Федеральное агентство по образованию

ГОУ ВПО "Уральский государственный технический  университет - УПИ"

Физико-технический  факультет

Кафедра КиД 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Русская портретная живопись XVIII века

(реферат по дисциплине культурология) 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Научный руководитель                                                                  Пронько Т. И. 
 

Студентка                                                                                        Головина В. Ю.

                                                                                                          группа 17062 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Екатеринбург, 2007.

Содержание:

Введение

     Главное  содержание  культурного  процесса   середины   XVIII   в.   — становление русского классицизма, идейной основой которого  была  борьба  за мощную  национальную  государственность  под  эгидой  самодержавной  власти, утверждение в художественных образах могущества абсолютной монархии.

     Хотя  русские художники обращались к  опыту опередившего их в развитии  западноевропейского  классицизма,  они  стремились  придать  этому течению черты национального своеобразия. Хорошо об  этом  сказал  Ломоносов: «Чтобы  ничего  неугодного  не  ввести,  а  хорошего  не  оставить,  надобно смотреть, кому и в чем лучше последовать».

     В отличие от западноевропейского  классицизма, в  русском  классицизме, полном пафоса гражданственности, были  сильны  просветительные  тенденции  и резкая обличительная сатирическая струя. Однако  в живописи  сказалась  больше   ограниченность   классицизма   —   отвлеченный идеальный характер образов, условность колорита, подражание позам  и  жестам античных образцов.

     Классицизм  не  был  единственным  течением   дворянской   культуры   в   век Просвещения. На смену ему  пришел сентиментализм. Он принес с  собой  внимание к чувствам и интересам  простого  человека,  преимущественно  из  «среднего» класса. В живописи  сентиментализм  сказался  в  «чувствительных»  сюжетах,  в приторно-слащавой трактовке крестьянских образов, в  пасторальной  обрисовке природы. Одним из видных сентименталистов  в  портретной  живописи  был  В.  Л. Боровиковский. Созданные  им  женские  образы  (например,  портрет  М.   И. Лопухиной) полны нежных элегических чувств и идиллических настроений.

     Борьба  сентиментализма  с  классицизмом  не  исчерпывает  всего   содержания русской культуры второй половины XVIII в. Наряду с сентиментализмом (а  чаще в сочетании с ним) все больше выявляются  реалистические  тенденции  русской культуры, условно называемые «просветительским реализмом». Они с  наибольшей активностью  и  последовательностью  выражали  протест   против   феодальной идеологии.

     Острая критика существующего строя, беспощадная ирония и насмешка  над правящими  классами,  обличение   невежества,   паразитизма   и   жестокости дворянства, несправедливости и продажности  суда  и  чиновников  —  вот  что несли с собой художественные произведения подобного рода.

Хронология  развития русской  портретной живописи

     Особым  своеобразием отличается  русское  искусство переходного периода—первой четверти XVIII века, в нем сложно, а  иногда неожиданно и причудливо переплетаются  элементы уходящей древнерусской культуры и нового искусства, энергично и жадно осваивающего современные изобразительные средства. Вся жизнь этого времени проникнута пафосом военных побед и духом преобразований. Художники начинают использовать достижения науки, изучают анатомию, перспективу, светотень, усваивают аллегорический язык западноевропейской живописи. Принципиально новое понимание ценности человеческой личности, ее активности, значения целеустремленной деятельности неотделимо от сурового, но полного великих деяний времени Петра Первого. В живописи это с наибольшей наглядностью проявилось в портрете, с которым связаны первые достижения нового русского изобразительного искусства.

     При Петре Первом работало немало иностранных  живописцев, оставивших нам изображения  членов императорской фамилии, военных и государственных деятелей этого времени. Однако на выставках портретов первой четверти XVIII столетия основное внимание привлекают не картины иностранцев, вполне профессиональные, но поверхностные, а портреты работы русских художников — Никитина и Матвеева, которых Яков Штелин называл в своих записках великими мастерами. Глядя на их произведения, невозможно не поразиться тому, в какой короткий срок сумели воспитанные на иконах и парсунах русские живописцы овладеть приемами европейского искусства и с каким верным чувством задач своего времени применить их в портретах.

     Наступивший после смерти Петра Первого период реакции не мог благотворно сказаться на развитии русского национального искусства. В темное время бироновщины засилье иностранных художников не первого разряда, работавших в традициях парадной живописи позднего барокко, хотя в какой-то мере и расширяло чисто технический, профессиональный кругозор русских художников, но все же тормозило прогрессивные тенденции. Только с 40-х годов начинается новый подъем русской живописи.

     Искусство веселого времени отличалось двойственностью. Лучшие достижения этого периода  принадлежат зодчеству, где расцвел  гений замечательного мастера барокко  Растрелли. В парадной живописи того времени торжествовали декоративность и аллегоричность. Однако в портрете наиболее важными оказались тенденции, связанные не с эффектной живописью иностранцев (Г. Гроот, П. Ротари, Л. Токке), а с национальным искусством, имеющим глубокие корни в русской народной культуре.

     После смерти Матвеева, живописной командой стал руководить И. Я. Вишняков (1699 —  после 1761), художник, чье творчество до сих пор еще мало изучено. Успешно  соперничая с заезжими итальянцами  в декоративной живописи, в портрете он дал в высшей степени оригинальные образцы сочетания плоскостности и статичности парсуны с изяществом рококо. Яркая индивидуальность его таланта позволяла при этом в парсунные тенденции внести жизненность и в то же время преодолеть манерность западноевропейского парадного портрета.

     Временем  подлинного расцвета, настоящего взлета русской живописи стала вторая половина XVIII века. За прошедшие полвека Россия сумела догнать по развитию культуры другие европейские страны. Причем если, например, во Франции XVIII века аристократия переживала упадок, готовясь окончательно уступить свои позиции новому классу, то в России абсолютистская монархия и дворянство еще выполняли прогрессивную историческую миссию, направленную на усиление и развитие своей страны.

     Передовые русские люди усваивали идеи французских просветителей, они мечтали о развитии естественного человека, о разумной монархии, в России сильны были патриотические настроения. Впервые в России сложился круг передовой интеллигенции. В Москве был организован университет, появился первый профессиональный театр, обучение иностранным языкам открыло доступ к сокровищам мировой мысли. Принципиально изменился и облик русской живописи.

     В 1757 году была учреждена Академия трех знатнейших художеств, призванная сыграть  важную роль в подготовке национальных кадров мастеров архитектуры, скульптуры и живописи. Охват явлений жизни изобразительным искусством в это время значительно расширился. Появились новые жанры в живописи, причем рождение русской исторической картины связано как раз с Академией.

     Несмотря  на нормативность программ обучения, Академия давала своим воспитанникам  прекрасную профессиональную подготовку, особенно в области рисунка. Очень  важны для расширения кругозора  были и заграничные командировки выпускников. Так, первый русский исторический живописец, А. П. Лосенко (1737 —1773),— сын крестьянина, ставший потом директором Академии,— после завершения учебы в Петербурге отправился сначала в Париж, где работал у известных живописцев Рету и Вьена, а потом в Рим.

     Упорная работа русских художников над портретом в конце XVIII века принесла свои плоды. Именно здесь были достигнуты вершины живописного мастерства, именно в портрете русские мастера сумели с особой глубиной выразить передовые, просветительские идеи своего времени. В русскую живопись вошли психологизм и богатое идейно-философское содержание.

     Новый этап в развитии портретного искусства, которое теперь не ограничивается запечатлением  индивидуальных черт человека, но проникает  в его внутренний мир, ознаменовался  творчеством, может быть, самого привлекательного русского художника XVIII века — Ф. С. Рокотова (1735—1808). Лишь недавно, да и то далеко не исчерпывающе, удалось уточнить обстоятельства его жизни, окутанной многими легендами и домыслами.

