Тенденции и предпосылки формирования единого энергетического рынка на пространстве ШОС

    Сейчас  нет смысла пересказывать всю  историю борьбы  за углеводороды Каспийско-Центральноазиатского региона, Ковыктинского газоконденсатного месторождения (г.Иркутск) и т.д., тем более, что конфликтные противостояния продолжаются, и каждый из субъектов процесса  понимает диверсификацию исходя только из своих интересов. Первые постсоветские энергетические войны, как внутри СНГ, так и на внешней орбите, сейчас уже меняют свою направленность и становятся более конфликтоопасными.

    В Центральной  Азии, на Каспии и Кавказе политическая борьба за экономические дивиденды идет по целому ряду направлений – это и транзитные  маршруты, и борьба за контроль над стратегической территорией и за влияние в государствах, обладающих богатейшими природными ресурсами. Внимание к этому суперрегиону проявляют США, Россия, Китай, Индия, Турция и государства ЕС. Они сложно взаимодействуют в большой политической «игре»  как в отношении углеводородного сырья, так и в отношении трансконтинентальных транспортных коридоров. Государственные деятели, политики, бизнес, транснациональные корпорации, преследуя каждый свой интерес, ведут сложные манипуляции вокруг следующих основных направлений:

    Транстурецкий коридор, а именно: нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум с возможным подключением к ним потоков нефти и газа из Казахстана, Туркменистана и даже, может быть, из Ирана;

    Российский  коридор состоит из нефтепровода Каспийского Трубопроводного Консорциума и газопровода «Голубой поток»; нефтепровода Атырау-Самара и системы магистральных газопроводов Средняя Азия-Центр;

    Южный иранский маршрут, хотя и проблематичный из-за политики конфронтации Ирана-США, но весьма привлекателен с точки зрения коридора «Север-Юг»;

    Восточное (Китайское) направление стремительно набирает строительные обороты и  уже в декабре 2005г. должен войти  в строй нефтепровод Атасу - Алашанькоу.

    «Трансафганский» проект был выгоден многим, особенно США. «Трансафганский» проект, вернее борьба вокруг него, стал наглядным примером порочности практики не считаться с интересами других стран в стремлении занять доминирующие и контрольные позиции.

    Современные проекты по созданию трансконтинентальных и магистральных нефте и газопроводов столкнулись со следующими препятствиями:

• партнеры по финансированию, зачастую, жестко ставят перед основными участниками проекта свои политические ультиматумы;
• препятствием являются и трудности, связанные с конфликтными ситуациями на тех территориях, где предполагается проведение трубопроводов;
• масштабное и долгосрочное финансирование может пострадать от сложной обстановки вокруг цены на мировом и нефтяном рынках, а также от нестабильности современной  валютно-финансовой системы;
• стремление к быстрому обогащению за счет подавления интересов возможных партнеров создает локальную обстановку националистического снобизма, в результате чего начинают проявляться сепаратизм, национальная конфронтация, терроризм, заканчивающиеся военно-политическим масштабным конфликтом долгосрочного действия.

    В Каспийском регионе обстановка осложняется  еще и  тем, что не определен  его новый правовой статус. Попытки  геополитического доминирования США  в Каспийском регионе потенциально ставят оппонентами Россию, Китай и Иран, а также Пакистан и Индию. Нефть Каспия станет основой нефтегазового рынка юга Европы и стран юго-восточной части Европы и, одновременно, сократит возможности  экспорта арабских государств и иранских углеводородов. Однако  диверсификация поставок азербайджанских углеводородов дает возможность геополитического контроля США в Закавказье и Грузии, которая получает от транзита нефти и газа нужные ей ресурсы для выживания. Так, например, после продолжительных консультаций, эта страна получит от транзита природного газа от 4,8 до 7,4 долл. за 1000 куб. м. (в зависимости от периода эксплуатации). Кроме того, Грузия бесплатно будет выбирать из трубы 5% объема транспортируемого газа, а также имеет право купить в течение 20 лет в общей сложности 8,8 млрд. куб. м. по льготной цене.

