Особенности миссионерского служения Святителя Николая Японского

    В 1882 году состоялся первый выпуск семинарии, преподавание в которой велось по программам русских духовных семинарий, но на японском языке, однако при этом особое внимание обращалось на изучение русского языка. Сам Владыка Николай в течение долгих лет преподавал в семинарии догматическое богословие и всеобщую историю. Обучение продолжалось семь лет, и большинство поступающих не были христианами, но по окончании 4 класса необходимо было принять крещение или покинуть учебное заведение. Уровень общего образования в семинарии был настолько высок, что своих детей отдал учиться министр иностранных дел Японии Соедзима Танэоми. Воспитанниками семинарии были губернатор Токио, ректор университета и многие другие видные деятели этой страны.

    Святитель Николай высоко ценил роль женщин в христианском просвещении и много заботился об их духовном воспитании, женское училище при миссии обеспечивало разностороннее образование своим слушательницам, миссия даже издавала женский христианский журнал.

    Церковь продолжала увеличиваться, число верующих уже исчислялось сотнями, в начале 1900-х годов православные сообщества образовывались в Киото, Нагасаки, Хего и Йокогаме. Видя успехи миссии в Японии, Святейший Синод принял решение о назначении туда епископа. По телеграфу из России пришел запрос о согласии быть епископом, на него архимандрит Николай ответил: «Если из России не может быть назначен епископ, я согласен».¹²

    17 марта 1880 года Высочайшим повелением  архимандрит Николай был назначен  епископом Ревельским, викарием  Рижской епархии с постоянным местопребыванием в Японии. Хиротония во епископа была совершена 30 марта в Троицком соборе Александро-Невской Лавры. При вручении архиерейского жезла митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Исидор (Никольский) напутствовал нового епископа словами: «До конца жизни тебе служить взятому на себя делу, и не допусти, чтобы другой обладал твоим венцом».¹³

    Так начался новый период в жизни  Японской Духовной миссии и ее начальника - епископа Николая. Получив необходимые  средства, полный новых надежд, он навсегда покидал Россию. Возвращаясь обратно на свою вторую родину пароходом Добровольного флота, Преосвященный Николай посетил Палестину, поклонился гробу Господню и привез в Японию пальмовую ветвь.

7. Собор Воскресения Христова

    Главной мечтой Святителя Николая в это время было построение кафедрального собора на видном месте в Токио. Но для осуществления замысла о строительстве собора необходимы были большие деньги и общественная поддержка. Сбора средств Святитель Николай осуществил за время своего пребывания в  России. В 1879 - 1880 году он посетил Санкт-Петербург, Москву, Казань, Киев, Одессу, где  собирал добровольные пожертвования.

    Первоначально эскиз будущего храма разработал петербургский архитектор, профессор  А. Шурупов. Здание в плане напоминало греческий крест, купола были продуманы в византийском стиле. Владыка Николай купил участок земли на вершине холма Суруга-дай в районе Канда, где в средневековые времена возвышалась пожарная каланча, служившая одновременно маяком для судов, входивших в порт Эдо (старый Токио). Строительство вел английский зодчий Джошуа Кондер, который на рубеже 19-20 веков, построил более 50 зданий в Токио, в том числе и императорский дворец.

    Через 7 лет в 1891 году Кондер вручил епископу Николаю ключи от кафедрального  собора Воскресения Христова. На освящении присутствовало 19 японских священников и более 4 тысяч христиан. Православный храм, именуемый в народе «Николай-До» (дословно – «храм Николая»), скоро стал достопримечательностью японской столицы. Русские моряки узнавали в его очертаниях образ главного храма российского флота - Морского собора Святителя Николая в Кронштадте.

    До  сильнейшего, разрушавшего Токио, землетрясения 1923 года, после которого началось многоэтажное строительство, удачно расположенный  православный кафедральный собор был одним из самых высоких зданий в городе. Это вызывало нападки: «неуважительно, что собор возвышается над императорским дворцом», «это проявление произвола со стороны России».

    Впрочем, масштаб строительства и место, которое занял собор в японской столице, соответствовал масштабу личности самого Николая и той роли, которую он стал играть к тому времени в японском обществе. Епископ пользовался огромным уважением, много его почитателей было как в России, так и в Японии. К его авторитету прибегали по очень широкому кругу вопросов, от востоковедческих статей до межгосударственных отношений. Дипломатические качества епископа Николая особо проявились в разрешении конфликта из-за известного «инцидента в Оцу», когда было совершено покушение на наследника российского престола Николая Александровича.