     Удивительная  одаренность Рокотова быстро принесла ему известность и признание при дворе (он писал парадные портреты Екатерины II и наследников престола), но лучшие произведения относятся к московскому периоду его жизни, где расцвел талант художника в области интимных, камерных портретов. Более свободомыслящая, нежели официальный Петербург, старая столица, ее просветительские настроенные передовые круги благотворно влияли на Рокотова. Ему хорошо удавалась передача ума, иронии, творческого начала в портретах представителей московской интеллигенции, эти портреты поражали современников своей жизненностью и психологизмом.

     В конце столетия в русской живописи возникают новые взгляды и  настроения. Ощущается некоторый  отход от культа рационалистического  мышления, начинают особенно цениться нежные чувствования, сентиментализм окрашивает в специфические тона поэзию, пейзажную и портретную живопись. Здесь наибольшие достижения приходятся на долю третьего выдающегося русского портретиста — В. Л. Боровиковского (1757 — 1825).

     Не  менее характерно для искусства этого времени и творчество С. С. Щукина (1758 — 1828), учившегося в Париже и сменявшего затем Левицкого на посту преподавателя портретной живописи в Академии. Ему принадлежит знаменитый портрет Павла Первого, в котором простота композиции и сдержанность колорита сочетаются с поражающей силой и выразительностью психологического анализа. Искусство Щукина, в котором заметны уже элементы романтизма, предвещает дальнейшее развитие русского портрета первой трети XIX века.

Знаменитые  работы представителей жанра

Иван  Никитич Никитин

(около  1788 - 1741) 

Портрет напольного гетмана (1720-е  годы) 

     Портрет напольного гетмана, написанный Иваном Никитиным, резко выделяется в галерее  русских портретов первой половины XVIII века и занимает в ней особое место.

     Среди ранних работ самого Никитина, а также в творчестве его современников и ближайших преемников, русских художников и заезжих иностранцев, преобладают изображения лиц императорского дома и высокопоставленных придворных. На портретах той эпохи представлены мужчины в огромных завитых париках, в латах или расшитых кафтанах, украшенных орденами, женщины в пышных платьях и горностаевых мантиях. Живописцы придали своим персонажам горделивую осанку, полную торжественной важности. С особым вниманием написаны детали, характеризующие общественное положение изображенного человека, внешние знаки его достоинства — ордена, шитье на мундире или кафтане. На лицах чаще всего можно встретить выражение надменной самоуверенности, иногда — заученную «милостивую» улыбку. Портретисты того времени в большинстве своем не ставили перед собой задачу углубленной характеристики, раскрытия душевного мира изображаемых ими людей.

     Основным  было требование «репрезентативности» — представительности, подчеркивание  социальной роли портретируемого. Эстетика XVIII века так формулировала задачу портретной живописи: «Должно, чтоб портреты казались как бы говорящими о себе самих, и как бы извещающими: смотри на меня, я есмь непобедимый царь, окруженный величеством; я тот мужественный военачальник, который наносит всюду трепет, или который добрым своим поведением оказал только славных успехов; я тот великий министр, который вызнал все политические пружины; я оный мудрый и совершенно беспоползновенный судия...»

     При таком понимании задач портретного  искусства существенное значение приобретали подробности одежды и фона, так называемые околичности, облегчающие внешнюю характеристику. Живописцы XVIII века мастерски передавали сверкание лат, пушистую поверхность меха, блеск и упругую тяжесть атласа, легкую паутину кружев. Это определяло высокие декоративные качества портретов XVIII века. Но для многих, особенно для работавших в России иностранцев, среди которых не было больших художников, виртуозное выписывание «околичностей» превращалось едва ли не в самоцель. И не потому ли костюм портретируемого нередко являлся более выразительным, чем его лицо, как бы растворяющееся в блеске золота и пышности бархата или горностаевого меха. Люди на портретах этого времени зачастую производят впечатление нарядных и безжизненных манекенов. Западные мастера, приглашаемые в Россию для насаждения новой живописи, стремились ввести в русское искусство традицию парадного портрета, где декоративные качества подменяют задачу глубокого психологического раскрытия образа. Значение портрета напольного гетмана заключается прежде всего в том, что он решительно противостоит западной традиции парадного портрета. В «Напольном гетмане» ярко и последовательно проявляются черты национального своеобразия русского искусства. 
Среди парадных портретов того времени «Напольный гетман» выделяется своей подчеркнутой скромностью. В позе гетмана нет ничего показного, искусственного. Его лицу чужда надменная недоступность или заученная улыбка, типичная для портретов его знатных современников. Никитин сумел уловить и передать выражение, раскрывающее существенные черты характера изображенного им человека. Внешность гетмана не искажена ни модным париком, ни скроенной на западный манер неудобной придворной одеждой. Темно-русые волосы 
гетмана острижены по-казацки, «в кружок», его поношенный коричневый кафтан с выцветшими золотыми галунами небрежно расстегнут. Художник изобразил своего героя таким, каким наблюдал его в жизни. В этом стремлении к естественности и жизненной правде заложено одно из основных достоинств никитинского портрета. В его художественном решении Никитин проявил мудрую скромность и глубокую сдержанность, свойственные только большим мастерам. 
Он сознательно избегал подчеркнутых декоративных эффектов, широких мазков, напряженного горения цвета, резких контрастов света и тени. Портрет написан в тонко проработанной коричнево-красной гамме, в которую с безошибочным чувством живописной гармонии введены золотистые, бледно-розовые и голубые тона. Но это изысканное колористическое построение является для Никитина не самоцелью, а лишь средством, подчиненным задаче создания целостного и правдивого образа. В контрасте с этой несколько приглушенной гаммой выделено лицо напольного гетмана, залитое ровным, хотя и не очень ярким светом, не нарушающим общей живописной гармонии целого. «Околичности» сведены к неизбежному минимуму; с тем большим вниманием обращается Никитин к внутренней характеристике своего героя, к раскрытию его душевного мира. 
Лицо гетмана резко отличается от холеных аристократических лиц, типичных для портретной живописи XVIII века. Долгая, трудная, суровая жизнь, полная военных забот, оставила неизгладимые следы на этом волевом и мужественном лице. Воспаленные, слегка сощуренные глаза с их пристальным, испытующим взглядом выражают острый ум и спокойную решительность. Во всем облике гетмана ощущаются внутренняя сила и глубокое сознание своего достоинства, свойственные выдающимся людям. Одной из самых привлекательных черт в образе гетмана является его простота, хотелось бы сказать — простонародность, намеренно подчеркнутая художником. В «Напольном гетмане» нашел свое выражение своеобразный демократизм, свойственный Петровской эпохе. Никитин изобразил одного из тех своих современников, которые выдвинулись не благодаря своему «высокому» происхождению и не знатностью своего рода, а собственным трудом и талантом. Реалистический метод Никитина не сводится к одной только внимательной и правдивой передаче натуры, не исчерпывается умением выделить главное и обобщить второстепенные детали. Раскрывая характер изображенного им человека, глубоко проникая в его внутренний мир, Никитин вместе с тем создает собирательный образ, воплощающий типические черты своей эпохи. 
Мы не знаем имени человека, которого написал Никитин. Попытки архивистов и музейных работников связать с этим портретом какое-либо определенное историческое лицо пока еще не привели к положительным результатам. Старая надпись на обратной стороне портрета говорит лишь о том, что перед нами напольный гетман, то есть боевой командир полевых казачьих отрядов. Но сила обобщения, способность улавливать типическое, которую проявил здесь Никитин, делает этот портрет одним из драгоценнейших исторических памятников петровского времени. Военачальники, подобные напольному гетману, на рубеже XVII—XVIII столетий охраняли южные границы нашей родины, бились за выход России к морю, вместе с Петром воевали под Азовом. 
В творчестве Никитина портрет напольного гетмана занимает едва ли не самое значительное место.