Основные теоретические парадигмы в социологии XX века

Содержание 
 

Введение…………………………………………………………………………...2 
 

Основные  теоретические парадигмы в социологии XX века.……….…...……3 
 

Заключение..………………………………………………………………………8 
 

Литература……..………………………………………………………………….9 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение 

      В XX веке социология получила наибольшее развитие: возникли научные центры в большинстве западноевропейских стран, институционализировалось сообщество социологов, сама социальная наука активно развивалась по различным векторам и направлениям. Многообразие социологических школ и направлений, а также теорий и концепций, практически несводимое к одному знаменателю, вообще характерная черта социологии XX века. Однако накопление большого эмпирического материала и теоретическая эволюция социологии породили стремление к выработке метатеоретических парадигм, претендующих на интеграцию социологического знания и раскрытие самих основ социального бытия.

      Речь  пойдёт о наиболее влиятельных в  социологии XX века направлениях социальной мысли. Эти теоретические парадигмы  отличаются, во-первых, универсализмом в смысле стремления полно и целостно представить в виде стройных теоретических конструкций всё многообразие социальной жизни; во-вторых, высокой степенью научного абстрагирования; в-третьих, тем, что они в рамках социальных исследований выполняют роль наиболее общих, едва ли не мировоззренческих, оснований, задающих как направленность содержательных эмпирических и теоретических исследований, так и характер интерпретаций полученных результатов. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Основные  теоретические парадигмы в социологии XX века 

      В переводе с древнегреческого «парадигма»  значит «образец». Новое звучание ему  придал Томас Кун (1922–1996), автор книги  «Структура научных революций» (1962). Он обратил внимание на то, что наука  развивается не сама по себе, а в результате деятельности сообществ ученых, научных школ и направлений, разделяющих определенные научные традиции. В рамках одной и той же парадигмы возможны дискуссии и даже разногласия, однако они существуют на базе общих исходных теоретических моделей, правил и стандартов научной практики. О парадигме можно говорить тогда, когда сообщество ученых опирается на:

      1) некоторые очевидные для данного сообщества базовые теоретические представления об исследуемой реальности;

      2) представления о том, какие проблемы достойны внимания науки;

      3) представления о подлинно научных  методах исследования.

      Парадигма – это то, что объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное  сообщество состоит из людей, признающих парадигму. Очевидно, что речь идет не только о философском, но и о социологическом понятии. Поэтому вполне логично, что социологи одни из первых стали рассматривать свою науку сквозь призму парадигм, обратив внимание прежде всего на две большие группы теоретических направлений.

      Одна из них опирается на идеи, появившиеся в марксистской и позитивистской социологии, и прежде всего на социологизм Э. Дюркгейма. Эту группу, объединяющую различные системные и структурно-функциональные теории, а также теории конфликта, можно назвать структурной, фактуалистической или объективистской парадигмой. Ее объединяет:

      1) взгляд на социальную реальность  как на существующую объективно, т. е. независимо от индивидуальных  представлений и пожеланий, систему; 

      2) взгляд на социологию как на  науку, которая призвана описать социальную структуру и объективные законы ее трансформации;

      3) ориентация на методы, принятые  в естественных науках.           

      Другую  группу направлений можно назвать  дефиционистской, конструктивистской или субъективистской парадигмой. Она опирается на идеи понимающей социологии Макса Вебера, на психологические, за исключением бихевиоризма, направления, а также на феноменологическую философию. Объединяет эту парадигму следующее:

      1) социальная реальность понимается  как возникающая в результате взаимодействий, опосредованных индивидуальными смыслами и представлениями действующих лиц;

      2) поэтому основная задача социологии  – понять внутренний смысл  тех или иных действий, описать  представления, на основе которых  конструируется социальная реальность, и процесс этого конструирования;

      3) задача эта должна решаться  с помощью методов, принципиально  отличающихся от естественно-научных.

