Реалии и паремии в повести А.С. Пушкина "Капитанская дочка" и приемы их перевода на грузинский язык

РЕАЛИИ И ПАРЕМИИ В ПОВЕСТИ

А. С. ПУШКИНА «КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА» И ПРИЕМЫ ИХ ПЕРЕВОДА НА ГРУЗИНСКИЙ ЯЗЫК

Н. Г. Сичинава

(Государственный университет  Акакия Церетели, г. Кутаиси, Грузия)

Аннотация: В работе рассматриваются разнообразные приемы передачи реалий и паремий (транслитерация, калькирование, описательный и приближенный перевод, создание окказиональных неологизмов, «пословицеобразных» оборотов) при переводе повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка». Особое внимание обращается на случаи неадекватного перевода реалий и паремий.

Гениальная пушкинская проза переведена на многие языки народов мира, в том числе и на грузинский язык. Грузинский читатель знакомится с художественным миром классика русской литературы в блестящих переводах, выполненных мастерами грузинской переводческой школы, которые достойно продолжают и творчески развивают лучшие традиции мировой практики перевода.

Несмотря на ясность и простоту языка прозаических произведений А. С. Пушкина, в них встречаются лексические и паремические единицы, которые создают переводчику определенные трудности в силу своей национальной специфики. Именно об этих единицах А. С. Пушкин говорил: «Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, и поверий, и привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь народу – климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию – которая более или менее отражается в зеркале поэзии» [5, с. 74]. Следствием глубокого интереса к русским обычаям, истории, фольклору стали собранные поэтом старинные народные пословицы и поговорки. Л. А. Фин приводит примечания А. С. Пушкина, которыми поэт сопроводил пословицы и поговорки. Эти небольшие комментарии являются ярким свидетельством того, как вдумчиво относился А. С. Пушкин к каждому оттенку народных высказываний:

«Не суйся середа прежде четверга. Смысл иронический. Относится к тем, которые хотят оспаривать явные законные преимущества: вероятно выдуман во времена местничества.

Иже не ври же, егоже не пригоже. Насмешка над книжным языком: видно и в старину острили насчет славянизмов.

На посуле, как на стуле. Посул – церковная дань, а не обещание, как иные думали; следственно, пословица сия значит – на подарках можно спокойно сидеть, как бы на стуле.

Не твоя печаль чужих детей качать; – не твоя забота; печаль от глагола пекусь» и др. [5, с. 75].

Еще одним свидетельством большого интереса А. С. Пушкина к языковым сокровищам русского народа являются его письма. В дошедших до нас 786 письмах, адресованных близким людям и друзьям, исследователи выделили около 120 пословиц и поговорок [3].

А. С. Пушкин активно включает пословицы, поговорки, сказки, народные песни в прозаические произведения. По некоторым подсчетам в неоконченном романе «Арап Петра Великого» встречается 5 поговорок, в «Повестях Белкина» – 14, в «Дубровском» – 5, в «Капитанской дочке» не менее 40 пословиц и поговорок [3].

Реалии и паремии составляют значительный словесный пласт в языке повести «Капитанская дочка» – вершинного произведения пушкинской художественной прозы. Для анализа приемов их передачи на грузинский язык был взят перевод, выполненный Акакием Брегвадзе [7].

При переводе повести переводчик столкнулся с реалиями русского быта, являющимися наименованиями пищи, одежды, жилья, единиц меры, денег, а также   с реалиями, обозначающими лица, звания, титулы, обращения, сословия, объекты физической географии, транспорта и др. При передаче на грузинский язык востребованными оказались такие приемы, как транслитерация, калькирование, описательный и приближенный перевод. 

Часть реалий передается приемом транслитерации. Понять значение транслитерируемых слов читателю помогает контекст или же фоновые знания. Таким образом в грузинском переводе появились слова: кибитка – კიბიტი, армяк – არმიაკი, самовар – სამოვარი, верста – ვერსი, щи – შჩი, урядник – ურიადნიკი, казак – კაზაკი, раскольник – რასკოლნიკი, сарафан – სარაფანი, уха – უხა, гусар – ჰუსარი и др. 

При передаче реалий переводчик активно использует приближенный перевод, т. е. подыскивает в грузинском языке понятие, которое хоть и не совпадает с исходным понятием, но имеет с ним значительное семантическое сходство и способно раскрыть читателю суть реалии. При этом не всегда удается сохранить полную информацию о реалии. Например: тулуп (длинная, обычно не крытая сукном меховая шуба без перехвата с высоким воротником) переводится словом «ტყაპუჭი» (верхняя одежда, которая шьется из преимущественно из овечьей шкуры или шкуры какого-либо другого животного), толкование которого не содержит в себе указания на длину шубы, наличие рукавов, высоту воротника. Тулуп был подарен Гриневым Пугачеву в зимнюю стужу и, по сути, именно этот подарок является объяснением необычной милости Пугачева, пощадившего Гринева в знак благодарности при взятии Белогорской крепости.

Приближенный перевод используется при передаче историзмов, архаизмов, народных поэтизмов и обращений. Например, историзм ямщик (возница, кучер на ямских, почтовых лошадях) переводится как  «მეეტლე» (возница); челобитье (ист. письменная просьба или жалоба) – «თხოვნა» (просьба); красная девица (нар.-поэт.) – «ტურფავ» (красавица); сокол наш ясный (нар.-поэт.и уст. о мужчине, юноше, отличающемся удалью, отвагой, красотой) – «ჩვენო ვაჟკაცო» («ვაჟკაცი» – мужественный человек); матушка (ласково-фамильярное обращение к пожилой женщине) – «გენაცვალე»  (ласкат. дословно: «заменил я тебя в беде»), «ჩემო კარგო»  (моя хорошая), «შენი ჭირიმე» (ласковое обращение, дословно: «твое горе мне»); голубушка (ласковое название женщины) – «გოგოცუნა» (ласкат. девочка), «გოგონა» (ласкат. девочка) и т. д.

В повести «Капитанская дочка» переводчик столкнулся также с проблемой передачи слов, относящихся к свадебному обряду: посаженый отец и дружка. Как известно, на русской свадьбе посаженый отец исполняет роль родителя жениха или невесты. Это выражение не имеет буквального соответствия в грузинском языке, поэтому переводчик использовал прием приближенного перевода, передав его при помощи слова «მამობილი» (приемный отец). Этот же прием был использован и при передаче слова дружка (один из главных участников старинного свадебного обряда и распорядителей на свадьбе со стороны жениха) словом «მაყარი», употребляющемся в грузинском языке в значении: «люди, сопровождающие жениха и невесту во время свадьбы».

Описательный прием перевода безэквивалентной лексики оказался не столь востребованным в грузинском тексте, хотя один случай нам все же удалось зафиксировать. Этот прием лежит в основе перевода выражения  лубочные картинки (напечатанные с лубка), которое передается описательно, как «простые картинки» – «უბრალო სურათები».

Нужно отметить, что при переводе архаизмов поиск семантически сходных слов не всегда увенчивается успехом. Так, на наш взгляд, трудно отнести к числу переводческих удач передачу слов светлица, вор, грамота.

Слово светлица устарело в современном русском языке; во времена, описываемые в повести, оно могло употребляться в значениях: 1. Небольшая светлая комната в верхней части дома. 2. Светлая чистая парадная комната в доме. В грузинском переводе повести светлица предстает как гостиная («სასტუმრო ოთახი»), т. е. во втором значении. Между тем, чтобы попасть в светлицу, Швабрину, Гриневу и Пугачеву пришлось подняться по лестнице, значит, эта комната находилась в верхней части дома и не следовало светлицу переводить как «гостиная».

