Стилистическая роль архаизмов и историзмов в балладах, былинах и притчах А.К. Толстого

Еще одним ярким примером использования устаревшей лексики для создания исторического колорита эпохи может служить баллада «Змей Тугарин». Во время пира «близ стольного Киева-града» разбойник Змей Тугарин (мифологический образ) сообщает князю Владимиру о предстоящем нашествии монголо-татар:

И в тереме будет сидеть он своем,

Подобен кумиру средь храма,

И будет он спины вам бить батожьем,

А вы ему стукать да стукать челом –

Ой, срама, ой горького срама! [9.147]

Кумир – идол, божество. Батог – палка или прут, толщиной с палец с обрезанными концами, применялась для телесных наказаний за мелкие провинности. Срам – в значении стыд.

Также архаизмы и историзмы  используются А.К.Толстым в речи персонажей и в авторской речи. В первом случае  выступают как средство речевой характеристики персонажа, во втором – как средство исторической или фольклорной стилизации. Например, в балладе «Князь Михайло Репнин» грамматический архаизм подъяли используется для изображения пира Ивана Васильевича Грозного с «дружиной удалой»:

  И все подъяли кубки. Не поднял лишь один;

Один не поднял кубка, Михайло Князь Репнин. [9, 129]. 

В этой же балладе фонетический архаизм глас выступает как средство речевой характеристики персонажа. Князь Репнин осуждает Ивана Грозного за опричнину, речь героя эмоциональна, патетична, торжественна:

Да презрит как измену бесстыдной лести глас!

Личины ж не надену я в мой последний час!   [9, 129].   

Интересна роль устаревшей лексики в балладе «Илья Муромец». Главная идея баллады заключается не в том, чтобы рассказать о подвигах богатыря, а в противопоставлении вольного духа героя и атмосферы княжеского двора. Илья Муромец - подлинный народный герой; он не дорожит роскошью, но он гордый человек, и его оскорбляет  неуважение со стороны князя:

Двор мне, княже, твой не диво!

Не пиров держусь!

Я мужик неприхотливый,

Был бы хлеба кус!

Но обнес меня ты марой

В очередь мою -

Так шагай же, мой чубарый,

Уноси Илью! [9, 108]. 

Устаревшие слова в речи героя показывают, что он человек из народа, простой, но требует уважения к себе «по заслугам». (Мара-наваждение, обаяние; чубарый- обращение к коню, значит «пестрый, пятнастый,  в пятнах», со светлыми пятнами на темной шерсти). [12 ] 

Используются архаизмы и при передаче речи лиц духовного звания, военных, исторических деятелей. Например, в балладе «Василий Шибанов», речь царя, обращенная к гонцу, полна различных архаизмов и историзмов. Глагол ступай позволяет передать повеление царя, его непреклонность и подчеркивает его главенство над всеми людьми. Об этом же свидетельствует глагол попрать, указывающий на царскую вседозволенность:

И нет уж мне жизни отрадной,

Кровь добрых и сильных ногами поправ,

Я пес недостойный  смрадный!

Гонец, ты не раб, но товарищ и друг

И много, знать, верных у Курбского слуг,

Что выдал тебя за бесценок!

Ступай же с Малютой в застенок! [9,127]

Примером использования устаревшей лексики в авторской речи могут служить строки из баллады «Курган»:

 А витязя славное имя

До наших времен не дошло…

Кто был он? венцами какими

Свое он украсил чело?

<…>

Безмолвен курган одинокий…

Наездник державный забыт,

И тризны в пустыне широкой

Никто уж ему не свершит!

Витязь – древнерусский воин, богатырь. Тризна – обряд поминовенья усопших, сопровождавшийся пиршеством. Венец – то же, что и корона, венок. Чело – голова). [12 ].  Устаревшая лексика передает возвышенное настроение лирического героя при виде «одинокого кургана», выражает высокую оценку автора славных подвигов наших предков, навевает мысли о быстротечности жизни.

Интересным примером использования устаревшей лексики в авторской речи  является баллада  «Правда».  А.К.Толстой  рассказывает об одном из самых распространенных человеческих заблуждений - о претензии на обладание истиной. Каждый из братьев познал лишь малую часть великой правды, которую «не объехать кругом» «во сто лет», но уверен, что узнал ее всю, а другие искажают это знание. Вместо того чтобы постигать правду вместе, братья бьются насмерть, причем их вражда переходит из поколения в поколение:

Умирая ж, каждый сыну наказывал,

Рубитися наказывал до смерти,

Полегти за правду за истину;

То ж и сын сыну наказывал,

И доселе их внуки рубятся,

Все рубятся за правду за     истину,

На великое себе разорение.

В этой балладе обращает на себя внимание то, что автор никого не хвалит и не осуждает — он просто рассказывает о том, что происходит, и завершает балладу назидательной концовкой вроде тех, которыми часто оканчиваются сказки:

А сказана притча не в осуждение,

Не в укор сказана - в поучение,

Людям добрым в уразумение. [9,114]

Использование устаревшей лексики в речи автора как раз и придает словам весомость, читатель верит им так же, как все мы в детстве верили сказкам. Здесь следует отметить и роль устаревшей лексики в фольклорной стилизации.

В притче «Спесь» А.К.Толстым использована устаревшая лексика для передачи иронического отношения автора к человеческим порокам:

Ходит Спесь, надуваючись,

 С боку на бок  переваливаясь,

Ростом-то Спесь аршин с четвертью,

Шапка-то на нем во целу сажень,

Пузо-то его все в жемчуге,

Сзади-то все раззолочено.

А и зашел бы Спесь  к отцу, к матери,

Да ворота не крашены!

А и помолился бы Спесь во церкви божией,

Да пол не метен!

Идет Спесь, видит: на небе радуга;

Повернул Спесь во другую сторону:

Не пригоже-де мне нагибатися! [9,137]

Надуваючись, нагибатися – грамматический архаизмы, используемые автором в сочетании со словами высокой книжной лексики передают авторскую усмешку.

Велика роль устаревшей лексики в создании А.К. Толстым определенной тематической направленности и в передаче разнообразных эмоциональных оттенков. Например, в балладе «Богатырь», историзмы и архаизмы помогают читателю прочувствовать  менталитет людей тех времен, передать в деталях колорит эпохи, явственно показывают нравственные пороки людей и социальные проблемы общества. Обращение к историзмам и архаизмам в этой балладе позволяет передать удушливую атмосферу пьянства, охватившего русское общество в то далекое время:

Он потчует всех без разбору,

Гроша ни с кого не берет,

Встречает его с хлебом-солью,

Честит его русский народ.

Красив ли он, стар или молод –

Никто не заметил того;

Но ссоры, болезни и голод,

 Плетутся за клячей его.

И кто его водки отведал,

От ней не отстанет никак,

И всадник его провожает

Услужливо в ближний кабак.

         Стучат и расходятся чарки,

Трехпробное льется вино,

         В кабак, до последний рубахи,

        Добро мужика снесено.

[9, 151]

С помощью историзмов и архаизмов также можно придать тексту особую эмоциональную окраску.  К примеру, в балладе «Поток-Богатырь» этот прием помогает прочувствовать атмосферу древнерусского языческого праздника:

У Владимира Солнышка праздник идет,

Пированье идет, ликованье,

С молодицами гридни ведут хоровод,

Гуслей звон и кимвалов бряцанье.

Молодицы что светлые звезды горят,

И под  топот подошв, и под песенный лад,

Изгибаясь, ходят красиво. [9, 186]

В данном отрывке изобилуют историзмы и архаизмы, в частности – кимвал, лад, гридни, хоровод, гусли, ликование. Кимвал, гусли – это названия старинных русских инструментов,  на которых, как правило, исполняли различные песни во время пиров и прочих торжеств. ). [12 ]  Хоровод – это название древнерусского народного танца  молодежи, который также исполнялся во время каких-либо праздников.  Активное употребление эмоционально окрашенной лексики создает неповторимую атмосферу шумного, буйного, щедрого празднества при дворе.

Архаизмы также используются А.К. Толстым для придания речи оттенка торжественности, патетичности. Чаще всего поэт привлекает с этой целью архаизмы старославянского происхождения (исторические церковнославянизмы). Эту функцию выполняет только такой славянизм, который устарел для нашей эпохи и не встречается в широком употреблении, в то время как его русский вариант общеупотребителен (младой, дщерь, глас).  Например, в «Песне о походе Владимира на Корсунь» автор рисует торжественную картину приготовления к крещению князя Владимира:

Корабль для нее снаряжают скорей,

Узорные ладят ветрила,

Со притчом на палубе ждет арзирей,

Сверкает на солнце парча стихарей,

Звенят и дымятся кадила. [9,162]

Таким образом, мы убедились в том, что стилистические функции устаревших слов в былинах, притчах и балладах А.К.Толстого позволяют передать характер эпохи, авторское отношение к изображаемому, рисуют образы героев, является средством исторической стилизации.

Заключение

В результате проведенного исследования нами были сделаны следующие выводы:

1) устаревшая лексика  полно исследована в русской  лингвистике, однако изучение этого  пласта лексики продолжается и в современном языкознании, так как язык находится в непрерывном развитии и изучение устаревших слов помогает глубже понять процессы в языкознании и обществе;

2) устаревшая лексика  систематизирована, однако единой  классификации не существует, сегодня лингвистика  располагает несколькими классификациями данного пласта лексики, большинство из которых сводятся к делению устаревших слов на историзмы и архаизмы;

3) устаревшая лексика используется в балладах, былинах и притчах А.К.Толстого для создания исторического колорита эпохи, как средство речевой характеристики персонажа, в речи автора как средство исторической и фольклорной стилизации, как средство  создания определенной тематической направленности и в передаче разнообразных эмоциональных оттенков.

Предложения по практическому использованию результатов

Результаты исследования могут быть использованы на уроках литературы в 8-9 классах и факультативных занятиях в средней школе.

