Бизнес-элита

     Таким образом, важнейшим процессом в  региональной элите стала внутриноменклатурная ротация. Во-первых, на место бывших первых лиц приходят чиновники с  существенно более низким статусом в советское время. Этот процесс  мы называем «революцией клерков». Во-вторых, на место бывших партийных работников приходят те, чья карьера была связана с комсомолом. В целом можно говорить о том, что первый эшелон советской номенклатуры замещается ныне вторым и третьим. Постепенно стирается и грань между номенклатурной и неноменклатурной частями региональной властной элиты. Так, бывшие номенклатурные «клерки» сделали основную свою карьеру уже в постсоветский период, и рассматривать их в качестве представителей прежней номенклатуры нужно с оговорками.

     В последние годы проявилась новая  тенденция. Это – появление у  власти в регионах «силовой» номенклатуры, опять-таки неизбежно советского происхождения, группы, которую представляет и сам  второй президент России. Возникновение  на региональном уровне элементов милитократии (к числу силовиков с теми или иными оговорками сейчас можно отнести 10 губернаторов) скомпенсировало потери, которые понесла традиционная партийно-хозяйственная номенклатура, о которой речь шла выше.

     Анализируя приход силовиков к власти в регионах, следует различать два сценария.

     Первый  сценарий связан с имиджевыми преимуществами, которые имеют «люди в погонах» в условиях дисбаланса в социально-политической сфере. В наибольшей степени этим пользовались армейские генералы, которые приходили к власти в регионах и много раньше, начиная с Р.Аушева в Ингушетии в 1993 г. (если вообще не взять пример Д.Дудаева в Чечне в 1991 г.). Первой победой не просто генерала, но «варяга», не имевшего ранее никаких позиций в регионе и завоевавшего их за счет личной харизмы, стали выборы в Красноярском крае в 1998 г. - одно из переломных событий регионального политического процесса в России. В 2000 г. за счет имиджа «бравого военного» В.Шаманов выиграл выборы в Ульяновской области, победив самого что ни на есть укорененного «зубра» местной элиты – бывшего первого секретаря обкома КПСС и председателя облисполкома Ю.Горячева.

     Второй  и действительно новый сценарий связан с выходом на первые позиции  в ряде регионов представителей ФСБ  - очевидное следствие прихода к власти в стране В.Путина. В отличие от армейских генералов эта корпорация не обладала привлекательным для многих избирателей имиджем, и потому ее успехи на губернаторских выборах могли стать и стали реальностью лишь в случае административной поддержки федерального центра.

     В то же время развитие милитократии в регионах сильно ограничено, и  коренная смена элиты за счет ее кадров не может быть осуществлена.

     Во-первых, количество регионов, где к власти удалось привести представителей ФСБ, оказалось невелико – Ингушетия, Воронежская и Смоленская области. Пока только воронежский губернатор В.Кулаков прошел первый тест, переизбравшись на второй срок. В.Кулаков выиграл в первом туре, но с огромным трудом. Количество «избираемых» чекистов в регионах оказалось очень небольшим, что понятно, поскольку данная корпорация совершенно непублична. Да и отношение Кремля к продвижению чекистов в региональную власть оказалось не столь однозначным. В 2004 год даже наметился перелом: выходец из разведки, депутат-«единоросс» И.Морозов, имевший казалось бы отличные связи в центре, не получил реальной поддержки Кремля на выборах (И.Морозов баллотировался на пост губернатора Рязанской области).

     Хотя  единичные попытки выдвижения чекистов на губернаторские посты еще будут. Они наиболее характерны для Центрального федерального округа (явное следствие деятельности полпреда Г.Полтавченко, представляющего ту же корпорацию). В частности отмечается политическая активность начальника Тульского УФСБ В.Лебедева, а в Калужской области начальник УФСБ В.Логинов стал после выборов 2004 г. вице-губернатором и считается возможным преемником губернатора А.Артамонова. Добавим, что чекист В.Суржиков, не сумевший избраться губернатором Курской области в 2000 г., позднее стал мэром Курска.

     Во-вторых, популярность военных, как «армейцев», так и «чекистов», как правило, падает после того, как они приходят к власти на волне завышенных ожиданий, а затем демонстрируют слабые управленческие способности «на  гражданке». В 2003 г. отмечено первое поражение: выборы проиграл генерал В.Семенов, не сумевший избраться на второй срок в Карачаево-Черкесии. Под вопросом переизбрание В.Шаманова, растерявшего популярность. Хотя говорить о спаде интереса избирателей к силовикам тоже рано: генерал-десантник Г.Шпак смог в 2004 г. стать губернатором Рязанской области, а генерал Б.Громов чуть раньше триумфально переизбрался на второй срок в Подмосковье.

