Э. Тоффлер о цивилизации будущего

По мнению Э. Тоффлера, нас ждет глобальная битва за власть. Но что оказывается ее основой? Не насилие, не деньги, а знание. Такова новая концепция власти, которую  обосновывает Э. Тоффлер. Прежняя система  власти разваливается. В офисе, в супермаркете, в банке, в коридорах исполнительной власти, в церквах, больницах, школах, домах старые модели власти рушатся, обретая при этом новые, непривычные черты. Крушение старого стиля управления убыстряется также в деловой и повседневной жизни. Прежние рычаги воздействия оказываются бесполезными.

Современная структура  власти зиждется уже не на мускульной силе, богатстве или насилии. Ее пароль - интеллект. Распространение новой  экономики, основанной на знании, считает  Тоффлер, оказалось взрывной волной, которая обеспечила новый этап гонки  для развитых стран. Именно так триста лет назад индустриальная революция  положила основу для грандиозной  системы производства материальных ценностей. Вознеслись в небо фабричные  корпуса. Задымили заводы. Теперь все  это - далекая история...

Прежняя власть могла  опираться на насилие. Всем известно, что история человечества во многом выглядит как летопись насилия. В  первобытном нравственном сознании колоссальную роль играла месть. Родовая  месть - характерный феномен древнего человечества. Она осталась и в  христианском сознании. Инстинкт и  психология родовой мести, столь  противоположные христианству, перешли  в своеобразное понимание чести - необходимо защищать свою честь и  честь своего рода с оружием в  руках, проливая кровь. Древняя совесть  совсем не была связана с личной виной. Месть и наказание не направлялись прямо на того, кто был виновен  и ответственен. Родовая месть  была безличной.

Культ силы безбожен и бесчеловечен. Это культ низшей материальной силы, неверие в силу духа и закона. Но ложному культу силы, как полагал Н. А. Бердяев, противополагаются не защита слабости и бессилия, а дух и свобода, в социальной жизни - право и справедливость. Закон этого природного мира есть борьба индивидов, семейств, родов, племен, наций, государств, империй за существование и преобладание. Демон воли к могуществу терзает людей и народы.

Еще Ф. Бэкон подчеркивал, что знание - это сила. Но в истории  оно обычно соединялось с деньгами и насилием. Насилие, богатство и  знание - наиболее значимые атрибуты власти. Тоффлер подчеркивает, что знание перекрывает достоинства других властных импульсов и источников. Именно знание может служить для приумножения богатства и силы. Однако оно действует предельно эффективно, поскольку направлено на достижение цели.

Тоффлер считает  знание самым демократичным источником власти. Однако сегодня в мире развертывается всемирная битва за власть. Новая  система создания материальных ценностей  целиком и полностью зависит  от мгновенной связи и распространения  данных, идей, символов. Нынешнюю экономику  можно назвать экономикой суперсимволов. Фактор власти присущ сегодня всем экономикам. Власть - неизбежная часть  процесса производства.

В чем же драматизм  современных конфигураций могущества? Монополизация власти - это первое стремление каждого правительства, едва только оно сформировано. За любым  законом, хорошим или плохим, мы натыкаемся на ствол. Произошло фундаментальное  изменение в соотношении насилия, богатства и знания, которые служат элите для управления и контроля.

Управление бизнесом в наши дни включает в себя изучение общественного сознания. Бизнес не приступит к делам, пока не изучит язык, культуру, сознание людей, которые  будут вовлечены в его сферу. Человечество продвигается к новому типу мышления. Феномен интра-разумности подобен разумности, которая заложена в наших собственных автономных нервных системах. Ученые и инженеры бьются над поддержанием чистоты  сообщений. Итак, чудеса труда, интеллекта и научного воображения затмевают  строительство египетских пирамид, средневековых соборов. Рождается  электронная инфраструктура завтрашнего  суперсимволического общества.

Однако переход  в новому мышлению драматичен. Тоффлер  то и дело пишет об информационных войнах, о глобальных конфликтах, о  парадоксе стандартов. Как самая  искусная система может точно предвидеть, какая и кому понадобится информация? На какое время? С какой периодичностью? Поэтому информационные войны ведутся теперь во всем мире, охватывая все - от сканеров в супермаркетах и стандартов до телевизионных сетей и технонационализма. Назревает всеобщее информационное столкновение, начинается всеобщий шпионаж.

Сегодня во всем мире идет также поиск новых способов организации. Бюрократия, как все  понимают, никогда не исчезнет. Для  некоторых целей она остается уместной. Однако сегодня рождаются  новые организационные структуры. Современную организацию невозможно моделировать по меркам машины. Она требует более мобильного облика. Конкуренция требует непрерывных инноваций, но иерархическая власть разрушает творчество. Нужна интуиция, но традиционная бюрократия заменяет ее механическими правилами. Это означает, что бизнес будет перестраиваться через волну потрясений. Управление огромным разнообразием гибкой фирмы потребует новых стилей лидерства, полностью чуждых менеджеру-бюрократу.

Демассификация экономики  вынуждает компании и рабочие  единицы взаимодействовать с  большим количеством более разнообразных  партнеров, чем раньше. История то и дело показывает, что новые передовые  технологии требуют по-настоящему новаторских  методов и организации эффективной  работы. По мнению Тоффлера, великая  ирония истории в том, что появляется новый тип работника, который  в действительности не владеет средствами производства.