Библиография

1.Литературная энциклопедия. — В 11 т.; М.: «Художественная литература». Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929—1939.

2.Розенталь Д.Э. Справочник-практикум: Управление в русском языке. Практическая стилистика. –М.:ООО «Издательство Оникс», 2007

3.Лекант П.А. Современный русский язык.-2-е изд.,испр.-М.:Дрофа, 2001

4. Валгина Н.С. и др. Современный русский язык: Учеб. для филол. спец. вузов. 5-е изд., перераб. - М.: Высшая школа, 1987.

5. Шанский Н.М. Устаревшие слова в лексике современного русского языка //Русский язык в школе. 1954. № 3.

6. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966

7. Русский язык: Учеб. для студентов пед. ин-тов. — Ч.1 / Л.Л. Касаткин, Л.П. Крысин, М.Р. Львов, Т.Г.Терехова; Под ред. Л.Ю.Максимова — М.: Просвещение, 1989.

8. М.Н.Нестеров   Русская устаревшая и устаревающая лексика. – Смоленск, 1988.

9. Толстой А.К. Собр. соч в 4-х томах, т. 1-2, М.: «Художественная литература», 1981

10. Шанский Н.М., Иванов В.В. Современный русский язык. Учеб. для студентов пед. ин-тов - 2-е изд., испр. и доп.- М.: Просвещение, 1987

11. Словари и энциклопедии на Академике. Толковый словарь С.И.Ожегова. Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ogegova

12. Словари и энциклопедии на Академике. Толковый словарь В.И.Даля. Режим доступа: http://dic.academic.ru/contents.nsf/enc2p

 

 

 

 

 

Приложение 1

Грамматические архаизмы

 

Архаизмы-существительные	Архаизмы-прилагательные и местоимения	Архаизмы-глаголы
В минувшие веки («Курган»)	А ведь каша-то выйдет солона. («Старицкий воевода»)	И все подъяли кубки («Князь Михайло Репнин»)
Скачи, князь, до вражьего стану, Авось я пешой не отстану («Василий Шибанов»)	Да песня твоя не пригожа! («Змей Тугарин»)	Да  презрит, как измену, бесстыдной лести глас! («Князь Михайло Репнин»)
Скажу напрямик, без изгиба, За все его ласки спасибо («Василий Шибанов»)	Был сын у родителей бедных; Любовью к науке влеком, Семью он свою оставляет И в город приходит пешком. («Богатырь»)	«Какое мне деется горе!» («Чужое горе»)
И пишет боярин всю ночь напролет Перо его местию дышит («Василий Шибанов»)	И нет уж мне жизни отрадной, Кровь добрых и сильных ногами поправ, Я пес недостойный  смрадный! («Василий Шибанов»)	Но внемлет ответ: «Я тебе не чужой, Ты чай, об усобице слышал княжой, Везешь Ярослава ты горе» («Чужое горе»)
И много, знать, верных у Курбского слуг,Что выдал тебя за бесценок.Ступай же с Малютой в застенок! («Василий Шибанов»)	А вернувшись на свою родину, Всяк рассказывал правду по-своему, Кто горою ее называл высокою, Кто городом людным тороговыим, Кто морем, кто лесом, кто степью. ("Правда")	Тут встал и поднял кубок Репнин, правдивый князь, правдивый князь: «Опричнина да сгинет!» – он рек перекрестясь. («Князь Михайло Репнин»)
С вечерни льются вины на царские ковры. («Князь Михайло Репнин»)	И поспорили братья промеж собою, И вымали мечи булатные. ("Правда")	Но тот продолжает, осклабивши пасть: Обычай вы наш переймете («Змей Тугарин»)
Он в остром шеломе, в кольчатой броне И свистнул беспечно, бочась на коне: «Какое мне деется горе!» («Чужое горе»)		И Русь оставляет Гаральд за собой, Плывет он размыкивать горе Туда, где арабы с норманнами бой Ведут на земле и на море. («О Гаральде и Ярославне»)
«Что ж нету певцов? Без них мне и пир не отрада!» («Змей Тугарин»)		День меркнет приходит ночная пора, Скрыпят у застенка ворота, Заплечные входят опять мастера, Опять зачалася работа. («Василий Шибанов»)
«Чтоб мы от Тугарина  приняли срам! Чтоб спины подставили  мы батогам! Чтоб мы повернулись  к обдорам!» («Змей Тугарин»)		И поспорили братья промеж собой, Вымали мечи булатные, И рубили друг друга до смерти, Рубяся, корились, ругалися. («Правда»)
«Проснулася я – и доселе вдали Все карканье воронов внемлю» «Три Побоища»
Корабль для нее снаряжают скорей, Узорные ладят ветрила, Со притчом на палубе ждет арзирей, Сверкает на солнце парча стихарей, Звенят и дымятся кадила. («Песня о походе Владимира  на Корсунь»)		-Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексееевич, Чего ты изволишь в котле варить?