Лексические средства выражения чувств Печорина в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 07 Сентября 2010 в 13:46, Не определен

Описание работы

Актуальность данной темы обусловлена тем, что эмоциональная сфера считается едва ли не самой сложной системой человека. Эмоции являются одним из основных и всепроникающих аспектов человеческого опыта. Обычно люди испытывают широкий диапазон эмоций: от спокойного удовлетворения при выполнении сравнительно обыденной задачи до скорби, испытываемой при смерти близкого человека. Поэтому сфера чувств и эмоций, бесспорно, нуждается в глубоком и детальном изучении не только с точки зрения физиологов и психологов, но и с позиций лингвиста. Для него интерес представляют языковые средства, используемые при выражении чувств говорящего и для воздействия на эмоциональную сферу слушающего

Файлы: 1 файл

Курсовая по литературе.docx

— 45.35 Кб (Скачать файл)

     «Моя  любовь никому не принесла (гл.) счастья, потому что я ничем не жертвовал (гл.) для тех, кого любил». 

     Любовь.  

       «Я думал, грудь  моя разорвется (гл.); вся моя твердость, все мое хладнокровие (прилаг.) исчезли как дым...»

     «…этот  взор показался мне  чудно-нежен (прилаг.)»

     "А   ведь   есть  необъятное  (прилаг.) наслаждение в обладании молодой, едва  распустившейся  души!  Она как цветок, которого лучший  аромат   испаряется   навстречу   первому  лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав   им   досыта,  бросить  на дороге: авось кто-нибудь  поднимет!.. 

     «Мысль  не застать ее в  Пятигорске молотком ударяла мне в  сердце! – одну минуту, еще одну минуту видеть ее, проститься (гл.), пожать (гл.) ей руку!»

     «Это  становилось невыносимо: еще минута, и я  бы упал к ногам  ее». 

     Равнодушие.  

     - Как я рад, дорогой  Максим Максимыч! Ну как вы поживаете?   -  сказал Печорин.

      - А... ты?.. а вы?.. - пробормотал  со слезами на  глазах  старик…

      ... Печорин в рассеянности  или от другой  причины  протянул  ему  руку, когда  тот хотел кинуться (гл.) ему на шею."

     "Когда    ночная  роса  и  горный ветер  освежили (гл.) мою горящую голову и мысли  пришли в обычный  порядок,  то  я понял, что гнаться  за  погибшим  счастьем бесполезно  и  безрассудно.  Чего мне еще надобно? - ее  видеть? - зачем? не все ли кончено между нами?  Один горький (прилаг.) прощальный (прилаг.) поцелуй не обогатит моих воспоминаний, а после него  нам только труднее будет расставаться.

       Мне, однако, приятно, что  я  могу  плакать!   Впрочем,   может  быть, этому причиной  расстроенные (прилаг.)   нервы,   ночь,   проведенная   без  сна,  две минуты  против  дула  пистолета  и  пустой  желудок.   Все   к   лучшему!.."

     «Да и какое дело мне  до радостей и бедствий человеческих (прилаг.), мне, странствующему  офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности».

     Я  смотрю  на   страдания  и  радости  других только в отношении  к   себе,   как   на   пищу,  поддерживающие (прилаг.) мои душевные силы... первое мое удовольствие -  подчинять (гл.)  моей  воле  все,  что меня окружает; возбуждать (гл.)  к себе  чувство любви, преданности и страха  - не есть ли первый признак и величайшее  торжество власти?..  А что такое счастье? Насыщенная  гордость. Если б я почитал себя  лучше,  могущественнее всех на  свете, я был бы счастлив; если б все меня любили, я в себе  нашел бы  бесконечные источники любви. Зло порождает зло;  первое  страдание дает понятие о удовольствии мучить другого..."

     «Что ж? Умереть, так умереть! (эпитет). Потеря для мира небольшая; да и мне самому порядочно уж скучно». 
 
 
 

     Любопытство.    

