Идейно –художественное своеобразие романа Бильярд в половине десятого

Очень интересное замечание о героях Белля дано Д.Калныня, особенно если учесть традицию российского литературоведения  читать их образы в традициях Достоевского и Толстого, то есть как "маленьких людей". «Термин «маленькие люди», о любви к которым очень любят говорить критики, требует дифференцированного подхода и уточнения. «Маленький человек» Белля — это прежде всего антимещанин...», — уточняет Д. Калныня [Калныня 1969]. Характерными же особенностями «маленьких» людей в романах Бёлля, на наш взгляд, будут их подчеркнутое чувство самоуважения, нежелание сгибаться и приспосабливаться, лгать. Именно это делает их «антимещанами». Кроме того, часто к моменту повествования эти персонажи уже имеют более высокий социальный статус (Мать Неллы Бах, Генрих Фемель, семья Вублеров, Элизабет Блаукремер). Таким образом, те качества, которыми обладают «маленькие люди» Белля, расходятся с привычным их набором в русской литературе.

Несмотря на то, что Беллю посвящено на русском языке относительно немного работ и каждый исследователь рассматривает иной аспект творчества писателя, существует ряд моментов, к которым обращается целый ряд авторов. Один из них — образ времени в романах Белля, который трактуется очень неоднозначно.

С.Рожновский говорит  о "двухступенчатой эпической  дистанции", благодаря которой  сочетается, казалось бы, несочетаемое: невмешательство в ход событий, эпическая отрешенность автора от происходящего  и в то же время заинтересованное и пристрастное отношение к событиям, публицистичность. Соответственно этим двум полюсам, текст романа делится на два слоя: "авторское повествование" — происходящее — и "повествование действующих лиц" — прошлое [Рожновский 1965].

Если СРожновский  просто отмечает эту особенность времени в романах Белля, то Д.Калныня выводит зависимость интерпретации времени у Белля от категорий оптимизм/пессимизм. Исследовательница говорит, что только оптимисты, то есть конформисты, заинтересованы в сохранении послевоенного статус кво, чтобы беспрепятственно продолжать старое (фашистское) дело. Белль, по мнению Д.Калныня, не верит в буржуазную культуру и существование, полагая, что они обречены, а через столкновение двух континуумов — авторского и буржуазного — он исследует "причинную обусловленность событий" [Калиыия 1969].

СДжебраилова  Щжебрашова 1991] и Э.Ильина [Ильина 1994] частично следуют принципу анализа  художественного времени, предложенному  С.Рожновским. Но СДжебраилова настаивает не на оппозиции прошлое / настоящее, а на непрерывности, нерасторжимости связи прошлое / настоящее / будущее (такую же трактовку предлагает и немецкий критик r.Bernhard [Bernhard 1973]). "Прием этот, примененный в различных вариантах, — говорит С. Джебраилова, — становится универсальным средством раскрытия и самораскрытия персонажей, объяснения позиции писателя, анализа исторических судеб Германии, прогнозирования ее будущего, исследования проблемы интеллигенции" Щжебрашова 1991:28].

Э.Ильина, говоря об образе времени, вводит термин "непреодоленное прошло&"[Ильина 1994: 6], которое, с точки зрения исследовательницы, неотделимо от настоящего. Такое слияние настоящего и прошлого выводит героев в иной временной пласт - в вечность. Следовательно, Ильина также обращается к двучленной временной оппозиции для романов Белля, хотя она заметно отличается от двучленного варианта, предлагаемого С.Рожновским. В данном случае это оппозиция вечное / сиюминутное. Такая трактовка представляется наиболее убедительной для беллевских романов, начиная с "И не сказал ни единого слова", так как понятие добра и зла, данные Библией (именно они являются основными, важнейшими для Белля) вечны, а те будничные поступки, которые совершают герои в настоящем, — лишь шаг к добру и злу. Не обращаясь при описании времени у Белля к терминам, вводимым Ильиной, СДжебраилова отмечает, что время объективно и субъективно оказывается открытым для всех Фемелей. С ее точки зрения, вечность представлена здесь как "живой поток человеческой истории, уже канувшей в прошлое" Щжебраияова 1991: 23].

