Основные  черты прежней структуры: глубокие деформации, низкая конкурентоспособность большинства изделий обрабатывающей промышленности, высокий уровень монополизации производства и обращения.

      2. Действие рыночных сил может  привести к формированию ущербной  структуры экономики, характеризующейся  низким уровнем накопления и инвестиций, преобладанием в производстве и экспорте сырья и энергоносителей.

      3. Структурная перестройка происходит  на фоне криминализации экономики,  в т.ч. кредитно-финансовой сферы.  Причем криминализируются те  отрасли, на которые делается ставка при выводе экономики России из кризиса.

      Преодоление этих негативных тенденций и осуществление  структурной перестройки экономически требует повышения роли государства.

      Структурная перестройка экономики предполагает осуществление следующих институциональных преобразований:

      - реформа предприятий;

      - развитие рынка ценных бумаг;

      - приватизация и управление государственной  собственностью;

      - поддержка предпринимательства;

      - антимонопольная политика, регулирование  естественных монополий;

      - развитие банковского сектора. 

2.5. Некоторые современные проблемы.

      Двенадцатилетний  опыт развития российской экономики  в новых условиях позволяет с  достаточной уверенностью прогнозировать ее будущее. Опыт такого прогнозирования  имеется. Так, еще в 1990 г. Ю.В. Яременко предсказывал: «Жизнь в соответствии с законами рыночной экономики означала бы для нас немедленное подпадание под давление условий мирового рынка, резкое увеличение экспорта сырья и энергоресурсов, лавинообразный сброс выпуска продукции обрабатывающих отраслей, т.е. кризис, справиться с которым нельзя без демпфирующей структурной подготовки… Не поможет даже то, что будут созданы подобия рыночных институциональных структур, внешне весьма похожих на те, которые существуют на Западе».

      В то же время динамично меняющаяся обстановка требует непрерывного обновления прогнозов. В частности, сегодня «сохраняющиеся положительные темпы промышленной динамики маскируют важный качественный поворот… – переход от модели внутренне ориентированного роста к модели экспортно-ориентированного роста, опирающейся на сырьевые отрасли». О скорости этого поворота говорит то, что вклад экспортно-ориентированных топливно-сырьевых отраслей в прирост производства товаров вырос с 24-27% в 2000-2001 гг. до 45 в 2002 г., а конечных отраслей, наоборот, снизился с 49-50 до 37%.

      Содержание  и возможные последствия реализации экспортно-ориентированного сценария хорошо изучены. Не раз отмечалась, в частности, его «запредельная  социальная жесткость». Но и экономические  проблемы далеки от решения. Так, загрузка мощностей в наукоемких отраслях составляет не более трети. Авиазаводы, к примеру, производят в год всего 5-7 гражданских самолетов при мощности 150-180. И наконец, вновь «стала развертываться классическая спираль инфляции издержек».

      Практическое отсутствие бюджета развития сочетается с высоким уровнем бюджетного профицита, что применительно к бюджету 2003 г. означает сокращение конечного спроса на сумму более 70 млрд. руб. [25]. Нельзя назвать рациональной и политику всемерного (до 13% ВВП) сокращения «непроцентных» расходов бюджета (той единственной его части, которая направлена на решение социально-экономических проблем) в условиях, когда вычетом из экономического роста являются именно процентные расходы. В подготовленном Минэкономразвития и торговли документе «План действий правительства РФ по реализации в 2003 г. программы социально-экономического развития РФ на среднесрочную перспективу (2002-2004 гг.)» в качестве главной причины неурядиц в российской экономике по-прежнему называются «недопустимо высокое вмешательство государства в экономическую деятельность», «значительная доля государства в перераспределении экономических ресурсов (и как следствие высокое налоговое бремя)» и «избыточное прямое участие государства в производстве товаров и услуг, что ведет к созданию неравных условий конкуренции».

      В действительности объективный ответ  на вопрос, «много» или, наоборот, «мало» у нас государства, не может быть дан вне анализа стоящих перед  ним задач и без оценки потенциала частного сектора – не того воображаемого, который «должен быть», а того, который реально есть. И если посмотреть, к примеру, на события прошедшей зимы в сфере коммунального хозяйства, очевидно, что решающий вклад в решение его проблем по-прежнему вносят не «конкурирующие между собой» частные компании, а все те же МЧС и армия.

