Искусство античности, средневековья, нового времени.

Зрелый стиль  французской Готики XIII в., времени  правления Людовика IX Святого, иногда называют «стилем Людовика IX», или «высокой Готикой Иль-де-Франс». Этот стиль хорошо демонстрируют интерьеры королевской капеллы Сен- Шапель. Помимо многоцветных витражей, своды «нижней церкви» по синему фону расписаны золотыми лилиями Бурбонов. Красные и синие колонны несут вызолоченные лиственные капители. Нервюры также - вызолочены, а розетки - трифолии - украшены кабошонами из разноцветного стекла, имитирующими драгоценные камни. Даже в архитектурных деталях осуществляется преодоление тектоники. Подобно тому, как в античности коринфской капителью были уничтожены последние следы тектоничности ордера, так и готическая капитель, украшенная натуралистически трактованными листьями, стала выражать не функцию опоры, а пластику «живой» растущей формы (рис. 476). Нервюрные «опрокинутые арки» собора в г. Уэллсе на юго-западе Англии (1285- 1340) создают невероятный, фантасмагорический образ. Треугольные вимперги над порталами маскируют горизонтальные членения фасада. В течение одного столетия меняются башни западного фасада. В соборе Парижской Богоматери они не имеют наверший. Вопреки мнению Э. Виолле-ле-Дюка, первого исследователя и реставратора храма, башни вполне завершены. Они и должны были, по убеждению большинства специалистов, оставаться прямоугольными. В более поздних сооружениях башни украшаются высокими ажурными шатрами; функция колокольни в них не столь важна - башни служат для того, чтобы выразить движение вверх, к небу.

Готика, как и  последующий стиль Барокко, оказывается  не искусством целесообразного, а искусством иллюзии, внешнего впечатления, шедевром воображения. Все ее детали - «атрибуты чувства». Разнообразятся композиции соборов. Главная апсида окружается снаружи «венцом капелл», рядом малых апсидиол, проход к которым осуществляется через амбулаторий, или деамбулаторий, являющийся продолжением смыкающихся за алтарем боковых нефов. Пространство от средокрестия до главного алтаря называется хором, оно огораживается и предназначается для священнослужителей. В соборах Германии главный неф получает поперечную аркаду - леттнер. Аркада второго яруса называется трифорием. Большие «розы» размещаются не только на западном, но также на северном и южном фасадах трансептов. В северных странах из-за недостатка строительного камня получает развитие своеобразный стиль «кирпичной готики» небольших, даже миниатюрных храмов. Уникальный памятник «кирпичной готики» есть и на юге Франции, в г. Альби - собор Сен-Сесиль (1282-1390). Он представляет собой редкий пример готического храма зального типа. Кирпич не позволил использовать аркады и украшения, органичные в технике резьбы по камню. Собор выглядит прочно и аскетично, внутри - большое зальное пространство (20 м в ширину и 30 м в высоту). Большие соборы строятся в Германии: в Бамберге, Эрфурте, Кёльне, Майнце, Майссене, Наумбурге, Нюрнберге. Две башни церкви Богоматери в Мюнхене (Frauenkirche, 1468-1488) были позднее увенчаны причудливыми барочными куполами. Собор в Улъме (1377-1890) представляет собой впечатляющую композицию: две башни на восточном фасаде и одна - гигантская башня 161 м высотой! - на западном. Однобашенную композицию можно видеть в соборе Фрайбурга и в церкви Св. Магдалины в Будапеште.

В соборе Св. Стефана  в Вене северная башня не завершена, а южная вознеслась на высоту 137 м. В Брюсселе в оригинальном стиле  «брабантской готики» в 1449-1454 гг. над зданием Ратуши возведена ажурная башня 101 м высотой. В Англии вслед за «ланцетовидным» и «декоративным», или «украшенным», стилем складывается «перпендикулярный стиль» (1350-1539), в котором вырабатывается своеобразная композиция, включающая две небольшие башни западного фасада и одну огромную в центре, над средокрестием. Таковы соборы в Глазго, Солсбери, Кэнтербери, Оксфорде. Своеобразием отличаются соборы английской готики в Йорке, Глостере, Линкольне, Ковентри, Кеймбридже. Практически в каждом старинном городе Европы находится собор, заложенный в романскую эпоху и завершенный в стиле Готики.

Для итальянской  готики характерна композиция западного  фасада, вписывающегося в треугольник, и стоящая отдельно, обычно с южной  стороны собора, колокольня -кампанила. Грандиозный Миланский собор в столице Ломбардии демонстрирует именно такую композицию. Кроме того, он интересен наглядным применением принципа триангуляции - мистического способа пропорционирования плана и фасада. Сохранился рисунок математика Строналоко (1391), показывающий триангуляцию поперечного сечения, собора по трансепту и средокрестию. В отличие от системы пропорционирования, существовавшей в архитектуре Древнего Египта, Греции и Рима, основанной на диагонали двусмежного квадрата, средневековые аппараторы выработали иной способ, отчасти напоминающий «египетский священный треугольник». Строительство собора по такой схеме можно реконструировать следующим образом: в полдень в землю втыкалась жердь - гномон, означающий центр главного, западного фасада будущего сооружения. Полуденное солнце давало тень на север (N), в этом направлении откладывалась половина ширины фасада (другая половина откладывалась в противоположном направлении), после чего на заданной ширине на земле выстраивался равнобедренный треугольник. Его высота отмечала половину длины главного нефа. Затем зеркально выстраивался второй равнобедренный треугольник. Основания треугольников делили на четыре равные части, намечая оси трех порталов, причем главный неф оказывался в точности вдвое шире боковых. Такая же триангуляция проводилась и в вертикальной плоскости, обеспечивая связанность всех основных конструктивных точек планов, фасадов и сечений.

Мистическая роль треугольника — символа божественной гармонии - во взаимодействии с окружностями, радиусами и сегментами, сохранялась и в построении архитектурных деталей -трифолиев, квадрифолиев. Одной из важных особенностей Готики является слияние архитектуры и скульптуры, создающее множественность таинственных пластических образов. Готический собор наполнен пластикой снаружи и внутри.

В больших кафедральных соборах насчитывают до двух тысяч  скульптурных изображений! Статуи, рельефы, ажурные орнаменты снаружи и  внутри собора ярко раскрашивались, глаза  статуй инкрустировались свинцом. Следы раскраски сохранились в редких случаях. Можно представить, какое магическое впечатление производили расписанные статуи в сумраке собора. К ним относились как к живым: фигурам святых поклонялись, а изображения адских сил и фантастических чудовищ наводили ужас. От этого возникали легенды об оживающих статуях, описанные позднее в эпоху Романтизма в популярных «готических романах». В эпоху Готики начинается новая история статуарной скульптуры. Так, по наблюдению Э. Панофского, «большие головы» в интерьере западной стены нефа собора в Реймсе (середина XIII в.) представляют собой «монументализацию рельефных изображений античных гемм и монет». Они еще не являются в полном смысле скульптурой - завершенной в себе формой, независимой от плоскости стены. Но именно в реймской школе XIII в. был сделан значительный шаг в направлении автономности скульптурного объема, так же, как и независимости пластики складок одежд от тела. Именно этот факт объясняет поразительное сходство многих готических статуй с античными.

Высокая Готика есть в сущности проторенессанс, а стилистически - начало Классицизма. Многие головы и фигуры работы мастеров реймской школы прямо повторяют античные: «мужчина с головой Одиссея», «улыбающийся Ангел», статуи Марии и Елисаветы (на правой стороне центрального портала собора в Реймсе). В поздней Готике эта тенденция усиливается. Отделяя от стены, пилона или пучка опор, статую свободно располагают перед стеной, а затем в нише; обретая независимость, скульптура вступает в новое взаимодействие с архитектурой. Э. Кон-Винер писал, что «у Ангелов высокой Готики женственная тонкость головы доходит до изящества, до изысканности, грациозная улыбка играет на тонко очерченных губах, волосы схвачены повязкой, и красивые локоны образуют прическу, ближайшее подобие которой мы можем найти у женщин Аттики времен Фидия». В готических статуях XIV- XV вв. появляется особенный изгиб, мягкая, пластичная линия, получившая название «готической кривой». Она ассоциируется с древнегреческим хиазмом, но отличается атектоничностъю и деструктивностъю. «Готическая кривая», подобно имматериальной светописи витражей, - не что иное, как отрицание античного принципа телесности. Форма готической статуи растворяется в пластике драпировок, складок, изломов, как бы поднимаемых метафизическим вихрем. Эти складки, как и движение самой фигуры, конструктивно не мотивированы, оттого кажутся иногда странно игривыми, манерными, несоответствующими серьезности ситуации. Эта странность объясняется не дилетантизмом - незнанием скульптором правил пластической анатомии, а особенным мироощущением. Э. Кон-Винер интересно подмечает, что готическая эпоха отличалась невиданной ранее «свободой тела», «освобождением движения во всех направлениях». Об этом свидетельствуют, несколько странные на наш взгляд, изображения женщин с неправдоподобно изогнутыми спинами и выставленными вперед животами, явно выполненные в качестве образца красоты. «Стиль самой жизни, по всем вероятиям, стал более взволнованным, кровь стала быстрее обращаться в жилах народа, чем в романскую эпоху. Об этом говорят нам Крестовые походы, песни трубадуров и философия того времени... Готика заставляет женщин рыдать над гробом Спасителя, Ангелов ликовать - словом, вносит аффект, взволнованность... Все богатство библейских и легендарных тем начинает служить программой для украшения церкви и книги, все церковное миросозерцание с его отвлеченными идеями находит свое выражение в камне и красках» .

