Свобода слова в рф история состояние тенденции эволюции

После конфликта с Грузией в августе 2008 года, несмотря на предположения о цензуре на российском телевидении^[57], высшее руководство Грузии имеет регулярный доступ к российским СМИ, включая прямой эфир ^[58]. При этом Грузия обвиняет Россию в цензуре в связи с тем, что считает российские власти причастными к отказу Eutelsat от трансляции грузинского телеканала на русском языке.

2.2.Состояное  свободы слова на сегодняшний  день.

Ситуация  с российскими СМИ, несмотря на многочисленные и весьма пламенные дискуссии  на сей счет, довольно проста и определенна. Если отбросить эмоции и политически  ангажированные, в том числе и  экспертные, оценки, то положение СМИ в России вполне соответствует общему состоянию российской экономики, политики и общественного мнения. Находясь вместе с ними в дрейфе от анархически-романтического прошлого последних лет перестройки и первых лет демократии через нынешнюю промежуточную фазу, о которой будет сказано специально, к будущему, сценарий которого применительно к СМИ не менее предопределен, чем сценарий развития самой России.

Прежде  всего, уточню одно из ключевых понятий  – в данном тексте речь идет о  свободе печати (свободе изложения  различных фактов и мнений в СМИ), а не о свободе слова. Это разные понятия (свобода слова очевидно и безусловно шире, чем свобода печати), в том числе и по субъекту обладания одной и другой свободой. Свобода слова касается всех граждан и неграждан страны, свобода печати – в первую очередь журналистов (профессиональных и, как правило, наемных работников СМИ) и довольно узкой прослойки публичных и известных людей.

Также необходимо отметить, что очень многие, если не все проблемы, связанные  с понятием, институтом и бытованием свободы печати во всем мире, но особенно в России чрезвычайно мифологизирован. В связи с этим я вынуждена предпослать конкретному описанию состояния и перспектив свободы печати в России некоторые теоретические и полутеоретические рассуждения – в данной теме категорически необходимые.

Какова  свобода печати в России

Свобода слова сегодня в России не только существует, она в принципе абсолютна.

Это не означает, что в России нет  проблем со свободой слова и угроз  для нее.

Эти проблемы и угрозы связаны с тремя  факторами:

1) неумением и нежеланием государства,  провозгласившего свою демократичность,  действовать в соответствии с  демократическими нормами и правилами  в этой сфере;

2) безответственным использованием  свободы слова журналистами, что  вызывает ответную, часто неадекватную  реакцию государства;

3) продолжающейся холодной гражданской  войной внутри российского общества, его нестабильностью, когда задача  политического, а порой и физического  выживания отдельных лиц, групп  и самой власти или даже  страны заставляет их нарушать  любые законы, в том числе и  законы, охраняющие свободу слова.

Еще раз вернусь к термину –  «свобода слова». Для серьезного, а  не поверхностного или конъюнктурного анализа данной проблемы нужно различать, как минимум, пять терминов и, соответственно, пять социальных ценностей и выстроенных  на основе их социальных институтов:

Свобода слова, свобода печати, цензура, свобода  конкретных средств массовой информации, свобода массовой информации.

Свобода слова[6] сегодня в России реальна и абсолютна – практически в западном смысле: можно говорить что угодно и где угодно. И даже с меньшей ответственностью за свои слова, чем на Западе.

Свобода печати[7] закреплена законодательно, наличествует в реальности, но воплощается в целом для общества как совокупность текстов и образов во всех российских СМИ, а не в каждом в отдельности. В принципе – это приемлемый стандарт.

Цензура запрещена[8] законодательно, фактически отсутствует в практике всех СМИ, кроме корпоративной цензуры, юридически, впрочем, тоже не существующей. Отдельно я указала бы как на значимые сегодня в России такие факторы: самоцензура самих журналистов, связанная с их политическими пристрастиями (это особенно проявляется по линии водораздела «коммунисты – антикоммунисты», причем с обеих сторон), и, как я ее называю, цензуру друзей – очень эффективную. Позвонить другу главному редактору или известному журналисту и о чем-то его попросить в России является нормой. Отказать в такой просьбе очень трудно. Но не потому что страшно, а потому что неприлично: неприлично отказать другу в дружеской просьбе. Так пока по привычке функционирует русский политический класс.

Свобода конкретных средств массовой информации различна, как это всегда бывает. Она ограничивается и в слишком многочисленных государственных СМИ (включая и даже в наибольшей степени – СМИ, принадлежащие или подконтрольные региональной и местной власти), и, естественно, в частных – как минимум, интересами их владельцев, часто к тому же зависящих от государства, а также интересами главного менеджмента и самоцензурой (добровольно или корыстной) главных редакторов или самих журналистов.

Свобода массовой информации[9] в России наличествует не в полной мере – прежде всего из-за многочисленных табу, негласно налагаемых на те или иные темы как государством, так и частными владельцами СМИ и близкими им по бизнесу или политическим интересам группами.

Характеризуя  ситуацию в целом, я с полной ответственностью могу сказать, что отдельные ограничения  всех этих свобод и, напротив, отдельные  элементы неофициального цензурирования с лихвой перекрываются особенностями функционирования уже свободной, но пока еще не до конца ответственной русской прессы в обществе со слабой властью, воюющими друг с другом элитами (информационные войны, в которых используется много лжи, дают и громадные выбросы самой запредельной правды) и общей анархией.

Наконец, «проблема денег».

Бедное  общество, будучи в чем-то всегда лучше  богатого, страдает и многими дополнительными  пороками, в богатых странах минимизированными.

