Индивидуальное начало в художественных методах древнерусской литературы

Подражание «авторам наиславнейшим», прославленным представителям того или иного поэтического жанра «есть лучшая стихотворства добродетель» (Ф. А. Эмин, Адская почта, 1769, стр. 272). На этой почве распространяется повторяемость выражений, образов, оборотов, разных словесно-художественных средств как в системе жанрового стиля, так отчасти и вообще в поэтике и стилистике классицизма. Возникают своеобразные «странствующие» способы словесно-образных выражений и системы их объединения и сочетания, канонизуются принципы их структурной согласованности. Во всех жанрах встречаются повторяющиеся штампы, общие места. «Эта возможность повторять до бесконечности одни и те же художественные формы характерна для искусства XVIII столетия. Читателя не утомляло повторение того, что ему уже было хорошо известно... Литературное произведение выстраивалось для него в заранее предположенный и легко обозримый строй; знакомые частицы правильным образом укладывались в нормальные очертания жанра» 2 .

Составные элементы словесно-художественной конструкции жанра были привычны, устойчивы. В поэтической атмосфере классицизма стилистические приемы, стилевые формулы, образы и другие элементы словесно-художественной структуры, связанные с произведениями того или иного жанра, были свободны или легко освобождались от имени и индивидуального стиля автора, отчуждались от личной принадлежности и становились общим достоянием мастеров художественного слова.

 

Проф. Г. А. Гуковский утверждал, что творчество Державина разрушило поэтику классицизма и систему «классификационного» литературно-эстетического мышления середины XVIII века.:

Это, конечно, антиисторическое заявление, отразившееся и в понимании внезапности «вторжения» Державина в русскую литературу. По Гуковскому выходит, что Державин первым заговорил в стихах о себе, о своем авторском и историческом «Я». «Державин, — писал Гуковский, — заменил принцип согласованности художественных элементов произведения друг с другом и с категорией жанра и «высоты» — принципом выведения всех элементов произведения, хотя бы и разнородных, из индивидуального авторского намерения и авторской воли... Литературное мышление XIX века вырастает из перелома, совершившегося в 80 — 90-х годах XVIII столетия, перелома, воплотителем которого был Державин.

 

 

         Заключение.

Таким образом, как представляется, и в плане исследования конкретных текстов, и в плане обобщения, проблема авторства в древнерусской литературе до сих пор не может считаться окончательно изученной и предоставляет разнообразные возможности для дальнейших разысканий. Следует считать перспективными существующие сегодня работы в этой области, характеризующиеся как стремлениями дополнить сведения о менталитете известных древнерусских писателей, так и желанием составить хотя бы самое общее представление о психологическом облике, тематических пристрастиях, круге чтения, особенностях мировоззрения и т. д. тех авто- ров, имена которых обречены остаться неизвестными, а социальный статус – понятным лишь в самых общих чертах. Работы такого рода чрезвычайно важны для исторического подхода к проблеме психологии художественного творчества. Кроме того, они позволяют нам – людям другой эпохи и другой ментальности – живее и отчетливее представить себе образ мыслей человека книжной культуры того далекого времени, что совершенно необходимо для реконструкции процесса внутреннего развития литературы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы:

1. Д. С. ЛИХАЧЕВ. К изучению художественных методов русской литературы XI—XVII вв.
2. В. В. Виноградов. О языке художественной литературы М.: Учпедгиз.
3. Историко-литературный портал «Древнерусская литература» 2002-2003 при поддержке кафедры русской литературы и фальклора КемГУ.
4. Г. А. Гуковский. Ранние работы по истории русской поэзии XVIII века.
5. В. В. Виноградов. «Проблема авторства и теория стилей» 1961.