Межнациональные конфликты

 Как следствие прошлого режима рассматривал межэтнические конфликты И.М. Крупник, считавший, что эти конфликты есть «возвращенное насилие».

     Кроме политических версий была предложена модель  социально-структурных изменений как основы противоречий, приводящих  к  конфликтам.  Ее  выдвинули этносоциологи, которые считают, что в основе  межэтнической напряженности лежат процессы, связанные с  модернизацией  и  интеллектуализацией  народов. Это процессы, без которых метрополия так же  не  могла  развиваться,  как  и регионы. Они привели к тому, что в престижных видах  деятельности  нарастала конкуренция между титульными национальностями и русскими. У  многих  народов к концу 70-х годов не только  сформировалась  полиструктурная  интеллигенция (т.е. помимо административной и занятой в сфере просвещения,  как было  в

основном  в  30-60-х  годах,  появилась  еще   и   научная,   художественно-

творческая, а у некоторых национальностей — и производственная),  но  и

сложились новые ценности и представления, в том числе о самодостаточности  и

важности  большей  самостоятельности.  Такие  представления  и  ценности  не

совпадали с теми, которые были у русских  в республиках. Большинство  из  них

приехали  сюда с установкой помогать  (у  многих  помогали  их  родители),  а

следовательно, они и  ощущали  себя  по  статусу  выше  местного  населения,

титульных этносов.

     Этот  подход  акцентирует  внимание  на  том,  что  на  определен   ном

историческом  отрезке времени происходят изменения  в  потенциале  этнических

групп, претендующих на привилегированные, престижные места, в том  числе  во власти. Изменяются  и  ценностные  представления  групп.  Подобная  ситуация наблюдалась ранее (к 70-м годам)  в  Европе,  когда  менялась  диспозиция  в положении валлонов и фламандцев в Бельгии;  в  Канаде,  когда  франкоканадцы стали догонять по социальному  и  экономическому  потенциалу  англоканадцев. Такая ситуация может сохраняться достаточно долго после заявления  претензий на изменение. Но так  продолжается  до  тех  пор,  пока  центральная  власть сильна (в том числе при тоталитаризме). Если  же  она  теряет  легитимность, как это было в СССР, во всяком случае в конце 80-х — начале 90-х годов,  то появляется  шанс  не  только  высказать  претензии,  но  и  реализовать  их. Дальнейшее развитие событий —  эскалация  или  свертывание  конфликта  —  во многом зависит от состояния центральной власти.

     Конечно, выдвигая данный подход, мы понимали, что  предлагаем  одно  из объяснений, которое в ряде случаев может быть даже главным, но не  для  всех конфликтов. В каких-то из них социологический параметр можно  найти,  изучая процесс  формирования  «образа  врага»  вокруг  этнической  группы,  скажем, экономических  посредников,  «экономического  бизнеса»,  как  это   было   в отношении  турок-месхетинцев  или   «лиц   кавказской   национальности»   на городских российских рынках. Социальный «запал» конфликта может содержать безработица, охватывающая ту или иную  этническую  группу  в  полиэтническом сообществе. Так было, на пример, в Туве; потенциально эта опасность  до  сих пор существует в ряде республик Северного Кавказа.  Но  подобными  причинами никак не объяснить национальные  движения  в  Прибалтийских  республиках,  в Грузии, на Украине. Подход к объяснению причин  межэтнических  конфликтов  с точки зрения  социально-структурных  изменений  в  этносах  помогает  понять

глубинные, сущностные причины именно таких  крупных конфликтов.

     Социологи  и  политологи,  изучая   реальные   социально-культурные   и

политические  ситуации, насытили эту теорию конкретным  содержанием.  Так  Т. Гурр,  под   руководством   которого   было   проведено   кросс-национальное

исследование  в  114  странах  мира,  показал   значение   в   межэтнических

конфликтах  относительной  депривации.  При этом  не  просто  подчеркивалась

опасность депривации в связи с ухудшением условий жизни группы, но сама  она рассматривалась   как   разрыв   между   ценностями-ожиданиями    людей    и возможностями.

