Отречение последнего самодержца Николая II

Летом 1914 года в Европе чувствовалось приближение большой войны. Русский император не хотел войны. После горького урока с Японией он прекрасно осознавал, что любой вооруженный конфликт непременно принесет страдания, лишения, смерть. Однако пойти на предательство, совершить, по его мнению, такой аморальный поступок, как бросить на растерзание дружественную страну, теряя этим престиж и в России, и в мире он не хотел и не имел права. Встать на защиту славян и России в этом он видел свой долг.

В 1914 году Россия на стороне стран Антанты против Германии вступила в Первую мировую войну. Серьёзной причиной разногласий между странами послужила борьба за влияние на Балканские государства.

В первый год войны русская армия потерпела ряд тяжелых поражений. При известии о падении Варшавы, Николая покинула его обычная невозмутимость, и он горячо воскликнул: "Так не может продолжаться, я не могу все сидеть здесь и наблюдать за тем, как погибает армия, я вижу ошибки – и должен молчать". Обострилось и положение внутри страны. Под влиянием поражений на фронте Дума начала борьбу за ответственное перед ней правительство. И к лету 1915 года создалась угрожающая ситуация на фронтах, и в конце августа 1915 года Николай II принимает решение взять на себя Верховное главнокомандование армией. Россия потеряла часть территории, но сохранила основную промышленную, топливную и сельскохозяйственные базы. Несмотря на тяжёлые поражения, русский фронт устоял против германского натиска49.

В 1916 году, благодаря наступлению А.А.Брусилова, русской армии принадлежала большая часть территориальных завоеваний союзников перед началом краха Германии.

По мере того, как война затягивалась, в России выявились серьёзные проблемы. Сказывалось нежелание и неумение самодержавия наладить диалог с обществом.

В августе 1915 года думские фракции кадетов, прогрессистов, октябристов и националистов объединились в «Прогрессивный блок», который требовал, чтобы в правительство вошли общественные деятели и государственные сановники, пользовавшиеся доверием не только императора, но и Государственной Думы, - во имя наведения порядка в тылу и организации победы на фронте.

Правительство не пошло на компромисс и в сентябре 1915 года распустило Думу на неопределённый срок. Однако власть оказалась в глубоком кризисе. Узнав, что Николай II намерен принять на себя командование войсками, 8 министров обратились к императору с просьбой не делать этого.

Противостояние власти и общества открыто проявилось в ноябре 1916 года, когда на заседании вновь открывшейся государственной Думы лидер партии кадетов П.Н.Милюков выступил с резкой критикой правительства. Николай II считал, что резкие нападки на правительство в разгар военных действий не допустимы. Он полагал, что реформы могут быть продолжены только после победы в войне, что требование ответственного министерства приведёт к хаосу.

Стихия народного протеста, спровоцированного тяжёлыми условиями войны, становилась всё более мощной. Трон российской монархии зашатался, и для его падения было достаточно слабого толчка50.

Первая мировая война – крупнейшая война в истории человечества. И она является практически самой главной причиной свержения самодержавия. До нее Россия вышла из кризиса и, несмотря на политические разногласия, стала одним из лидеров мирового капитализма. Политика, проводимая Столыпиным вытянула, на время страну из революционной ямы: он усилил борьбу с революционным движением, так, что «никто пикнуть, не смел», но после убийства Столыпина, Россия покатилась, и последний толчок этому дала Первая мировая война.

Первая мировая война стала войной за передел уже переделанного мира. После поражения в Русско-японской войне и революции Россия не могла ставить масштабные самостоятельные задачи во внешней политике. И ей пришлось примкнуть к одному из уже существующих блоков: англо-французской Антанте. А в 1914 году после убийства австрийского наследника престола, Австро-Венгрия объявила войну Сербии, а союзная с Австрией Германия нанесла удар по Франции. Началась I Мировая Война. И Россия, как союзник Антанты, тоже вступила в нее.

Влияние войны на экономику и внутриполитическое положение в стране было исключительно негативным. Военные действие ввергали Россию в пучину безвластия и хаоса. Из-за военно-экономической отсталости фронт обеспечивался колоссальным напряжением сил. Вот воспоминания А. Х. Горбачева51, участника революции, о тех временах: «Нас было 4 брата. Трех забрали на войну, а я еще молод остался хозяйствовать с отцом. Отцу в то время было 63 года, уже был старик, а семья то большая: у братьев были дети и я отцу помогал». Рабочих рук катастрофически не хватало. А война пожирала все больше людей.

Наверное, можно признать, что — вступление в войну, к которой страна была не готова, было ошибкой. Хотя у Росси были международные обязательства, и она была связана со сторонами Антанты.

