Отречение последнего самодержца Николая II

2.2. Умонастроение горожан  и период нарастания

волнений в городе. Роль большевиков на данном этапе событий.

22 февраля 1917 г. к депутату Государственной думы А.Ф. Керенскому, лидеру фракции трудовиков, состоявшей всего из 10 человек, явилась на прием группа рабочих Путиловского завода. Делегация сообщила Керенскому, что на заводе, подвергнутом в этот день локауту, затевается событие, которое может иметь далеко идущие последствия. Начинается какое-то большое политическое движение. Пришедшие на прием рабочие заявили, что считают своим долгом предупредить депутата об этом, так как они не знают, чем это движение кончится, но для них, по настроению окружающих их рабочих, ясно, что должно произойти что-то очень серьезное. 

Организаторами политической забастовки на Путиловском заводе были большевики. Поводом послужило временное закрытие завода из-за проводившейся там с 17 февраля экономической забастовки. Большевистская организация завода воспользовалась случившимся и постаралась придать забастовке политический характер. В тот же день, 22 февраля, Выборгский районный комитет большевиков поддержал путиловцев и решил остановить 23 февраля работу на предприятиях двух районов города, Нарвского и Выборгского, провести митинги солидарности с путиловцами, а заодно отметить и Международный женский день (дню 23 февраля по старому стилю соответствовало 8 марта по новому)62.

Большевики были по меньшей мере инициаторами вывода рабочих на улицы. Во время войны популярность большевиков значительно возросла. Способствовала этому прежде всего их антивоенная пропаганда (большевики были единственной политической партией, с самого начала открыто выступившей с осуждением войны) и активное участие в антивоенных акциях: рабочих забастовках и солдатских волнениях. Поэтому петроградские рабочие, к началу 1917 года уставшие от войны, из всех политических партий, действовавших в столице, предпочитали большевиков (и левых эсеров). Вследствие этого большевикам накануне Февраля удалось взять под свой контроль рабочее движение в Петрограде. И на первом этапе революционных событий, продолжавшемся с 23 по первую половину дня 27 февраля, партийные структуры большевиков (Петербургский городской и Выборгский районный комитеты, Русское бюро ЦК, часть большевистского ЦК, находившаяся в России) играли наиболее деятельную роль63.

Начиная забастовку на одном из предприятий Петрограда, большевики не предполагали, к каким серьезным последствиям она приведет (это была далеко не первая забастовка, проходившая в военное время). Первоначальные цели большевиков были не столь значительны: во-первых, они полагали, что, поддерживая путиловцев, рабочие других предприятий ограничатся однодневными митингами солидарности и, во-вторых, митинги намечались всего в двух районах города, на Выборгской стороне и Нарвской заставе. Однако рабочие петроградских предприятий вместо однодневных митингов начали бессрочную стачку, размах которой превзошел все ожидания большевиков. В одном Выборгском районе в первый день волнений, 23 февраля, забастовало 32 предприятия (примерно 60 тыс. человек). На следующий день стачка вышла за пределы двух большевизированных районов, а уже 25 февраля стала общегородской, охватив 80% петроградских рабочих (около 306 тыс. человек)64. 

З.Н. Гиппиус в своем дневнике от 23 февраля писала 65: «Сегодня беспорядки. Никто, конечно, в точности ничего не знает. Общая версия, что началось в Выборгской, из-за хлеба. Кое-где остановили трамваи (и разбили). Будто бы убили пристава. Будто бы пошли на Шпалерную, высадили ворота (сняли с петель) и остановили завод. А потом пошли покорно, куда надо, под конвоем городовых, - все «будто бы»... Так как (до сих пор) никакой картины организованного выступления не наблюдается, то очень похоже, что это обыкновенный голодный бунтик… Правда, параллелей нельзя проводить, ибо здесь надо учитывать громадный факт саморазложения правительства. И вполне учесть его нельзя, с полной ясностью. Как в воде, да еще мутной, мы глядим и не видим, в каком расстоянии мы от краха. Он неизбежен» 66. 

В первые дни Февраля большевики проявили некоторую растерянность. 23 февраля они поставили своей целью разжигать начавшееся движение «до крайних пределов», но еще 24 февраля под «крайними пределами» понимались простые «схватки вооруженных рабочих с полицейскими и верными трону войсками». Только на третий день Петербургский городской комитет разработал план дальнейших действий - перевести общегородскую стачку в вооруженное восстание и на волне этого восстания постараться захватить власть67.

З.Н. Гиппиус в своем дневнике от 24 февраля писала68: «Беспорядки продолжаются. Но довольно, пока, невинные. По Невскому разъезжают молоденькие казаки (новые, без казачьих традиций), гонят толпу на тротуары, случайно подмяли бабу, военную сборщицу, и сами смутились. Толпа - мальчишки и барышни. Впрочем, на самом Невском рабочие останавливают трамваи, отнимая ключи. Морозно и ветрено. Днем было солнце, и это придавало веселость (зловещую) невским демонстрациям. Министры целый день сидят и совещаются. Пусть совещаются». 