     Считается, что от теории фрустрации-агрессии берет свое начало и теория человеческих  потребностей.  Согласно  ей,  расовые  и   этнические   группы испытывают чувства глубокой отчужденности и враждебности по отношению к  тем общностям, которые, с их точки зрения, являются «виновниками»  отсутствия  у них  «необходимых  условий  развития»  и  удовлетворения   жизненно   важных потребностей членов их группы.

     Отказ  группе  в  удовлетворении  ее  базовых   потребностей,   включая

потребности в идентичности  и  безопасности,  вызывает  «страх  уничтожения»

группы, и это, по мнению Гурра, делает  этнические  конфликты постоянным  и

неизбежным  элементом социально-политической системы. Исходя из  этого,  даже предпринимались попытки создания  списков  «меньшинств  риска»,  которые  не только  ощущают  систематическую  дискриминацию,  но  уже  и   предпринимали политические  действия  ради  того,  чтобы  отстоять  свои  интересы   перед государствами, претендующими на управление ими.

     В  доказательство  несостоятельности  данной  объяснительной  концепции обычно приводят  следующие  аргументы:  1)  этнические  группы  не  являются настолько  сплоченными,  чтобы   все   время   бороться   за   идентичность, противоречия  внутри  групп  бывают  не  менее  разрушительными,  чем  между группами,  2)  «инициируют  насилие  не  те  группы,  которые  больше  всего обездолены с точки зрения  «базовых  потребностей»;  зачинщиками  подавления «других» являются группы (точнее, представители их элит),  которые  обладают титульным статусом и хорошо развитыми культурными институтами»;  3)  полевые исследования  и  другие  данные  по  этничности  в  состоянии  конфликта  не подтверждают  тезис  о  глубоко  укоренившемся  межэтническом  отчуждении  и ненависти; 4) опасно применять  тезис,  который  делает  легитимным  понятие «насилие из-за групповых потребностей».

     Последние  два  аргумента  совершенно  бесспорны;  первый   верен   для

состояния этнической  группы  вне  острого  межэтнического  противоречия;  в

ситуации   же   начавшегося   межэтнического    конфликта    внутригрупповые

противоречия  обычно  затухают.   Что   касается   второго   аргумента,   то

инициирование конфликтов происходит по-разному, и, видимо, вряд ли  возможно постичь в реальности, какие варианты преобладают. Но очевидно,  что  насилие инициируется титульной группой тогда, когда группа, выдвигающая  требования, заявляет о претензиях в открытой форме. В таких ситуациях выбор пути,  формы решения конфликтов в значительной  степени  зависит  от  элит  конфликтующих сторон.

     Концепция коллективного действия заслуживает  серьезного  внимания  при объяснении межэтнических конфликтов.  Главным  в  ней  является  обоснование первенствующего значения коллективных  интересов,  которые  побуждают  людей действовать  во  имя  них,  выбирая  те  или  другие  формы   действий.   Не фрустрации,  а  «наложение  коллективного  интереса   на   возможность   его достижения»  рассматривается  как  механизм,  формирующий  действия.  Борьба между группами ведется не  вообще,  а  по  поводу  конкретных  вопросов.  По мнению Тилли,  в  наибольшей  мере  мобилизуют  людей  вопросы  политической жизни, связанные с борьбой за власть. 

Глава 2

Часть 1

Основные  зоны конфликтов на территории России.

     Распад  СССР привел к росту национальных движений в бывших автономных республиках  и других национальных образованьях. Зонами России этнополитического напряжения в конце 80 - начале 90-х гг. стали  Татарстан, Башкортостан, Саха (Якутия) и Тува. В Татарстане крайние националистические течения выступали за выход из РФ, в основном же борьба была направлена на установление реального федерализма, повышение статуса республики. Ситуацию удалось разрешить мирным путем, в 1994 г. был подписан договор между  Татарстаном и РФ, зафиксировавший  права и статус республики. Мирное развитие конфликт получил и в  Башкортостане, федеральный договор  определил разделение полномочий между  федеральной и республиканской  властью. Конституционные конфликты, вызванные желанием получить больше самостоятельности в использовании  национальных ресурсов, имели место  в Якутии и Туве.