Слово вор  в современном языке употребляется для обозначения того, кто ворует; во втором своем значении – «преступник», «злодей» – оно устарело, но именно второе значение фигурирует в повести: так называли Пугачева в официальном письме к коменданту Белогорской крепости, так называет его и сам комендант Иван Кузьмич перед казнью: «Ты мне не государь, ты вор и самозванец, слышь ты!». В переводе слово вор передается в первом значении – «ქურდი», т. е. является обозначением человека, который ворует, что не соответствует значению, в котором оно употребляется в оригинале.

Слово грамота в современном русском языке употребляется в значении: «Официальный письменный акт, устанавливающий или удостоверяющий что-либо»; второе значение этого слова «письмо, послание» устарело. В переводе грамота передается историзмом «გუჯარი» (документ, выданный церкви царем или помещиком, в котором определялись обязательные правила для ведения церковного хозяйства). Как видим, в переводе предпринята попытка передать название официального документа приблизительным соответствием грузинского языка. Однако и эта попытка не удачна, так как в эпизоде, в котором встречается слово грамота, Савельич подает Пугачеву не официальный документ, а всего лишь письмо, написанное им самим.

При анализе перевода наше внимание привлекли слова кума (крестная мать по отношению к родителям крестника и к крестному отцу) и кумушка (ласк. к кума). Как известно, в русском языке они употребляются для обозначения духовного родства, и в этом значении не могут быть причислены к реалиям. Но есть у этих слов и другое значение – они могут употребляться в переносном значении, в котором они представляют собой безусловную реалию.  Так, кума – это устаревшее ныне обращение к знакомой пожилой женщине; кумушка – любительница пересудов, сплетница. Называя кумушкой попадью, приютившую комендантскую дочь Машу Миронову, Пугачев не имел в виду духовное родство между кем-нибудь из героев повести, поэтому переводить это слово как «ნათლიდედა» (мать крестницы) не следовало.

При передаче реалий переводчику в некоторых случаях пришлось обратиться к созданию окказиональных неологизмов. Слова фуфайка, телогрейка, стремянный, лобное место не имеют буквальных соответствий в грузинском языке. Для передачи реалий фуфайка (теплая вязаная рубашка или безрукавка) и телогрейка (женская одежда в виде теплой кофты, обычно без рукавов) переводчик расширил значение грузинского слова «სათბურა», зафиксированного в толковом словаре со значением: «устройство для согревания той или иной части тела» и являющемся эквивалентом к слову грелка. Расширение значения привело к созданию семантического неологизма, который легко вписался в контекст и не вызывает трудностей в восприятии текста: У окна сидела старушка в телогрейке и с платком на голове.– «ფანჯარასთან მოხუცი ქალი იჯდა, სათბურა ეცვა და თავსაფარი წაეკრა»; Матушка молча вязала шерстяную фуфайку, и слезы изредка капали на ее работу. – «დედა მდუმარედ ქსოვდა შელის სათბურას და ხანდახაბ ცრემლს აპკურებდა ზედ».

Устаревшее слово стремянный в русском языке является производным от существительного стремя (в значении: «одна из парных кожаных петель или железных дужек с ушком, подвешиваемых на ремне к седлу для упора ног всадника») и в «Капитанской дочке» употреблено в значении: «слуга, конюх, ухаживающий за верховой лошадью, а также слуга, сопровождающий барина во время охоты». В грузинском переводе слово стремянный передается окказиональным лексическим неологизмом «ჯილავდარი», который является производным от слова «ჯილავი» в значении: «кольцо, в которое можно продеть руку и к которому прикрепляются узда и поводья». Как видим, переводчику удалось весьма удачно образовывать окказионализм от наименования другой части конской сбруи.

К приему калькирования переводчику пришлось обратиться при передаче выражения лобное место. В Толковом словаре В. В. Даля оно дается со значениями: 1) возвышенность, холм, курган, сопка; 2) место казни, видное со всех сторон. Второе значение выдающийся лексикограф сопроводил комментарием, в котором говорится, что выражение лобное место в значении «место казни» переведено в Евангелии, где calvarium – «темя». Именно слово «თხემი» («темя»), а не «შუბლი» («лоб») было взято переводчиком для создания грузинской кальки евангелизма лобное место – «თხემადგილი» (буквально: «теменное место»).