      В этих условиях необходим не «уход  государства из экономики», а наоборот, всемерная активизация экономической  политики. Например, политика «Нового  курса» в США спасла эту страну в годы «Великой депрессии». Главным препятствием на этом пути считается ограниченность бюджетных ресурсов. Сложилась даже целая философия «жизни по средствам» (не для всех, разумеется), варьирующая в своих рекомендациях от «селективной политики» до прямого секвестирования бюджета. Достойный ответ на эти советы давал Ю.В. Яременко: «Селективная политика выделения ресурсов, – писал он в 1993 г., – может быть эффективна… только на фоне крупномасштабных мер, ликвидирующих ресурсные и технологические пробелы в масштабе целых отраслей и всей экономики».

      В российских условиях возможности пополнения бюджета зависят в первую очередь  от решения проблемы ренты. Это определяется сырьевым характером экономики и  огромными масштабами межрайонных  различий, генерирующих рентные отношения.

      Корни этой проблемы уходят в советское прошлое, когда материальные источники ренты были закреплены за предприятиями «в вечное и бесплатное пользование» (формула, употреблявшаяся обычно по отношению к колхозным землям, но распространявшаяся фактически и на другие природные ресурсы). Однако в постсоветские годы положение коренным образом изменилось: рента превратилась в доминирующую часть стоимости ВНП, жестко закрепленную за олигархическими структурами. Сложилось положение, когда «один субъект обмена – это отрасль, располагающая рентой, а следовательно и доходами, а другой субъект – обрабатывающая отрасль, у которой высокие издержки и нет доходов». Задавая риторический вопрос: «Может быть между ними обмен?», Ю.В. Яременко сам же давал на него ответ: «Нет!»

      В результате львиная доля сбережений «заперта» сегодня в экспортном секторе. На его долю приходится 3/4 прибыли и 2/3 инвестиций (а вместе с естественными монополиями – даже 80%). И наоборот, рентабельность в конечных отраслях остается критически недостаточной для модернизации производственного аппарата.

      В последние годы ненормальность этого  положения стала признаваться и  официально. Так, еще в Президентском  послании Федеральному Собранию РФ 2001 г. была сформулирована установка на «усиление рентной составляющей в налогообложении». Но, по справедливому замечанию С.Ю. Глазьева, «эта установка была реализована «с точностью до наоборот». Мало того, что налог на сверхдоходы недропользователей, посредством которого должно происходить изъятие части природной ренты в доходы госбюджета, не введен (природная рента, т.е. сверхприбыль от эксплуатации наиболее доходных месторождений, осталась в карманах у пользователей принадлежащих обществу природных ресурсов) – олигархи пролоббировали налог на добычу полезных ископаемых, фактически включаемый в цену продукции и уплачиваемый ее потребителями».

      Тезис о реформировании «недропользования  на основе… обеспечения финансовых интересов государства как собственника природных ресурсов» включен  и в подготовленный Минэкономразвития  «План действий правительства РФ по реализации в 2003 г. программы социально-экономического развития РФ на среднесрочную перспективу (2002-2004 гг.)». Однако он вступает в явное противоречие с другим положением того же раздела («Приоритеты Правительства РФ в области реформирования государственного управления») о «сокращении присутствия государства как собственника в экономике», и нетрудно догадаться, какому тезису будет отдано предпочтение при практической реализации Плана.

      В этих условиях для восстановления поддерживающих функций добывающей промышленности необходима какая-то форма национализации сырьевых отраслей, монополия внешней торговли, экспортные тарифы. Лишь после этого появится возможность осуществить последующие структурные приоритеты: модернизацию производственного аппарата, восстановление технологического ядра обрабатывающей промышленности, обеспечение национального потребительского стандарта. Остается лишь добавить, что изъятие ренты в доход государства позволит не только сблизить условия хозяйствования различных отраслей, но и существенно снизить налоговое бремя.