      Существуют  направления, которые нельзя отнести  ни к одной из двух вышеназванных  парадигм. Например, бихевиористические теории обмена, которые выделяют в отдельную парадигму в социологии. Теории обмена, когда они появились, в каком-то смысле были попыткой найти «третий путь» в теоретической социологии. Но в целом теории обмена намного ближе к фактуалистической, чем дефиционистской парадигме. Бихевиористическая методология, на которую они опираются – это традиция изучения психики человека, опирающаяся на внешнее наблюдение за поведением с использованием методов, заимствованных из естественных наук. Исследователя-бихевиориста не интересуют индивидуальные смыслы действующего лица, поскольку он не считает возможным их познать научными методами. Еще одно влиятельное направление, которое не вписывается в вышеназванные парадигмы – это лингвистический, психоаналитический и антропологический структурализм. Структурализм предполагает существование некоторых инвариантных социальных структур, определяющих реальные процессы в обществе, но при этом смыслу, представлениям, коммуникации уделяется первостепенное значение, так как социальные структуры оказываются аналогичными структурам языка и человеческого сознания.

      Новейшие  направления конца XX века представляют собой попытки выйти за рамки  традиционных парадигм, создать синтетическую  теорию общества. Например, Пьер Бурдье (р. 1930) осуществляет синтез структуралистских и структурно-функционалистских идей, с одной стороны, и конструктивистских идей символического интеракционизма и феноменологической социологии, с другой. Поэтому он называет свою концепцию конструктивистским структурализмом (или структуралистским конструктивизмом). Он считает, что социальная структура существует одновременно и как объективная реальность социального пространства, реальность социальных позиций и отношений между ними, и как субъективная реальность диспозиций, т. е. реальность личностного восприятия своего места в социальном пространстве и связанных с этим социальных установок. Позиции связаны с объективными различиями места индивидов в социальном пространстве. Диспозиции связаны с различениями тех объективных характеристик, которые воспринимаются как существенные (или хотя бы как вообще существующие). Социальное пространство создается распределением различных видов капитала: экономического (собственность и доход), социального (принадлежность к определенным сословиям, слоям), культурного (знания, степени, дипломы), символического (престиж, репутация, имя). Кроме того, различные сферы деятельности – экономику, политику, религию, образование и т. д. – можно понимать как особые поля социального пространства. Социальное поле П. Бурдье определяет как специфическую систему объективных связей между различными позициями в социальном пространстве, находящимися в альянсе или конфликте, в конкуренции или кооперации. Поле не имеет частей, оно исключает какой-либо функционализм и отличается от подсистемы структуралистов. Каждое поле предполагает определенную игру: определенные ставки и интересы игроков, не сводимые к ставкам и интересам в других полях. Например, основной ставкой в политической игре является не только право на использование объективных ресурсов власти (армия, финансы и т. д.), но и монополия на производство и распространение политических представлений и мнений. Политическое поле – это своеобразный рынок политических мнений, программ, партий. Политическая борьба – прежде всего борьба за формы познания социального мира, борьба за возможность сохранить или трансформировать социальный мир, сохраняя или трансформируя категории восприятия этого мира, которые и делают этот мир возможным. Иерархия внутри каждого поля и между различными полями зависит от представлений об этой иерархии, поэтому политика как борьба за власть предполагает символическую борьбу за представления.

      Чем более близки позиции индивидов, групп или организаций в социальном пространстве, тем больше они имеют общих свойств, тем больше вероятность общих диспозиций. Но связь позиций и диспозиций не является жесткой и необходимой. Следует различать социальные классы «на бумаге» (т. е. номинальные группы, конструируемые теоретиком на основе общности социальных позиций) и реальные социальные классы (группы, характеризуемые единством установок и реальных действий). Например, рабочий класс, рабочее движение – это «хорошо обоснованный исторический артефакт», т. е. в известном смысле результат теоретической и политической деятельности тех, кто одновременно изучал рабочий класс, формировал его, действовал от его имени и вместе с ним. Однако в основе возможности конструирования и воспроизводства рабочего класса лежит общность объективных позиций индивидов, составляющих его.

      П. Бурдье считает, что нельзя редуцировать структуры к взаимодействию субъектов (что делает субъективизм), но также нельзя выводить действия и взаимодействия из структуры (что делает объективизм). В отличие от структуралистов П. Бурдье понимает социальное действие не как выполнение правила, подчинение правилу. Люди – агенты действия – это не абсолютно свободные субъекты, но и не просто социальные автоматы. Конкретные действия, практики – это результат некоторого чувства игры, а не бессознательного расчета или подчинения правилу. Но само это практическое чувство структурировано, приобретается в результате опыта. Агенты не подчиняются правилам, а действуют согласно стратегиям. Стратегия, чувство игры предполагают свободу в рамках игры, но обусловлены габитусом – ментальными структурами и самоощущением индивида, его самоопределением в социальном пространстве, усвоенной с детства и инкорпорированной в теле, сознании и подсознании предрасположенностью играть в одни и не играть в другие социальные игры, предрасположенность играть определенные роли. Габитус как чувство игры – это инкорпорированная социальная игра, ставшая натурой. Габитус – это структурирующая структура, схемы восприятия, мышления и действия, социально конституированная природа индивида. Габитус – это система диспозиций, порождающая и структурирующая практику агента и его представления, позволяющая агенту спонтанно ориентироваться в социальном пространстве и реагировать более или менее адекватно на события и ситуации. Габитус – это совокупность инкорпорированных социальных статусов индивида, инкорпорированное положение в социальном пространстве, которое индивид несет в себе относительно независимо от объективированного положения в данный момент времени. Например, разорившийся аристократ – все равно аристократ; студент, работающий официантом, отличается от официанта, не имеющего другой профессии, и т. п. Габитус формируется в ходе субъективного усвоения объективных структур социального пространства и склоняет индивидов воспринимать эти структуры как само собой разумеющееся. Габитус – это негласное принятие своей позиции и чувство того, что можно и чего нельзя «себе позволить».

      В современной социологии все более  сильной становится тенденция рассматривать  общество не как нечто статическое, но как совокупность социальных событий  и процессов. Во все большей мере преодолевается традиционное разделение социологии на «статику» и «динамику», и теория социальных изменений из частного раздела социологии превращается в общесоциологическую дисциплину. Общество понимается как динамическое социальное поле. Личность понимается как никогда не прекращающийся процесс социализации, институты – как процессы институализации. Английский социолог Энтони Гидденс (р. 1938) вводит в оборот понятие структурации, имеющее отношение к процессам воспроизводства и преобразования социальных систем, под которыми Э. Гидденс понимает существующие во времени и пространстве взаимосвязанные социальные практики. Термин «структура» Э. Гидденс использует для обозначения совокупности правил и ресурсов (материальных и властных), задействованных в процессах структурации и существующих лишь виртуально, лишь как мгновенные условия определенных социальных действий. Кроме того, Э. Гидденс подчеркивает дуальность структур, под которой понимает то, что структуры – это одновременно и средства (условия), и результат практик, образующих социальные системы. Теория структурации Э. Гидденса во многих аспектах похожа на концепцию П. Бурдье и также направлена на преодоление крайностей господствующих в традиционной социологии парадигм. Еще одно новейшее направление – теория самореферентных систем немецкого социолога Никласа Лумана (1927–1999). Общество понимается как совокупность операционально замкнутых коммуникационных систем различного уровня (интерактивный, организационный, социетальный), существующих благодаря постоянному самоописанию, т. е. различению себя и окружающего мира. Операциональная замкнутость обозначает независимость критериев самоописания, а значит и критериев, на основании которых элементы объединены в систему. Люди не являются частью этих систем – они часть окружения, особые системы, лишь структурно состыкованные с социальными системами. Поэтому свободное смысловое самоопределение людей не противоречит тому, что социальное развитие подчиняется собственным системным законам. Самоописание социальных систем происходит на основе коммуникаций, которые одновременно – и элементы систем, и системные операции. Таким образом, элементы социальных систем – это некоторые коммуникационные события. Они производят и воспроизводят себя посредством самих себя. Структура – это соотношение мгновенных событий, она неустойчива и является фактором постоянного обновления систем. При этом принципиально важно, что критерии самоописания в равной мере являются основанием существования как отдельных элементов, так и целостных свойств системы, поэтому снимается вопрос о первичности либо отдельных элементов, либо системы в целом. Коммуникации – это обмены смыслами, процессы осмысления и различения. Различения возможны лишь на основе ценностей, и каждая самореферентная система создает собственные ценности, не сводящиеся к ценностям других систем. Примеры таких самореферентных систем – политика, экономика, право, религия, философия, наука.