    Это был беспрецедентный случай. На русского цесаревича, посетившего Японию по приглашению японского императора и которому последний гарантировал безопасность, напал полицейский  из состава охраны. Япония оказалась перед лицом скандального дипломатического провала, и даже перед угрозой безопасности страны, так как в то время семи военным кораблям России, сопровождавшим престолонаследника, ничего не стоило уничтожить весь японский флот. О гневе русских говорил факт их отказа от услуг японских врачей, присланных императором, хотя рана была пустяковой. Сам император поспешил лично приехать к Николаю Александровичу, проводил его до порта и даже поднялся на борт русского военного корабля - поступок немыслимый для правящего японского монарха. В события вмешались российский посланник Шевич и епископ Николай. Владыка особенно старался уладить конфликт и, в частности, больше других уговаривал своего тезку не доводить дело до войны с Японией. Цесаревич принял извинения японского императора. На этот раз инцидент разрешился мирно.

    Но  вскоре Преосвященному Николаю все  же пришлось пережить тяжкое испытание. В 1904 году началась русско-японская война.

8. Война

    В начале 1904 года Посольство России в  полном составе покинуло Японию. Несмотря на уговоры российского посланника, Святитель Николай твердо решил не уезжать, и из русских остался в Токио один.

      На православных в Японии обрушилась  волна ненависти. Японские газеты  были полны издевками по отношению  к России. Православных японцев  называли предателями, а Преосвященному  Николаю грозили смертью, как шпиону. Епископ, как мог, старался публично разъяснять, что Православие не есть русская национальная религия, а Мировая.

    Считая  патриотизм естественным и верным чувством христианина, он разослал по всем храмам официальные послания с предписанием молиться о победе японских войск (и этим избавил православных японцев от противоречия быть японцем или верить во Христа, и сохранил корабль Японской Церкви невредимым от гонений властей), но сердце Владыки Николая разрывалось, так как победа эта означала поражение его собственного Отечества. Он даже не участвовал в общественных богослужениях, а на литургии в одиночестве молился в алтаре. Горько было епископу: «Не морская держава Россия. Бог дал ей землю, составляющую 6-ю часть света и тянущуюся беспрерывно по материку, без всяких островов. И владеть бы мирно ею, разрабатывать ее богатства; заботиться о материальном и духовном благе обитателей ее. А русскому правительству все кажется, мало и ширит оно свои владения все больше и больше; да еще какими способами! Манчжуриею завладеть, отнять ее у Китая, разве доброе дело? … И Бог не защищает свой народ, потому что он сотворил неправду. Богочеловек плакал об Иудее, однако не защитил ее от римлян... Исстрадалась душа из-за дорогого Отечества, которое правящий класс делает глупым и бесчестным». «Платится Россия за свое невежество и свою гордость: считала японцев необразованным и слабым народом; не приготовилась, как должно к войне, а довела японцев до войны...»¹⁴

    Святитель Николай взял на себя заботу о русских  военнопленных. Пленные поступали с фронта партия за партией, и к концу войны их число превысило 70 тысяч человек. Являясь единственным официальным представителем России, епископ сделал все, что было в его силах, чтобы спасти их жизнь, физическое и душевное здоровье. Из больших и малых лагерей, где находились русские солдаты и офицеры, в Токио летели просьбы прислать к ним православного священника. Японское военное министерство отказалось допустить к ним даже самого епископа Николая. Под его руководством православные японцы образовали общество «Духовного утешения военнопленных», и он отправлял к пленным священников из японцев, которые проявили себя как настоящие служители Православной Церкви.

    Исход этой самой позорной войны в русской  истории, когда огромная империя не могла справиться с крошечным островным государством, епископ считал вполне закономерным. Преосвященный Николай, который не был на Родине в течение 25 лет, прозорливым сердцем чувствовал надвигающийся мрак.

