Фантастика в произведениях Эдгара По

                  Эдгар По не был противником  технологического прогресса, разумеется. Просто он отказывался видеть в нем конечную цель усилий человека на пути усовершенствования жизни и не верил;" Что материально-технические достижения сами по себе способны разрешить главную задачу — удовлетворить стремление человека к счастью. Ему был чужд меркантильно-прагматический ход мыслей соотечественников, полагавших, что технологические свершения ведут к богатству, а богатство— к счастью. Ему, как и многим другим романтикам, представлялось, что единственно верный путь лежит через усовершенствование и развитие духовных способностей человека. В «Беседе Моноса и Уны» он предложил следующую формулу современного положения вещей: «Промыслы возвысились и, заняв престол, заковали в цепи интеллект, возведший их к верховной власти».

    В процитированных словах отчетливо просматривается генетическая связь, существовавшая, по мнению писателя, между деляческим утилитаризмом современного сознания и рационалистической методологией классической науки. В известном смысле научно-фантастические сатиры По восходят к поэме «Аль Аараф» и «Сонету к Науке». Обратившись к рассказу «Мellonta Tauta», мы увидим, что писатель перенес сюда, почти дословно, значительные фрагменты из «Эврики», содержащие ироническую критику Аристотелевой аксиоматики и дедукции, силлогизмов Дж С. Милля и т. п. Этим традиционным «путям познания» Эдгар По противопоставляет интуицию, воображение и «скачкообразную» картину движения к истине. Как уже говорилось выше, противопоставление предполагало здесь не взаимоисключение, но взаимодополнение, интуиция и воображение позволяли «угадать» истину. Логическое сознание должно было работать в гармоническом взаимодействии с сознанием «поэтическим».          Таков был, с точки зрения По, единственный путь к познанию истины, путь подлинного прогресса человечества. Технологические достижения, при всех их достоинствах, были делом второстепенным, побочным. Чрезмерная поглощенность разума «практической» наукой не способствовала истинному движению человечества к гармоническому и счастливому существованию, но, напротив, уводила его в сторону.

        Любопытно, что, рисуя картины будущего, Эдгар По предсказал развитие теоретических наук, и прежде, всего теоретической физики и теоретической астрономии, представив его как непосредственный результат торжества интуиции и воображения над прагматическим «ползанием» логической мысли. Разумеется, он сделал это в иронической форме, как того требовала стилистика фантастической сатиры:

    «Исследования,—  говорит По,— были отняты у кротов, рывшихся в земле, и поручены единственным подлинным мыслителям — людям пылкого воображения. Они теоретизируют повторяю, эти люди теоретизируют; а затем остается эти теории выправить, систематизировать — постепенно очищая их от примесей непоследовательности,— пока не выявится абсолютная последовательность...»

    Главным объектом сатиры в научно-фантастических рассказах По была, однако, не бездуховность  материально-технического прогресса и не прагматический рационализм научного мышления, но американская буржуазная демократия как социально-политическая систему Главным — не по «площади», не по количеству страниц, а по остроте, интенсивности и сокрушительной мощи атак. Иногда это всего несколько фраз, несколько строк, два-три абзаца. Но они пропитаны столь убийственной злостью, что невольно приводят на память наиболее жестокие страницы памфлетов Свифта — самого жестокого и злого сатирика, какого знает история мировой литературы.

                  Отрицание Эдгаром По американской демократии как социально-политической системы и республиканизма как государственного принципа было яростным и тотальным. В своем неприятии американских политических нравов По выходил за пределы национального исторического опыта, его негативизм приобретал глобальные масштабы, и он готов был отрицать  демократию, равенство, всеобщее избирательное право, принцип большинства, право на существование любых политических партий и всякую политическую борьбу.

                  Подобная позиция, даже в сатире, была бы лишена смысла, если  бы глобальные обобщения не  опирались на эмоционально пережитый и интеллектуально осмысленный конкретный опыт. Читатели середины XIX века спокойно игнорировали универсальность выводов, видя в ней всего лишь литературный прием, и соотносили инвективы По с национальной действительностью. Возьмем, к примеру, хотя бы следующий пассаж из ««Мellonta Tauta»»:

    «…всеобщее избирательное право дает возможности для мошенничества, посредством которого любая партия, достаточно подлая, чтобы не стыдиться этих махинаций, всегда может собрать любое число голосов, не опасаясь помех или хотя бы разоблачения. Достаточно немного поразмыслить (...), чтобы стало ясно, что мошенники обязательно возьмут верх и что республиканское правительство может быть только жульническим».

    Едва  ли кто-нибудь из читавших эти строки в сороковые годы прошлого столетия или позже согласился бы, что «республиканское правительство может быть только жульническим» и что причина этого заключена в самом принципе всеобщего избирательного права. В словах писателя видели отражение и оценку конкретных обстоятельств партийно-политической борьбы в США середины XIX века.

             Несколько иначе обстоит дело  с отношением писателя к демократии, которое, хоть и имеет исходной точкой американский социальный опыт, но ведет к заключению и выводам, не содержавшим, в глазах самого По, ни грана абсурдности. В «Разговоре с мумией», буквально в нескольких строчках, представлена аллегорическая картина послереволюционного политического развития США: «Кончилось, однако, дело тем, что эти тринадцать провинций объединились с остальными, не то пятнадцатью, не то двенадцатью, в одну деспотию, такую гнусную и невыносимую, какой еще свет не видывал.

    Я спросил, каково было имя деспота-узурпатора.

    Он  ответил, что, насколько помнит, имя  ему было — Толпа».

    В ««Мellonta Tauta»» можно найти ироническую характеристику «истинно просвещенного века, когда отдельная личность ничего не значит. Подлинное Человеколюбие заботится только о массе». Сплошь и рядом в сочинениях По, не только сатирических и не только научно-фантастических, встречаются выражения «толпа», «чернь», «масса», неизменно носящие негативную окраску.

                  По поводу социально-политических  воззрений По написано немало. При этом большинство исследователей как бы испытывает неловкость за писателя, который не придерживался прогрессивных (в нашем понимании) убеждений и высказывал реакционные (по нашим понятиям) мысли. Следует поставить точки над и сказать прямо: «демократия», в глазах По, означала власть толпы, «равенство» — отказ от признания ценности человеческой личности.

    Научная фантастика играет здесь подчиненную  роль. Как правило, она условна  и даже псевдонаучна. Учитывая гротескный и фарсовый характер ситуаций, типичный для сатирического повествования, условность и псевдонаучность делу не вредят. Даже более того: серьезная научность, время от времени прорывающаяся в научно-фантастической сатире, неизбежно звучит диссонансом, выпадает из общего стиля названных рассказов.³ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Заключение

    Подводя итог сказанному о новеллах Эдгара По, следует отметить, что в своих фантастических произведениях автор наследует и развивает традицию романтизма, рисуя или подразумевая запредельный потусторонний мир, как царство призраков или кошмаров – реальных или созданных воображением, властвующих над земными судьбами людей.

    Фантастическое  в новеллах По служит задаче показать реальную жизнь, раскрывает психологию героев его произведений.

    В новеллах Эдгара По фантастика тесно  переплетена с сатирой, что придает  фантастике особую материальность. «Фантастика  По материальна во всех своих проявлениях», писал Ф.М. Достоевский. Фантастическое в произведениях По является осязаемым, обыденным. Явления невероятные не только обнаруживаются в повседневной жизни, но и повседневность как таковая под взглядом и пером Эдгара По обретает характер фантастический. Эдгар По материализуя фантастику, или делая все материально – бытовое фантастическим, показала призрачность, зыбкость буржуазного мира, гордившегося своей разумностью, основательностью и прочностью. Индивидуалистическая свобода – это, по мнению Эдгара По, одиночество в толпе, заброшенность и затравленность личности. Это нельзя назвать свободой это скорее освобожденность  от человека, от заботы о нем, покинутость человека обществом – призрак свободы По прокладывал дорогу реализму, фантастика в его произведениях была формой особой позволяющей видеть суть того, что в самой действительности кажется невероятным, выдуманным

    Фантастические  новеллы Эдгара По взывали к духовности, заставляли внимательнее присмотреться  к себе и миру, в котором живешь. Он предвосхитил появление новой отрасли фантастики – фантастики научной, которая принципиально отличается от общефантастической традиции: она рисует реальный, хотя и фантастически преображаемый наукой по новому открывающийся взгляду исследователя. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Библиография

1.По  Э.А.. Полное собрание рассказов.  – М.:Изд-во Наука,1970. – 800 с

2. Ковалев  Ю.В. Эдгар Аллан По,новеллист  и поэт. – Л.:Изд-во Художественная  литература,1984. -296 с

3. Боброва  М.Н. Романтизм в американской литературе ХIХ века. – М.:Изд-во Высшая Школа,1972. – 286с

4 Гроссман  Д.Д. Эдгар Аллан По в России–  М.: гуманитарное агентство «Академический  проект»,1998. – 200 с

5 История  зарубежной литературы ХIХ века / Под ред. Н.А.Соловьевой. М.: Высшая  школа, 1991. 637 с.

6.История  американской литературы/Под ред.Н.И.  Самохвалова,ч.I М.:Просвещение,1971. – 343с

7.Николюкин  А.Н.Жизнь и творчество Эдгара  Алана По//Э.А.По Полное собрание  рассказов. – М.:Изд-во Наука,1970. – 800 с

8. Ковалев  Ю. В. Эдгар По // История всемирной литературы: В 9 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1983 -Т. 6. — 1989.

9.Краткая  литературная энциклопедия/Под ред.А.А.Суркова.М.:Советская  энциклопедия,1968.