90 процентов русских журналистов  (особенно вне Москвы) – очень  мало зарабатывают официально. И  это, безусловно, приводит к возникновению  ряда дополнительных проблем  для свободы СМИ в России. Совсем  небольшие суммы могут обеспечить  как появление информации, которая  расширяет поле свободы печати, так и, напротив, сокрытие информации, что, естественно, сужает это  поле.

И второе в этом же направлении. Бедная аудитория менее требовательна  к работе журналистов, не способна материально  поддерживать нужный тонус конкурентной борьбы. Советские времена, когда  одна семья выписывала по пять-шесть  газет и еще два-три журнала, давно прошли. Сегодня большинство  семей либо ограничиваются просмотром телевидения, правда, довольно разнообразного, либо выписывают, плюс к этому, всего  одну газету, причем чаще всего –  не центральную, а местную, как правило, либо очень слабую профессионально, либо максимально ангажированную одной  из местных бизнес-группировок.

Свобода печати в России существует для тех  журналистов, которые способны и  имеют возможность в рамках ее работать, а свобода массовой информации – для тех, кто имеет возможность  следить за передачами всех основных телеканалов и регулярно читать шесть-семь газет и два-три еженедельника  разных политических направлений. 

Россия  – не исключение, а новичок[10]

Теперь  нелишне перечислить реально  существующие практически во всех демократических  странах (в более или менее  жесткой юридической форме) многочисленные легальные изъятия из принципа свободы  печати.

1) Как правило, в конституциях  или законах, специально посвященных  СМИ, запрещены (то есть цензурированы):

– призывы к свержению существующего  строя;

– призывы к войне (между тем  войны ведутся и с чего же, как  не с призыва соответствующего государственного деятеля, они начинаются?);

– призывы к разжиганию межнациональной, расовой и религиозной розни.

2) Кроме того, всюду в законодательстве  существует понятие государственной  и/или военной тайны, под соусом  чего цензурируются целые пласты  информации;

3) Деятельность некоторых спецслужб  во всех крупных демократических  государствах фактически (в некоторых  своих аспектах) вообще законодательно  выведена из-под контроля СМИ;

4) Почти повсеместно наказуема  в судебном порядке клевета,  под определение которой часто  попадает просто документально  не доказанная правда;

5) Во многих странах судебно  наказуемы также разного вида  публичные оскорбления физических  лиц;

6) Охраняется законом корпоративная  тайна;

7) Охраняется законом тайна личной  жизни.

Какой объем важной для общества информации выводится, таким образом из-под контроля свободы печати (контроля СМИ)? Никто точно не может это сказать. Но ясно, что это не 1–2 процента.

Наконец, в последнее время особенное  распространение получили не закрепленные законодательно, но реальные ограничения  свободы печати, по принципу так  называемой политкорректности –  ограничения, часто вполне абсурдные. В России это, например, проявилось в бессмысленных рассуждениях, что  де постыдно употреблять выражение  «лицо кавказской национальности». Причем никто из борцов против этого  выражения не пояснил, как, например, обозначать в тех же милицейских  сводках основные приметы задержанных, если при них нет документов, и  своих имен они не называют? Да и  сами борцы за «политкорректность»  вряд ли всегда сходу определят, кто  из пяти представленных им людей разной национальности является азербайджанцем, армянином, грузином, чеченцем или аварцем.

Не  слишком корректное с научной (этнографической) точки зрения выражение «лицо  кавказской национальности» объявили, фактически пытаясь цензурировать  печать, некорректным политически. На Западе возник еще более обширный круг тем, проблем, коллизий и слов, которые фактически являются запретными, то есть подцензурными, по соображениям политкорректности.

Более всего уязвимость некоторых как  цензурных ограничений, так и  борьбы с ними показывает, на мой  взгляд, такой пример. Призывы к  насильственному свержению существующей власти почти повсеместно находятся  под запретом в демократических  странах. Само по себе это похвально, но не стоит все-таки забывать, что  большая часть истории всех этих стран есть история революций  и государственных переворотов. Россия – не исключение. Только в  последние годы мы видели, как минимум, три таких события: август 1991 года, декабрь 1991 года, сентябрь-октябрь 1993 года.

Остановить  историю нельзя ни цензурным запретом, ни табуированием отдельных слов и понятий. И журналисты и политики не должны забывать об этом не только тогда, когда они борются против цензуры, но и тогда, когда, победив в этой борьбе, начинают сами цензурировать или табуировать – и не только прессу, но и самою жизнь.

Свобода печати есть один из краеугольных камней свободного и демократического общества, который, однако, очень часто используется и в качестве камня за пазухой и булыжника как оружия, причем пролетариатом гораздо реже, чем другими, гораздо более обеспеченными социальными классами, а проще говоря – правящим классом.

2.3.Тенденции  к развитию.

Теперь  опишем конкретную ситуацию в российских СМИ с точки зрения того, что  ограничивает свободу их самовыражения (если предполагается, что максимум этого самовыражения дает максимум свободы слова и свободы печати).

Центральная (федеральная) пресса. В настоящий  момент является наиболее свободным  сегментом российских СМИ (именно здесь  живет наша свобода печати и ограничений здесь почти нет). В основном центральные печатные СМИ являются частными, хотя присутствие государственных газет и журналов гораздо больше, чем в любой другой демократической стране. Более того, несмотря на то, что олигархи-изгои были лишены политического ядерного оружия, Березовский продолжает владеть всеми своими печатными СМИ, а Гусинский, хоть и косвенно, контролирует часть ранее принадлежащих ему бумажных изданий. Вообще оппозиционная бумажная пресса существует в России и справа, и слева – Кремль не нарушил здесь тот баланс сил, который был при Ельцине.