Средневековое искусство, в особенности готическое как его наивысшее, классическое выражение проникнуто чувственностью, экспрессией и невероятной осязаемостью Мистерий. В капелле Св. Креста замка Карлштайн близ Праги (1348-1365), по заключению исследователя средневековой архитектуры С. Буассере, нашло «миниатюрное воплощение» описание мистического храма Св. Грааля. Император Карл IV (1346-1378) повелел облицевать стены капеллы отшлифованными агатами, аметистами, хрисопразажи и другими камнями, упоминаемыми в Апокалипсисе, в описании «Нового Иерусалима». Согласно легенде, огромный Кёльнский собор заложен в 1248 г. знаменитым теологом и алхимиком Альбертом Великим (1206-1280) для того, чтобы поместить в его алтаре останки «Трех святых королей» - Каспара, Мельхиора и Валтасара -трех волхвов, принесших дары в Вифлеем в ночь Рождества. Св. мощи «королей» привезены в Кёльн в 1164 г. по распоряжению императора Фридриха I Барбароссы из Милана, где они тогда находились. История основания собора трактуется, таким образом, как признание мудрости Востока, оказавшего влияние на молодую христианскую культуру Запада. Осязаемый, материализованный символизм позднего средневековья раскрывался в пышных празднествах, уличных шествиях и представлениях. Сохранившиеся описания таких праздников поражают причудливой фантазией и красочностью. В 1389 г. в Париже во время торжественного въезда в город Изабеллы Брабантской с башни собора Нотр-Дам «с помощью искусных орудий спускался Ангел», увенчивая королеву короной. В водах реки плескались обнаженные девы, изображая морских сирен... Из пасти искусственного дракона, поражаемого Гераклом, вылетали живые птицы...

Мачты кораблей с разноцветными вымпелами сплошь покрывали листовым золотом. В жизни  царило возбуждение, люди лили слезы  по пустяковому поводу и более  всего любили смотреть на смертные казни. Впечатлительность, бурные переживания, страстное желание встречи с чудом приводили к созданию художественных форм, отвечающих готическому стилю. Особая роль в этом принадлежала цвету. Вопреки расхожим представлениям о «мрачном средневековье», Готика ярка и красочна. Полихромная роспись стен и скульптур, цветные стекла витражей в интерьерах кафедральных соборов дополнялись пестрыми шпалерами, развешанными в аркадах нефов, живыми цветами, блеском золота церковной утвари, сиянием свечей и яркой одеждой заполнявших собор горожан. Обычные повседневные костюмы сочетали белый, оранжевый, зеленый, красный и желтый цвета (они же повторялись в росписи деревянных статуй в алтарных композициях). Синий цвет считался символом верности; желтый - особенно красивым, а зеленый означал влюбленность - зеленое чаще носили женщины. Часто говорят о том, что «цвет Готики фиолетовый». Это цвет молитвы и мистических устремлений души - соединение красного цвета крови и синевы неба. В средневековых витражах действительно преобладают красные, синие и фиолетовые краски. В последующие эпохи, когда стало доминировать рациональное мышление, фиолетовые гармонии использовались мало. Однако, кроме этого, цвет имел в средневековом искусстве особое формообразующее значение, поскольку живопись и скульптура еще не отделились от архитектуры. Несколько позднее, в эпоху Возрождения, с появлением станковой картины функции цвета взяла на себя живопись, и тогда здания и статуи становились более монохромными. (Нечто похожее происходило в античном искусстве, и, в обратном порядке - воссоединение цвета, конструкции и пластики - наблюдалось в период Модерна, на рубеже XIX-XX вв.) Основным принципом формообразования, объединявшим в эпоху Готики различные виды искусства, был «принцип миниатюризации», уподобления форм - повторения одних и тех же элементов (иногда одного в другом) в разных масштабах. Это явление называют «романтикой масштаба» в готическом искусстве. Бесчисленные башни и башенки Миланского собора, как бы отражаясь одна в другой, перестают быть реальностью, превращаются в мнимость, в изображения друг друга. В такой композиции исчезают привычные ориентиры, масштабность, и человек не способен ориентироваться в расстояниях и величинах - возникает фантастическое, ирреальное пространство. Композиция готического храма почти в точности повторяется в реликвариях, которые называются архитектоническими. Ранее, в романском искусстве, это были просто ларцы, ящички, коробочки, теперь - собор в миниатюре. Резная деревянная мебель также уподобляется модели храма.