    Вторым  вариантом энергетической политики может быть создание на основе сбалансированности интересов единого энергетического пространства. Интегрированный рынок, обслуживающий пространство Шанхайской организации сотрудничества, имеет все шансы быть созданным в самое ближайшее время, если принять во внимание достаточно высокий уровень экономического развития и роста совокупного ВВП, а также то, что в нем могут быть представлены, с одной стороны, страны-производители энергосырья, а с другой, страны-потребители. Страны-производители – на первом этапе это Россия, Казахстан, Узбекистан, Иран, впоследствии, возможно, Туркменистан и Азербайджан. Страны-потребители – Китай, Индия, Пакистан, Таджикистан и Кыргызстан. Для государств Центральной Азии и России сотрудничество с государствами-потребителями ШОС позволит интенсифицировать процесс создания новых маршрутов поставки нефти и газа в направлении рынков КНР и Южной Азии.

    Внимание  специалистов и политиков можно  сейчас привлечь, для начала, возможностями газового сектора, на основе которого приступить к созданию I-го этапа энергетического альянса. На первых порах можно определить этот будущий рынок как «Энергетический клуб ШОС».

    Суммируя  все данные по количеству возможного произведенного природного газа с одной  стороны и прогнозные показатели потребителей в южной и юго-восточной  частях Азии, можно утверждать о  нарождающейся тенденции регулирования  интересов, как производителей, так и потребителей в рамках такой организации как ШОС.

    Китаю необходимо сейчас и в перспективе  в 2005 г. – 76,4 млрд. куб.м.; в 2010 г. – 110; в 2015 г. – 198,1; в 2020 г. – 250, а если к этому приплюсовать и Южную Корею, то это в 2005 г. – 28,3; в 2010 г. – 39,6; в 2015 г. – 50,9; в 2020 г. – 84,9.

    Индия на сегодняшний день уже шестой по значимости потребитель энергии  в мире, в которой ожидается  увеличение потребления нефти со 130 млн. тонн в год до 160 млн. тонн к 2010 году. Сегодня Индия импортирует  почти 50 млн. тонн в год и этот показатель, скорее всего, будет увеличиваться. Аналогичная ситуация обстоит и  с природным газом. Если в 2002 году потребности индийского рынка составили  всего 30 млрд. кубометров, то к 2010 году они предположительно составят 40 млрд., а к 2015 году – 55 млрд. кубометров.

    Однако, для нас сейчас важно уточнить тенденции и перспективы экономического сотрудничества в рамках государств-участников ШОС с целью выявления возможностей создания объединения или, если хотите, своеобразного клуба по энергетическим проблемам этой организации. Напомним: в 1999 г. в Бишкеке в рамках экономического партнерства речь шла о необходимости создания общей транспортно-коммуникационной инфраструктуры. На Шанхайском саммите 2001 г. также прозвучало предложение руководителей КНР в адрес  государств-участников принять активное участие в проектах освоения западных провинций Китая, что в большей части связано с необходимостью дополнительной энергетической базы.

    Другие  страны ШОС тоже выражают намерение  активизировать поиск различных  направлений взаимодействия на уровне «шестерки» (Россия, Китай, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан). Так, например, Киргизия в сентябре 2002г. стала инициатором обсуждения вопросов взаимодействия в сфере  многопрофильных транспортных коридоров. Первый форум по инвестициям и  развитию Шанхайской организации сотрудничества в октябре 2002г., в Пекине выявил заинтересованность китайских компаний в освоении месторождений на Каспии и определил основные направления энергетического сотрудничества. Среди российско—китайских проектов особое значение имеет проект газопровода «Запад-Восток» по переброске природного газа из Таримского бассейна в СУАР, а также потребителям Шанхая.