Те писатели, которые хотят умалить роль большевиков в февральские дни, приводят следующий аргумент697071: «как могли большевики ставить перед собой в феврале такие крупные задачи, если в те дни в Петрограде почти не было хоть сколько-нибудь влиятельных большевиков?»  Из 29 человек, избранных впоследствии на VI съезде, в августе, в знаменитый ЦК, готовивший октябрьский переворот, в февральские дни в Петрограде не находилось ни одного! Да и разве не сам В.И. Ленин всего за два месяца до Февраля полагал, что России еще далеко до революционных битв? Ответом данным оппонентам служит, во-первых, факт давно разработанной партийной стратегии большевиков, во-вторых, имеющиеся в распоряжении историков источники.

Партийная стратегия предусматривала приход к власти в результате народного восстания, свергающего самодержавие, через образование в ходе восстания Временного революционного правительства, в котором большевикам должна достаться ведущая роль. На протяжении длительного времени они готовились к захвату власти и досконально изучали предшествующие эпизоды, когда социалисты пытались захватить власть: Парижскую коммуну и Декабрьское вооруженное восстание 1905 года в Москве.

План восстания в Петрограде был разработан большевиками 25 февраля. Большевики намеревались создать на каждом петроградском предприятии заводские комитеты (естественно, они собирались захватить в завкомах ведущие позиции), а в дальнейшем уже из своего состава эти завкомы должны были выделить представителей в так называемое Информационное бюро. В первоначальную задачу Информационного бюро входило обеспечение связи между городским комитетом партии и предприятиями города, то есть создание Информационного бюро планировалось для оповещения рабочих о распоряжениях, отдаваемых большевистской партией. Впоследствии, после начала рабочего восстания, на определенном его этапе, большевики хотели объявить этот всецело подчиненный им орган Советом рабочих депутатов. В таком случае большевики предполагали получить в нем заметное преобладание. И потому, по их планам, на конечном этапе восстания Совет обязан был сформировать пробольшевистское Временное революционное правительство. 
О подробностях заседания Петербургского городского комитета, разработавшего этот план, стало известно охранке из донесения осведомителя, подчеркнувшего руководящую роль партии: «Петроградская организация РСДРП, в течение двух дней происходивших в Петрограде волнений, решила использовать в партийных целях возникшее движение и, взяв руководство участвующих в нем масс в свои руки, дать ему явное революционное направление». При этом на данном этапе большевики действовали совместно с двумя другими политическими интернационалистскими организациями: левыми эсерами во главе с ПА. Александровичем и социал-демократами-межрайонцами, по своим политическим взглядам более близкими к большевикам, чем к меньшевикам Это был союз политических сил, выступавших за выход России из войны, имевший ярко выраженную антивоенную направленность. Итак, развитие Февраля на этом этапе определяли силы, выступавшие против войны, причем ведущая роль в этой коалиции принадлежала большевикам 72.

З.Н. Гиппиус в своем дневнике от 25 февраля писала73: «Дела не утихают, а как будто разгораются. Медленно, но упорно. (Никакого систематического плана не видно, до сих пор; если есть что-нибудь - то небольшое, и очень внутри.) Трамваи остановились по всему городу. На Знаменской площади был митинг. У здания Городской Думы была первая стрельба - стреляли драгуны. 

Правительство, по настоянию Родзянки, согласилось передать продовольственное дело городскому управлению. Как всегда - это поздно. Хлеб незаметно забывается, забылся, как случайность… и студенты, и красные флаги, и военные грузовики, медленно двигающиеся по Невскому за толпой (нет проезда), в странном положении конвоирующих эти красные флаги. Завтра предрекают решительный день (воскресный). Не начали бы стрелять вовсю. Интересно, что правительство не подает явных признаков жизни. Где оно и кто, собственно, распоряжается - не понять. Это ново. Премьер (я даже не сразу вспоминаю, кто у нас) точно умер у себя на квартире. Кто-то, где-то, что-то будто приказывает. Дума – «заняла революционную позицию»... как вагон трамвая ее занимает, когда поставлен поперек рельс. Не более. У интеллигентов либерального толка вообще сейчас ни малейшей связи с движением. Не знаю, есть ли реальная и у других (сомневаюсь), но у либерало-оппозиционистов нет связи даже созерцательно-сочувственной…»74.

Где было правительство в эти дни рассказывает В.В. Шульгин 75: «Это было 27 февраля 1917 года. Уже несколько дней мы жили на вулкане... Дело было в том, что во всем этом огромном городе нельзя было найти несколько сотен людей, которые бы сочувствовали власти... И даже не в этом... Дело в том, что власть сама себе не сочувствовала... Не было, в сущности, ни одного министра, который верил бы в себя и в то, что он делает... Класс былых властителей сходил на нет... Никто из них неспособен был стукнуть кулаком по столу... Последнее время министры совершенно перестали даже приходить в Думу... Только А.А. Риттих самоотверженно отстаивал свою «хлебную разверстку». Но, придя в павильон министров после своей последней речи, он разрыдался». 

