Вера и знание в сознании современного человека

4. Рене Декарт

 

Декарт – один из прародителей новоевропейской философии и опытно-математического естествознания, который выступил с условием переоценки всего прошлого устоя. Он устремлялся к разуму и самосознанию. С внутренними спорами со средневековой философией Декарт призывал возложить основание философского мышления несомненности, либо конкретной правдивости, сходный условию выяснения любого знания при помощи естественного света разума. Это подразумевало отречение от всех мнений, которые были приняты на веру. Традиции и примеру – классическим фигурам предоставления знания – Декарт противополагал знание правдивое и был уверен, что на истину «наткнется вернее единичный человек, недели весь люд» - традиционная мысль принципа индивидуальной правдивости, с которой наступает новая философия и новая наука. Принцип индивидуальной правдивости значил указание не на изучение других суждений, а формирование личных; колебание обязано почистить место для постройки разумной цивилизации, которой обязана поддаться цивилизация обычного типа. Творцом разумной цивилизации станет, по мнению Декарт, его способ – новое средство познания, которое сделает людей «хозяевами природы». Но при всем критике классической философии познания Декарта углубленно укоренено в устои: убирая одни компоненты средневекового мышления, он основывался на иных. Научное знание обязано быть выстроена как слаженная конструкция. Незыблемой базой этой конструкции обязана стать более  явное и правдивое положение. Следом за Августином в споре со скептицизмом, который указал не неосуществимость сомневаться в наличии самого не уверенного, Декарт полагал полностью бесспорным мнение «мыслю, значит, существую». Данный довод подразумевает поднимающееся к платонизму убежденность в онтологическом преимуществе познаваемого над чувственным и принесенное христианством понимание ценности субъективно-личного: не только основание мышления как таковой, а конкретно индивидуально испытанный ход мышления, от которого нельзя изолировать думающего, был допущен Декартом в базу философии. Типично при этом, что самосознание как база философии еще не нашло совершенной независимости у Декарта: достоверность исходной базы как знания понятно и четкого обещана присутствием Бога – существа абсолютного и властного, который вложил в человека природный источник знания. Самосознание у Декарта не закрыто на себя, а открыто Богу, который выступает как начало объективного значения человеческого мышления: все неясные мысли сущность продукта лишь человеческой субъективности, а поэтому неправильные; наоборот, все четкие мысли распространяются от Бога, и оттого правильные. В философии Декарта наступает метафизическая сфера: наличие любой действительности подтверждается посредством самосознания, а справедливая важность этого в сознании – в любом акте, в котором сознание задевает собственную безусловную базу.23

В сравнении с античным рационализмом рационализм  Нового времени в облике Декарта считает самосознание как нужный основополагающий фактор. Отчего, конкретно Декарт считается родоначальником философии, которая потом приобрела имя трансцендентальной. Декарт уверен, что самосознание – это не независимая действительность, что оно не быть гарантом объективности, правдивости знания.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Современные представления на веру и знание.

 На сегодняшний момент  в философии и истории науки, при всем многообразии позиций  и концепций, принято то, что наука  категорически не может образоваться  без веры. Это доказывают в  своих работах многие специалисты  в области науки, философии и  др.

Ивановская О. В. – кандидат педагогических наук, доцент кафедры философии и политологии Волгоградского государственного социально-педагогического университета, доказывает в свой статье, что на сегодняшний момент нужно не только разделять роли и функции веры и знания, но  признавать значимость их гармонического единства для дальнейшего формирования человечества.

Оценивая сейчас всю важность и неизбежность научно-технического прогресса и основную значимость научного знания в сегодняшнее время, невозможно не считать и отрицательного влияния обозначенных направленностей на внутренний, духовный мир человека.

Нет тайны, что на сегодняшнем уровне становления общечеловеческой цивилизации вопрос духовности приобретает особое значение. В погоне за материальным благосостоянием мы совершенно оставили душу, которая в наше время делается основным недостатком. Мы вырабатываем интеллектуальные возможности и оставляем духовное развитие, а это – природная одаренность всякого человека к развитию, это перемещение по течению к единству, к обнаружению настоящей возможности человека.24

Наука, при всем ее главенствующем состоянии в нынешнее время, считается очень ограниченной сферой знания, признавая правдивой только те данные, которые возможно рассмотреть опытным путем и много раз воспроизвести с содействием эксперимента. Помимо этого, надо принять то, что наука лишает объект своего изучения какого-либо ценного, в его цельности, смысла для самого исследователя. Доставляя эмпирические формы правды, наука сдерживает вероятность духовного становления личности, воспламеняя прагматизм как манеру бытия.

Наукоемкость сегодняшней культуры увеличивается, и это признак развития человечества. Но кстати будет припомнить знаменитую правду о том, что гуманистическая цивилизация как Абсолют, к которому люди стремятся приблизить всю свою историю, есть собрание успехов достижений научно-технического прогресса и человеческой цивилизации. Душой всякой цивилизации считается цивилизация души. А цивилизацией души много лет занимается религия.

Наука – это язык разума. Религия – язык духа, некоторая семиотическая конструкция, которая наравне с иными семиотическими системами, к примеру, искусство, формирует и отображает совместное коллективное сознание народа. Религия дает святость последовательности важностей, строя их в жесткой иерархии и консервируя их.

Феномен веры не противостоит социальному эксперименту, но правдивость ее предмета невозможно закономерно обосновать, как это совершается подтверждением правдивости знания при помощи логических способов. Аргументированность как непредвзятую характеристику предложения надлежит различать от определения убежденности, которая выражает субъективно-психологическое отношение человека к выраженному, но и аргументированность, и убежденность, совместно, в форме знания и веры, создают цельное течение перемещения мышления к правде.25

В нынешних условиях нужно разумное деление роли и функций знания и веры, науки и религии, при одновременном признании для последующего становления людей.

Непременно, очень тревожно излишний интерес в наше время мистицизмом и паранаукой, в особенности в ситуации их соединения с политическими технологиями. Однако и духовный подъем человека, который начал основательно опаздывать от скорости подъема технического снабжения сегодняшней культуры, очень нужен.   

В соответствии с этим очень современно звучат слова Нобелевского победителя в сфере физики В. Гайзенберга о том, что естествознание имеет дело с объективным физическим миром. Оно устанавливает задачу определять правильные выражения об объективной реальности и осознать имеющиеся в ней отношения. Религия же имеет дело с миром важностей и толкует о том, чему необходимо быть. В естествознании рассказывается о правильном и неправильном; в религии – о добром и злом. Естествознание – база технически подходящего деяния, религия – база этики. Религиозная вера – это предоставление субъективного заключения, в котором мы определяем для себя важности, организовывая в согласовании с ними свои жизненные действия.

Имеется знание, которое присуще вере, в котором вера обретает свое представление, и имеется вера, которая присуща знанию, которая нередко его подкрепляет и содействует. С одной стороны, среди веры и знания совершается, как считал Хайдеггер, «сражение не на жизнь, а на смерть», однако в тот же момент вера и знание обладают общими элементами, которые делают вероятным их конструктивное сотрудничество. Рассмотрим взаимоотношение веры и знания с точки зрения человеческого отношения к миру.26

Знание, свойственное вере, это «абсолютное другое знание», это незнающее знание в том значении, что оно никогда не подходит тому, что желает узнать. В этом «абсолютно другом знании» мнение постоянно выкладывает значительнее, чем может поместить субъект.

Когда вера содержит в себе знание, то нужно узнать: какой признак правды того, во что я верю? Нужно пояснить природу того особенного характера правды, что имеется в акте веры. Эта правда, возможно, удовлетворит душевное состояние человека, но ускользнёт от объективного контроля философского и научного знания. При недоступности объективного контроля не задерживается ничего иного, как контроль «субъективного» характера: верующий, который решает верить, избирает способ, который имеет возможность быть «испытан жизнью». Вера закрепляется на протяжении всего его существования, то есть обретает причину своего возрастания в том, что верующий приобретает от жизни, которая основана на этой вере. Оттого разрешено говорить не как о правде веры, а как о правде в вере.

В статье Алиевой Н.З., Грицких О.Ю., Шаховской А.А. так же говорится о том, что в жизни человека постоянно имеются одновременно и знание, и вера. Это связано с тем, что исследование действительности случается на базе предшествующих взглядов, оппозиционных фундаментальных метафизических направлений условно человеческого бытия: материалистическое и идеалистическое представление природы бытия. Они проявляются в оппозиции веры и знания, иррационального и рационального. В рамках постнеклассической науки вера делается неявной предпосылкой познавательного движения в целом.

Научное исследование обладает научным знанием, которое основано на научной рациональности. Но одновременно с тем, сам исследователь верить в научность его методы познания правды, и эта вера предстает компонентом иррационального знания. Никифиров О.В. определяет веру, как какое-то знание: «В широком смысле вера – это знание, которое принимается без экспериментального, рационального объяснения. Веру можно разделить на 2 типа: религиозную и прагматическую. Временами отделяют и 3 тип – мифологический, который связан с верой в разные мифы, которые созданы людьми, как в прошлом, так и сейчас. Религиозная вера всесторонне применяется в богословии, в религиозных философских трактатах. Она является высшей формой человеческого знания, которое получено через священное откровение. Религиозная вера совершенна и не требует рационального подтверждения. Прагматическая вера является определенной научной гипотезой, стройные логические и эмпирические подтверждения которой отсутствуют. Этим считаются, к примеру, все математические аксиомы… Прагматическая вера сопровождает человека в его обычной жизнедеятельности».

Сегодняшняя наука задает элемент новизны традиционному вопросы соотношения веры и знания. В рамках постнеклассической науке такой компонент психологической инициативности человека как вера признается как неявная предпосылка познавательного движения в целом. В итоге, возможно сделать вывод о том, что последнее представление рациональности привело сейчас к новой трактовке соотношения с иррациональностью, изменению соотношения веры и знания в контексте постнеклассической науки.

Лекторский В.А. так же говорит о том, что на сегодняшний момент отношение веры и знания основательно меняются. На самом деле наука не только приобретает знание, но и совсем не имеет возможности устроиться без веры. Вера и знание переплетаются друг с другом, они предполагают друг друга.

Сейчас в литературе по философии и истории науки представлено, что вера играет важнейшую роль в научном знании: не только в ходе каких-то парадигм, концепций, но и в процессе их одобрения в науке. Знание подразумевает аргументированность представляемого положения. О полной аргументированности нужно сообщать только в определенных вариантах, поэтому научное познание считается неотъемлемым от присутствия определенной веры. 

Когда говорят, что вера и знание тесно связаны друг с другом, это означает то, что между ними нет никаких граней. Сейчас приобрело популяризация мнения о кризисе рациональности и сразу кризисе веры. Понимание рациональности и знания сейчас испытывает значимые перемены. Речь идет о новом понимании рациональности и знания и о ее новых формах. Из вышесказанного понимается, что вера и знание, несомненно, связаны друг с другом, и принятие знания подразумевает веру в него.

 

 

 

 

 

 

 

Заключение     

Вера и знание сейчас находятся на равных правах. В данное время они не могут существовать отдельно друг от друга, одно дополняет другое. Хоть сейчас в мире ведущую роль занимает научное знание, нельзя не учитывать воздействие на человека и внутреннего, духовного мира. В современном мире господствующее положение занимает наука, но она считается только узкой областью знания, потому что она приносит только ту информацию, которую мы можем проверить на опыте, эксперименте. Феномен веры мы не можем доказать, но и она не противоречит социальному опыту.

Опираясь на взгляды мудрецов прошлых столетий, можно сказать, что проблема веры и знания присутствовала во все времена. Эта проблема обсуждалась всеми. До сих пор люди не могут определиться, что для них все-таки важнее – вера или знание. Анализируя статьи Лекторского В., Алиевой Н.З., Ивановской О.В., Левина Г.Д. можно говорить, что все они говорят о том, что сегодня нельзя разделять веру и знание, только вместе они дают человеку что-то по-настоящему стоящее для его жизни.

Для дальнейшего развития человечества нужно разделить роли и функции знания и веры, науки и религии. Знание имеет дело с материальным миром, а вера с миром ценностей. Есть знание, которое присуще вере, в котором она находит свое выражение, и есть вера, которая присуща знанию, и она его часто поддерживает. С одной стороны у них жесткая борьба, а с другой – они имеют очень много общих элементов, которые делают вероятным их партнерство.