Война с ее мобилизацией привела в движение широкие народные массы. Экономический и политический кризис еще более усилил социальное недовольство низов. Политическое бесправие масс также подталкивало их к антиправительственным выступлениям. Так, по утверждению П.Н. Милюкова: «из объективных фактов с бесспорностью вытекает, что подготовка к революционной вспышке весьма деятельно велась - особенно с начала 1917 года - в рабочей среде и в казармах Петроградского гарнизона. Застрельщиком должны были выступить рабочие. Внешним поводом для выступления рабочих на улицу был намечен день, предполагавшегося открытия Государственной думы, 14 февраля. Подойдя процессией к Государственной думе, рабочие должны были выставить определенные требования, в том числе и требования ответственного министерства. В одном частном совещании общественных деятелей этот проект обсуждался подробно, причем самым горячим его сторонником оказался рабочий Абросимов, оказавшийся провокатором на службе охранки. Предостережение рабочих относительно возможной провокации на первый раз достигло своей цели. В назначенный первоначально день (14 февраля) выступление рабочих не состоялось».

Глава II. Николай II во время событий февраля 1917 года в Петрограде

2.1. Николай II в Ставке Главного штаба  в феврале 1917  года.

Резкое обострение обстановки в Петрограде

Страна стояла на пороге Февральской революции. России просто не хватило времени, чтобы пожать плоды экономических и социальных преобразований, начатых на пути перехода страны к конституционной монархии или даже к конституционной буржуазной республике.

Революция началась с мощного подъема стачечного движения в Петрограде. Массовая стачка Путиловского завода и последовавший локаут резко обострил положение в столице. 23 февраля (8 марта по новому стилю) работницы Петрограда вышли на демонстрацию с требованиями хлеба и прекращения войны. 24 февраля 1917 г. в столице бастовало 214 тыс. человек. 25 февраля экономические забастовки переросли во всеобщую политическую стачку, охватившую 305 тыс. человек.

Близился последний акт политической драмы. 23 февраля 1917 г. государь-император приехал из Царского Села в Могилев - в Ставку Верховного Главнокомандования. Политическое положение становилось все более напряженным, страна устала от войны, оппозиция росла изо дня на день, но Николай II продолжал надеяться на то, что, несмотря на все это, чувства патриотизма возьмут верх. Он сохранил нерушимую веру в армию, он знал, что боевое снаряжение, высланное из Франции и Англии, своевременно приходило и что оно улучшало условия, в которых воевала армия. Он возлагал большие надежды на новые части, созданные в России в течение зимы, и был убежден, что русская армия будет в состоянии присоединиться весной к большому наступлению союзников, которое нанесет роковой удар Германии и спасет Россию. Еще несколько недель и победа будет обеспечена.

Но едва он успел покинуть столицу, как первые признаки волнения начали проявляться в рабочих кварталах столицы. Заводы забастовали, и в следующие дни движение быстро разрослось. Население Петрограда подвергалось в течение зимы большим лишениям, т.к. вследствие недостатка подвижного состава, перевозка продовольствия и топлива была сильна затруднена. Толпы рабочих требовали хлеба. Правительство не сумело принять меры для успокоения брожения и лишь раздражало население нелепыми репрессивными полицейскими мерами. Прибегли к вмешательству военной силы, но все полки были на фронте, и в Петрограде оставались лишь обучавшиеся запасные части, сильно разложенные пропагандой, организованной левыми партиями в казармах, несмотря на надзор. Произошли случаи неповиновения приказам, и после трех дней слабого сопротивления войска перешли на сторону революционеров.

В Ставке вначале не отдавали себе отчета о значении и масштабе событий, развертывающихся в Петрограде, хотя 25 февраля император направил послание командующему Петроградским военным округом генералу С. С. Хабалову с требованием: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки». Войска открыли огонь по демонстрантам. Но было уже поздно. 27 февраля город почти весь был в руках бастующих. 27 февраля, понедельник (дневник Николая II)52: «В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия. После обеда решил ехать в Царское Село поскорее и в час ночи перебрался в поезд».

