Свобода слова в рф история состояние тенденции эволюции

gin-top:5pt;margin-bottom:5pt;line-height:18pt">Согласно пункту 10 части 1 статьи 17 Федерального закона от 27 июля 2004 года N 79-ФЗ «О государственной гражданской  службе Российской Федерации», государственному гражданскому служащему запрещается допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе в средствах массовой информации, в отношении деятельности государственных органов, их руководителей, включая решения вышестоящего государственного органа либо государственного органа, в котором гражданский служащий замещает должность гражданской службы, если это не входит в его должностные обязанности.

За нарушение этого  запрета были уволены Л. Н. Кондратьева, которая в своем выступлении на одном из телеканалов подвергла критике деятельность межрегиональной инспекции Федеральной налоговой службы по Центральному федеральному округу, где она проходила службу, в части, касающейся начисления заработной платы сотрудникам, находящимся в командировках, а также сотрудник милиции Тольятти А. Н. Мумолин, который опубликовал в Интернете видеообращение, в котором подверг критике организацию работы органа внутренних дел, где он проходил службу. Они обратились в Конституционный суд РФ.

30 июня 2011 г. Конституционный суд РФ по их жалобе принял постановление № 14-П, в котором указал, что «запрет для государственных служащих на публичные высказывания, суждения и оценки, выходящие за рамки возложенных на них должностных обязанностей, не должен использоваться для поддержания режима корпоративной солидарности работников государственного аппарата, исключающей доведение до граждан информации, имеющей важное публичное значение» и поэтому вышеуказанные положения закона не могут рассматриваться как не допускающее публичного выражения государственным служащим своего мнения, суждения, оценки, в том числе в средствах массовой информации, в отношении деятельности государственных органов, их руководителей, включая решения вышестоящего государственного органа либо государственного органа, в котором гражданский служащий замещает должность гражданской службы, если это не входит в его должностные обязанности, а при оценке правомерности действий государственного гражданского служащего или сотрудника милиции (полиции) необходимо учитывать содержание допущенных им публичных высказываний, суждений или оценок, их общественную значимость и мотивы, соотношение причиненного (могущего быть причиненным) ими ущерба для государственных или общественных интересов с ущербом, предотвращенным в результате соответствующих действий государственного служащего, наличие либо отсутствие возможности у государственного служащего защитить свои права или государственные либо общественные интересы, нарушение которых послужило поводом для его публичного выступления, иными предусмотренными законом способами и другие значимые обстоятельства.^[8]

В мае 2003 года судья Московского городского суда О. Б. Кудешкина приступила к повторному рассмотрению уголовного дела в отношении старшего следователя по особо важным делам Следственного комитета МВД РФ Павла Зайцева, который занимался делом «Трёх китов» (ранее Зайцев был оправдан). По словам Кудешкиной, в ходе процесса по делу Зайцева председатель Мосгорсуда Ольга Егорова несколько раз вызывала её к себе в кабинет с требованием отчитываться о заседаниях. Затем, в июле 2003 г. без объяснения причин по личному указанию Егоровой дело было изъято из производства Кудешкиной.^[9]

В октябре 2003 г. Кудешкина выдвинула свою кандидатуру на выборах в Государственную Думу РФ. 1 декабря 2003 г. она дала интервью радиостанции «Эхо Москвы» о деле Зайцева и действиях Ольги Егоровой^[10], а затем дала интервью газете «Известия» и «Новой газете».

В мае 2004 г. квалификационная коллегия Москвы по жалобе Егоровой приняла решение о лишинии Кудешкиной статуса судьи за «умаление авторитета судебной власти».^[11] Российские суды отказали в жалобе Кудешкиной на это решение.

Кудешкина обратилась с жалобой в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). 26 февраля 2009 г. ЕСПЧ удовлетворил жалобу Кудешкиной и четырьмя голосами против трёх признал, что лишение ее статуса судьи представляло собой неправомерное ограничение свободы слова. Ей была присуждена компенсация в размере 10 000 евро.^[12][13][14]

Несмотря на решение ЕСПЧ, Мосгорсуд 18 декабря 2009 отказал в  пересмотре решений по жалобе Кудешкиной на решение о лишении статуса судьи, а 10 марта 2010 г. Верховный суд РФ оставил это решение без изменения.

