Информационные войны в СМИ

      В-четвертых -это неопределенные выражения. Метод имеет много общего с методом “использования ценностных слов”, но основан на использовании выражений с не уточненным смыслом. Аудитории предлагается возможность искать собственные интерпретации. Например, в избирательных кампаниях нередко встречаются лозунги “Я добьюсь правды (справедливости)”, которые, несмотря на неясный, лишенный “конкретики” смысл в ряде случаев воспринимаются электоратом положительно.

      В-пятых- перенос положительного образа. Суть метода состоит в проекции позитивных качеств человека (авторитет, поддержка, престиж) или какого-либо объекта, предмета или моральных ценностей (индивидуальной, групповой, внутриорганизационной, национальной и т.д.) на другого человека или группу. Например, во время президентской избирательной кампании во Франции 1965 г. “избирательная команда” кандидата Жана Леканюэ создавала ему имидж “французского Кеннеди”, перенося положительный образ Кеннеди на кандидата. В частности, для этого использовались плакаты с изображением кандидата и надписью “Завтра … Жан Леканюэ … новый человек … Франция в движении”. "Такой же как все, как мы”. Метод состоит в том, чтобы увеличить доверие той или иной аудиторией, обеспечивая идентификацию того или иного человека или группу с этой аудиторией. Для этого кандидатов “очеловечивают”.Например, в ходе кампании партии И.Рыбкина использовались телевизионные ролики с фотографиями его детства, студенчества, начала трудовой деятельности ("такой же, как все мы"). Стандартным приемом при реализации метода являются съемки и фотографии кандидата в семье, с детьми, на природе, производстве, рассказ о хобби и т.д.

      В-шестых - наименьшее зло. Суть метода состоит в “мягком” признании того, что определенное лицо или курс является неприятный, но любой другой приведет к результатам намного худшим. Эта тема была одной из основных в избирательно кампании Президента РФ Б.Н.Ельцина в 1996 году.Во время “масс-медиа войны Чубайс-Березовский” в одной из газет была опубликована статья с заголовком “Двойка” по поведению? Зато силен, шельмец, в арифметике”, вместе с дополнительной информацией о профессионализме А.Б.Чубайса.

      В-седьмых- прощение проблемы. Многим людям не доставляет удовольствия долго разбираться в той или иной проблеме, а намного удобнее получить простой ответ на свои вопросы, с другой стороны многим непрофессионалам приятно услышать что, например, “юриспруденция это просто опыт каждого человека запутанный применением хитрых слов “, а “современное искусство - просто чепуха”, таким образом, люди потворствуют своему чувству превосходства и опасению признать, что эти области находятся вне их понимания. Суть метода “упрощения” состоит в использовании этих психологических особенностей человека. Сложные социальные, политические, экономические или военные проблемы сводятся к простым интерпретациям.Например, в президентской избирательной кампании “избирательная команда” В.В.Жириновского использовала серию телевизионных роликов, в которых лидер ЛДПР “популярно” объяснял причину экономических проблем России.

      В-восьмых- общественное неодобрение. Используется для создания иллюзии неодобрения тех или иных действий со стороны общественного мнения. Основная задача метода - создание негативного образа того кандидата или группы. Часто реализуется путем подбора различных высказываний “групп влияния”, “представителей” различных слоев населения, различных социологических опросов и так далее [16,C.216].

      В-девятых- неопределенные выражения и намеки, несущие негативную окраску. При использовании данного метода аудитории предлагается возможность самой находить собственные интерпретации. Используется против отдельных людей, групп, идей и эксплуатирует общественные стереотипы и латентные подозрения. Часто используется в форме следующих намеков: “Ну, вы понимаете, на что обычно живут такие чиновники как N”.

      В-десятых -перенос неодобрения и негативного образа. Метод “переноса неодобрения” состоит в создании неодобрения тех или иных персон, действий или идей через демонстрацию тех групп, которые одобряют данные идеи или действия, поддерживают эти персоны, но относятся к числу имеющих низкое доверие, тех, которых боятся, ненавидят или презирают и др.. Если группа, поддерживающая определенную политику, относится к числу подозрительных, презираемых или не вызывающих доверия, другие группы могут изменить свою позицию. Метод “переноса негативного образа” состоит в проекции негативных качеств человека или какого-либо объекта, предмета или моральных ценностей (индивидуальной, групповой, внутриорганизационной, национальной, патриотической и т.д.) на другого человека или идею для того дискредитировать его. Например, во время избирательной кампании 1986 г. во Франции социалисты выпустили плакат с изображением волка с длинными зубами и надписью: “А почему, милые правые, у вас такие большие зубки?”.