Реализовать разработанный план большевикам в полном объеме не удалось. В ночь на 26 февраля было арестовано несколько большевистских руководителей, в том числе три члена ПК (А.К. Скороходов, А.Н. Винокуров и Э.К. Эйзеншмидт). Арест членов ПК - органа, непосредственно приводившего в исполнение данный план, внес замешательство в ряды большевиков. Лишь к середине дня это замешательство удалось преодолеть: общее руководство борьбой рабочих перешло от ПК к Русскому бюро ЦК. В руководящих партийных структурах большевиков был восстановлен порядок, однако время для проведения выборов в завкомы было упущено (26 февраля выборы в завкомы состоялись только на некоторых предприятиях). Большевики торопились начать вооруженное восстание и вечером 26 февраля на совместном заседании Русского бюро ЦК, Выборгского районного комитета и оставшихся на свободе членов ПК приняли решение о начале утром 27 февраля рабочего восстания. 

Словами П.Н. Милюкова мы постарались описать события этих дней 76: «Уже 23 февраля появились первые признаки народных волнений. 24-го мирные митинги уступили место первым вооруженным столкновениям с полицией, сопровождавшимся и первыми жертвами. 25-го работа фабрик и занятия в учебных заведениях прекратились: весь Петроград вышел на улицу. У городской думы произошло крупное столкновение народа с полицией, а на Знаменской площади, при таком же столкновении, казаки приняли сторону народа... 26 февраля, в воскресенье, правительство приготовилось к решительному бою. Центр столицы был оцеплен патрулями, установлены были пулеметы, проведены провода военных телефонов. Это, однако, не устрашило толпу. В громадном количестве, со знаменами, она ходила по улицам, собиралась на митинги, вызывала столкновения, при которых правительством были пущены в ход пулеметы. Чтобы усилить полицию, часть солдат была переодета в полицейские шинели, что вызвало в полках гарнизона чрезвычайное негодование, и дало толчок к переходу их на сторону народа. Но движение продолжало быть бесформенным и беспредметным. Вмешательство Государственной думы дало уличному и военному движению центр, дало ему знамя и лозунг и тем превратило восстание в революцию, которая кончилась свержением старого режима и династии». 

Итак, современники разной социальной направленности – интеллигентка Гиппиус, меньшевик Суханов, монархист Шульгин, министр Милютин – все уверяют в своих воспоминаниях, что революционные события вспыхнули и стали развиваться почти неуправляемо, но в считанные дни ситуацию в городе стали контролировать восставшие77.

26 февраля  войска получили приказ стрелять  в демонстрантов. Хабалов вывел  на улицы самые верные, как  он считал, части – учебные  команды . К вечеру центр города  с помощью пулеметов был «очищен»  от митингующих. Самый большой  расстрел произошел на Знаменской  площади, где действовала учебная  команда Волынского полка во  главе с капитаном Лашкевичем; здесь было убито больше сорока  человек. Однако рабочие–очевидцы  расстрелов сразу же бросились  к казармам запасных частей, умоляя  запасников остановить своих  товарищей из учебных команд, и уже вечером в день расстрела  произошел первый солдатский  бунт. Состоявшая из фронтовиков  четвертая рота Павловского полка (1500 солдат) двинулась в город, но  у восставшей роты было лишь 30 винтовок, и, расстреляв все патроны, она была вынуждена положить  оружие и вернуться в казармы . «Могло казаться, что царизм снова выиграл ставку и движение будет раздавлено», – писал Н. Н. Суханов78.  
           Но затем произошло неожиданное – и вместе с тем давно ожидавшееся, то, о чем предупреждал Дурново, и то, что уже не раз повторялось при подавлении голодных бунтов: войска перешли на сторону народа. Всю ночь на 27 февраля генерал Хабалов получал тревожные сообщения из казарм, поначалу они не подтверждались, но в штабе ожидали нового солдатского бунта – и он произошел. Вернувшиеся после расстрелов солдаты Волынского полка на ночной сходке решили больше не подчиняться карательным приказам – однако речь об организации какого-либо выступления на сходке не шла. Когда утром Лашкевич пришел на построение, солдаты отказались повиноваться; капитан вышел во двор казармы – и тут из окна прогремел сразивший его выстрел. Кто стрелял – осталось неизвестным, но выстрел послужил сигналом к бунту.  
            Восстание было настолько спонтанным, что в ответ на вопрос об инициаторах выступления Волынского полка солдаты называли шесть разных имен . Солдаты вышли на улицу и направились поднимать другие полки; вскоре они соединились с рабочими Выборгской стороны, которые захватили оружие и сражались с полицией.  
           Колонна солдат и рабочих двигалась по Петрограду от казармы к казарме; в некоторых случаях восставшим приходилось преодолевать сопротивление стоявших на проходных учебных команд, прежде чем запертые в казармах солдаты получали возможность присоединиться к «мятежникам». В других случаях части сами выходили навстречу восставшим с музыкой и с пением «Марсельезы». Лишь один самокатный полк, в который набирали призывников из состоятельных слоев населения, отказался участвовать в «мятеже» – однако его сопротивление было быстро подавлено.