Общий стержень движения в современной экономике - от монолита к мозаике. Новая система выходит  за пределы массового производства к гибкому, приспосабливаемому или "демассифицированному" производству. Благодаря новым информационным технологиям она способна выпускать  мелкие партии чрезвычайно разнообразных  продуктов. Традиционные факторы производства - земля, труд, сырье, капитал - становятся менее значимыми, так как их заменяют символические знания. Средством  общения становится электронная  информация. Бюрократическая организация  знаний заменяется информационными  системами свободного потока. Новый  социальный типаж, он же герой - уже  не малоподготовленный рабочий, не финансист  и не менеджер, а новатор, который  сочетает воображение и знание с  действием.Переход к экономике, основанной на знании, резко усиливает потребность  в коммуникации и способствует гибели прежней системы доставки символов. Новая экономика прочно связана  не только с формальными знаниями и техническими навыками, она не обходится также без массовой культуры и все расширяющегося рынка  образов. Глобализация в трактовке  Тоффлера - это не синоним гомогенности, однообразия. Тоффлер рассматривает  процессы, ведущие к этой пестроте, многозначности. Здесь и экологические  движения, и религиозный ренессанс. В итоге социолог показывает власть как наиболее значимый социальный феномен, который связан с самой человеческой природой.Власть, как показывает Тоффлер, возможна лишь в таком мире, в котором сочетаются случайность и необходимость, хаос и порядок. Здесь весьма интересны рассуждения Тоффлера о роли государства в обеспечении порядка. Он пытается показать, при каких условиях порядок обеспечивает необходимую для экономики стабильность, а при каких душит ее развитие. Государства, которые стремятся узурпировать власть, теряют то, что конфуцианцы называют "мандатом Небес". В мире, где все зависят друг от друга, они лишаются легитимности и в нравственном смысле.

Вывод:

Развертывая весьма драматическую картину будущего, Тоффлер приходит к выводу, что  конфликт - неизбежное общественное событие. Но борьба за власть, по его словам, не обязательно является злом. Вместе с тем сверхконцентрация власти опасна. Но и недостаточная ее концентрация - тоже не благо. Мир, который описывает  Тоффлер, не идилличен. Он суров, полон  тревоги и коллизий.

Однако в его  работе нет анализа негативных последствий  такой цивилизации, которая рождается  на наших глазах. Еще в конце 70-х  годов Э. Фромм говорил о возможности  создания информационного империализма. Информация на самом деле может стать  средством информационного давления и господства. Все чаще пишут о  том, что наука не знает, как отразятся  на человеке новые технологии. Философы предостерегают против политического  диктата. Новейшие политические технологии, вооруженные средствами информатики, могут уверенно формировать общественное мнение, манипулировать общественным сознанием. Господство информационных технологий способно решительно изменить всю общественную жизнь.

Может ли человек  жить в информационном пространстве? Пока нет серьезных исследований, которые показывали бы благотворность воздействия новых технологий на психику человека. Напротив, многие исследователи показывают, что повальная  компьютеризация преображает человеческую природу, меняет человеческое сознание. Появляются люди, лишенные эмоционального мира. Это дети эпохи компьютеризации. Общение с новой технологией  надо выверять по меркам человека...

Вместе с тем  культурфилософские интуиции современных  философов и психологов поставили  вопрос о радикальной критике  всей нашей цивилизации. Нарастание шизоидных и шизофренических  тенденций показывает, что невроз нашей культуры отчасти состоит  в том, что степень безопасности человека определяется материальным достатком. Дикие животные в природе чувствуют  себя безопасно, но у них нет богатств. Похоже, иметь то и другое - "безопасность" и "благоденствие" - невозможно. Материальные потребности - огромная сила, которая  держит человека в "контакте" с  повседневной реальностью.

Наша цивилизация  такова, что она отлучает человека от духовной, идеальной стороны бытия. Человек нашей цивилизации не имеет возможности проникнуть в  великую неизвестность - в мир  духа. Фундаментальное расщепление  в личности шизофреника - это расщепление  агрессивных влечений и эроса, духовных сил. Рождается парадокс - именно шизоид в своем сознании отождествляется  со своими духовными чувствами. Здесь  рождается возможность радикальной  критики всего современного цивилизационного культпроекта. Такое понимание культуры дает импульс для поиска альтернативных форм жизни человечества на путях "здорового  общества".

В этом смысле известной  контроверзой Тоффлеру могут быть строки отечественного поэта Юрия Кузнецова:

Зачем мы тащимся-бредем

В тысячелетие другое?

Мы там родного  не найдем.

Там все не то, там  все чужое. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение:

Работы Э. Тоффлера во многом отражают общественные настроения второй половины XX в. В то время когда  многие общества проявляют готовность к преувеличению значения происходящих изменений, в изобилии используя  для них такие определения, как  постиндустриальные, постисторические, постгеографические и постсовременные, Э. Тоффлер предоставляет систематическое  описание почти что никак не связанного с прошлым будущего. Эта предрасположенность  к ощущению изменений позволяет  Э, Тоффлеру уловить суть некоторых  влияющих на наше будущее событий.

Являясь во многих отношениях дилетантом, Э. Тоффлер предлагает читателям  свое оптимистическое и даже демократическое  видение будущего, в котором господство знания обеспечивает доступ к власти широким слоям общества. Для мира бизнеса Э. Тоффлер делает важный вывод о «невозможности жить прошлым». И хотя ему не всегда удается дать ответы на поставленные вопросы, он непрерывно заставляет своих читателей думать о том, что многим кажется невероятным. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  использованной литературы:

1. http://ru.wikipedia.org

2.http://www.sciam.ru

3.http://www.elitarium.ru

4.Поппер К. «Открытое  общество и его враги» ч.2.,М.,1992,с.149

5. Тоффлер, Элвин. Шок будущего. М.: АСТ, 2001. — 560 c.