северном Кавказе была введена система экзаменов для «мусульманского духовенства» среднего и высшего звена. Комиссии из членов горских словесных судов во главе с кади его шариатского отдела экзаменовали претендентов на духовные должности «старших эфенди» (имам, кади). Перед вступлением в должность они должны были продемонстрировать хорошее знание базовых и высших исламских дисциплин (включая право и догматику).

Стоить отметить, что источниками существования мусульманского духовенства на Северо-Западном Кавказе были: отчисления от доходов прихожан мечети (по 1 руб. с каждого двора в год), плата за выполнение свадебных и погребальных обрядов, занятия с учениками начальной примечетной школы.

4. Шариатская юстиция на Северном Кавказе 1917–1927 гг.

После революции 1917 г. отношение государства к традиционному и мусульманскому праву изменилось. В отличие от Российской империи советская Россия в 1920-е годы боролась с обычным правом, видя в нем орудие классовой и колониальной эксплуатации горцев-мусульман, унаследованное от царского режима. Советская власть была установлена в регионе при поддержке влиятельных представителей мусульманской духовной элиты. На первых порах это обстоятельство предопределило поддержку государством шариата. При этом реальная политика государства по отношению к мусульманскому (и традиционному или обычному) праву в 1920–1980-е годы не раз и сильно менялась. Эти процессы запечатлены в советском законодательстве.

Введение шариата было одним из важнейших требований революции 1917 года в регионе. В 1918 г. городские шариатские суды открылись во всех крупных северокавказских городах с мусульманским населением – Владикавказе, Грозном, Нальчике. В крупных селениях на равнине, в горах и в предгорьях начали действовать сельские шариатские суды. В свою очередь большевики из тактических соображений выступали за введение шариатской юстиции в крае.

С началом Гражданской войны уже в январе 1919 г. шариатские суды были преобразованы в военно-шариатские. При сменявших друг друга военных режимах их использовали для сведения счетов с политическими противниками. С их помощью турецкие оккупационные войска, отряды полковника Л.Ф.Бичерахова и Добровольческая армия генерала А.И.Деникина расправлялись с большевиками и сторонниками Северо-кавказского эмирата.

После установления советской власти на Северном Кавказе шариатские суды или шарсуды были узаконены повсюду, где они существовали. Специфика раннего советского шариатского законодательства состояла в том, что оно не исходило из декретов центральной власти в Москве, а первоначально разрабатывалось в республиках. Здесь не существовало коллизии, а было лишь разграничение прав. В 1920-е годы мусульманское право было интегрировано в правовую систему Советской России на основе особых законов советских автономий РСФСР, изменявших или дополнявших общероссийские законодательные акты.

Несмотря на свое название, шарсуды продолжали руководствоваться не только мусульманским правом, но и нормами адата. В тот период сложилась сложная трехступенчатая организация шариатского правосудия. В самом низу ее стояли «шариатские тройки» из двух народных заседателей и председателя в отдельных селениях и городах. Они разбирали мелкие гражданские, наследные, уголовные и поземельные иски. По шариату урегулировались бракоразводные дела на сумму до 100 руб. и иски о наследовании и опекунстве, не превышавшие 300 руб. Согласно адату разбирали мелкие уголовные правонарушения против личности (семейные ссоры, сельские драки, публичные оскорбления женщин) и собственности (обман, утайку денег, воровство), а также хозяйственные преступления (потравы), если сумма ущерба не превышала 100 руб. Окружные шариатские суды служили апелляционной инстанцией для сельских шариатских судов, а также решали по шариату гражданские тяжбы на сумму до 1000 руб. Подсудные им тяжкие правонарушения против личности (ранения, изнасилования, похищения женщин) и собственности (крупное воровство, грабеж) разбирались на основании норм традиционного или обычного права. Кассационной инстанцией для шарсудов всех уровней служил Шариатский подотдел при Наркомюсте каждой автономной республике. Последний также нередко использовал нормы дореволюционного традиционного права.

Советские шарсуды унаследовали немало черт местного дореволюционного права и судебного процесса. Во-первых, многие их члены прежде служили в дореволюционных словесных и народных судах. Состав суда почти не изменился. В него входили имам соборной мечети, председатель сельсовета, заменивший дореволюционного сельского старосту, письмоводитель  и несколько старшин в зависимости от размеров селения. Председателем суда обычно был имам мечети. Штат окружного шарсуда включал в себя председателя, секретаря и четырех судей. Следственные комиссии при них состояли из трех человек. В состав Шариатского подотдела НКЮ входили заведующий и секретарь.

Как и при дореволюционном российском управлении, в раннюю советскую эпоху под запретом оказались некоторые уголовные нормы шариата (такие, как смертная казнь убийцы, отрубание руки вору, побивание камнями состоящих в законном браке по шариату прелюбодеев). Все приговоры шарсудов, касающиеся норм, влекущих за собой смерть или членовредительство, должны были утверждаться высшими органами судебной власти в республике. Наряду с мусульманским правом при решении уголовных и поземельных дел шарсуды продолжали руководствоваться нормами распространенного у кавказских горцев обычного права (такими как очистительная присяга, штрафы, примирение-маслахат, высылка кровника-канлы и проч.).

В 1920-е годы отличительной чертой Северного Кавказа оставался правовой плюрализм, сосуществование в республиках нескольких судебно-правовых систем. Кроме шарсудов были созданы народные и сельские словесные суды, а также земельные комиссии. Первые народные суды были созданы в июле 1920 г. В их штат входили народный судья, добавочный судья, секретарь, помощник секретаря и сторож-курьер. Они могли рассматривать гражданские и уголовные иски против немусульман, а также обвинения немусульманами мусульман в совершении уголовных преступлений. В народные суды передавались гражданские и уголовные тяжбы между мусульманами, в тех случаях, когда хотя бы одна из сторон отказывалась обращаться в шарсуд, а с 1923 г. все дела по убийствам и кровной мести, изъятые из ведения шарсудов. Все эти дела должны были разбираться по советскому законодательству.

В 1920-е годы шариатская юстиция приобрела коллегиальный характер: по сути дела суд кади был заменен коллегиальным шариатским судом на всех уровнях отправления мусульманского правосудия. Серьезным нововведением стало учреждение шариатской кассационной инстанции – Совета шариатских судей и Высшего шариатского суда. Не менее важным новшеством стало введение неизвестного ранее мусульманскому процессуальному праву предварительного следствия по уголовным делам, в частности, института шариатских следователей и следственных комиссий при окружных шариатских судах.