Тема искусства в произведениях Сомерсета Моэма

В романе «Театр» описано  творчество иного типа, чем в романе о художнике или писателе. Для  того чтобы актер мог «реализовать»  свой гений, одного самовыражения недостаточно; нужен живой человек сидящий  в зале. Потому и творчество Джулии Ламберт доходило до аудитории. Стрикленд – гений посмертной судьбы; при жизни художника у него не было «аудитории» и его картины не доходили до тех, кому они потом станут необходимы, как воздух. Эдвард Дриффилд также не был признан при жизни. «Театр» же повествует о талантливой актрисе, сумевшей завоевать безграничное признание публики.

В облике героини романа Джулии Ламберт творческое начало и  живой человек не разведены по полюсам, они взаимопроникают, и  это подробно прослеживается автором. Характер Джулии Ламберт не лишен «диалектики души». 

В романе «Театр» можно  наблюдать конфликт великолепия изысканной игры в жизнь и жизни подлинной, лишенной лжи. Как уже отмечалось выше, Джулия Ламберт очень талантлива, и она прекрасно это понимает:

«Damned if I know what genius is,” she said to herself. “But I know this, I’d give all I have to be eighteen.”

But she knew that wasn’t true. If she were given a chance to go back again would she take it? No. Not really. It was not popularity the celebrity if you like, that she cared for, nor the hold she had over audiences, the real love they bore her, it was certainly not the money this had brought her$ it was the power she felt in herself, her mastery over the medium, that thrilled her. She could step into a part, not a very good one perhaps, with silly words to say, and by her personality, by the dexterity which she had at her finger-tips, infuse it with life. There was no one who could do what she could with a part. Sometimes she felt like God». [4] 

Однако талант не знает границ: она играет и в жизни. Автор мастерски подчеркивается контраст ее собственных мыслей с тем, что она выражает людям. Ее муж, любовники - все заполучено путем искусного лицедейства. И правда глаголет устами ее собственного сына Роджера, судьбу которого она пустила на самотек из эгоизма:

«You don’t know the difference between truth and make-believe. You never stop acting. It’s second nature to you. You act when there’s a party here. You act to the servants, you act to father, you act to me. To me you act the part of the fond, indulgent, celebrated mother. You don’t exist; you’re only the innumerable parts you’ve played. I’ve often wondered if there was a you or if you were never anything more than a vehicle for all there other people that you’ve pretended to be. When I’ve seen you going into an empty room I’ve sometimes wanted to open the door suddenly, but I’ve been afraid to in case I found nobody there.» [4]

Джулия Ламберт, будучи успешной женщиной и известной актрисой, лишена того самого семейного счастья, о котором мечтают чуть ли не все женщины планеты. Ее любовь к мужу умерла, так и не получив ответа со стороны Майкла. Вспоминая о прошлом, Джулия грустит: жизнь обманула её. Но у нее осталось её искусство - каждый вечер она выходит на сцену, из мира притворства в мир реальности. В конце романа Джулия приходит к мысли, что настоящий театр - это и есть жизнь. Люди играют бесконечный спектакль и сами являются материалом, из которых актеры лепят потом характеры:

«Roger says we don’t exist. Why, it’s the only we who do exist. They are the shadows and we give them substance. We are the symbols of all this confused, aimless struggling that they call life, and it’s only the symbol which is real. They say acting is only make-believe. That make-believe is the only reality».[4]

Таким образом, она не только нашла себя и обрела свободу, но и увидела красоту своей прожитой жизни, не смотря на все невзгоды.

Моэму в высшей степени  присуще шекспировское восприятие мира как гигантского театра. Его  роман повествует не только об актерской игре как о великом искусстве, но и о том лицедействе, которого исполнены современные отношения матери и сына, мужа и жены, о фарсе, в котором участвуют столпы общества, представители интеллектуальной элиты, сильные мира сего. Каждый ведет свою игру. Моэм смотрит на нее не из партера, а из-за кулис. Смещение ракурса разрушает иллюзию, обнажаются скрытые от глаз побудительные мотивы, направляющие действия героев.

В романе «Театр» во всей художественной полноте развита  мысль, которая прозвучала в подтексте романа «Луна и грош» несколько глухо: конечное оправдание деятельности человека-творца – в создании Красоты, нужной другим.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава III. «Подводя итоги»

Книга «Подводя итоги», написанная в 1938 году, является не мемуарной прозой в смысле бытописания, а скорее рефлексией на собственное литературное творчество и внутреннее духовное развитие. Широкая эрудированность автора, тонкость психологических наблюдений в сочетании с искренностью - вот, пожалуй, отличительные черты этой книги.

Моэм находит вечные ценности, способные придать смысл жизни отдельного смертного человека, в Красоте и Добре. С  рядом  оговорок  он  утверждает  в «Итогах» приоритет нравственной и эстетической  сторон  жизни перед всеми остальными (что уже делал в своих романах).  В  мировой  литературе,  как  и философии, это не ново, но Моэм и не претендует на открытия в этой  области. Эмпирик и скептик, он  приходит  к  вечным  истинам  на  собственном  опыте, предпочитая ничего не принимать на веру. Точно так же и его персонажи сами постигают справедливость трюизмов и прописных истин, и  нужно  отдать  Моэму должное:  он  умел  раскрыть  примечательно  индивидуальные,  невообразимые, прямо-таки невероятные обличья, которые способно принимать общеизвестное  на ярмарке житейской суеты.

     Не новы  и выводы, к которым приходит Моэм, предпринимая художественное исследование взаимосвязи между прекрасным и нравственным, с одной стороны, и их соотнесенности с жизнью - с другой. В «Итогах» эти выводы представлены  в афористической законченности:

«Культура... должна служить жизни. Цель  ее  - не красота, а  добро». 

«Ценность  искусства  -  не  красота,  а  правильные поступки».

«О произведении искусства нужно судить по его плодам, и если  они нехороши, значит, оно лишено всякой  ценности». 

Но  это  уже  осмысление  и обобщение  творческого  опыта,  своего  и  чужого.   В   художественных   же произведениях - а Моэм значителен в первую  очередь  как  художник  -  важна самобытность метода его художественного мышления,  то,  как именно  он,  У. Сомерсет Моэм, на своем материале и во всеоружии собственного стиля приходит к открытию известных истин о человеке и  искусстве.  В  разных  романах  это происходит по-разному.

Уважительное отношение  Моэма к труду и ремеслам следствием своим имело столь же  уважительный  подход  к  потенциальному  читателю,  каковым   мог   быть ремесленник  или  рабочий.  Писатель  неизменно  выступал  против  нарочитой усложненности формы, заведомой неясности выражения  мысли,  особенно  в  тех случаях, когда  непонятность  «...рядится в одежды  аристократизма.  Автор затуманивает свою мысль, чтобы сделать ее недоступной для  толпы».  «Я отказываюсь верить, - там же прокламирует Моэм, - что красота  - это достояние единиц, и склонен думать, что искусство, имеющее смысл  только для людей, прошедших специальную подготовку, столь же незначительно, как  те единицы,  которым  оно  что-то  говорит.  Подлинно  великим  и  значительным искусством могут наслаждаться все. Искусство касты -  это  просто игрушка».

Это  принципиальное   положение   эстетики   Моэма   стоило   ему   симпатий рафинированной элиты, но зато завоевало широкого читателя. Он ведь не только наставлял, что стиль  книги  должен  быть  достаточно   прост,   чтобы   любой сколько-нибудь образованный человек мог читать ее с  легкостью, но всю жизнь воплощал эти рекомендации в собственном творчестве.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Сомерсет Моэм — человек  поразительной судьбы, писатель, совмещавший  литературный труд с миссией тайного  агента. Однако в истории мировой литературы он оставил заметный след, прежде всего как непревзойденный мастер прозы — как автор, в совершенстве овладевший тончайшим искусством рассказчика и обладавший уникальным даром романиста.[11]

Наследие  Сомерсета  Моэма  неравнозначно,  а  созданное  им  отмечено   известной сдержанностью, отстраненностью и рационализмом в передаче биения жизни. Может быть, лучше своих критиков понимал это и сказал  об  этом  он  сам:  «...в произведениях моих нет и не может быть той теплоты, широкой человечности  и душевной ясности,  которые мы  находим лишь  у самых великих писателей» ("Подводя итоги"). Но в его лучших книгах, выдержавших испытание временем  и обеспечивших ему место в ряду  классиков английской  литературы  XX  века, ставятся большие,  общечеловеческого и общефилософского  плана,  проблемы.[12]

Ответы  Моэма  бывали  подчас  непоследовательными,   спорными,   а   то   и  неприемлемыми, но в  любом  случае  привлекательна  художническая  честность автора в подходе к  решению этих проблем - вплоть до откровенного  признания, что он и сам не знает ответа, а если и предлагает собственную точку  зрения, то просит не считать ее истиной. Да и существуют ли исчерпывающие ответы  на некоторые  волновавшие  Моэма  и,  следовательно,  его  персонажей  вопросы? Литература по крайней мере и по сей  день  едва  ли  скажет  тут  последнее, решающее слово.