      В-одинадцатых- использование пугающих тем и сообщений. Пугающие темы и сообщения являются одними из самых эффективных средств воздействия. Как правило, реализация этого метода направлена на стимулирование тех или иных действий аудитории. В случае избирательных кампаний этими действиями может быть голосование “за” или, напротив, голосование “против” того или иного кандидата. Побочной, а в ряде случаев и основной, задачей этого метода выступает разрушение положительного имиджа и создание отрицательного. В этом случае тот или иной кандидат, партия, “политико-финансовая группа” представляется в качестве угрозы жизни, безопасности и благосостояния граждан, устойчивости социальной системы общества и т.д. Так, в кампании Президента США 1964 года “избирательная команда” Линдона Джонсона использовала телевизионный ролик с маленькой девочкой, которую уничтожал ядерный взрыв, который ассоциировался с его конкурентом Барри Голдуотером. Во Франции правые выпустили брошюру “Теряешь лишь раз в жизни”, которая имела антисоциалистскую направленность. На обложке находился крестьянин, заключенный в стилизованную под тюрьму избирательную урну, а брошюра содержала угрозы обобществлением собственности, потерей продуктивности хозяйств, оболваниванием детей в контролируемых коммунистами сельских школах - в случае победы социалистов.

      К сожалению, нет никаких оснований  предполагать существенного уменьшения практики воздействия на общественное мнение с помощью различных методов  и техник. Во многом это связано  с отсутствием утвердившихся моральных норм и традиций политики и бизнеса в России.

      По-видимому, необходимо признать, что существование  такого рода воздействия в значительной мере является неприятной, но органической частью политической и социальной системы  демократического государства, в котором отсутствует жесткие ограничения на циркуляцию информации, свойственные странам с тоталитарным строем. Пожалуй, здесь правомерно сравнение с техническим прогрессом и применением его достижений в военной сфере, когда за переходом на более высокую ступень технического развития человечества следовал переход на более высокую ступень развития средств ведения войн [10,C.315].

      Тем ни менее, “западное общество” во многом выработало определенное противоядие  такому воздействию, оно знает о  существовании методов и техник воздействия на общественное мнение, имеет устойчивые традиции существования различных мнений и твердой позиции средств массовой информации.

      Информационное  пространство нашей страны мы используем против себя. Достаточно рассмотреть несколько  примеров , связанных с крупными катастрофами, и их освещение в прессе. Скажем, трагедия с подводной лодкой «Курск». Исходя из нашего менталитета эта трагедия могла бы послужить сплочению общества перед лицом общей беды, она могла бы быть осознана как национальная трагедия. Тем не менее, эта трагедия была превращена в фарс, в показательную пляску на костях общества, флота и власти. И как результат  информационной   войны , развернувшийся вокруг «Курска», - отчуждение между властью и обществом и слом  российских  фундаментальных стереотипов, которые веками были основаны на взаимодействии общества и власти. От СМИ все чаще зависит, выглядит политическая акция победой или поражением.

      Цель любой  информационной   войны  – это воздействие на психику населения России, ее подавление. В этом смысле классические  примеры  – теракты на Дубровке, в Беслане[8,C.74-76].

        Цель их – вызывать хаос, дестабилизацию  в стране, межнациональные конфликты.  И в первом случае, и во втором  террористы продемонстрировали, что они управляют информационными потоками в России и мире. Сразу после захвата заложников террористы обратились к СМИ. Заложники по приказу террористов мгновенно оповестили весь мир об акции террора. Эта система управления  информационными потоками успешно продолжает действовать в России и мире и после успешного штурма. И никто в России не смог организовать в этот момент управление  информационными  потоками. А вот некий зарубежный аналитический центр работал очень хорошо. Террористы полностью управлялись извне, были просто исполнителями приказов. Именно этот центр организовал многочисленные антироссийские публикации в  российских  и западных СМИ после профессионального штурма спецназа. Началась мощная  информационная  атака в прессе на тех, кто спас Россию, спас людей. Передачи НТВ «Итоги» и «Намедни» тогда попросту поддержали террористов, проявили симпатии к убийцам и террористам, недовольство спецслужбами. Ни в одной стране мира не бывает чего-нибудь подобного тому, что мы видели. Потому что в момент беды люди должны направлять энергию общества против террористов, и только против них. Но  российские  тележурналисты занимались прямо противоположным. Это говорит о том, что власть не имеет сегодня никакого контроля над прессой. Государство не контролирует свое  информационное  пространство, его контролируют политические противники. Если государство не будет контролировать свои СМИ, их будут контролировать другие государства.

