О некоторых средствах создания психологии героев романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

тарий ─ Л., 1979, с. 27. 

Капернаумовых пробило одиннадцать часов)¹.

     Число 7 является наиболее устойчивым  символическим числом в «Преступлении и наказании».  Сам роман семичленен (6 частей и эпилог), первые две части состоят из семи глав каждая, роковое время для Раскольникова — 7 часов вечера. Цифра 7 буквально преследует Раскольникова: «В семом часу, завтра», «Он узнал, он вдруг, внезапно и совершенно неожиданно узнал, что завтра, ровно в семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и единственной ее сожительницы, дома не будет и что, стало быть, старуха ровно в семь часов вечера, останется дома одна». «Только что он достал заклад, как вдруг где-то на дворе раздался чей-то крик: — Семой час давно!»

     Но цифра 7 здесь, возможно, не  случайна. Согласно учению пифагорейцев, число 7 является символом святости, здоровья и разума. Теологи называют  число 7 «истинно святым числом», как соединение числа 3— божественного совершенства (троица), и 4 — мирового порядка; следовательно, число 7 является символом «союза» бога с человеком, или общения между богом и его творением. В Библии говорится о том, что в 7-й день, после шести дней творения, бог почил. По 7 из чистых животных нужно взять Ною в ковчег (Первая книга Моисеева. Бытие, гл. 7). Урожайных годов в Египте было 7 и неурожайных тоже 7 (Бытие, гл. 41). Каждый 7-й день и каждый 7-й год был свят, и после 7x7 лет наступал юбилейный и т. д. и т. п.

     Можно предположить, что, идя на  убийство в 7 часов, в это «истинно святое число», в этот символ «союза» бога с человеком, Раскольников тем самым уже был заранее обречен на поражение, так как хотел разорвать этот «союз» бога с человеком. Вот почему, чтобы снова восстановить этот «союз», чтобы снова стать человеком, Раскольников должен снова пройти через это «истинно святое число». Поэтому в эпилоге романа снова возникает число 7, но уже не как символ гибели, а как спасительное число: «Им оставалось еще семь лет; а до тех пор столько нестерпимой муки и столько бесконечного счастья!.. Семь лет, только семь лет! В начале своего счастия, в иные мгновенья, они оба готовы были смотреть на эти семь лет, как на семь дней».

     Л. Даунер обратил внимание  на часто повторяющееся в романе число «четыре»: «Однако так как мучительные колебания Раскольникова, символизирующие его психический разлад и моральное замешательство, все же должны представлять его возможную психическую и моральную цельность, то лестницы и число четыре связаны, гак как лестница буквально ведет к определенному повторяющемуся уровню высоты — к   четвертому  этажу.

     Квартира жертвы находится   на   четвертом  этаже здания; Раскольников прячет украденные  вещи во дворе, где  строится  четырехэтажный  дом;  убогая   комната Мармеладова  находится   на  4-м  этаже;  полицейская контора   находится   на   4-м   этаже   этого   здания,   и  Раскольников    направляется    к    четвертой    комнате. В каждом случае эта окружающая обстановка отмечает   критический   момент   в   психической   эволюции Раскольникова: убийство, поиски тайника (укрывательство), первая встреча с Соней и  окончательное признание. После преступления Раскольников четыре дня находится в бредовом состоянии.  В истории Лазаря. которую   Соня   читает   Раскольникову,   Лазарь   был мертв четыре дня. История

^{____________________}

¹Белов С. В. Неслучайные слова и детали в «Преступлении и наказании».─ «Рус. речь», 1975, № 1, с. 40. 

эта помещена в 4-м евангелии. У Раскольникова есть четыре основных бреда.

     Таким  образом,  мы  имеем  восемь  (дважды  четыре) проявлений числа «4», все связанные с преступлением Раскольникова, виной его и признанием.

    Число 4 имеет основополагающее  значение. Есть 4 времени года, четыре  направления, четырехклеточные стадии в эмбриональном развитии, четыре стадии человеческой жизни, четыре «мира», четыре элемента».

      И, как было уже сказано выше, символика числа восходит к  фольклорной и библейской числовой  символике: четыре стороны света  — слова Сони: «стань на перекрестке,  поклонись, поцелуй сначала землю... поклонись всему свету на все четыре стороны», — 4 евангелия. Откровение Иоанна Богослова — 4 животных; 4 ангела, 4 угла земли, 4 ветра; 4 имени сатаны; 4 сотворенных богом предмета; 4 имени народа и т.д.

