Восточный деспотизм как проблема социокультурного анализа

Семинар 4 вопрос 6: Восточный деспотизм как проблема социокультурного анализа. 

1. Социальные  и мировоззренческие основы культуры Древнего Востока

    Древний Восток был родиной великих культур, выведших человека из лона первобытного мифа. Однако, покинув первобытность, Восток не преодолел мифологического  способа отношения человека к миру. Мир древних восточных культур — это магический космос, в котором человек чувствует себя лишь подчиненной частью. Однако это уже не тот космос, в котором жил человек первобытной общины. Теперь обожествляются не только природные стихии, но и поднявшаяся над человеком мощь деспотического государства. Древние боги вечной Природы теперь выступают в облике покровителей Государства, которое мыслится как продолжение божественного порядка.

    В восточной истории потребность  в государстве возникла раньше, чем  стали обнаруживать себя явные ростки внешних проявлений свободы и  индивидуальности человека. Дело в том, что выжить на Востоке можно было, лишь практикуя орошаемое земледелие и постоянно создавая общественные запасы зерна. Все это требовало огромной и планомерной затраты ресурсов, жесткого административного управления и объединения множества изолированных сельскохозяйственных общин в одно целое. Так уже в III тысячелетии до н.э. на территории Египта, Междуречья и Индии возникают первые восточные государства. Этот тип государства родился не из потребностей социальной свободы, а из потребности жесткого объединения, что было ответом на вызов конкретных природных условий. В основе древневосточного государства лежит идеал абсолютного единства, отрицающий проявление индивидуальности и свободы человека. В этом и состоит духовная суть восточной деспотии. Такой тип государственности характерен для всех стран Древнего Востока — Египта, Индии, Шумера, Китая. (Восточная деспотия – это такая форма социально-политического устройства при которой: глава государства обладает всей полнотой власти законодательной, судебной, исполнительной) и обожествлялся управление обществом осуществляется при помощи бюрократического государственного аппарата и армии свободное население обременено различными налогами).

    Особенностью  Восточных обществ была их строгая  иерархичность: каждый социальный слой занимал свое, четко определенное место и отличался от других своей  социальной значимостью, а также обязанностями, правами, и привилегиями.

    Высокое положение в обществе занимал  многочисленный аппарат чиновников, поэтому ученость приносила большие  практические выгоды.

    Особую  прослойку составляли купцы, которых  поддерживало государство, заинтересованное в поставке иноземных и редких товаров.

    Отдельную категорию населения составляли воины. Находясь на службе в постоянной армии, они получали снабжение от государства.

    Довольно  многочисленными были ремесленники.

    Основную  часть общества составляли свободные  общинники-крестьяне.

    Основной  хозяйственной единицей в общине была большая патриархальная семья, которая имела свой дом, имущество, иногда рабов, приусадебный участок. От общины она получала надел земли и пользовалась урожаем с него, но такие наделы считались собственностью всей общины. Несмотря на достаточно тяжелые повинности, принадлежность к общине была привилегией: свободные общинники обладали гораздо большими правами, чем те, кто лишился земли. Образ жизни общины имел свои особенности: она была замкнута экономически, то есть жила натуральным хозяйством, сама производила все необходимое для своего существования.

    В древних восточных цивилизациях существовало рабство. Рабами становились  в основном военнопленные, но существовали и внутренние источники.

    Принцип продвижения вверх по социальной лестнице не был нормой. Основная масса  населения была обречена всю жизнь оставаться в одном и том же социальном положении.

      2.1. Религиозное содержание  власти

      Восточная деспотия управляется огромным бюрократическим  аппаратом, а ее единство олицетворено фигурой правителя, обладающего  абсолютной властью над жизнью и  смертью своих подданных. Монарх считался как бы живым воплощением  богов на земле, носителем их воли. Верховный властитель почитается не за свое личное мужество или силу.

2. Миф, природа и государство в культурах Древнего Востока

    Перед нами — своего рода промежуточная  стадия между мифом и религией,

    или, если говорить точнее, миф, поставленный на службу деспотическому восточному государству.

    Миф здесь преодолен ровно настолько, насколько это требуется для  административно-государственного управления. Мифологические боги теперь становятся выражением и олицетворением нового, уже не общинного, а государственного порядка. Например, если мы рассмотрим традиционные верования древних китайцев, как они отразились в фольклоре и классической литературе, то увидим, что мир небесных духов управляется по тем же принципам, что и земное государство; здесь есть не только свой суд, но и свои чиновники и свое делопроизводство. Жизнь общества еще очень зависит от стихийных сил, и поэтому сохраняется стремление к породнению и одновременно — к магической власти над обожествляемой природой. Но теперь магия становится государственным делом и ее высшие обряды может исполнять лишь верховный властитель.

    Да  и сама власть в такого рода государстве  не имеет подлинно светского характера: ведь и шумерский владыка, и египетский фараон, и китайский император  — это не просто предводители войска. захватившие в свои руки бразды правления. Нет, это правители-жрецы, воплощающие в себе божественную сущность и сами именующиеся богами. Так «власть фараона распространяли не только на страну и подданных, но и на явления природы, существовали специальные обряды, изображавшие фараона распорядителем природных сил. Фараон играл главную роль в общегосударственных земледельческих празднествах: при наступлении времени разлива Нила он бросал в реку папирус с приказом начать разлив, он также начинал пахоту, он же срезал и первый сноп нового урожая».

    Пробуждающийся  человеческий дух постепенно подходит к проявлению своей собственной мощи, не выходящей за пределы чисто природного существования. В Древнем Египте это проявляется в постепенном повышении значимости слова — слова не магического, а человеческого, слова как выражения человеческой мудрости. Эпоха Нового Царства оставила нам удивительные строки «Прославления писцов» (конец II тысячелетия до н. э.):

Они не строили себе пирамид из меди

И надгробий  из бронзы,

Не оставили после себя наследников,

Детей, сохранивших их имена.

Но они  оставили свое наследство в писаниях,

В поучениях, созданных ими.

Их пирамиды — книги поучений,

Их дитя — тростниковое перо,

Их супруга  — поверхность камня

Вывод: В мире древнего Востока человек начинает понимать и осознавать свою свободу, но это понимание рождается в несвободе. Здесь путь человека к свободе заключается не в поисках нового бытия, а в отказе от любого бытия. Свобода находится вне бытия. Свобода и бытие не совместимы.

Эти черты Древнего Востока во многом определены коллективным проживанием людей и географическими условиями. Условием выживания было деспотическое государство, которое получило свое оправдание в культуре. Но наиболее развитые восточные культуры давали не только оправдание, но и духовный протест против деспотизма, подавления.  

     вывод: Путь человека к своей свободе на Древнем Востоке оказывается не поиском нового бытия, а отказом от всякого определенного бытия. На вершинах восточной мудрости свобода выглядит как тотальное отрицание внешнего мира, от которого пытаются укрыться, растворившись в вечном потоке жизни, или обрести внутри себя покой, где нет ни страха, ни надежды.

     Эти черты культур Древнего Востока  во многом определены способом коллективного  выживания, единственно возможного для человека той эпохи и в тех географических условиях. Условием выживания было наличие мощного деспотического государства, получавшего свое смысловое оправдание в культуре и мироощущении древнего человека. Но наиболее развитые восточные культуры рождали в себе не только оправдание, но и духовный протест против подавляющей человека государственной мощи и пытались дать человеку внутреннее (смысловое) убежище от внешнего деспотизма.