     "...  на  яркой полосе, пересекающей пол,  промелькнула (гл.) тень. Я привстал и взглянул  в окно: кто-то вторично пробежал мимо его и скрылся (гл.) бог знает куда.  Я не  мог полагать, чтоб это существо сбежало по  отвесу  берега;  однако  иначе ему некуда было деваться. Я встал, накинул бешмет, опоясал кинжал  и тихо-тихо вышел из  хаты; навстречу мне слепой мальчик. Я притаился (гл.)  у  забора,  и  он верной (прилаг.), но осторожной (прилаг.) поступью прошел мимо меня. Под мышкой он нес  какой-то узел, и, повернув к пристани, стал спускаться по узкой и  крутой   тропинке. "В тот день немые возопиют и слепые прозрят", - подумал я,  следуя за ним  в таком расстоянии, чтоб не терять его  из  вида...  Я,    спускаясь, пробирался (гл.) по крутизне, и вот вижу: слепой  приостановился,  потом  повернул низом направо; он шел так близко от  воды, что казалось,  сейчас  волна  его схватит и унесет;  но,  видно,  это была не первая  его  прогулка,  судя  по уверенности,  с  которой  он ступал с камня  на  камень  и  избегал  рытвин.

     Наконец он остановился (гл.), будто прислушиваясь к чему-то,  присел  на  землю  и положил возле себя узел. Я  наблюдал (гл.)  за  его  движениями,  спрятавшись   за выдавшеюся скалою берега..."

     «…Я всегда смелее (прилаг.) иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает».

     «…все живешь (гл.) – из любопытства: ожидаешь (гл.) чего-то нового.. Смешно и досадно!» 

     Сомнение.  

     «Я  люблю во всем сомневаться (гл.)!» «Зачем я жил? Для какой цели я родился?» "Как бы страстно я ни  любил женщину, если она даст мне только почувствовать, что я должен  на ней жениться (гл.), мое сердце превращается в камень и ничто его не разогреет снова. Я готов на все жертвы,  кроме этой:  двадцать   раз жизнь свою, даже честь поставлю на карту... Но  свободы  своей  не продам."

     "упал  на  мокрую  траву   и как ребенок  заплакал". "Когда    ночная  роса  и  горный ветер  освежили мою горящую  голову и мысли   пришли в обычный   порядок,  то  я понял, что  гнаться (гл.)  за  погибшим  счастьем бесполезно  и безрассудно.  Чего мне еще надобно? - ее  видеть? - зачем? не все ли кончено между нами?  Один горький прощальный (прилаг.) поцелуй не обогатит моих воспоминаний, а после него  нам только труднее будет расставаться.

     Мне, однако, приятно, что я могу  плакать!   Впрочем,   может быть, этому причиной  расстроенные (прилаг.)   нервы,   ночь,   проведенная   без сна,  две минуты  против  дула  пистолета и пустой  желудок.   Все   к   лучшему!.."

     «Зачем  я жил? для какой  цели я родился?..

     «Неужели  я влюблен? Я так  глупо создан, что этого можно от меня ожидать». 

     Несчастлив. 

       «Все читали на  моем лице признаки  дурных (прилаг.) свойств- и они родились. Я был скромен - меня обвиняли (гл.) в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я чувствовал себя выше их, - меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, молодость протекла (гл.) в борьбе с собой и светом… Я сделался (гл.) нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испортилась, умерла, я ее отрезал и бросил…другая жила к услугам каждого ».

     “Если я сам причиною несчастия других, то и сам не менее  несчастлив”.

     "Неужели,  думал  я,  мое   единственное  назначение на  земле – разрушать (гл.) чужие надежды? С тех пор,  как  я   живу   и действую, судьба как-то всегда приводила  меня  к   развязке   чужих   драм, как будто без меня никто не мог бы ни умереть, ни прийти в отчаянье!  Я  был необходимое лицо пятого акта;  невольно  я  разыгрывал  жалкую  роль  палача или предателя."