      Укрепление  доходной базы бюджета особенно важно  для регионов. Именно их воспроизводственные  системы (в первую очередь) вырабатывают качественные ресурсы. Для этого, однако, необходимо привлечение в территориальные бюджеты достаточного количества инвестиций. Задача эта некоторое время успешно решалась: до 2000 г. (включительно) как объем, так и доля территориальных инвестиций быстро росли. Продолжению этого позитивного процесса мешают, однако, установки правительства на снижение доли расходов консолидированного бюджета в ВВП и сокращение доли территориальных бюджетов в налоговых доходах: всего за 3 года – с 1997 по 2000 г. – эта доля снизилась с 55,8 до 43,5%. В результате в 2001 г. доля инвестиций в основной капитал из консолидированных бюджетов субъектов РФ вновь снизилась – с 14,4 до 12,6%.

      В этих условиях актуальной становится задача перехода к региональной политике, основанной на концепции устойчивого  развития [27, 28] и ставящей во главу  угла развитие инфраструктуры35. Такой переход затрудняется сейчас попытками перевести практически весь комплекс отраслей инфраструктуры – от МПС до здравоохранения – на самофинансирование. При этом не учитывается экономическая специфика инфраструктурного комплекса – характерная практически для всех его отраслей (транспорта, связи, коммунального хозяйства) тенденция снижения предельных издержек при увеличении объема деятельности. Это значит, что при продаже инфраструктурных услуг по оптимальной цене (всегда равной, по определению, именно предельным издержкам) самоокупаемость предприятий – поставщиков этих услуг невозможна.

      Другими словами, требование самофинансирования инфраструктурных отраслей вступает в  противоречие с принципами оптимального ценообразования (т.е. достижения рыночного равновесия), ведет в случае его реализации к заведомо неэффективному использованию ресурсов. Но это значит, что для всего этого огромного сектора экономики бездоходность (а в ряде случаев и внешнее финансирование, дотации) оказывается вполне нормальным экономическим явлением. Этого никак не могут понять наши администраторы, требующие выжимать максимум рентабельности не только из отраслей инфраструктуры вообще, но и чуть ли не из каждого вида перевозок в отдельности. 

Заключение.

      Важнейшими мерами, которые следовало бы сейчас осуществить в рамках новой инвестиционно-структурной политики, нацеленной на возобновление экономического роста, представляются следующие. Во-первых,опираясь на зарубежный опыт, следует с помощью экономических и административных мер добиться того, чтобы основные экономические агенты активизировали процесс формирования сбережений и их трансформацию в инвестиции, направленные в реальный сектор. Известно, что в странах Западной Европы в кризисных ситуациях широко использовались такие меры, как субсидирование ставок ссудного процента, введение обязательных норм сбережений, законодательное принуждение кредитных и сберегательных учреждений к сокращению кредитования потребителей и, напротив, к его увеличению в предпринимательской сфере, особенно в промышленности. Лиц, имеющих доходы выше определенного установленного уровня, обязывали вкладывать «излишние» деньги в акции или государственные ценные бумаги .

      Во-вторых, государство должно осуществить  специальный комплекс мер, направленных на побуждение приватизированных предприятий реального сектора к инвестициям. Уклонение от последних значительной части этих предприятий, а значит  и развития ими собственного производства, является, по моему убеждению, одной из главных причин нынешнего инвестиционного и общеэкономического кризиса.В числе указанных мер центральными могли бы стать общегосударственные программы «Реструктурирование предприятий» и «Эффективный проект». Функция первой из них в том, чтобы побудить основную массу российских предприятий к разработке и реализации планов перспективного развитня, предусматривающих коренную организационную и техническую перестройку (реструктурирование) предприятий. По своему охвату последняя может быть полной, заключающейся в системном преобразовании основных звеньев деятельности предприятия (организации управлении, материально-технической базы, выпускаемой, продукции), либо частичной, состоящей в качественном преобразовании хотя бы одного из таких звеньев. Приватизированные и акционированные предприятия участвуют в этой программе добровольно. Вместе с тем государство может понуждать отдельные, наиболее важные для страны предприятия в участию в ней через механизм банкротства, одной из главных процедур которого является реорганизация, осуществляемая с помошью внешнего управления и санации.

Государство должно оказывать участникам программы  определенную организационную и финансовую поддержку, в частности путем создания необходимых структур, формирования специальных фондов реструктуризации, привлечения к программе ресурсов финансового сектора, инвестиций, предоставляемых России кредитов, и т.п. Задача другой программы — «Эффективный проект» — состоит в том, чтобы инициировать инвестиционный процесс с помощью множества проектов  капиталовложений с быстрой окупаемостью.