Э.Ильина, говоря о ведущей роли жанра романа в  литературе XX века, о тех активных поисках, которые ведутся в настоящее  время в области формы, отмечает ключевое значение таких проблем  поэтики, как проблема автора, комедиантства, маски, игры. С точки зрения исследовательницы, игра для героев Белля становится не только "эквивалентом жизни", но и способом честной и чистой жизни, протестом. Э.Ильину больше волнует игра как театр, грим, но в работе вскользь упомянут и еще один вариант трактовки этого понятия — игровые пространства. Наиболее ярко особенности игровых пространств проявляются в романе «Биллиард в половине десятого», где обитателям каждого из пространств писателем дано свое название («агнцы» / «"пастыри"» и «буйволы») и четко прописаны правила игры в каждом из пространств. КЛейтес, говоря об образе заколдованной принцессы [Лейтес 1984], тоже останавливает свой анализ на описании свойств данного образа, хотя из его описания следует, что выделенный критиком "мир принцессы" можно рассматривать как особое заколдованное пространство. В.Фортунатова [Фортунатова 1990], анализируя тему Нибелунгов в западногерманском романе, говорит о том, что "живописной и литературной аналогией авторскому замыслу показать закулисную жизнь официального Бонна (речь идет о романе "Женщины у берега Рейна") становится народное сказание о Нибелунгах и художественные произведения последующих веков на его основе". Здесь, как и в работе НЛейтес, можно выделить двучленную пространственную оппозицию "свое" / "чужое". Теоретическую основу рассмотрения этой оппозиции как пространственной дает работа голландского культуролога Й.Хейзинги [Хейзинга 1992], на его труды при анализе опирается и Э.Ильина [Ильина 1992,1998]. С проблемой времени и пространство Зеллевских текстов тесно связана проблема символики образов. В романах Белля герой часто статичен по отношению к пространству, а само образное название типа героев может, как в романе «Биллиард в половине десятого» дать имя их пространству. В работах С.Джебраиловой, Э.Ильиной, КРоднянской анализируется символика образов буйволов, агнцев и пастырей (роман "Биллиард в половине десятого"). В более поздних работах С.Джебраиловой и Э.Ильиной эти образы анализируются с опорой на библейский текст, И.Роднянская рассматривает их как нравственный выбор каждого из героев, что не противоречит точке зрения двух других исследовательниц. Частным случаем противостояния агнцев / пастырей \ буйволов является оппозиция антифашисты (антифашизм) \ фашисты (фашизм). О реализации этой темы в творчестве Белля писали А.Карельский, ЛЛерная, М.Рудницкий [Карельский 1966; Рудницкий 1980; Черная 1987]. В более поздних работах И.Фрадкин и Т.Мотылева [Мотылева; 1989 Фрадкин 1990] рассматривают это противостояние как часть еще более общей проблемы: нравственного или безнравственного выбора каждого из героев и ответственности за этот шаг.

Мы видим в  романах Белля резкую поляризацию  персонажей не столько по социальному, сколько по нравственному признаку: на одном полюсе наделенные властью, влиятельные, надменные, жестокие; на другом -их жертвы, защитники добра и справедливости. Такое деление достаточно точно отражают оппозиции, рассмотренные выше. Оно в своих истоках, несомненно, связано с авторским представлением о мироустройстве. Верующий католик, автор вроде бы не должен сомневается в том, что добро неотделимо от Бога, но последний и предсмертный его роман "Женщины у берега Рейна" заставляет нас вместе с персонажами задуматься: «А есть ли еще Бог в этом мире?». Не зря одна из героинь романа — Элизабет Блаукремер скажет: «Nein, da unten in der Kapelle, da ist mein Jesus davongeflogen...»1. Ответом ей прозвучат слова Эрики Вублер:

Schliesslich gibt s ihn, der da in der Sand geshrieben hat Warummusste das alles so laut sein, so anrangiert? Und ich glaub immer noch nicht dass du recht hast, glaub nicht, das sie in der Wahrheit im Irrtum sind. Ich glaub nicht- es gibt ihn2.

Несмотря на то, что эти слова Эрики, несомненно, отклик на слова

Элизабет Блаукремер, окончательного решения прозвучавшего  вопроса в романе нет. Нет ответа на этот вопрос, вероятно, и у Белля. Нет и пространства абсолютного, божественного добра и нравственности, которое являлось бы идеалом, основной нравственной опорой как для героев, близких к автору, так и для героев — пастырей, ведущих овец к Господу. Таким образом, герои, раньше четко распределявшиеся по пространствам, отграниченным друг от друга и ориентированным по вертикали, на вершине которой - Христос, уже не существуют. Все размыто, хотя типы их узнаваемы и сохраняют большинство признаков, свойственных им в предыдущих романах Белля. Поэтому представляются очень справедливыми слова Т.Мотылевой, о нем: "... это деление на чистых и нечистых, пожалуй, не так отчетливо, как оно было у Белля прежде. Есть свои сложные казусы, противоречивые личности, не поддающиеся однозначному определению"

Исходя из всего  вышесказанного, научная новизна  диссертационного исследования определяется новым подходом к анализу типов  персонажей и образной системы романов. Впервые в отечественном литературоведении  игра и цвет рассматриваются как элементы, формирующие систему образов романов, выделяющие определенные типы персонажей: Учитывая отсутствие

1 Немецкий текст  здесь и далее цитируется по  изданию: Heinrich Boell. Frauen vor Flusslandschaft. Koeln „Kiepenheuer und Witsch", 1985, C.34, 51. Русский текст здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, цитируется по изданию: Генрих Белль. Женщины у берега Рейна. М. «Международные отношения», 1989 (Перевод Н.Бунина и Е.Григорьева). Далее, при ссылках на эти тексты, будут указываться только соответствующие номера страниц. Оригинал - С. 148. «Нет, ту церковь Христос покинул, покинул навсегда...», - С. 112. в отечественном литературоведении моногафических исследований, как посвященных поэтике Генриха Белля в целом, так и анализу особенностей мира персонажей его романов, возникает необходимость рассмотрения одного из центральных элементов художественной системы писателя - героя в его становлении и развитии в романном творчестве Г.Белля.

