Трагическая судьба Онегина (по роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»)

Трагическая судьба Онегина (по роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»)

 

 

 

 

 

 

 

«Евгений Онегин» —  не только гениальное творение великого поэта, но и, пожалуй, важнейший роман  золотого  XIX века русского искусства. Это первый реалистический роман в русской литературе.

 

Роман, изложенный стихами, писался  поэтом Александром Сергеевичем  Пушкиным в течение восьми лет (с 1823 по 1831 годы). Юный Пушкин взрослел и  умнел, делал ошибки и исправлял  их, как и его любимый герой  Онегин.

 

Изображая и оценивая этого  неплохого по натуре человека, Пушкин осуждает его, противопоставляя Татьяне, своему идеалу.

 

Воспитание Онегина пусто  и бесплодно, потому как оно лишено национальных основ. Светское петербургское  общество — это та среда, которая  сформировала юношу. «Свет» делает Онегиных даже лучшими из людей. Чужестранные учителя, легковесное образование, балы и гулянья до утра не развили  душу Евгения, а только оторвали его  от всего русского, национального.

 

Либерализм преддекабристской  поры Онегин воспринял не как дело жизни, а как моду. Когда он очутился в деревне, то сделал очередной несерьезный  поступок: «ярем барщины старинной» «оброком легким» заменил.

 

Пушкин иронизирует по поводу либерализма Онегина. Шутливо  он говорит об отношении к нему соседей:

 

 

 

 

…Пьет один

 

Стаканом красное вино,

 

Он дамам к ручке  не подходит,

 

Все да, да нет,

 

Не скажет да-с иль нет-с.

 

 

 

 

Онегин не с теми, кто  отдаст свою жизнь за свободу.

 

Поэт принадлежит к  той же среде, что и его герой. Отсюда — любовь к балам, восхищенное  описание веселья.

 

Но… Евгений скучает в  деревне, а Пушкин полон творчества, свободолюбивых надежд, которые по-декабристски сильны.

 

 

 

 

Придет ли час моей свободы?

 

Пора, пора! — взываю к  ней.

 

 

 

 

От нечего делать Онегин принялся за писательство: «высокой страсти» в  нем нет, желания трудиться тоже.

 

В обычае светской среды —  приятное ухаживание, легкий флирт. Здесь  нет настоящего чувства. Онегин прекрасно  усвоил «науку страсти нежной». Чувства  остыли, скука стала обычным состоянием.

 

Мог бы герой Пушкина полюбить Татьяну? Наверное, мог бы, но среда, воспитавшая Евгения, не привила  ему чувство ответственности  за другого человека. Его представления  о любви порочны. Поэтому он еще  хорошо поступил, не применив своего искусства  соблазнителя. Он обратил внимание на Татьяну, понял ее поэтическую  натуру.

 

 

 

 

Неужто ты влюблен  в меньшую?

 

А что? — Я выбрал бы другую

 

Когда б я был, как ты поэт!

 

В чертах у Ольги жизни  нет… 

 

 

Но… чувство мелькнуло  и погасло. Он ничего не скрывает от девушки:

 

 

 

 

Я сколько ни любил бы вас,

 

Привыкнув, разлюбил тотчас.

 

Начнете плакать: ваши слезы

 

Не тронут сердца моего,

 

Я буду лишь бесить его…

 

 

 

 

Вот и прошел Онегин мимо большой любви. Пушкин ставит своего героя в такие условия, что  ему пришлось потом дорого заплатить за ошибку.

 

Испытания закаляют душу, делают человека отзывчивее. Поэт показал  духовный рост Евгения Онегина.

 

Из-за пустяка он убил друга, юношу-поэта. Он поступил так, подчиняясь законам «света», как должно было поступить «мужу с честью и  умом», испугавшись смеха глупцов.

 

В Онегине борется естественное человеческое чувство с чувствами  ложными, прикрытыми искусственной  средой.

 

 

 

 

В тоске сердечных угрызений

 

Рукою стиснув пистолет,

 

Глядит на Ленского Евгений…

 

 

 

 

Поэт применяет к герою  определение — убийца («Убийца  юного поэта»).

 

Его мучит совесть, преследует образ Ленского. Тем самым Онегин отходит от прежней жизни: бежит  из деревни, предпринимает путешествие.

 

Новый мир открылся перед  Евгением: он знакомится с родной страной.

 

Оказавшись в Москве, он презрительно всматривается в барский  круг.

 

На Волге Онегин слышит песни бурлаков о том, как «Стенька Разин в старину кровавил волжскую волну»… Итак, в восьмой главе  появляется уже другой Онегин: чуждый воспитавшему его свету.

 

 

 

 

Для всех он кажется чужим,

 

Мелькают лица перед ним,

 

Как ряд докучных приведений.

 

 

 

 

Теперь он способен к любви: вырос духовно, приблизился к  внутреннему миру Татьяны. Белинский  замечает: «Онегину не суждено было умереть, не отведав из чаши жизни: страсть  сильная и глубокая не замедлила  возбудить дремавшие в точке  силы его духа».

 

Онегин стал читать серьезные  книги по вопросам философии, истории. В его сознании возникают образы забытой человечности, чистоты и  народности — идеала той душевной культуры, который был присущ Татьяне.

 

Привычные светские отношения  стали тягостны. Появилось сознание ничтожности, пустоты прожитой жизни.

 

К Онегину пришла любовь. Ему вспоминается сельский домик, Таня…

 

Онегин любит ее прежнюю. Только через собственное перерождение он понял любовь Татьяны. Ему захотелось писать стихи. Свое письмо он начал  в тонах любовных посланий: «Предвижу  все, вас оскорбит печальной тайны  объясненье…» Онегин говорит об «искре нежности», о случайной встрече.

 

Таня не знает перерождения Евгения Онегина. Там, в деревне, она поняла, что он не способен к  большой любви. Она помнит, что  он разрушил счастье Ольги и Ленского, а ей прочитал нравоучение. Теперь Татьяна говорит наставительные слова, напоминает, что он не оценил ее в деревне, потому что она далека была от «света».

 

 

 

 

Зачем у вас я на примете?

 

Не потому ль, что в высшем свете

 

Теперь являться я должна,

 

Что я богата и знатна…

 

 

 

 

Онегина поразила победа Тани над петербургским «светом», ее умение остаться собой.

 

Трагизм положения Онегина  в том, что Татьяна не может  его понять, хотя и продолжает любить.

 

Уклад жизни общества исказил  духовную природу героя, толкнул  его на убийство, отнял у него любовь. Пушкин считает, что Онегин мог бы выйти на площадь четырнадцатого декабря. Не случайно поэт в X главе  изобразил тайные общества декабристов  и хотел привести туда своего героя.

 

Но Пушкин не мог открыто  говорить о декабристах, он вынужден был расстаться со своим героем в  «минуту злую» для него и «силы  этой богатой натуры остались без  применения…» (Белинский).