 В своих произведениях  он широко раскрывает волновавшую его тему искусства. Многие из его романов - это отдельные истории о творцах искусства, о «корнях» искусства и вдохновения, о соотношении красоты и добра, о целях и поистине неисповедимых путях и парадоксах искусства. Природа творчества, его тайны неотступно занимали Моэма. В искусстве он видел особый мир, противостоящий буржуазной обыденности и благопристойной пошлости. Его интересовало, какова связь между моралью творца и плодами его деятельности, между гением и злодейством. В том, что это «две вещи несовместные», как считал Пушкин, Моэм был до конца не уверен. Писатель не раз повторял, что значимость художественного произведения зависит от масштаба личности его создателя. «Чем больше его талант, чем ярче выражена его индивидуальность, тем более фантастична нарисованная им картина жизни». Личность художника реализуется в его искусстве, по нему о ней и судить.

Особенность его художественного  взгляда на мир - восприятие происходящего  в трагикомическом ключе. Осмеянию подвергаются и общественные установления, и житейская суета, и собственные  убеждения. Свои взгляды на мир Моэм высказывает откровенно, порой шокируя общепринятую мораль. При этом Моэм очень строг к форме: стройность сюжета, выверенность диалога, чистота интонации повествования, экономность и емкость описаний, неизменная суховатая ирония - все то, что сложилось в понятие «моэмовский стиль», характерный для лучших его романов и рассказов, одновременно раскованный и открытый - и по-английски сдержанный: каждое слово точно, взвешенно, употреблено абсолютно к месту. В этом суть феномена успеха Моэма.

За взаимоотношениями  персонажей, столкновениями их устремлений, страстей и натур у Моэма отчетливо проступает художественно-философский анализ некоторых «вечных» тем мировой литературы: смысл жизни, любовь, смерть, сущность красоты, назначение искусства. Постоянно возвращаясь к волновавшей его проблеме сравнительной ценности нравственного и прекрасного, Моэм в каждом случае, хотя и по-разному, отдавал предпочтение первому, как то явствует из логики созданных им образов. Жизни главных персонажей моэмовских романов, и есть художественное воплощение этой высшей формы красоты.

 

 

 

 

 

 

 

Литература

1. Зарубежные писатели. Библиогр. Слов. В 2ч. 4.2. М-Я/ Под ред. Н.П. Михальской. – М.:Просвещение: Учеб. лит., 1997. – 448с.

2. Михальская Н. Сомерсет Моэм: Взгляды и творчество. // Моэм С.Рассказы. – М., 1989.

3. Моэм, Сомерсет. Избранные произведения в 2-х томах. Том I. Романы. Пер. с англ./ Составл. И Предисл. В. Скороходенко. – М.: Радуга, 1985. – 560с.

4. Моэм У. Сомерсет. Театр. Книга для чтения на англ. яз. - М.: Менеджер, 1999. - 304с.

5. Моэм, Сомерсет. Узорный покров. Острие бритвы: Романы/Пер. с  англ.  М. Лорие; Предисл. В. Скороденко. - М.: Радуга, 1991.- 583с.

6.  Скороходенко В.А.Предисловие в кн.: Maugham W. Somerset. The Moon and Sixpence. Moscow Progress Publishers, 1973. – 240 c.

7. Скороходенко В.А.Предисловие в кн.: Maugham W. Somerset. Cakes and Ale or the Skeleton in the Cupboard. Moscow Progress Publishers, 1980. – 237c.  

8.Сомерсет Моэм. Луна и Грош. Книга для чтения на англ. яз. - М.: Прогресс, 1973. - 240с.

9. Сомерсет Моэм. Пироги и пиво, или скелет в шкафу. Книга для чтения на англ. яз. – М.: Прогресс, 1980. – 238с.

10. http://www.c-cafe.ru/days/bio/8/099.php В. А. Скороденко. 
Универсальная энциклопедия компании "КИРИЛЛ и МЕФОДИЙ"

11. http://bookworm-e-library.blogspot.com/2008/12/w-somerset-maugham-70-80-90.html

12. http://www.somersetmaugham.ru/ll-ar-autor-592/ В.Скороденко. Сомерсет Моэм.

13. http://ru.wikipedia.org/wiki/Моэм,_Уильям_Сомерсет