К февралю 1917 г. обстановка в стране еще более обострилась из-за неудачи на фронте, больших потерь в людях и технике, министерской чехарды и т.п., что вызвало широкое недовольство самодержавием в крупных городах и прежде всего в Петрограде, вследствие чего Дума была уже готова произвести эту "бескровную" парламентскую революцию. Председатель Думы М. В. Родзянко непрерывно шлет в Ставку тревожные сообщения, предъявляя от имени Думы правительству все новые настойчивые требования о реорганизации власти. Часть окружения царя советует ему пойти на уступки, дав согласие на образование Думой правительства, которое будет подвластно не царю, а Думе. С ним лишь будут согласовывать кандидатуры министров. Не дождавшись положительного ответа Дума приступила к образованию независимого от царской власти Правительства. Так свершилась Февральская революция 1917 года.53

Многие рядовые современники далекие от властных структур, подчеркивают неожиданность февральской революции, говорят о том, что они не сознавали начало революционных событий. Например, Н.Н. Суханов в своих воспоминаниях перечислил какие события, по его мнению, занимали петербургскую общественность в феврале 1917 года 54: «Был вторник 21 февраля. Я сидел в своем кабинете… За стеной две барышни-машинистки разговаривали о продовольственных осложнениях, о скандалах в хвостах у лавок, о волнении среди женщин, о попытке разгромить какой-то склад. «Знаете, - заявила вдруг одна из барышень, - по-моему, это начало революции!». Эти барышни ничего не понимали в революциях. И я ни на грош не верил им. 

В этот период агонии царизма внимание российской, по крайней мере петербургской, общественности и столичных политических групп вращалось больше всего вокруг Государственной думы, созванной 14 февраля. Другим фактором, к которому было тогда приковано внимание политических групп, был арест так называемой рабочей группы при Центральном военно-промышленном комитете…якобы эта…безобидная группа, под сенью Коновалова и Гучкова, подготовляет «социалистическую республику»... Наконец, злобой дня петербургских политиков был вопрос о передаче продовольственного дела столицы в руки городской думы. Ни одна партия не готовилась к великому перевороту. Все мечтали, раздумывали, предчувствовали.

В следующие дни, в среду и четверг 22-23 февраля, уже ясно определилось движение на улицах, выходящее из пределов обычных заводских митингов. А вместе с тем обнаружилась и слабость власти. Город наполнялся слухами и ощущением беспорядков. По размерам своим такие беспорядки происходили перед глазами современников уже многие десятки раз. И если что было характерно, то это именно нерешительность власти, которая явно запускала движение. Светлого конца еще не только не было видно, но ни одна из партий в это время и не брала на него курса, стараясь лишь использовать движение в агитационных целях». Но движения приняли неожиданную массовость. 

Как пишет Н.Н. Суханов55: «В пятницу, 24-го, движение разлилось по Петербургу уже широкой рекой. Невский и многие площади в центре были заполнены рабочими толпами. На больших улицах происходили летучие митинги, которые рассеивались конной полицией и казаками – без всякой энергии, вяло и с большим запозданием. Генерал Хабалов выпустил свое воззвание, где, в сущности, уже расписывался в бессилии власти, указывая, что неоднократные предупреждения не имели силы, и обещая впредь расправляться со всей решительностью. Понятно, результата это не имело. Но лишним свидетельством бессилия это послужило. Движение было уже явно запущено. Новая ситуация в отличие от старых беспорядков была ясна для каждого внимательного наблюдателя. И в пятницу я стал уже категорически утверждать, что мы имеем дело с революцией как с совершающимся фактом. На меня махали руками». 