     Итак, демократическая интеллигенция  не состоялась в роли региональной властной элиты. На нее не делали ставку ни Б.Ельцин, ни тем более В.Путин. Санкционированные Б.Ельциным немногочисленные эксперименты по обновлению региональной властной элиты в четком соответствии со сценарием «демократической революции» имели скорее отрицательный результат. Тотальная ротация была невозможной в силу отсутствия достаточного числа кадров, вместо нее произошла частичная имплантация «демократов» на верхние позиции в региональных элитах. Это привело или к конфликтам с традиционными элитами с отрицательным для «демократов» результатом (в т.ч. в силу их собственных управленческих промахов) или к их слиянию с более лабильными старыми элитами.

     На  этом фоне в регионах в первой половине 1990-х гг. сложилась другая группа - оппозиционная бывшая номенклатура, стремящаяся взять реванш на волне растущей популярности левых сил и при поддержке КПРФ. Вторая попытка обновления региональной элиты была связана с первым циклом губернаторских выборов и может быть условно названа лево-номенклатурным реваншем. Как известно, первые губернаторские выборы 1996 г. прошли в России по «классическому» сценарию «партия власти» против левой оппозиции».

     Однако  относительные успехи левых сил  на губернаторских выборах 1996 г. не привели  к качественному изменению расстановки  сил в региональной элите. Важно отметить, что под лозунгами КПРФ к власти в регионах обычно приходили представители той же номенклатуры, оттесненные от власти своими более адаптивными коллегами в 1991 г. Поэтому с точки зрения генезиса элиты успехи КПРФ практически ничего не изменили. В частности при поддержке КПРФ к власти возвращались бывшие первые секретари Воронежского и Калужского обкомов КПСС, бывшие председатели край- и облисполкомов Краснодарского края, Амурской, Тамбовской и Челябинской областей (сейчас, кстати, из их числа у власти в регионе остался только П.Сумин в Челябинской области, притом дистанцировавшийся от КПРФ).

     Лево-номенклатурный реванш нельзя было считать подлинным  обновлением региональной элиты  не только потому, что речь шла о  возвращении к власти тех или  иных групп прежней номенклатуры (когда новое было еще не забытым старым).

     Приход  левых политиков к власти в  регионах обычно происходил в условиях отсутствия у них полноценной  управленческой команды, готовой заместить  проигравшую. Кадровые резервы региональных партийных организаций весьма ограничены, поскольку большинство управленцев предпочло не связывать свое имя с антисистемной оппозицией и продолжало делать карьеру в постсоветский период. На губернаторские посты из рядов КПРФ нередко прорывались публичные политики, которые с точки зрения наличия команды были одиночками. Поэтому власть в таких регионах формировалась по принципам личной преданности или управленческих качеств, а очень часто на своих местах оставались представители уже сложившейся управленческой элиты, т.е. адаптированной номенклатуры.

     «Красные» губернаторы не сумели организовать в своих регионах какую-либо принципиально  иную политику и в конечном итоге  продемонстрировали практически полную системность. В отличие от губернаторов – «демократов первой волны» губернаторы-коммунисты в большинстве своем сумели удержаться у власти, в том числе и потому, что обладали некоторым номенклатурным опытом и закалкой, которые роднят их с теми коллегами, кто изначально вступил в ельцинскую «партию власти». Но одновременно произошла трансформация политических позиций этой группы, которая практически не проявляет свою оппозиционность в отношениях с федеральным центром, и деятельность которой с содержательной точки зрения мало чем отличается от деятельности «обычных» региональных руководителей. Соответственно, какие-либо альтернативные программы регионального развития коммунистами разработаны не были, да они и не могли быть реализованы в отсутствие достаточных ресурсов и в условиях давления со стороны центра.

     Наконец, «красных» губернаторов было не так много, и само это явление оказалось временным. Основные успехи на региональных выборах были достигнуты в 1996-97 гг., когда биполярное противостояние было определяющим фактором, и протестные настроения эффективно использовались КПРФ на региональных выборах. Далее имели место единичные «отложенные» победы лидеров левой ориентации. Анализ ситуации в региональной элите показывает, что новые перспективные лидеры КПРФ в регионах не выросли, и политиков, способных реально претендовать на руководство территориями, в этой части политического спектра становится все меньше.

     В результате за кризисом «демократических»  губернаторов середины 1990-х гг. последовал кризис «красных губернаторов», характерный  для путинской поры и перешедший в новую фазу в 2003 г. В условиях укрепления властной вертикали и на фоне внутренних проблем КПРФ губернаторы стали дистанцироваться от партии и левой идеологии. Характерная история 2003 г. – выход из КПРФ краснодарского губернатора А.Ткачева (вступившего в партию из конъюнктурных соображений, что позволило ему стать депутатом Госдумы в 1999 г. и губернатором в 2000 г.) и его включение в предвыборный список «Единой России». В списке «Единой России» оказался и исключенный из КПРФ нижегородский губернатор Г.Ходырев, победа которого на выборах в крупном промышленном регионе в свое время стала предметом особой гордости коммунистов. Признаками кризиса в отношениях «красных» губернаторов с дезориентированными избирателями в 2004 г. стали поражения рязанского губернатора-коммуниста В.Любимова (он даже не прошел во второй тур) и губернатора Алтайского края А.Сурикова (перед этим фактически перешедшего на сторону «Единой России»). Ивановский губернатор-коммунист В.Тихонов включился в игру против Г.Зюганова и с подачи Кремля стал лидером «альтернативной» КПРФ, пытающейся захватить партийный брэнд.

     Кризис  «демократических» и затем «красных»  губернаторов был закономерным явлением в силу бесперспективности их борьбы с адаптированной номенклатурой. Одни потерпели поражение в этой борьбе, другие слились с успешной, т.е. оставшейся у власти частью номенклатуры. В этой связи наибольшее внимание привлекает политическое поведение еще одного субъекта – деловой элиты, особенно той ее части, которая сложилась после распада СССР и потому может считаться новой российской элитой. С этой группой следует связать «третью волну» обновления региональной элиты и важнейшую тему взаимоотношений бизнеса и региональной власти.

     На  первом этапе, когда губернаторы  назначались, представительство выходцев из деловой элиты в региональной власти было небольшим. Б.Ельцин в начале своего правления назначил губернаторами лишь нескольких аграриев и двух директоров промышленных предприятий. Деловая элита пробивалась к власти в регионах самостоятельно, обладая артикулированными политическими интересами (первоначальное накопление капитала продолжалось при активном участии бюрократии) и финансовыми ресурсами. Например, автономное развитие политических процессов в республиках уже в начале 1990-х гг. добавило к списку региональных лидеров бывшего директора нефтеперерабатывающего завода М.Рахимова в Башкирии.

     Деловая элита выходит на первые позиции  в регионах с началом выборных процессов, и с этого времени  ее роль неуклонно растет. Переломным следует считать 1993 год, когда президентом маленькой Калмыкии был избран предприниматель К.Илюмжинов. Ситуация была характерна тем, что традиционные номенклатурные кланы в нищей Калмыкии увязли в борьбе и упустили совершенно новую фигуру, демонстративно богатого бизнесмена, обещавшего всем «золотые горы». Далее, после перехода к повсеместным выборам директора и предприниматели разного происхождения стали выигрывать выборы и в других регионах. Так, в 1996 г. губернаторами становятся местные бизнесмены В.Цветков (Магаданская область) и В.Бутов (Ненецкий АО), начальник порта Л.Горбенко (Калининградская область), директор завода Н.Максюта (Волгоградская область), руководитель аграрного хозяйства В.Малеев (Усть-Ордынский Бурятский АО). В 1997 г. к ним добавился аграрий В.Стародубцев из Тульской области.

     На  следующем выборном цикле, в 2000 г. процесс  переходит в новую стадию. Более  активную роль в выборах начинают играть бизнесмены принципиально новой  формации (их первые «ласточки» – К.Илюмжинов  и В.Бутов) и крупные федеральные  бизнес-группы. Своеобразной вехой стало избрание крупнейшего столичного олигарха Р.Абрамовича губернатором Чукотки. Из региональных бизнесменов особого интереса заслуживало избрание Ю.Трутнева губернатором Пермской области (перед этим он успел поработать мэром Перми).

     В 2001 г. появляется еще один важный сюжет: крупные столичные корпорации выдвигают  своих менеджеров для завоевания командных высот в экономически важных регионах. «Норильский никель»  делает губернатором Таймыра А.Хлопонина, ЮКОС помогает избраться губернатором Эвенкии Б.Золотареву. Новым примером регионального бизнесмена, выигравшего губернаторские выборы, становится С.Дарькин в Приморском крае. Далее в 2002 г. А.Хлопонин избирается губернатором всего Красноярского края (а на Таймыре «Норникель» помогает избраться другому своему представителю О.Бударгину, ранее представлявшего интересы компании на посту мэра Норильска), красноярский золотопромышленник Х.Совмен берет власть в Адыгее, а глава компании АЛРОСА В.Штыров становится президентом Якутии. Все эти случаи и составляют наиболее интересные «кейсы» приобретения бизнес-группами власти в регионах.