Обращение к  различным областям научных знаний при написании литературоведческой работы продиктовано самим материалом: романы Белля создавались во второй половине XX века. Великие открытия в области физики, химии, биологии очень сильно изменили существовавшие до этого представления о мире, сделали возможным представление о существовании нескольких реальностей одновременно. А сама реальность все чаще стала описываться по принципу дополнительности - методологический принцип, сформулированный Нильсом Бором применительно к квантовой физике, согласно которому, для того чтобы адекватно описать физический объект, относящийся к микромиру, его нужно описывать во взаимоисключающих, дополнительных системах описания. Этот метод Ю.Лотман позднее применил к описанию механизма семиотики культуры: «По мере роста знания незнание будет не уменьшаться, а возрастать, а деятельность, делаясь более эффективной, - не облегчаться, а затрудняться. В этих условиях недостаток информации компенсируется ее стереоскопичностью возможностью получить совершенно иную проекцию той же реальности -перевод ее на совершенно другой язык. Польза партнера по коммуникации заключается в том, что он другой» [Лотман 1992: 76]. Такой подход к материалу предполагает интегрирующий анализ, учитывающий историко-литературный, структурный, социокультурный, статистический аспекты изучения художественного текста. ГЛАВА 1. СИСТЕМА ПЕРСОНАЖЕЙ В Анализ особенностей мира персонажей, как известно, может стать ключом к наиболее глубокому пониманию концепции любого автора. О том, что автор раскрывается ярче всего через своих героев, говорит М.Бахтин: «Автор - единственно активная формирующая энергия, данная не в психологически конципированном сознании, а в устойчиво значимом культурном продукте, и активная реакция его дана в обусловленной ею структуре активного видения героя как целого, в структуре его образа, ритме его обнаружения, в интонативной структуре и в выборе смысловых моментов» [Бахтин 2000: 35].

В наибольшей степени  возможность столь разного прочтения  текста видна именно в организации  системы героев анализируемых романов. Именно при прямом, однозначном, прочтении появлялись герои -коммунисты и герои-фашисты, а все действия героев часто воспринимались как политические заявления, а не элементы художественного текста.

Говоря о персонажах Белля, важно отметить, что наиболее ярко авторская позиция раскрывается не в словах одного конкретного героя, а в сложной системе их взаимоотношений. Они, за редким исключением, не являются борцами-одиночками, чаще они объединены, как и в данных романах, в систему.

Здесь необходимо определить, что в работе будет подразумеваться под словом «система». Основой такого понимания послужила точка зрения В.Касевича, определение которого представляется наиболее универсальным: 1. Система как таковая - это любое целостное образование, части (элементы) которого объединены отношениями, теряющими силу за пределами данного целого. 2. Каждая система имеет, таким образом, относительно замкнутый характер [Касевич 1988: 11-12].

Представляется, что система персонажей данных романов  организована по схожим признакам. Под каждым элементом системы героев здесь следует понимать одного или группу героев, объединенных близким пониманием происходящего и схожими реакциями на него. Сама по себе возможность трактовки групп персонажей как элементов, связанных между собой определенными отношениями и, таким образом, объединенных в систему, основана на особой функции заглавия в этих текстах. В обоих произведениях первым в заглавии является концепт, из множества значений которого каждый из персонажей выбирает одно или несколько, но не все, так же как для всех героев очень актуальна метафора игры, которая прочитывается в заглавии. В заглавии романа «Биллиард в половине десятого» названа одна из спортивных игр, а в заглавии «Дома без хозяина» подразумевается своего рода социальная игра — в социуме на уровне подсознания хранится знание о том, что «в доме должен быть хозяин». Тем не менее, это значения одного концепта, и лишь вся их совокупность дает возможность полного прочтения. Следовательно, хотя каждое из художественных пространств, в котором существуют герои, живет по своим законам, все они - части одного целого.

Как будет показано ниже, персонажи романов могут  быть отнесены к тому или иному  художественному пространству в  соответствии с их восприятием объекта, выведенного в заглавие романа (дома / биллиарда).

Следующим признаком, на основе которого происходит распределение  персонажей по художественным пространствам, будет то, какое из значений слова  «игра», представленных в текстах, выбирает герой. Сама по себе категория игры в самых различных значениях, как уже говорилось, гоже задается заглавием каждого из текстов. Третьим признаком, (он тоже задан заглавиями), маркирующим как «свое» и «чужое» пространство для героев, так и самих героев внучри каждого из пространств, является цвет, но материал, связанный с ним, настолько обширен, что рассмотрению его посвящена отдельная глава.

Анализ Романа «Бильярд в половине десятого».

1.Тематика: