Средства выражения лирической экспрессии в цикле стихотворений М. И. Цветаевой «Лебединый стан»

    Абсолютно сильная пунктуационная позиция  – заголовок – оформлена с  помощью тире, членящего составную  рему. (Тема имплицитна: «Я».) И всё  стихотворение строится как уточнение раскрытие этой ремы. Кто же тот, к кому обращается Цветаева? Это тот, кто родится «Столетие спустя», он – «Друг!», который «…ей служил служеньем добровольца! // Все тайны знал, весь склад её перстней!», ведь он знает даже то, что «– Все восхваляли! Розового платья // Никто не подарил!».

    Итак, он – друг (подчёркивается именно интимная, но не творческая связь), который многое знает о поэте. О нём же не известно почти ничего, поэтому и невозможна коммуникация.

    Тире  в названии замещает глаголы, восстанавливаемые из текста стихотворения: «пишу», «шла… навстречу // Тебе – через сто лет», «скажу». Все они имеют в своей семантике значение общения, которое возможно в данном случае только с помощью текста, что подтверждается и следующими строчками: «Со мной в руке – почти что горстка пыли – // Мои стихи!» – , указывающими в контексте всего стихотворения на невозможность тактильного контакта. Ведь «– Ртом не достать!» – Возможно двоякое толкование этой строчки: как невозможность непосредственного, устного общения и как невозможность поцелуя.

    Тире  и комплексный знак запятая и  тире кроме своей основной, контрастивно-отождествительной  функции («Тебе – через сто  лет», «Ты ищешь дом, где родилась я – или // В котором я умру», «Небытие – условность. // Ты мне  сейчас – страстнейший из гостей» и др.), выполняет в стихотворении причинную («– Ртом не достать! – Через летейски воды // Протягиваю две руки»), контрастивно-уточняющую («Как два костра, глаза твои я вижу, // Пылающие мне в могилу – в ад,» –, «Со мной в руке – почти что горстка пыли – // Мои стихи!» –, «На встречных женщин – тех, живых, счастливых, – // Горжусь, как смотришь,…», «И ты откажешь перлу всех любовниц // Во имя той – костей»), а также условную функции («Раз не убьёшь, – корысти не скрывать»).

    Контрастное построение стихотворения подчёркивается на лексическом уровне употреблением антонимов, присущих системе языка и контекстуальных, как в нескольких строфах, так и в пределах одной строфы: «Через летейски воды // Протягиваю две руки» и «Ту видящие, что рукой не движет, // Умершую сто лет назад»; «На встречных женщин – тех, живых, счастливых, – // Горжусь, как смотришь», здесь контраст перерастает в парадокс «Все мертвы вы! // Одна она жива!»; «И грустно мне ещё, что в этот вечер, // Сегодняшний – так долго шла я вслед // Садящемуся солнцу, – и навстречу // Тебе – через сто лет», и здесь опять – парадокс; «– Все восхваляли! Розового платья // Никто не подарил!»; и ещё один парадокс «Небытие – условность»; «И ты откажешь перлу всех любовниц // Во имя той – костей». Лексема ‘перл’ в контексте стихотворения переосмысляется, метафоризируется, у неё появляется значение «красота», «молодость».

    Как видим, лексический и пунктуационный уровни организации текста совместно  работают на авторскую интенцию, образуя  своеобразный плеоназм. И это при чрезвычайно экономном использовании М.Цветаевой языковых средств. К примеру, заголовок стихотворения «Тебе – через сто лет», представляющий собой контекстуально-неполное предложение, можно развернуть при помощи правого компенсирующего контекста в полное: «Я тебе пишу через сто лет». В этом, на наш взгляд, состоит одна из особенностей поэтического стиля Цветаевой: контраст, парадокс как основной стилеобразующий приём и способ видения, создающие парасему ‘сближение разнородного’ [Чернухина 1993: 63], репрезентирующую семно-семемный тип поэтического речевого мышления.

    Для стихотворений М. И. Цветаевой цикла  «Лебединый стан» характерна неточная рифма, резкость переходов, рваность синтаксических конструкций. Это придаёт её стихам яркую экспрессивную окраску, эмоциональность, усиливает напряжение. Стихотворения Цветаевой из-за дробления предложений, рваности ритма воспринимаются не сразу, чтобы понять смысл нужно перечитать и осмыслить их.

 

    2.2 Понятие «лирической  экспрессии» и  её роли в создании образа лирической героини

    Экспрессивность речи – совокупность признаков языковой речевой единицы, а также целого текста или его фрагмента, благодаря которым говорящий (пишущий) выражает своё субъективное отношение к содержанию или адресату речи.

    Составляющими категории экспрессивности речи являются:

а) эмоциональность

б) оценочность

в) интенсивность (образность)

[Сковородников,  Копнина 2003: 765].

Средства  выражения эмоций:

1) фонетические  единицы (интонация)

2) лексико-семантические  единицы (слова с эмоциональной окраской, например: шаромыга и с субъективно обусловленной окраской, например: проказник ты мой)

3) словообразовательные  единицы (через суффиксы еньк, оньк, онок, ик и другие)

4) междометия (ах, ай), частицы (ну и, вроде)

5) синтаксические  единицы (эмотивные предложения, например: Что за невежество! – удивление, оценка, риторическое восклицание, риторический вопрос, инверсия)

Средства  выражения оценочности  в речи:

1) словесные-нестандартные

2) стандартные  открытые: как говорят лётчики

    стандартные закрытые: как говорится

     письменные: кавычки, шрифты

Средства  выражения интенсивности (образности):

-интонация

-частицы

-лексические  повторы

-стилистические  фигуры

    Все эти средства помогают создать образ  лирической героини, делая его эмоционально насыщенным, экспрессивным, страстным, выражающим накал чувств и переживаний. В следующей главе будут рассмотрены данные средства, создающие образ лирической героини М. И Цветаевой цикла стихотворений «Лебединый стан»

 

     2.3 Средства выражения  лирической экспрессии в стихотворениях цикла «Лебединый стан» 

    Для поэзии Цветаевой характерен широкий  эмоциональный диапазон. По мнению критиков, поэзия Цветаевой строится на контрасте используемой разговорной или фольклорной речевой стихии и усложненной лексики. Подобный контраст усиливает индивидуальный эмоциональный настрой каждого стихотворения. Усложнение лексики достигается включением редко употребляемых, часто устаревших слов или форм слова, вызывающих в памяти «высокий штиль» прошлого. В ее стихах встречаются, например, слова «уста», «очи», «лик», «нереида», «лазурь» и тому подобное. Контраст бытовой ситуации и обыденной лексики с «высоким штилем» усиливает торжественность и патетичность цветаевского слога.

    Для Цветаевой характерны также неожиданные определения и эмоционально-экспрессивные эпитеты («Барская, царская тоска», «Жалкие усилья», «Голова цветочной чашечкой из серебряного выреза»). Эмоциональный накал стихотворения повышается инверсиями. («Человек молодой», «Лавина простонародная»).

    Выразительность стихотворения достигается при помощи эллипсиса (эллипсис - пропуск, умолчание). Цветаевская «оборванная фраза», не завершенная формально мыслью, заставляет читателя замереть на высоте эмоциональной кульминации:  

Кремлю:

Над твоим  черноголовым верхом

Вороны  кружат... 

Ты уходишь  день, не открыв Кремля.

Ты плывешь  в колокольном звоне...

Из Двадцатого Года уходишь ты,

Вербное Воскресенье 

Благовещенье - внук твой - откроет реку...

- Из  Двадцатого года, из Двадцатого  века... 
 

    Отличительная особенность цветаевской лирики неповторимая поэтическая интонация, создаваемая искусным использованием пауз, дроблением лирического потока на выразительные самостоятельные отрезки, варьированием темпа и громкости речи. Интонация у Цветаевой часто находит отчетливое графическое воплощение. Так, поэтесса любит с помощью многочисленных тире выделять эмоционально и семантически значимые слова и выражения, часто прибегает к восклицательным и вопросительным знакам:

Блоку 

Как слабый луч сквозь черный морок адов -

Так голос  твой под рокот рвущихся снарядов .

И вот, в  громах, как некий серафим,

Оповещает голосом глухим

- Откуда-то  из древних утр туманных -

Как нас  любил, слепых и безымянных,

За синий  плащ, за вероломства - грех...

И как - вернее всех - ту, глубже всех

В ночь канувшую - на дела лихие!

И как  не разлюбил тебя, Россия!

И вдоль  виска - потерянным перстом -

Все водит, водит... И еще о том,

Какие дни  нас ждут, как Бог обманет,

Как станешь  солнце звать - и как не встанет...

Так, узником  с собой наедине,

(Или  ребенок говорит во сне?)

Предстало нам - всей площади широкой! -

Святое  сердце Александра Блока. 

    Паузы передаются с помощью многочисленных многоточий и точки с запятой. Кроме того, выделению ключевых слов способствуют «неправильные» с точки зрения традиции переносы, которые нередко дробят слова и фразы, усиливая и без того напряженную эмоциональность:  

Всё может - какой инвалид ошалелый

Над люлькой  мне песенку спел...

И что-то от этого дня - уцелело:

Я слово  беру - на прицел!

[Русская литература ХХ века] 

    Анализируя  стихотворения М. И. Цветаевой (цикл «Лебединый стан»), можно выявить  следующие средства выражения лирической экспрессии.

1. Средства выражения  эмоций:

1) фонетические  единицы 

( Над церковкой - голубые облака,

Крик  вороний...

И проходят - цвета пепла и песка -

Революционные войска.

Ох  ты барская, ты царская  моя тоска!)

2) лексико-семантические  единицы (слова с эмоциональной  окраской, например: « Свобода! - Гулящая девка», « ...О, самозванцев жалкие усилья!», «чванится» и с субъективно обусловленной окраской, например: «- Брат мой! - Князь мой! - Сын мой!», «О тебе, моя высь, Говорю, - отзовись!»)

3) словообразовательные  единицы («сковородкой» , «доченька», «рубашечке», «чашечкой», «былинкою» )

4) междометия («О ветер, ветер», «О, откровеннейшее из сокровищ», «ах, ужели у тебя не хватит»), частицы («И вот, в громах, как некий серафим», «Вот так: из длани в длань»)

5) синтаксические  единицы («Царь и Бог! Для ради празднику - Отпустите Стеньку Разина!», «Родина! Исток и устье! Радость! Снова пахнет Русью!», «И никто из вас, сынки! - не воротится. А ведет ваши полки - Богородица!», «Запрет на Кремль? Запрета нет на крылья!») 
 
 

Средства  выражения оценочности  в речи:

1) стандартные открытые: («Говорю, - отзовись!»)

2) письменные: кавычки, шрифты («За Отрока - за Голубя - за Сына», «От Войны и Вдохновения») 

Средства  выражения интенсивности (образности):

1) интонация

(Отметили ли Вы, дружок,

- Смиреннее всего  -

Среди других дымков - дымок

Дыханья моего?)

2) частицы («А вот я перед солдатом», «Прошел бы ты по дому», «Все той же барской блажью»)

3) лексические повторы («О ветер, ветер», «Дёрном-глиной», «Ковыль-трава», «Бури-вьюги»)