     Приведя многочисленные примеры «поразительно устойчивого образа четырехэтажных домов и четвертого этажа в «Преступлении и наказании», В. Н. Топоров делает вывод: «Эта четырехчленная вертикальная структура,   семантически  приурочена  к  мотивам узости, ужаса, насилия, нищеты и тем самым противопоставлена четырехчленной горизонтальной структуре (на все четыре стороны), связываемой с идеей простора, доброй воли, спасения. Этот второй, сакральный аспект   чисел,   противопоставленных   профаническим числам,   годным   лишь   для   «низкой   жизни»,   снова возвращает нас к архаическим схемам  мифомышления и, в частности, к практике ритуальных измерений основных параметров мира. И у Достоевского число введено в мир и определяет не только размеры, но и высшую суть его. Для приближения к ней, проникновения   в   нее  необходима   полнота   жизни» ¹.

     Помимо числовой символики в  романе особую роль играют  цвета. С их помощью автор  создает ощущение палящей стоячей  духоты, замкнутой безысходности  жизни. С.М. Соловьев, специально занимавшийся изучением цветового фона произведений Достоевского, пришел к выводу, что «Преступление и наказание» —«наиболее совершенное по художественному выполнению произведение Достоевского — создано при использовании фактически одного желтого фона! Этот желтый   тон — великолепное,   целостное   живописное дополнение  к  драматическим  переживаниям   героев»²

     Кроме описания «желтой» комнаты  процентщицы,   С.М.   Соловьев   приводит   в   качестве примера «желтую каморку» Раскольникова «со своими желтенькими, пыльными (...) обоями», «желтоватые, обшмыганные и истасканные обои» в комнате Сони Мармеладовой, мебель «из желтого отполированного дерева»  в  комнате  Порфирия  Петровича,   «желтый» цвет   обоев   в   номере   гостиницы,   где   остановился Свидригайлов. «Желтый цвет уже сам по себе создает, вызывает, дополняет, усиливает атмосферу нездоровья, расстройства, надрыва, болезненности, печали, — делает вывод С.М. Соловьев,—сам грязно-желтый, уныло-желтый, болезненно-желтый   цвет вызывает чувство внутреннего угнетения, психической   неустойчивости, общей подавленности»³ .

____________________

¹Топоров В.Н. Проблемы поэтики и истории литературы. ─С., 1973, с. 261-262.

²Соловьев С. М. Достоевский  и русские писатели.─М., 1971, с. 437.

³Соловьев С. М. Достоевский  и русские писатели.─М., 1971, с. 439. 

     В.В. Кожинов обратил внимание  на «очень существенное сопоставление в «Преступлении и наказании» двух слов: слово «желтый» не раз соседствует с другим словом одного с ним корня — «желчный», которое, кстати, тоже часто встречается в романе.

     О Раскольникове, например, говорится:  «Тяжелая, желчная, злая улыбка змеилась по его губам (...) Наконец, ему стало душно и  тесно  в  этой желтой

каморке». Или другое место: «Проснулся он желчный (...) и с ненавистью посмотрел на свою каморку. Это была крошечная клетушка (...) имевшая самый жалкий вид с своими желтенькими (...) обоями.» (...)

     Перед нами явное взаимодействие  внутреннего и внешнего, мироощущения  героя и мира. В этом взаимодействии, очевидно, и коренится тот сложный и напряженный смысл, который приобретает в романе слово «желтый» (...)

     Во взаимодействии с  «желчью»  «желтизна»  приобретает смысл чего-то мучительного, давящего(…)

     Наконец,  слово  «желтый»  связано,  по-видимому, еще и с тем, что «Преступление и наказание» — ярко выраженный петербургский роман. 

Дело  в  том,   что образ  Петербурга  прочно ассоциировался   в   русской литературе с желтым цветом (...)

     Вероятно, и в романе Достоевского  обилие «желтого» как-то связано с самим ощущением Петербурга, его общего колорита»¹.

     А.А. Жук в своей работе отметила, что в романе основному желтому тону аккомпанируют различные оттенки красного: красный свет солнца, «огненное перо» на шляпках уличной певицы и Сони, красная рубаха приказчика, множество красно-розовых бликов в эпизоде с утопленницей, медный подсвечник у Сони, красные пятна на щеках Катерины Ивановны и обагрившая повествование во многих местах кровь старухи и Лизаветы, Мармеладова, Катерины Ивановны. Критик считает, что «было бы, разумеется, слишком прямолинейным расшифровывать весь этот желто-красный колорит как непосредственную символику золота и убийства (хотя и такой смысл здесь, конечно, тоже не минуется). Цветовая гамма романа обретает настоящее значение в сложной связи с другими повествова-тельными моментами.»²

     Т.Б. Лебедева по-другому интерпретировала цветовую гамму романа. По её мнению, «красный цвет в романе «Преступление и наказание» во многом наследует традиции иконописной символики, возбуждая в читателе библейские ассоциации и становясь тем самым особо значимым (...) Красный цвет становится своеобразным светофильтром, через который видит окружающее обезумевший от крови Раскольников».³ 

5. Пространство в  романе

     Поэтическая образность Достоевского тонка и богата, она включается в сложную ассоциативную цепь. Здесь не всему можно давать логически

____________________

¹Кожинов В.В. Три шедевра русской классики.─М.,1971, с.123-124.

²Жук А.А. Русская проза второй половины 19 века. ─ М., 1981, с. 110.

³ЛебедеваТ. Б. XXVII Герценовские чтения. Литературоведение. ─ Л., 1975,

 с. 45 — 46

упорядоченные определения, точные причинно-следственные характеристики. Хотя высшая идейно-художественная целесообразность, несомненно, есть во всей той «материальной среде», которой  Достоевский безвыходно окружил  Раскольникова.

     М. М. Бахтин заметил, что в романах Достоевского особенно важен как место, притягивающее главные события, «порог», «где совершается кризис и перелом», и еще «площадь». «Внутреннего же пространства дома, комнат, далекого от своих границ, то есть от порога, Достоевский почти никогда не использует, кроме, конечно, сцен скандалов и развенчаний, когда внутреннее пространство (гостиной или зала) становится заместителем площади. Достоевский «перескакивает» через обжитое, устроенное и прочное, далекое от порога, внутреннее пространство домов, квартир и комнат, потому что та жизнь, которую он изображает, проходит не в этом пространстве»¹. Переходя к «Преступлению и наказанию», исследователь замечает, что и Раскольников, и Мармеладовы в сущности живут «на пороге», что основные «действа» романа там и совершаются.

     Интерьер жилья героев Достоевского  предельно опустошен. Там (в  комнате Мармеладовых, у Раскольникова,  Разумихина, Сони) господствует оголенная  нищета. А.А. Жук писала, что «в  жилище героев Достоевскому важно открыть читателю не только бедность  (это первый, наиболее близко лежащий и моментально прочитываемый смысл), но какую-то общую чуждость этих помещений людям, их неприспособленность для человеческого, «живого» обитания».²

     Раскольников не случайно однажды скажет в рассеянности, что «квартира много способствовала» его поступку, и он «об этом тоже думал». Достоевский все время ставит традиционный для большой русской литературы вопрос: сколько нужно человеку «места» на земле? Безвыходность жизненного положения героев Достоевского материализована, физически выражена теснотой жалких «конур», замкнувших в себе их существование. «Ты ведь была в моей конуре, видела... А знаешь ли, Соня, что низкие потолки и тесные комнаты душу и ум теснят! О, как ненавидел я эту конуру!». В другом месте Достоевский скажет даже о «клетках, на которые разбивалась квартира Амалии Липпевехзель». И однажды покажет, как Раскольников попытается сделать у себя широкое движение, соответствующее беспокойному бегу его мыслей: «встал, повернулся к окну, толкнулся в угол, в другой, как бы забыв о тесноте своей конуры, и.., сел опять на диван».

     Может ли человек выдерживать  такой ежедневный плен, не теряя  своей человечности?

     Враждебный живой душе и глазу  облик этих жилищ особенно остро ощущаешь потому еще, что почти все они странно кривые, как-то необычно скошенные. Комната Раскольникова несколько раз будет названа «гробом», «шкафом» или «сундуком» и, наконец, «морской каютой» — обычно тоже срезанной, Такая же необычно, уродливо кривая комната Сони: «Сонина комната походила как будто на сарай, имела вид весьма неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое. Стена с тремя окнами<...> перерезывала комнату как-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь <...> другой же угол был