В эпоху Итальянского Возрождения и особенно в стиле Барокко, так много общего имеющем" с Готикой, мы увидим противоположный принцип - максимализации, когда миниатюрные элементы орнамента увеличиваются до невероятных размеров и начинают определять облик архитектуры. Интересной особенностью готического искусства, отражающей полярность его устремлений (к иллюзорным формам и абстрактным идеям), является одновременное существование двух типов орнамента: натуралистического (растительного) и абстрактного (геометрического). Особенно любимыми в резьбе по дереву и камню были мотивы виноградной лозы и листьев дуба. Помимо традиционной символики, их живучесть объясняется способностью одинаково хорошо ложиться на капители и колонны, обвивать карнизы и вимперги. Готическая динамика и пластичность отразилась в «крестоцветах», распускающихся наподобие фантастических цветов на вершинах шпилей и (в перевернутом виде) свисающих со сводов. По ребрам пинаклей, карнизов, аркбутанов цепочками тянутся «краббы», растительные формы типа бутонов, или каких-то странных наростов, издали действительно напоминающие копошащиеся живые существа. Рядом, как будто из другого мира, располагается геометрический орнамент масверк (нем. maЯwerk - «чертежная работа») - расчерченные по линейке и циркулю круги, дуги, арки. И вдруг, неожиданно, разрушая ограниченные представления о готическом искусстве, в XIV-XV вв. появляется нежный и пластичный мотив «готических складок». Резные филенки из дерева с таким мотивом украшают мебель, используются для обшивки стен.

Книжная миниатюра  Готики, в сравнении с романской, характерна включением тончайшего, хоть и «колючего», растительного орнамента, похожего на античный акант, а строгий романский шрифт - каролингский минускул - сменяется причудливой вязью готического. Эпоха Готики замечательна расцветом светской куртуазной культуры; рыцарские идеалы, вынесенные из Крестовых походов - отвага, самопожертвование и преклонение перед женщиной, - вместе с уважением к древней культуре Востока звучат в темах лирической поэзии, миннезанге, сочинениях трубадуров. В живописи появляется портрет. В этом смысле Готика, не обращаясь к античности, подготовила эпоху Возрождения с ее гармоничным соединением красоты тела и полета души. В английской готике период наивысшего развития стиля характеризуют термином «tracery» (англ, «узорчатость, разводы»), означающем качество «вибрирования, колебания стены» от игры световых лучей на тончайшем кружевном орнаменте. В середине XIV в. это же качество отмечается в германской готике; вначале подобный стиль именовали «Sondergotik» (нем. «странная, особенная, готика»), затем появилось название «Spatgotik» (нем. «поздняя готика»). В начале XIX в. французский историк Ш.-В. Ланглуа предложил термин «gothique flamboyant» (франц. «пламенеющая готика»). Стиль поздней «пламенеющей готики» называют также маньеризмом средневекового искусства (термин возник от характерных для 1350-1550-х гг. закрученных фиал и шпилей, напоминающих языки пламени).