Тенденции и предпосылки формирования единого энергетического рынка на пространстве ШОС

    «Тенденции  и предпосылки  формирования единого  энергетического  рынка на пространстве ШОС»

    Доклад  Директора Центра политических исследований,

    доктора политических наук Гульнары Каримовой 

    Среди глобальных проблем начала XXI века особо  выделяется проблема обеспеченности мировой экономики энергоресурсами.

    Наряду  с другими, природный газ и  нефть становятся важными факторами  не только экономического, но и политического, а в некоторых регионах даже военного влияния, давления и взаимодействия потребителей и производителей энергосырья.

    Исходя  из этого факта, мы предлагаем обсудить на данной конференции одну из концепций развития энергетического мирового рынка, которая может стать новой парадигмой взаимодействия производителей и потребителей этого сегмента мировой экономики. Данная парадигма могла бы базироваться на геополитических факторах развития экономики мира, на принципах взаимодополнения в схеме экспорт-транзит-импорт. Учет возможностей каждого участника рынка приведет к уменьшению потенциала частных интересов, к гармонизации предъявляемых друг-другу требований и формированию рамочной конструкции общих интересов.

    В связи  с необходимостью введения в жизнь  новых форм взаимодействия в энергетическом секторе мировой экономики, на общем фоне большого количества проблем, хотелось бы отметить определяющие:

• перспектива будущего развития и формирования рынка нового типа, с учетом тенденций роста энергопотребления на локальных рынках Европейского Союза, Индии и других стран Южной, Юго-Восточной Азии, Дальнего Востока и Северной Америки;
• пути формирования единого евроазиатского энергетического партнерства;
• роль Каспийско-Центральноазиатского региона, его ресурсной базы на формирование единого энергетического пространства, а также перспективы взаимодействия на мировом рынке государств Центральной Азии в рыночных структурах Азиатско-Тихоокеанского Региона;
• создание структуры институтов в рамках государств участников Шанхайской организации сотрудничества для формирования нового типа взаимодействия на рынке энергетики.

    Ушла  в прошлое эпоха, когда рынки  энергоресурсов были исключительно  локальными и продуктовыми, они достаточно быстро эволюционировали в сторону  региональных и глобальных рынков нефти, а затем природного газа. В перспективе, с ростом потребления и развития технологий, интеграция в экспортно-транзитно–импортной связи будет только расти.

    В последнее  время в мире наблюдается еще  одна тенденция – это разрыв между  реальной энергетической продукцией и торговыми операциями с ней. Сейчас можно в реалии он-лайн оформить котировку и заключить сделку не только по всему спектру финансовых инструментов, обращающихся на биржевых площадках, но и вне их. Происходит фрагментация энергетических рынков разных стран между различными биржами, и это делает привлекательной концепцию энергетического супермаркета.

    Нефтегазовый  комплекс мировой экономики развивается  на фоне обострившейся, но пока еще  не четко выраженной конкуренции  между Евроатлантическим и Тихоокеанским  регионами. В связи с этим, трансатлантические нефтегазовые корпорации зачастую не могут определить свою четко-ориентированную  энергетическую политику и вынуждены соглашаться с диктатом политики. В немалой степени на формирование ситуации вокруг энергетических рынков оказывает запутанная статистика по разведке и потенциальным возможностям в странах-производителях нефти и природного газа. Определенно известно только то, что перспективы резкого роста нефтедобычи за счет традиционно-разрабатываемых территорий на ближнее десятилетие выглядят проблематично. В странах Персидского залива себестоимость добычи нефти не велика, есть и разведанные значительные запасы, но для евроатлантистов энергетическая политика в этом регионе вряд ли будет меняться. Саудовская Аравия и другие страны Персидского залива закрыты от иностранного влияния на политику нефтяного сектора. Западу остается только добиваться пересмотра существующего статус-кво. Месторождения на других территориях находящиеся, вблизи к США и странам ЕС, т.е. странам, потребляющим значительно большое количество энергоресурсов, чем другие регионы мира, на сегодняшний день находятся на стадии падения добычи. В середине 2003 г. Норвегия, например, заявила, что исчерпала весь потенциал для поставок дополнительных объемов нефти на рынок.