      Все это свидетельствует о том, что  в комплексной антироссийской операции – подавить психику людей в стране, вызвать дестабилизацию, вызвать хаос – было задействовано очень много людей.

      Информационная  война, разгоревшаяся "на тылах" настоящей  войны в Южной Осетии, идет главным  образом вокруг одного вопроса: кого считать агрессором, а кого жертвой. "На поверхности", т.е. на арене транснациональных СМИ, глобальная медиа-война ведется с существенным перевесом прогрузинской точки зрения. Но на "неформальных" площадках, где набор методов ведения информационной войны значительно шире, о доминировании одного мнения говорить сложнее. "Боевые действия" там ведутся с большим участием российских "добровольцев" [4,C.138-141].

      В глобальном медиа-пространстве Россия оказалась в одиночестве - такое  ощущение возникает от просмотра  иностранных СМИ, освещающих нынешний конфликт вокруг Южной Осетии. Односторонняя подача информации, которая захлестнула западные СМИ, упорно выставляет Грузию в виде жертвы российской "военной машины". К примеру, заметки в Reuters и Associated Press отражают лишь официальное мнение Тбилиси, главным рупором которого является президент Михаил Саакашвили, и, что показательно, подписаны зачастую лишь грузинскими фамилиями. То, что Россия проигрывает информационную войну, признано российскими медиа: этой теме посвятили свои репортажи почти все российские телеканалы.

      Грузинское  правительство вообще уделяет довольно много внимания информационной войне. Кроме непрестанной трансляции основного  месседжа о российской агрессии, который  настойчиво продвигается как внутри страны, так и на Западе, власти Грузии делают также многое и для закрытия источников альтернативной информации [7,C.156].

      Однако  в информационный век кроме официальных  СМИ, есть и альтернативные каналы, на которых разворачиваются масштабные "партизанские" бои. Они идут, в  частности, на просторах блогосферы, где каждый блог представляет из себя некое "персональное СМИ". Сегодня там можно отметить любопытную тенденцию: активное участие российских блоггеров на непривычном для себя англоязычном поле.

      Но  не только журналисты, блоггеры и хакеры могут вести информационную войну. Иногда для того достаточно клика мышкой: здесь главное - массовость действия. Пример тому - флешмоб-накрутка в онлайн-голосовании на сайте CNN. Этот ресурс предложил аудитории оценить действия России по отношении к Грузии. Примерно 92% голосов (более 329 тыс. человек) было отдано за вариант ответа, признававший поведение России миротворческим, и всего 8% оценили происходящее между двумя странами как вторжение в Грузию.

      Сегодня уже очевидным фактом стал провал концепции однополярного мира, глобализации по-американски. Многообразие культур и образов жизни оказалось невозможно унифицировать, загнать в единые ценностные рамки общества потребления, поправ при этом нормы международного права и устоявшуюся десятилетиями систему международной безопасности. 

      Видимо, назрела необходимость создания новых инструментов обеспечения  международной безопасности, в том  числе информационной. Думаю надо идти в направлении выработки  Международной Конвенции о нормах информационного взаимодействия в ситуациях острых международных конфликтов, дающей правовую квалификацию информационной агрессии, а также определяющей систему запретов и ограничений на применение информационного оружия. 
 
 
 
 
 

Заключение 
 

      По  данной работе можно сделать следующие выводы. Во-первых сложились два основных подхода к анализу информационной войны. Сторонники одного подхода описывают явление информационной войны через ее влияние на массовое сознание, манипулятивный потенциал и психологическое воздействие информационных сообщений. Сторонники другого подхода    описывают явление информационной войны как автономной системы в современном обществе при помощи технического, математического понятийного аппарата. Синтез исследований, описывающих информационную войну на основании различного категориального аппарата, позволит учесть всю полноту и многоаспектность этого явления.

      А во-вторых семантический аспект информационных войн в политике заключается в том, что актор информационной войны использует многообразные средства языка для кодирования информационных сообщений. Подобный подход позволяет придать информационным сообщениям мощный суггестивный, манипулятивный потенциал.

     День  сегодняшний, с его телекоммуникационными  вычислительными системами, психотехнологиями  кардинально изменил окружающее пространство. Отдельные информационные ручейки превратились в сплошной поток. Если ранее было возможно “запрудить” конкретные информационные каналы, то сегодня все окружающее пространство информационно коллапсировалось. Время на информационное взаимодействие между самыми отдаленными точками приблизилось к нулю. В результате проблема защиты информации, которая ранее была как никогда актуальна, перевернулась подобно монете, что вызвало к жизни ее противоположность - защиту от информации.