23 февраля рабочие праздновали  международный женский день. Накануне  на собраниях и митингах большевики  призывали работниц отказаться  от «несвоевременных» выступлений. Тем не менее, текстильщицы Невской  ниточной мануфактуры объявили  забастовку и толпой, с криками  «Хлеба!», двинулись снимать с  работы рабочих соседних заводов. Все это происходило на Выборгской  стороне, которая еще не вполне  успокоилась после октябрьских  событий. Движение разрасталось  как снежный ком; к вечеру число  бастующих достигло 60 тысяч; произошло  несколько столкновений демонстрантов  с полицией56.  
           Политические партии пока не придавали особого значения этим событиям. Выступая в Думе, лидер думских социалистов А. Ф. Керенский не звал к революции, а предостерегал об опасности всесокрушающего голодного бунта. «Ведь масса, стихия, у которой единственным царем делается голод, у которой… вместо рассуждения является острая ненависть ко всему, что препятствует им быть сытыми, уже не поддается убеждению и словам» [18].  
          24 февраля бастовало уже 200 тысяч рабочих. Полиция разгоняла митингующих, но они вскоре собирались в других местах. Этот день – в соответствии с обычной картиной голодного бунта – был ознаменован разгромом и разграблением большого числа булочных и других магазинов [19].  
          Ни правительство, ни либеральная оппозиция еще не понимали смысла происходивших событий. «Удивительно, как мало значения придавали демонстрациям 23-25 февраля те, кого это более всего касалось… – писал Г.М. Катков 57. – В думских дебатах о демонстрациях не упоминали; Совет министров, заседавший 24 февраля, демонстрации даже не обсуждал… Даже революционная интеллигенция Петрограда не отдавала себе отчета в том, что происходит. Мстиславский-Масловский, старый эсер-боевик, говорит в своих мемуарах, что революция, - «долгожданная, желанная», застала их, - как евангельских неразумных дев, спящими» . «Какая там революция! – говорил 25 февраля руководитель бюро ЦК большевиков А. Г. Шляпников. – Дадут рабочим по фунту хлеба и движение уляжется» 58.  
          С одной стороны, и оппозиция, и власти постоянно говорили об опасности беспорядков, восстания, революции – но когда революция началась, они не приняли происходящее всерьез. С точки зрения Милюкова, движение оставалось «бесформенным и беспредметным»; оно сводилось к разгромам булочных и митингам под лозунгами «Хлеба!» и «Долой войну!» .  
         Днем 25 февраля императрица телеграфировала царю: «Это хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба…»59.  
         Ближе к вечеру председатель Думы Родзянко встретился с главой кабинета Голицыным, военным министром Беляевым и Риттихом, но не смог получить от них вразумительного ответа на вопросы о мерах по организации хлебного снабжения и по умиротворению горожан. «Дайте мне власть, и я расстреляю, но в два дня все будет спокойно и будет хлеб», – самоуверенно заявил Родзянко. Это заявление было вполне характерно для оппозиции, готовой на все, чтобы получить власть, но слова о том, что «будет хлеб», были, конечно, блефом – невероятно, чтобы некомпетентный в этом вопросе Родзянко мог обеспечить хлебное снабжение лучше, чем Риттих.  
            Хабалов, как и правительство, видел в происходящем лишь продовольственные волнения, поэтому он не давал полицейским разрешения на применение оружия и избегал использовать войска. Между тем, 25 февраля демонстранты осмелели и стали нападать на полицейских; в течение дня произошло 11 серьезных столкновений, когда в полицию стреляли и бросали бомбы. На Выборгской стороне демонстранты напали на два полицейских участка; несколько полицейских было убито. Обнаруживались все новые свидетельства ненадежности войск. Солдаты Финляндского полка после одного из столкновений вернулись в казармы и дали клятву не стрелять в народ. Казаки не подчинялись приказам и обнаруживали прямую склонность к братанию с толпой. Когда на Знаменской площади конная полиция атаковала митинг, казаки ударили ей в тыл и прогнали полицейских. На Казанской улице казаки освободили арестованных и избили городовых, обвиняя их в том, что они служат за деньги.  
           Один из информированных агентов охранки (член Выборгского районного комитета большевиков) составил для властей обстоятельный обзор событий 23-25 февраля. «…Движение вспыхнуло стихийно, без подготовки и исключительно на почве продовольственного кризиса, – говорилось в этом обзоре. – Так как воинские части не препятствовали толпе, а в отдельных случаях даже принимали меры к парализованию начинаний чинов полиции, то масса получила уверенность в своей безнаказанности и ныне… народ уверился в мысли, что началась революция, что решительная победа близка, так как воинские части не сегодня-завтра выступят открыто на стороне революционных сил… Ныне все зависит от линии поведения воинских частей, если последние не перейдут на сторону пролетариата, то движение быстро пойдет на убыль, если же войска станут против правительства, то страну уже ничего не спасет от революционного переворота»60. 
              Вечером 25 февраля на Невском проспекте произошли два больших столкновения, в ходе которых офицеры, чтобы сдержать натиск толпы, по собственной инициативе приказывали солдатам открывать огонь. Властям становилось ясно, что без применения оружия не обойтись. Ближе к ночи командующий военным округом генерал Хабалов получил телеграмму царя с требованием во что бы то ни стало прекратить беспорядки. 
             События развивались неумолимо: война породила инфляцию, инфляция породила продовольственный кризис, продовольственный кризис породил голодный бунт, и, хотя власти не желали применять оружие для его подавления, они были вынуждены отдать роковой приказ. Как теперь становится ясным, отдавать такой приказ ненадежным войскам – войскам, состоящим из крестьян, которые ненавидели власть, не желали сражаться за нее и требовали земли, – означало провоцировать почти неизбежный солдатский мятеж и революцию.  
          А. Д. Протопопов действовал по сценарию, успешно реализованному 14 февраля.  
          Полицейские пулеметчики заняли свои места на крышах домов. В ночь с 25 на 26 февраля были арестованы почти все находившиеся в Петербурге активные деятели левых партий – свыше 100 человек, в том числе сестра Ленина А. И. Ульянова-Елизарова, пять членов комитета большевиков и остатки Рабочей группы. Исходивший из традиционных представлений Протопопов надеялся таким образом обезглавить революцию. Но как вскоре выяснилось, арестованные ничем не руководили; революция развивалась сама собой – это была «революция без революционеров»61.