Активное и пассивное внимание

      2. Иногда внимание вызывается соответствием  раздражения нашему внутреннему  состоянию — это когда мы  замечаем то или другое явление  вследствие того, что оно так  или иначе затрагивает наши чувства, что оно поддерживает или противоречит нашему желанию, нашим влечениям, нашим непосредственным потребностям. Когда нас мучит жажда, например, то все связанное с питьем невольно будет привлекать наше внимание. Все же, не относящееся к питью, нами может и не замечаться, даже несмотря на довольно значительную интенсивность его. Можем ли мы здесь говорить о полной пассивности? Конечно, пет. Нам кажется, что здесь еще меньше пассивности, чем в первом случае.

      Конечно, и здесь нельзя говорить о полной активности...

      Но, попятно, эта активность целиком  зависит от наших чувств, возникающих  невольно, часто недостаточно сознательно, зависит от невольного подчинения нас  нашим непосредственным переживаниям. Впечатления захватывают нас  своим непосредственным интересом, как бы берут нас в плен своей привлекательностью или непривлекательностью, действуют импульсивно, помимо нашей воли. Можем ли мы говорить здесь о полной активности? Видимо, и здесь еще до нее очень далеко. Но это внимание уже отлично от «вынужденного», оно зависит от невольных влечений и чувств пашей личности, оно качественно иное, чем предыдущее, хотя все еще чрезвычайно примитивное.

      3. Нет полной активности и тогда,  когда внимание определено целиком  прошлым опытом, привычками, цепью  ассоциаций. Мы уже знаем, что ассоциациописты пытались целиком свести активность нашего внимания к простому повторению того, что нам дано прошлым опытом, к простым ассоциациям на основе временных или пространственных связей по смежности. Мы знаем, что Гербарт пытался определить изменения в течении наших мыслей апперцепцией, т. е. полным определением нового рядом предшествующих впечатлений и связанных с ними ассоциации, «механикой» представлений.

      Конечно, наши привычки, наш прежний опыт могут направить наше внимание. Но это внимание мы все же будем считать  еще непроизвольным. Здесь нет  пока полной активности, нет сознательной воли. Когда мы обращаем внимание на знакомую нам подробность, когда мы замечаем раздражения ничтожной интенсивности или раздражения, не отличающиеся сколько-нибудь значительной контрастностью, когда мы обращаем внимание на те впечатления, которые не связаны с нашими непосредственными влечениями, с нашими чувствами, то здесь мы сплошь и рядом можем увидеть влияние нашего прошлого опыта. Этот опыт, конечно, не ограничивается только нашими привычками, он связан со всей нашей деятельностью, в особенности с профессиональной деятельностью. Прошлый опыт в значительной степени организует всю пашу деятельность в определенном направлении.

      Несомненно, что прошлый опыт влияет и на наше восприятие. Восприятие одного как  фигуры и другого как фона, конечно, в гораздо большей степени  зависит от прежнего опыта, чем от чисто внешних свойств восприятия, чем от внешней «структуры» зрительного поля. Мы можем отнести роль прошлого опыта также и к интересу.

      Нам интересно все то, что связано  с прошлым опытом, что может  быть попятно на основании того, что мы уже знаем. Но в противоположность ассоциационистам и Гербарту мы будем говорить, что нам интересно не то, что старо, а то, что ново. Однако это новое связано со старым. Оно основывается на нем, оно расширяется, углубляет, обогащает его. Мы можем во всех этих случаях говорить уже о значительно большей и качественно иной активности, чем при вынужденном, эмоциональном или привычном внимании. Но все же и здесь эта активность не выражается полностью. Она когда-то сказывалась при восприятии материала, его переработке и его запоминании. Наш прежний опыт был когда-то вполне сознательным. Но теперь уже нет этой сознательности. Она теперь не проявляется прямо. Мы можем, следовательно, во всех этих случаях говорить, что наше прошлое господствует над нами, а не мы господствуем над ним.

      Мы  имеем поэтому во всех трех случаях  дело с тем вниманием, которое  мы называем непроизвольным, или пассивным. Конечно, выделение этих трех категорий  причин, вызывающих наше внимание, условно  и проводится в порядке анализа. Сплошь и рядом могут быть такие случаи, когда действуют сразу две или даже все три категории причин, когда раздражение обращает на себя наше внимание и потому, что оно интенсивно, и потому, что оно вызывает чувство удовольствия, и потому, что оно нам знакомо, связано с нашим прежним опытом. Следовательно, эти причины могут взаимодействовать. Тем не менее расчленение их полезно и представляет известные удобства.

      4. Но кроме этих трех видов  внимания мы можем говорить  о совсем особом виде, о совсем  особых причинах направления  нашего внимания. Ведь мы можем направлять наше внимание не только на то, что нас непосредственно привлекает, но и на то, что хотя нас как будто и не привлекает, но что связано с сознательно поставленными нами себе целями, что связано с нашей сознательной деятельностью, что связано с нашей волей. Мы заставляем себя направлять наше внимание на то, что нам надо, на то, что мы должны выполнить в согласии с поставленными себе планами, на то, чего требует наш труд. Мы уже знаем, что «в течение всего времени труда необходима целесообразная воля, выражающаяся во внимании».

      2.2.Активное внимание

      Это внимание не похоже ни на какое другое. Оно принципиально отлично от непроизвольного внимания, хотя ведет  свое происхождение от него и при  этом, согласно Рибо, использует механизм непроизвольного внимания. Это внимание обязано своим возникновением и развитием труду. Это внимание действительно в полной мере выражает активность личности.

      Мы  говорим, что произвольное внимание есть акт нашей воли. Мы говорим, что наша активность выражается в нашей воле. Мы понимаем под волей сознательное принятие решения и исполнение его. Как бы ни был элементарен и прост волевой акт, он предполагает сознательное представление цели и плана действий. Произвольное внимание предполагает это сознание цели и планирование наших поступков. Активное внимание выражается в целесообразном направлении нашей деятельности в определенное русло.

       Если  Вы скажете мне, на что Вы обращаете  внимание, то я смогу определить кто Вы: прагматик или высоко духовная личность. Здесь речь идет уже о другом виде внимания — произвольном, преднамеренном, активном.

       Если  внимание непроизвольное есть и у  животных, то произвольное внимание возможно только у человека, и возникло оно  благодаря сознательной трудовой деятельности. Для достижения определенной цели человеку приходится заниматься не только тем, что само по себе интересно, приятно, занимательно, делать не только то, что хочется, но и то, что необходимо.

       Произвольное  внимание более сложное и свойственное только человеку формируется в процессе обучения: в быту, в школе, в труде. Оно характерно тем, что направляется на объект под влиянием нашего намерения и поставленной цели. Здесь все просто, нужно поставить цель: "Мне надо быть внимательным, и я заставлю себя быть внимательным, несмотря ни на что", и упорно идти к этой цели

      Однако  мы не считаем, что и принятие решения, и исполнение его определяются неизвестно откуда взявшимися желаниями как  конечными причинами. Конечно, наши желания и наши намерения являются непосредственными причинами нашего активного внимания. Но мы должны идти дальше и выяснить причины, вызывающие эти желания и эти намерения. Мы считаем, что этими причинами являются также наши потребности. Однако мы имеем здесь дело с потребностями осознанными, с впечатлениями, которые мы осмысливаем и к выполнению которых мы сознательно стремимся. Иначе говоря, мы считаем, что мы имеем здесь дело с нашими стремлениями. Эти стремления суть результат всего развития и воспитания, результат всей жизни личности.

      Мы  считаем, что произвольное внимание есть результат активности нашей личности. Но эта активность вытекает из активности человека, живущего в известных исторических условиях. Ничего таинственного, неизвестно откуда взявшегося эта активность собою не представляет. Мы подчеркиваем ее, считаем ее одним из самых существенных моментов деятельности человека, тесно связываем ее с его сознательностью, категорически возражаем против отрицания ее механистами.

      Конечно, в нашей деятельности может одновременно проявляться и произвольное, и непроизвольное внимание, так как в нашей сознательной деятельности бывают элементы и навыков, и непосредственных чувств. Конечно, непроизвольное внимание может переходить в произвольное и наоборот. Тем не менее выделение активного внимания в особую категорию имеет огромное принципиальное и практическое значение. Мы можем и должны воспитывать наше произвольное внимание путем воспитания произвольных или, лучше сказать, волевых усилий.

      5. Но как это ни странно, мы  можем говорить еще об одном  виде внимания, не совпадающем целиком ни с произвольным, ни с непроизвольным вниманием. Дело в том, что когда мы заинтересовываемся работой, которая нас первоначально как будто не привлекала, тогда не требуется или почти не требуется больше волевых усилий для продолжения этой работы. Если первоначально мы с трудом брались за нее, например за чтение трудной книги, то чем больше мы вчитываемся в книгу, тем больше она начинает нас занимать сама собой, и наше внимание из произвольного становится как бы непроизвольным.

      Эта новая форма внимания имеет большое  практическое, особенно педагогическое значение. Она не может быть сведена  просто к непроизвольному вниманию, ибо она есть результат сознательно  поставленных нами себе целей. Но она  не требует непрерывных волевых  усилий, а следовательно, не утомляет нас. Если пассивное внимание есть результат нашего непосредственного интереса, то эта новая форма есть результат интереса опосредствованного, интереса, появившегося в процессе самой работы, интереса результата или связи с другими частями работы.

      К. Маркс пишет, что «целесообразная  воля, выражающаяся во внимании... тем  более, чем меньше труд увлекает рабочего своим содержанием и способом исполнения, следовательно, чем меньше рабочий наслаждается трудом как  игрой физических и интеллектуальных сил» [22,с.190.].. Вот это-то наслаждение трудом как игрой физических и интеллектуальных сил и обусловливает наличие этого нового вида внимания, не совпадающего ни с произвольным, ни с непроизвольным. Мы имеем здесь особую форму активности, не совпадающую с другими формами. 

      2.3.Физиологическая  основа внимания 

      Получается, что внимание — это физиологический многоуровневый фильтр, который что-то пропускает, а что-то задерживает.

      Вообще  вопрос о физиологических основах  внимания вызывал много споров. На протяжении долгого времени больше всего привлекала исследователей органическая интерпретация процессов внимания. Делались попытки представить физиологическую схему произвольного внимания, связанного с волевым усилием, возникающим в процессе припоминания.

    Согласно  представлениям И.П. Павлова, внимание отражает наличие в коре больших  полушарий очага возбуждения, который, в свою очередь, является проявлением безусловного ориентировочного рефлекса. [14,с.141.]. Такой очаг возбуждения за счет процесса отрицательной индукции тормозит соседние области коры больших полушарий, и при этом все психическая деятельность организма сосредотачивается на одном объекте.

    По  Ухтомскому, внимание определяется доминантой - господствующим, устойчивым очагом возбуждения в коре. [14,с.141.] Доминанта не только тормозит другие очаги возбуждения, но и способна усиливаться за их счет, переключая на себя процессы возбуждения, возникающие в других нервных центрах. Особенно выражена интенсивность внимания, когда цель обусловлена биологически значимой мотивацией (голодом, жаждой, половым инстинктом). В этом случае происходит как бы "перекачивание" нервной энергии из участка мозга, связанного с удовлетворением потребности, в участок коры, связанный с определенным объектом внешнего мира.

    Согласно  современным научным данным, в  процессе активизации внимания важное значение, помимо коры больших полушарий  играют и другие структуры мозга. Например, таламус служит своеобразным фильтром, отсеивающим часть информации, и пропускающим к коре только новые и важные сигналы. Ретикулярная формация активирует мозг и является важной энергетической составляющей процесса внимания. 

    Говоря  о физиологических механизмах активного  внимания, нужно отметить, что отбор  значимых воздействий возможен только на фоне общего бодрствования организма, связанного с активной мозговой деятельностью. Выявление уровней бодрствования возможно как по внешним признакам, так и с помощью электроэнцефалографа ( ЭЭГ ), определяющего по слабым токам мозга его электроактивность. Выделяют 5 стадий бодрствования: глубокий сон, дремотное состояние, спокойное бодрствование, активное ( настороженное ) бодрствование, чрезмерное бодрствование. Эффективное внимание возможно лишь на стадии активного и спокойного бодрствования, в то время как на других стадиях основные характеристики внимания изменяются и могут выполнять лишь отдельные функции. Например, в дремотном состоянии возможна реакция только на 1-2 наиболее важных раздражителя, в то время как на остальные реакции полностью отсутствуют. Например, мать просыпается от легкого движения ребенка в кроватке, и может крепко спать при различных шумах. Активизация мозга осуществляется его неспецифической системой, включая ретикулярную формацию и т. д. Так, раздражение восходящей ретикулярной формации вызывает появление быстрых электроколебаний в коре головного мозга ( явление десинхронизации ), повышает подвижность нервных процессов, снижает пороги чувствительности, что очень сходно с общим состоянием внимания организма. Среди “пусковых” механизмов ретикулярной формации следует прежде всего отметить ориентировочный рефлекс. Он представляет собой врожденную реакцию организма на всякое изменение окружающей Среды у людей и животных. Например, у студенты сосредоточенно решают контрольную по математике. Дверь в аудиторию слегка приоткрылась. Несмотря на поглощенность работой, все студенты и преподаватель повернули голову к двери. Этот рефлекс И.П. Павлов назвал рефлексом “что такое ?”Но для объяснения избирательного характера внимания этого недостаточно. Выделяют две основные группы механизмов, осуществляющих фильтрацию раздражений из среды: периферические и центральные. К периферическим механизмам можно отнести настройку органов чувств. Прислушиваясь к слабому звуку, человек поворачивает голову в сторону звука и, одновременно, соответствующая мышца натягивает барабанную перепонку, повышая ее чувствительность. При очень сильном звуке натяжение барабанной перепонки ослабевает, что ухудшает передачу колебаний во внутреннее ухо. Остановка или задержка дыхания в моменты наивысшего внимания также способствуют обострению слуха. По мнению Д.Е. Бродбента, внимание - это фильтр, отбирающий информацию именно на входах, т. е. на периферии. Он установил, что если человеку подавали информацию одновременно в оба уха, но, согласно инструкции, он должен был воспринимать ее лишь левым, то подававшаяся при этом в правое ухо другая информация полностью игнорировалась. В дальнейшем было показано, что периферические механизмы отбирают информацию по физическим характеристикам. У. Нейсер назвал эти механизмы “предвниманием”, связывая их с относительно грубой обработкой информации ( выделение фигуры из фона, слежение за внезапными изменениями во внешнем поле ).