Наряду с реалиями, как было отмечено выше, в повести А. С. Пушкина в изобилии представлены пословицы и поговорки, которые, как известно, «в шкале непереводимости» или «труднопереводимости» занимают одно из первых мест.

Использование приема буквального перевода (калькирования) позволило сохранить национальный колорит и вещественно-образное значение переводимого словесного материала. Этим приемом был передан смысл таких русских пословиц и поговорок, как: Будет дождик, будут и грибки, а будут грибки, будет и кузов. – გაწვიმდება და სოკოც ამოვა, ხოლო სოკო თუ იქნა, ხოკერიც იქნება. Худой мир лучше доброй ссоры, а и нечестен, так здоров. – უხეირო მშვიდობა სჯობს კარგ აშლილობასო. ეგ თუ პატივსაცემი საქმე არა, ჯანმრტლობისთვის მარგებელი მაინც იქნება. Конь о четырех ногах, да спотыкается. – ცხენი რომ ცხენია, ოთხი ფეხი აქვს და ისიც კი ბორძიკობს. Вместе жить, вместе и умирать. – ერთად ვიცხოვრეთ და ერთად დავიხოცოთ. Казнить так казнить, миловать так миловать. – თუ კაცს აკვდინებ, უნდა მოაკვდინო, იწყალებ და უნდა შეიწყალო. Утро вечера мудренее – დილა საღამოზე ბრძენია.

В ряде случаев переводчику пришлось несколько видоизменить облик пословицы или поговорки. Так, пословица Береги платье снову, а честь смолоду в переводе утратила свою образность, так как передана только частично, в результате чего предстает как обычное наставление отца Петру Гриневу: სიჭაბუკიდანვე გაუფრთხილდი ღირსებას (буквально: береги честь смолоду). В поговорке Незваный гость хуже татарина переводчик удачно заменил компонент татарин словом «ჭირი» (чума). Таким образом, в грузинском переводе данная поговорка звучит как: Незваный гость хуже чумы. Такая замена вполне оправдана, так как устраняет лингвоэтнический барьер, который мог бы возникнуть из-за незнания истории возникновения этой паремии. К слову будет сказано, что некоторые переводчики при передаче повести на английский язык вовсе пренебрегли этой поговоркой и не внесли ее в текст перевода [4, с. 156]. 

Некоторые русские паремии переданы их грузинскими эквивалентами, которые гармонично вписались в контекст и успешно участвуют в решении художественно-изобразительных задач. Например: Лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой. – სახრე ტყისა, ცხენი სხვისა, დაჰკარ, რა გენანებისაო. Поп в гостях, черти на погосте. – უპატრონო ეკლესიას ეშმაკები შესევიანო.Частый гребень, да веник, да алтын денег, с чем в баню сходить. – მაგის ავლა-დიდება კურდღელს აეკიდებაო.

В некоторых случаях грузинский эквивалент русской паремии, данный в рассматриваемом переводе, вызывает серьезные сомнения в адекватности, так как, весьма расходится с ней в аксиологическом (оценочном) значении.   Так, например, пословица С лихой собаки хоть шерсти клок передана пословицей ნაჩუქარ ცხენს კბილები არ გაესინჯებაო (ее русский эквивалент: Дареному коню в зубы не смотрят). Следует признать значительную семантическую близость обеих поговорок, и та и другая приводятся в подтверждение того, что не стоит пренебрегать  тем, что досталось даром. Однако образы, положенные в основу этих поговорок, совершенно разные и влияют на общую эмоциональную окраску поговорок. Для Савельича Пугачев «мошенник» и «злодей», поэтому в подтверждение своих слов он намеренно приводит пословицу, в которой фигурирует «лихая собака», тем самым демонстрируя свою неприязнь к подарку Пугачева и к нему самому. В переводе же слова Савельича лишены негативной окраски и теряют свою резкость.