     Северный  Кавказ - наиболее сложная зона, где  произошло два вооруженных конфликта - осетино-ингушский (1992) и чеченский (с 1995 г. и до сих пор). Острота проблем  вызвана, во-первых, социально-экономическими трудностями в регионе, которые  ощущались еще в 1970-1980-е гг. Темпы  падения объема производства на Северном Кавказе значительно выше, чем  в других регионах, там много безработных, сейчас еще и много беженцев, что  усугубляет ситуацию. Именно сюда возвращались репрессированные народы и не находили себе работы, а часто и жилья. В  этих условиях стремление национальных элит к власти с опорой на религию, традиции, невысокую политическую культуру населения привело к этнополитической напряженности. Причины чеченского конфликта многие связывают с  тем, что через республику шла  торговля оружием и нефтью, и борьба за нефть и деньги между республиканской  элитой, возглавляемой генералом  Дудаевым, и определенными кругами в центре вылилась в политическое противостояние. Отчасти развитие событий было вызвано попыткой президента Б.Н. Ельцина продемонстрировать силу в условиях повышения центробежных тенденций в регионах. Свою отрицательную роль сыграла авантюристическая политика военного руководства страны, обещавшего "блицкриг". Начало военных действий было серьезным просчетом власти. Результат - затянувшаяся война, тысячи убитых, сотни тысяч беженцев.

     Заключенный в августе 1996 г. Хасавюртовский мир  дал временную передышку. Но правительство  А. Масхадова не смогло ни справиться с разгулом преступности в республике, ни наладить экономику, ни взять в  свои руки всю полноту власти. В  результате Чечня стала удобной  зоной для международного терроризма, деструктивной деятельности исламских  экстремистов. В момент ослабления центральной власти была осуществлена попытка захватить часть территории Дагестана, создать исламское государство. Во многих городах РФ прозвучали взрывы, погибли сотни людей. Начался  новый виток военных действий.

     В мае 2000 г. широкомасштабные военные  действия были прекращены, начат процесс  мирного строительства в Чечне, главой администрации назначен Ахмад  Кадыров. Но партизанская война оставшихся группировок боевиков продолжается, остается много экономических и  социально-политических проблем.

     Основные  усилия в этой ситуации должны быть направлены на предупреждение новых  обострений на национальной почве, решение  социально-экономических проблем  в регионе, восстановление демократических  процессов в Чеченской Республике.  
 
 
 
 

Часть 2

Межнациональные конфликты в западном мире

     Игнорирование этнического фактора было бы большой  ошибкой и в благополучных  государствах, даже в Северной Америке  и Западной Европе. Так, Канада в  результате референдума 1995 г. среди  франкоканадцев едва не раскололась на два государства, а следовательно - и на две нации. Примером может служить и Великобритания, где происходит процесс институциализации шотландской, ольстерской и уэлльской автономий и превращение их в субнации. В Бельгии также наблюдается фактически возникновение двух субнаций на основе валлонского и фламандского этносов. Даже в благополучной Франции все не так спокойно в этнонациональном плане, как кажется на первый взгляд. Речь идет не только о взаимоотношениях между французами, с одной стороны, и корсиканцами, бретонцами, эльзасцами и басками, - с другой, но и о не столь уж неудачных попытках возрождения провансальского языка и самосознания, несмотря на многовековую традицию ассимиляции последнего.

А в США культурантрологи фиксируют, как буквально на глазах некогда единая американская нация начинает делиться на целый ряд региональных этнокультурных блоков - зародышевых этносов. Это появляется не только в языке, демонстрирующем разделение на несколько диалектов, но и в самосознаниии, приобретающем различные черты у разных групп американцев. Фиксируется даже переписывание истории - по-разному в различных регионах США, что является показателем процеса создания региональных национальных мифов. Ученые прогнозируют, что США со временем окажется перед проблемой разрешения этнонационального разделения, как это произошло и в России.

Своеобразная  ситуация складывается в Швейцарии, где на паритетных началах сосуществуют четыре этноса: германошвейцарцы, италошвейцарцы, франкошвейцарцы и ретороманцы. Последний этнос, будучи наиболее слабым, в современных условиях поддается ассимиляции со стороны других, и трудно предсказать, какой окажется реакция на это этнически сознательной его части, прежде всего интеллигенции.