    Проведенное Американским газовым фондом исследование «Топливо будущего: природный газ и новые экономические чистые технологии 21-го века» было направлено, прежде всего, на выявление потенциала природного газа как источника энергии для США. В исследовании отмечено, что несмотря на то, что пока рынок НАФТА обеспечивается за счет внутренних ресурсов, в ближайшей перспективе, как было отмечено в разделе 1.3, будет вынужденный рост импорта газа в США.

    Вернемся  к Персидскому заливу. Вмешательство  США в экономику Ирака, не изменило общемировой расклад сил на мировом  рынке нефти. Более того, как достаточно обоснованно утверждает генеральный директор российского Центра политической конъюнктуры господин Симонов, этот «деструктивный потенциал напряженности на территории страны, третьей в мире по совокупным запасам нефти, продолжает вызывать ожидания скорого развала всей мировой структуры торговли топливом».

    Тенденции, влияющие на мировой нефтегазовый рынок, проявляются и в регионе Мексиканского залива, где страны производители сырья не могут согласиться с силовыми методами решения энергетических проблем, учитывая и то, что здесь появляется слишком большая угроза в связи с природными катаклизмами.

    Совокупность  этих и ряда других деструктивных  тенденций в традиционных добывающих регионах выдвигает Каспийско-Центральноазиатский регион на первые рубежи борьбы за контроль над запасами нефти и природного газа, а также по контролю над магистральными маршрутами их транспортировки.

    По большому счету, по главным и определяющим интересам, все государства и  транснациональные корпорации, вовлеченные в функционирование углеводородного сектора мировой экономики, по отношению к российско-центрально-азиатским запасам нефти и природного газа делятся на две группы стран: страны, которых объединяют почти идентичные интересы экспорта и транзита и государства, которые хотели бы получать энергоресурсы с минимальными издержками. Соответственно, и та и другая группа субъектов энергетического рынка старается внедрить ту концепцию развития, которая дает им больше привилегий, как юридических, так и приоритетно-политических.

    Надо  отметить, что Россия, Китай, Индия, Иран, Узбекистан, Туркменистан, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Азербайджан, Турция и Пакистан в стратегическом плане могут составить единое энергетическое пространство производителей и потребителей в интересах своего развития. Они, при необходимости, смогут объединить капиталы, ресурсы как природные, так и людские, технические и производственные возможности и т.д. для создания энергетического рынка XXI века.

    Некоторые известные нефте и газопроводы накопили на сегодняшний день свой политико-конфронтационный потенциал. Это всем известный нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, а также Одесса-Броды, или еще только планируемые магистральные трубопроводы из России на Восток на Дацин и Находку и на Запад в Германию и далее. Одним словом ни один транзитный маршрут не рассматривается без политической составляющей. Однако, эту тенденцию объясняют стремлением иметь диверсифицированные потоки поставок углеводородной продукции на региональные рынки.

    Назрела потребность формирования единого  нефтегазового комплекса на Европейском континенте. Один из этих сценариев предлагает строить энергетическую политику на линейном принципе диверсификации, исходя исключительно из интересов каждого отдельного субъекта процесса производства и потребления. Так например, Украина рассчитывает уменьшить энергозависимость от России за счет нефти Казахстана, а Азербайджан предлагает Казахстану нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, тоже привлекая казахстанцев возможностью снизить зависимость этой страны от Каспийского Трубопроводного Консорциума т.е. опять же от России.

    В развернувшейся дискуссии аргумент зависимости  стоит на первом месте, однако целесообразным было бы начинать проработку маршрутов с цифр производства сырой нефти и возможностей экспорта. Азербайджан и Украина вполне справедливо отмечают, что добыча нефти в Казахстане будет увеличиваться и к 2010 г., предположительно, достигнет 115 млн. т., а экспорт может составить около 100 млн. т. К 2015 г. добыча в этой стране, как отмечают аналитики, будет увеличена до 150 млн. т., а экспорт достигнет 127,5 млн. т. В тоже время аналитики прогнозируют увеличение пропуска казахстанской нефти по Каспийскому Трубопроводному Консорциуму – 45 млн. т., по нефтепроводу Атырау-Самара 25 млн. т., в Китай 20 млн. т. Таким образом, на трубопроводы Баку-Тбилиси-Джейхан и Одесса-Броды остается – около 30 млн. т.

    Более того, если принять во внимание, что  Казахстан не является акционером этих нефтепроводов, то тарифы будут значительными  и, следовательно, такая диверсификация будет скорее политической, а не экономической. Ведь не секретом является, по оценкам многих аналитиков, то, что  нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан  скорее политическое, чем экономическое  предприятие. Более того, в ажиотаже политической полемики никто пока не просчитал стоимость рисков. Риски  имеют место как в плане  конфронтации интересов на всей территории, по которой идет трубопровод, так  и в возможностях южноевропейского рынка потребителей, т.к. рано или поздно война в Ираке закончится, и нефть курдской части этой страны будет вне конкуренции. Значительно более перспективным является путь создания такой собственности, которая была бы отражением взаимовыгодного интереса. В этой связи, становится понятным заинтересованность Казахстана в приобретении в собственность нефтеналивного терминала в Одессе и Одесского НПЗ.

    Политическая  составляющая развития нефтегазовыми  компаниями сектора мировой экономики  вносит  значительный  процент  рисков, когда формируются долгосрочные проекты, связанные с  чисто географическим несовпадением распределения запасов природного газа по регионам мира и, следовательно, со структурой добычи углеводородной продукции с территориальным расположением потребления нефти и газа.

    Это естественное положение обстановки взаимодействия нефтегазовых компаний мировой экономики легче всего продемонстрировать на примере производства и потребления природного газа в мире. Доказанных запасов в мире на 1 января 2001г. – 164 трлн. куб. м. Считается, что этих запасов, с учетом развития глобальной экономики, хватит на 62 года. В России и Иране находятся 50% мировых запасов природного газа, а 70 % мировых запасов  - это территория, на которой расположены государства Россия, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан плюс государства Ближнего Востока.

    Структура распределения запасов природного газа по регионам мира такова: Ближний  Восток – 35%, Африка 7,5%, Западное полушарие 9,5%, страны Азиатско-Тихоокеанского региона – 7%, Западная Европа – 3%, Россия плюс страны СНГ – 37,9% (из них Россия 32,2%).

    Структура же потребления природного газа по регионам мира такова: Организация  экономического сотрудничества и развития - 54,2%, Ближний Восток – 8,1%, СНГ- 23,4%, Китай - 1,2%, Азия-5,7%, Европейские страны - не Организация экономического сотрудничества и развития – 1%, Латинская  Америка – 4%, Африка – 2,4%.

    Необходимо  заметить, что, как Вам известно, нефть и газ в природном  состоянии,  как правило, тесно  связаны, их запасы расположены в  одних и тех же нефтегазовых провинциях. Таким образом, ни для кого не является секретом, то, что интересы нефтяников и газовиков находятся на одном  полюсе, а энергопотребителей  – на другом, т.е. в разной плоскости.

    Основным  видом транспорта природного газа в  мире является трубопроводный, и только около 25% его транспортируется танкерами  в виде сжиженного природного газа, как правило в межконтинентальных и межматериковых направлениях: из Алжира  и Ливии – в Европу и Америку; из Индонезии, Малайзии и Брунея – в Японию и Республику Корея и на Тайвань; из Абу-Даби, Катара и Австралии – в Японию и США. Однако в США протяженность только магистральных газопроводов составляет 417,5 тыс. км (по состоянию на 1996г.) (в сравнении в России 147,74 тыс. км.). Эта система магистральных трубопроводов в достаточной  степени определяет корпоративные интересы американских предпринимателей. Для дальнейшего экономического развития надо переходить на систему сжиженного природного газа, или искать источник для наполнения уже сложившейся газотранспортной структуры с подключением к этой уже имеющейся системе перспективных и лояльных в политическом отношении партнеров.

    Самым удобным партером для США можно  было бы считать Восточную Сибирь России, когда можно было бы  соединить  с этим  регионом газопровод «Альянс», проложенный из канадской провинции  Британская Колумбия (г. Форт-Сент-Джон) в район Чикаго (США). Этот газопровод введен в эксплуатацию в 2000г. и имеет самые совершенные технологические параметры, в том числе контрактную пропускную  способность – 37,5 млн. кубометров в сутки ( при максимальной – 42,5). Напомним, что месторождения на территории  Канады имеют запасы 1,7 трлн. куб. м., а в 2002 г. было добыто 183,5 млрд. куб. м. В дополнении к этому надо заметить, что 2001 год дал 186,8 млрд. куб. м., т.е. налицо падение добычи. Дополнительные объемы углеводородов для США можно было бы  брать в Восточной Сибири и Центральной Азии.