    «Наказывает Бог Россию, то есть отступил от нее, потому что она отступила от него. Что за дикое неистовство атеизма, злейшей вражды на Православие и всякой умственной и нравственной мерзости теперь в русской литературе и в русской жизни! Адский мрак окутал Россию, и отчаяние берет, настанет ли просвет? Способны ли мы к исторической жизни? Без Бога, без нравственности, без патриотизма народ не может самостоятельно существовать. А в России, судя по ее мерзкой не только светской, но и духовной литературе, совсем гаснет вера в личного Бога, в бессмертие души; гнилой труп она по нравственности, в грязного скота почти вся превратилась, не только над патриотизмом, но над всяким напоминанием о нем издевается. Мерзкая, грязная, оскотинившаяся, озверевшая интеллигенция в ад тянет и простой, грубый и невежественный народ. Бичуется ныне Россия. Опозорена, обесславлена, ограблена; но разве же это отрезвляет ее? Сатанинский хохот радости этому из конца в конец раздается по ней. Коли собственному позору и гибели смеется, то уже не в когтях ли злого демона она вся? Неистовое безумие обуяло ее, и нет помогающего ей, потому что самое злое неистовство ее - против Бога, самое имя которого она топчет в грязь, богохульством дышат уста ее. Конечно, есть малый остаток добра, но он, видно, до того мал, что не о нем сказано: «Семя свято стояние ее...». Душа стонет, сердце разорваться готово. Единственное утешение, что смерть не за горами, не долго еще мытариться видом всех мерзостей...»¹⁵

    Чтобы отвлечься от тяжелых переживаний, владыка Николай весь погрузился в работу над переводом Священного Писания и богослужебных книг. Эти переводы он начал еще в Хакодатэ, и течение последних 30 лет практически каждый день в его келью входил его постоянный сотрудник по переводам Накаи-сан и писал переводы под диктовку Владыки в течение нескольких часов. Был переведен круг воскресного богослужения, Октоих, Цветная и Постная Триодь, Новый и части Ветхого Завета, создан уникальный японский православно-богословский словарь.

    Деятельность  епископа Николая, проведшего Японскую Православную Церковь через бурю русско-японской войны целою и невредимою, и много потрудившейся для русских военнопленных, была по достоинству оценена в России. Высочайше утвержденным докладом Святейшего Синода начальник Русской Духовной миссии был возведен в сан архиепископа с присвоением титула Японский.

    Преосвященного  Николая поздравляли и японский император, и губернатор Токио, японская пресса, иностранные миссии. В речи губернатора Токио содержались  такие слова: «...Мне кажется, что  те заслуги, какие оказал нашему государству  маститый учитель Николай, не ограничиваются успехами одного только миссионера, но также заключается в том, что он содействовал цивилизации в нашей стране...»

    О русской миссии восторженно отзывались другие иностранцы в Японии. Из английского  отчета: «Наряду с Англиканскою Японскою Церковью стоит великолепная Русская Миссия под водительством лучшего христианина в Японии, Архиепископа Николая...»

    Сам Владыка о своих заслугах рассуждал  так: «Разве есть какая-нибудь заслуга  у сохи, которою крестьянин вспахал  поле? Разве может она хвалиться: «Глядите-ка, православные, что я наделала!»...Роль наша не выше сохи. Вот крестьянин попахал, соха износилась. Он ее бросил. Износился и я. И меня бросят. Новая соха начнет пахать. Так смотрите же, пашите! Честно пашите! Неустанно пашите! Пусть дело Божье растет!

    А все-таки приятно, что именно тобой  Бог пахал. Значит, и ты не заржавел. Значит, за работой на Божьей ниве и  твоя душа несколько очистилась. И  за сие будем всегда Бога благодарить».

    В марте 1908 года помощником архиепископа Николая был назначен бывший ректор Санкт-Петербургской академии епископ Сергий (Тихомиров), который впоследствии  возглавлял Японскую Православную Церковь в 1912-1940 гг. За один год под руководством Святителя Николая он настолько изучил японский язык, что мог свободно говорить на нем и проповедовать. Архиепископ Николай видел в своем помощнике истинного миссионера и преемника. В своем письме к архиепископу Алтайскому, святителю Макарию (Невскому): «Теперь я могу спокойно умереть в уверенности, что дело миссии в добрых руках».

9. Итоги жизни и служения равноапостольного Николая Японского

    В 1911 году Японская Православная Церковь  торжественно отмечала 50-летний юбилей служения в священном сане Японского  Архипастыря. За это время он только дважды покидал свою паству, выезжая по неотложным делам миссии в Россию, число христиан достигло 33 тысяч.

    Несомненно, главной причиной успеха проповеди  православия в Японии была его  подлинная, сострадательная любовь к людям. В ответ на это зажигались любовью сердца тех, кто соприкасался с владыкой. В начале ХХ века об этой удивительной любви писал новомученик протоиерей Иоанн Восторгов: «В столице Японии не надо было спрашивать, где Русская Православная миссия, довольно было сказать одно слово «Николай», и буквально каждый рикша сразу знал, куда надо было доставить гостя миссии. И православный храм назывался «Николай», и место миссии Николай, даже само Православие - «Николай».