Глава 2.

2.1.История свободы слова  в РФ.

 

 

В 1804 году император Александр I подписал новый цензурный устав, являвшийся инструкцией для цензоров, который гласил, что цензура вводится «не для стеснения свободы мыслить и писать, а единственно для принятия пристойных мер против злоупотребления оною». Подчёркивалось, что двусмысленные места следует толковать «выгоднейшим для сочинителя образом, нежели преследовать».^{[источник не указан 172 дня]} Более заметное ослабление ограничений на свободу печати произошло в 1855—1861 гг. в период правления императора Александра II. В особенности оно коснулась изданий университетов, которые были освобождены от ведомственной цензуры. В 1917 г. Февральская революция поначалу отменила цензурные ограничения, однако они были восстановлены уже в августе после попытки мятежа под предводительством Л. Г. Корнилова.

См. также статью: Органы духовной цензуры в России.

См. также статью: Цензура в Российской империи.

 

[править] Свобода слова в СССР

 

Разрешение на вывоз рукописи за границу СССР. Учёным было необходимо получать его даже на собственные  рукописи и дискеты с собственноручно  созданными файлами.

Основная  статья: Цензура в СССР

Ограничения свободы слова в СССР носили в первую очередь идеологический характер. Основными объектами цензуры были: антисоветская пропаганда, военные и экономические секреты (включая, например, информацию о местах заключения), негативная информация о состоянии дел в стране (катастрофы, экономические проблемы, межнациональные конфликты, отрицательные социальные явления, статистика по самоубийствам и так далее), а также любая информация, которая могла вызвать нежелательные аллюзии.

Правящая  в СССР коммунистическая партия провозглашала «социально-политическое и идейное единство общества»^[16], а идеологический плюрализм отвергался в принципе:

«ленинская партия… непримиримо  выступает против любых взглядов и действий, противоречащих коммунистической идеологии»^[17]

.

Большинство исследователей отмечает тотальный характер советской цензуры и подчинение цензурных органов контролю со стороны коммунистической партии^[18][19][20]. Правозащитники утверждали, что цензурная практика нарушала международные обязательства СССР^[21][22].

Жёсткая цензура была введена большевиками вскоре после захвата власти в России. 27 октября (9 ноября) 1917 года Совнаркомом был выпущен «Декрет о печати»^[23], по которому с октября 1917 по июнь 1918 были закрыты или прекратили существование более 470 оппозиционных газет.^[24] Все полиграфические мощности, запасы бумаги, кино- и фотопромышленность были национализированы.

В дальнейшем цензура была усилена  и централизована. В 1922 году было создано Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит) с целью «объединения всех видов цензуры печатных произведений»^[25] Формально Главлит подчинялся Наркомпросу, а с 1946 года — Совету министров СССР, но реально цензура всегда контролировалась органами коммунистической партии.^[26] Проводились массовые изъятия и уничтожения идеологически «вредных» книг, а к 1926 году в крупных библиотеках были созданы спецхраны, где находилась литература, доступ к которой предоставлялся по специальному разрешению.^[27].

 

Период с 1930 по 1953 годы Арлен Блюм (видимо, несколько погорячившись) назвал «эпохой тотального террора»^[28], а Геннадий Жирков — временем «тотальной партийной цензуры»^[29]. В эти годы окончательно сложилась многоуровневая система цензуры — от самоцензуры до партийного контроля за цензорским аппаратом, запрету были подвергнуты не только любые произведения репрессированных авторов, но даже упоминания о них. Целые направления в науке (особенно в гуманитарной сфере) оказались под запретом.

После смерти Сталина произошло незначительное общее ослабление цензурных ограничений (так называемая «Хрущёвская оттепель»), однако позже примерно с 1964—1966 года запреты вновь усилились. Цензура эпохи застоя вновь стала неотъемлемым элементом советской пропагандистской машины, теперь игравшей в большей степени консервативно-охранительные функции. Развернулась активная борьба с аллюзиями, реминисценциями и прочими формами иносказаний. Цензурировалось фактически не то, что было написано, сказано и показано, а то, что могли об этом подумать читатели, слушатели и зрители^[30][31]. Проводилось активное подавление помехами зарубежных коротковолновых радиостанций, вещавших на СССР (см. Вражеские голоса).