     "В  первой молодости  моей я был   мечтателем;  я   любил  ласкать   попеременно   то мрачные (прилаг.), то радужные (прилаг.) образы, которое рисовало  мне   беспокойное и жадное воображение. Но что от этого мне   осталось?   Одна  усталость,  как после ночной битвы с привидением, и смутное воспоминание, исполненное сожалений.

     В этой напрасной  борьбе  я   истощил (гл.) и жар души,  и постоянство   воли, необходимое для действительной жизни; я вступил в эту жизнь,  пережив ее уже мысленно, и мне стало скучно и гадко,  как тому,  кто читает   дурное подражание  давно ему известной книге."  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Заключение 

     Лермонтов достиг в «Герое нашего времени» той  сложной простоты в языке, которая  не удавалась никому из предшествующих писателей-прозаиков, кроме Пушкина.

     В романе Лермонтова язык русской прозы  достиг такой точки развития, начиная  с которой возможно было использовать языковые средства для тончайшей  психологической характеристики, - недостижимая задача для всей предшествующей литературы.

     Эмоциональный стиль М.Ю. Лермонтова отличается:

  1. взаимопроницаемостью сравнений;
  2. смысловым акцентом на определения:
  3. неожиданностью оценочных эпитетов;
  4. иносказаниями;
  5. грамматической нечеткостью конструкций;
  6. семантической стертостью слов;
  7. общей эмоциональностью речи.

     Итак,  в данной работе мы рассмотрели:

       лексические средства выражения  чувств в языке писателя и выявили лексические единицы, обозначающие эмоции и чувства, в языке писателя;

     определили  структуру и состав функционально-семантических  полей эмотивности в языке  произведения;

     описали лексические средства выражения чувств в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени».

     Мы  видим, что в тексте для эмотивности  используются прилагательные, глаголы, причастия, наречия, эпитеты

     Причастие используется для придания некоторой  эмоциональной сочности. Наличие двух причастных оборотов в составе одного сложного предложения является как бы неким весомым дополнением для объяснения и расширения содержания каждой из его частей.

     В качестве признаковых эмоциональных  слов, М.Ю. Лермонтов использует глаголы  состояния.

     Изображение движения жизни с помощью смены  форм времени и вида в строфах  тесно связано с семантикой слов и сочетаний слов, обозначающих разные этапы жизни. Семантика глаголов и сочетающихся с ними слов в роли обстоятельств или дополнений в разных строфах усиливают представление о духовной трагедии поколения.

     Оценочные эпитеты  создают эмоциональный  тон. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

     Список  использованной литературы 

     1. Альбеткова Р.И. Художественное  время  и  художественное  пространство  в романе Лермонтова "Герой нашего времени"//Русская  словесность. - 1999.  - №3. - C.42-48.

     2. Бахтин М. Эпос и роман//Вопросы  литературы. - 1970. - №1. C.119-120.

     3. Белинский В.Г. Герой нашего  времени //Избранные  статьи.  -  М.:  Детская литература, 1978. - С.40-59.

     4. Виноградов И. Философский   роман  М.Ю.  Лермонтова.  -  М.:  Просвещение,  1969.

     5. Влащенко В. Лермонтов в русской  критике//Литература. - 2000. - №25.

     6.  “Герой  нашего  времени”//Лермонтовская   энциклопедия/Гл.   ред.   В.А.  Мануйлов. - М.: Советская энциклопедия, 1981. - С.108.

     7. Герштейн Э.Г. "Герой нашего  времени" Лермонтова.  -  М.:  Художественная литература, 1976.

     8. Гольдфаин И. Еще раз о Печорине//Вопросы  литературы. -  2000.  -  №2.  -  C.310-311.

     9. Калнберзина А.М.  Художественное   своеобразие  романа  М.Ю.  Лермонтова "Герой нашего времени". - Учен. зап. Даугавпилс. пед. института, 1963. Т. 8.

     10. Картавцев М. Тайна Печорина//Подъем. - 1995. - №9. - C.208-215.

Информация о работе Лексические средства выражения чувств Печорина в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени