Тоталитаризм и авторитаризм, их сходство и различие

Тоталитарный режим  идеологизирует все сферы жизни, теряя всякую способность к самокоррекции. При этом идеология исходит из некоторой первичной системы идеалов. Октябрьская революция ввела у нас существенно новую (вместо самодержавной) систему высших идеалов: мировую социалистическую революцию, ведущую к коммунизму -- царству социальной справедливости, и идеальный рабочий класс.  

Эта система идеалов  послужила основой для созданной  в 30-е годы идеологии, которая провозглашала  идеи «непогрешимого вождя» и «образа  врага». Народ воспитывался в духе преклонения перед именем вождя, в духе безграничной веры в справедливость каждого его слова. Под влиянием феномена «образ врага» распространялась подозрительность и поощрялось доносительство, что вело к разобщению людей, росту недоверия между ними и возникновению синдрома страха.  

Противоестественное с точки зрения разума, но реально  существующее в сознании народа сочетание  ненависти к действительным и  мнимым врагам и страха за себя, обожествление  вождя и лживая пропаганда, терпимость к низкому уровню жизни и бытовой  неустроенности -- все это оправдывало необходимость противостояния «врагам народа». Вечной борьбой с «врагами народа» в обществе поддерживалась постоянная идеологическая напряженность, направленная против малейшего оттенка инакомыслия, самостоятельности суждений. Конечной «сверхзадачей» всей этой чудовищной деятельности было создание системы террора страха и формального единомыслия. 

На рубеже 1950--60-х  годов с окончанием перманентного  идеального состояния (XX съезд разрушил миф о внутренних «врагах народа», были провозглашены паритет сил  с НАТО и «окончательная победа социализма в нашей стране») и одновременно начались процессы деидеологизации  и распада идеи безусловного преимущества социализма и неизбежности мировой  социалистической революции. 

Любая тоталитарная система создает культ. Но подлинным  и главным объектом его выступает  не человек, а власть как таковая. Культ власти -- в этом состоит сущность тоталитарной системы. Власть оказывается сверхценностью -- ценностью абсолютного, высшего порядка. Кто имеет власть -- имеет все: роскошную жизнь, подобострастие окружающих, возможность высказывать суждения по любому поводу, удовлетворять каждую свою причуду и т.д. Кто не имеет власти, не имеет ничего -- ни денег, ни безопасности, ни уважения, ни права на свое мнение, вкусы, чувства. 

Создавая свой культ, тоталитарная власть мистифицирует  все властные функции, безгранично  преувеличивая их значение, засекречивая обеспечивающие их огромные средства и отрицая роль любых объективных  обстоятельств. А точнее, для власти не существует ничего объективного, ничего, что происходит само собой, без ее руководства, вмешательства и контроля. 

Культ власти оказался гораздо жизненнее культа личности. Мы давно уже научились критически относиться к самовосхвалениям власти, понимая незначительность или относительность  ее реальных успехов. Но считать, что  наши беды объясняются только тем, что  руководство недоглядело, ошиблось, что оно виновно или даже преступно -- значит все еще оставаться в плену культа власти. В этом, собственно, и состоят иллюзии XX съезда: раньше власть была плохой, теперь власть будет хорошей, но она как была, так и останется всесильной. Избавление от тоталитарной мистификации в другом -- в понимании ничтожности реального значения власти в сравнении с процессами самоорганизации общества. 

Картина мира тоталитарного  сознания не ограничивается отношениями  между народом и властью. Она  включает в себя и глубинные представления  о причинности, природе вещей, о  времени, человеке и т.д. Принятие этой мифологии -- не только следствие пропагандистских манипуляций. Являясь кратчайшим путем к счастью в наличных условиях существования, тоталитарная мифология принимается добровольно и с благодарностью. 

Носителями мифологии  тоталитаризма являются люди как  принадлежащие, так и не принадлежащие  к властной элите. Рассмотрим основные элементы тоталитарной картины мира. 

1. Вера в простоту  мира -- это центральная характеристика тоталитарного сознания. Вера в «простой мир» не позволяет почувствовать ни собственную индивидуальность, ни индивидуальность близкого человека. Эта вера приводит к распространению негативной установки по отношению к знанию вообще и к интеллигенции как его носителю в частности. Если мир прост и понятен, то вся работа ученых является бессмысленной тратой народных денег, а их открытия и выводы -- лишь попытка заморочить людям голову. Иллюзия простоты создает и иллюзию всемогущества: любая проблема может быть решена, достаточно отдать верные приказы. 

2. Вера в неизменный  мир. Все элементы общественной  жизни -- лидеры, институты, структуры, нормы, стили -- воспринимаются как застывшие в неподвижности. Новации быта и культуры игнорируются до тех пор, пока не будут импортированы в таких количествах, что станут восприниматься как давно известные. Изобретения не используются, открытия засекречиваются. Паспортная система привязывает людей к одному месту жительства, а трудовое законодательство -- к одному рабочему месту. Вера в неизменность мира влечет недоверие к переменам. 

3. Вера в справедливый  мир. Царство справедливости осуществляется  в каждом тоталитарном режиме. Коммунизма еще нет -- построить его мешает окружение, но социальная справедливость уже достигнута. Озабоченность людей справедливостью по своей силе и всеобщности трудно сравнить с каким-нибудь другим человеческим мотивом. Именем справедливости совершались самые добрые и самые чудовищные дела. 

4. Вера в чудесные  свойства мира. В ней проявляется  оторванность тоталитарного сознания  от реальности. Осуществляя индустриализацию, власть была заинтересована в  создании культа техники. Чудесам  прогресса придавались магические  свойства. Однако кредит этой  веры не бесконечен. Вот уже  трактора есть в каждом колхозе,  а изобилия не видно. Власти  приходится обещать новые чудеса. 

Мы застали этап перерождения веры, когда уже и  власть, и техника, и официальная  культура не только потеряли свою чудотворную  силу, но вообще перестали привлекать к себе внимание и надежды. Распад тоталитарного сознания в брежневскую  и постбрежневскую эпоху был отмечен необыкновенным расцветом иррациональных верований. 

Власть меняет людей. Избирательные репрессии, подбор и  расстановка кадров, манипулирование  людьми ведут к тому, что новая  политическая система создает новый  психологический тип. Ключевые посты  в партии, в управлении страной, в  армии и т.д. занимают люди, более  всего соответствующие практике тоталитаризма, поддерживающие ее и  готовые осуществлять. Одновременно люди, сформированные властью, требуют  от властной элиты соответствия тоталитарному  канону. В условиях стабильности это  влияние вряд ли существенно, но в  период социальных изменений, особенно реформ сверху, это консервативное давление может оказаться мощным фактором торможения. 

Основной социальной силой, на которую опирался тоталитаризм в период его формирования, был  не какой-то определенный класс, а люмпенство в широком смысле слова, люди разного социального происхождения, выбитые из своих традиционных социальных «луз» мощными экономическими и военными потрясениями, люди с маргинальной психологией. В России именно эти люди с энтузиазмом ринулись в партию во время «ленинских призывов», не утруждая себя необходимостью разобраться в основных идеях марксистской теории. 

Пассивная оппозиция  большинства населения и яростное сопротивление бывших имущих классов  не могли не привести на каком-то этапе  к возобладанию политического и духовного тоталитаризма, к разгулу террора. Вполне естественно, что в условиях преобладания крестьянского населения в стране по нему и пришелся основной удар. В целях сохранения позиций новая власть зачастую была вынуждена самым суровым образом расправляться и с рабочим классом, от имени которого она управляла. Но наибольший урон нашему народу нанес тоталитаризм духовный.  

Практически всю  российскую интеллигенцию, воплощавшую  дух народа, тоталитарному режиму пришлось уничтожить, и она либо эмигрировала (и способствовала творческому  скачку Запада), либо закончила свой путь более трагично на родной земле. Тоталитарное общество не может позволить  себе такой роскоши, как свобода  мысли. 

Люмпенские слои в обществе в той или иной мере присутствуют на протяжении всей его  истории. Но лишь на определенном этапе  общественного развития (т.е. в XX веке) эти слои становятся социальной базой  тоталитарных политических режимов  и выдвигают из себя «кадры» вождей и исполнителей (как, впрочем, и жертв). Люмпенизированные группы общества социально аморфны, социально-политически  и экономически дезориентированы, враждебно  настроены ко всем остальным социальным слоям и группам, обладающим стабильным жизненным укладом, определенностью  этических принципов и др. 

Отличие люмпенства XX века от аналогичных социальных групп в предшествующие эпохи состоит прежде всего в том, что «люмпенизатором» в данном случае выступает само государство, монополизирующее экономику, или супермонополии, сросшиеся с государством и в этом плане мало чем от него отличающиеся. 

Социальные свойства люмпенских слоев общества делают их восприимчивыми к радикальным идеологиям и радикальным политическим режимам. В истории России люмпенизация населения  всегда составляла характерную черту  ее общественной жизни. Суперцентрализованное государство, утвердившееся со времен Ивана Грозного, к XX веку не утратило своей силы. Подданные царя никогда не пользовались гражданскими правами и свободами. Причем это относилось ко всем слоям общества.  

Пореформенное (после 1861 года) развитие дало ростки гражданского общества, но одновременно, через обезземеливание  крестьян и пролетаризацию населения  усилило и люмпенизацию значительных его групп. Революция 1905--1907 годов, с  одной стороны (через Конституцию), легитимизировала растущее гражданское общество, а с другой -- усилила и обострила противоречие между люмпенами и буржуа. Октябрь 1917 года положил конец становлению гражданского общества. Процессы люмпенизации охватили все общество. 

Второй этап тоталитаризма  характеризуется тем, что он уже  сформировал свою собственную социальную базу, полностью отвечающую его зрелым формам. Это армия бюрократии, способная  с помощью карательных органов дать отпор всем, кто поднимется на уровень «рассудка» и заявит о своих правах. 

Бюрократизация всех форм управления обществом происходит следующим образом. В условиях полностью  огосударствленной экономики государственный аппарат становится тотальным собственником всех материальных составляющих жизни общества. Это делает его с неизбежностью и хозяином всех продуктов духовного производства. При обладании аппаратом всей полнотой власти у него нет и не может быть политических конкурентов, в обществе не складываются и механизмы сдержек и противовесов. Государственно-партийный аппарат не может не обюрократиться в таких условиях. 

Бюрократизм проявляется  не только в чрезмерном разрастании  аппарата, он выливается и в тотальную  засекреченность всех форм и методов  его деятельности. Господство централизованно-административных форм управления всеми сферами общественной жизни -- необходимая черта бюрократизации. Здоровая конкуренция альтернативных управленческих решений подменяется аппаратной интригой, а соперничество специалистов -- карьерно-клиентными отношениями.  

Развитие указанных  черт бюрократизированного аппарата рано или поздно приводит к его неспособности  осуществлять рациональное управление обществом. Но поскольку властные права  его никем не ограничиваются, то основной формой его деятельности становится административный произвол. Все это  дополняется административным ограничением всех, даже элементарных, прав и свобод индивида (включая права на выбор  мёста жительства и передвижение внутри собственной страны, не говоря уже о праве выезда за ее пределы). 

В ходе третьего этапа  окончательно формируется «номенклатура», привилегированная прослойка, войти  в которую было не просто, но «выпасть»  из нее можно было лишь за особо  одиозные прегрешения. Границы между  разными слоями общества становятся менее подвижными. И все это происходит под лозунгами равенства и воцарившейся справедливости. 

В области политической возникновение тоталитаризма возможно лишь в таком обществе, где многопартийная система сменяется однопартийной. В этом случае партия, придя к  власти, стремится уничтожить всю  политическую оппозицию. Уже на первом этапе тоталитаризма в СССР возобладал политический тоталитаризм: речь идет об однопартийной системе и абсолютном огосударствлении всей политической системы, включая все общественные организации. Политические отношения и институты  в обществе, по существу, исчезают или  носят формально-декоративный характер. 

Главной задачей  партии становится непрерывное формирование нужного для нее человека. Обществу систематически навязывалась мысль, что  партия ищет власти не ради нее самой, а ради блага большинства. 

Процесс становления  и утверждения тоталитаризма  также предполагает и насильственную «организацию» общественной жизни  на принципах «чрезвычайного положения», что неизбежно сопровождается милитаризацией. В нашей стране дополнительные возможности  этому процессу предоставлялись  и самим принципом организации  политической власти -- концентрацией всех ее ветвей -- законодательной, исполнительной и судебной -- в руках одного субъекта, Совета.