    К перечню  совместных усилий в процессе интеграции стран-участниц ШОС можно отнести  и принятую в сентябре 2003г. на встрече глав правительств Программу многостороннего торгово-экономического сотрудничества. Сильной стороной этого документа является его реалистичность и прагматичность. В Программе определены приоритетные направления экономического сотрудничества, главные задачи с программами краткосрочного, среднесрочного и долгосрочного стратегического сотрудничества. Долгосрочный характер взаимодействия  определен 2020 годом, а программа разделена на три этапа ее реализации.

    На фоне вышесказанного на первом, организационном этапе было бы актуальным предложить включить идею создания «энергетического клуба» в рамках стран, как участниц ШОС, так и тех стран, которые высказали пожелание быть наблюдателями (Иран, Индия, Монголия, Пакистан).

    В XXI веке, когда человечество накопило столько  оружия, имеет смысл переходить от конфронтации в отстаивании своих  национально-государственных интересов  к их сбалансированности, и на первом этапе в иерархии строительства новых принципов взаимодействия можно структурировать сектор энергетики природного газа мировой экономики. Именно Шанхайская организация сотрудничества может сейчас, используя свой собственный опыт по консолидации сил борьбы с терроризмом, распространить его на идею создания общей платформы, принципов и взаимодействия в рамках нефтяного и газового рынков. ШОС успешно сотрудничает с ООН, АСЕАН, такими странами региона, как Индия, Иран, Пакистан, Монголия и др. Таким образом, уже сейчас становится ясно, что ШОС в самом ближайшем будущем станет мощным регулирующим и притягательным во всех отношениях фактором в регионах Центральной и Южной Азии, Юго-Восточной Азии, Азиатско-Тихоокеанском регионе и на Дальнем Востоке.

    Вашему  вниманию предлагается схема потенциальных  возможностей влияния такого «энергетического клуба» на различные, в т.ч. политические решения и баланса, таким образом, интересов и энергетических  потребностей, входящих в него стран:

1) влияние на  характер торговли (увеличение конкуренции  между конечными потребителями; увеличение конкуренции во всех смежных областях, характер прямых сделок между производителями и потребителями; усиление роли трубопроводного транспорта и переход на сжиженный природный газ, реструктуризация или олигополия; глубина интегрирования и т.д.;

2) влияние на  новые контракты, т.е. дезагрегирование или, иными словами, отмена, разукрупнение контрактов производителей, рынков наличного товара и фьючерсов, а также, наоборот, больше контрактов; рост цен на контракты в условиях нестабильности цен на рынке и т.д.;

3) влияние на  цены в плане гарантии прибыли  в секторе транспортировки газа, уменьшение или увеличение цен для производителей и для потребителей; влияние на ценообразование рынков природного газа в других регионах мира, особенно в периоды нестабильности;

4) влияние на  риски и учетные ставки в  цепочке экспорт-транзит-импорт;

5) влияние на  безопасность поставок (диверсификация  поставок и риска, компромисс-соглашение  в части долгосрочных поставок, а также обязательств по краткосрочным  проектам, прямые сделки между  производителями и конечными  продавцами, обязательства прямых сделок). 

    Все стороны  влияния на формирование рынка не могут быть предметом взаимодействия, если не будут приняты политические решения по таким позициям, как: свободный доступ к обсуждению, вопросы либерализации цен, регулирование тарифов на транспортировку, конкуренция на уровне производителя, конкуренция на уровне конечного потребителя, характер или необходимость горизонтального или вертикального дерегулирования, налоги и пошлины.

    Используя «Энергетический клуб» Шанхайской организации сотрудничества, как  площадку для диалога, в задачи которого вошла бы координация действий стран-производителей ШОС на региональном и мировом энергетическом рынке, а также развитие сотрудничества между производителями и потребителями сырья в рамках организации, страны-потребители и производители смогут более продуктивно обсуждать реализацию различных проектов в нефтегазодобывающей, электроэнергетической и транспортно-транзитной сфере, отслеживать ситуацию с ростом потребностей в нефти, газе, электроэнергии и других энергоресурсов.