И.А. Куратов

     Основные вехи жизни и его деятельности, конечно, официальной, в какой-то мере отражены в его послужных списках. Первый составлен в 1872 году, второй и последний, более полный и обстоятельный, 15 мая 1874 года. В этом послужном списке значится, что Иван Алексеевич Куратов — младший чиновник особых поручений при семиреченском военном губернаторе, 34-х лет, происходит из духовного звания, имений ни у него, ни у родителей нет ни родового, ни благоприобретенного, неженатый. После окончания школы полковых аудиторов в г. Казани в августе 1866 года назначен аудитором в 7-й Западно-Сибирский линейный батальон. В ноябре 1866 года он прибыл к месту своей службы, в г. Семипалатинск, в тот самый батальон, где бессрочно рядовым после отбытия каторги служил великий русский писатель Ф. М. Достоевский и, получив помилование, уехал оттуда за несколько лет до этого.

     Спустя год, в связи с образованием новой Семиреченской области И. Куратов был переведен в 10-й Туркестанский линейный батальон в г. Верном, где он и проработал до самой смерти. В должности аудитора 10-го Туркестанского линейного батальона И. Куратов пробыл до марта 1867 года, а затем был переведен в военно-народное управление и определен на службу в Семиреченское областное правление. И хотя круг его работы стал гораздо шире, чем раньше, он и здесь преимущественно ведет следственные дела. Сохранились десятки следственных дел о злоупотреблениях по службе русских чиновников и местной администрации, об убийствах, спорах об имуществе, которые он вел. В этих архивных делах И. Куратов предстает человеком исключительной ясности, широко образованным, исполненным глубокого сочувствия к местному трудовому населению. Он сам, представитель малой угнетенной народности, близко к сердцу принимал горести и беды киргизов и казахов и, сколько было в его силах, всегда вставал на защиту их интересов. Поражают его большая эрудиция, и удивительное упорство, и смелость в восстановлении истины и справедливости.

     В 1875 г. И. Куратов по состоянию здоровья уже не мог работать в Кульдже. В этих же архивных документах имеются сведения, что он тяжелое заболевание получил в Кульдже. В 1871 г., когда вел там следствие по делу майора Здоренко, заболел тропической малярией, изнурительная болезнь привела к туберкулезу. В последние месяцы своей жизни он возглавлял судное отделение Семиреченского областного правления. В толстых «Журналах общего присутствия Семиреченского областного правления», куда день за днем заносились рассматриваемые вопросы, под протоколами энергичная размашистая подпись «Ив. Куратов». И многие страницы написаны его рукой, он выражает особое мнение, когда не согласен с решением большинства. Так было при разборе проекта реформы суда. Большинство считало, что местное население должно быть подвластно русскому суду. И. Куратов решительно возражает. В своем «особом мнении» он доказывает необходимость предоставления больших прав киргизам и казахам, считает, что дела семейные, имущественные, вообще гражданские должны рассматриваться в суде, созданном из лиц коренного населения. Этого требуют интересы самого населения. Вот другое «Особое мнение». И. Куратов протестует против решения правления не устраивать в г. Верном школы лекарских помощников. Он горячо доказывает необходимость такой школы, так как местное население, разбросанное по далеким волостям, практически лишено медицинской помощи. Люди, вынужденные обращаться к невежественным знахарям и колдунам, часто расплачиваются здоровьем и жизнью. Надо немедленно открыть школы для киргизских и казахских детей, научить их русскому языку и готовить медицинских работников. От этого зависит благосостояние народа.

     Мудрые и гуманные «особые мнения» поэта, которому всегда были близки и дороги интересы простого народа, встречаются не раз на страницах «Журнала общего присутствия». Протоколы «журнала» он подписывает до конца октября. А затем строчки, написанные его рукой, обрываются, и напрасно уже их искать. И вот горестный документ — «Дело об имуществе, оставшемся после смерти чиновника особых поручений титулярного советника Куратова». И еще один горестный документ. В «Метрической книге Туркестанского кафедрального собора в г. Верном» в разделе 3-м «об умерших за 1875 год» на 230-й странице сохранилась надпись: «17 ноябри умер титулярный советник Иван Алексеевич Куратов, 35 лет, похоронен 19 ноября, причина смерти — чахотка». В метрической книге кафедрального собора ошибочно указан возраст И. Куратова. Он умер, едва достигнув 36 лет.

     В Средней Азии были созданы И. Куратовым самые зрелые, насыщенные глубоким философским содержанием стихотворения. Лирические стихотворения и поэмы раскрывают мир стремлений поэта, его мечты и настроения последних лет. В этот среднеазиатский период его творчества начинает отчетливо звучать тема трагического противоречия между намерениями и желаниями поэта, с одной стороны, и суровой действительностью, с другой. Поэт все чаще начинает сетовать о напрасно прожитом жизни, о бесплодности своих мечтаний и стремлении. Из произведений последних лет вырисовывается образ поэта — человека с большими стремлениями, со смелой и отважной душой, но уже в какой-то мере надломленного жизненными невзгодами, болезнью и гнетущей обстановкой, в которой ему приходилось жить и работать.

     В последние годы жизни поэт работал над поэмой «Пасъяс синтбмлбн» (Заметки слепого), где много автобиографического. К сожалению, ни одна поэма И. Куратова не дошла до нас полностью.   Из   большой   поэмы   «Ягморт»    (Лесной   человек) дошли лишь отдельные фрагменты. И. Куратов в поэме «Пасъяс синтбмлбн» (Заметки слепо 
го), тесно переплетая личное и общественное, раскрывает трагическое одиночество человека, пришедшего в столкновение с обществом и существующей действительностью. Герой поэмы — человек высокого общественного долга, стремившийся 
принести счастье народу, всю жизнь подвергался ударам судьбы. Усталый и больной, истерзанный жизненными невзгодами, он теперь вынужден жить далеко от родного края и чувствует, как слепнет день ото дня. Жизнь кажется ему тюрьмой, откуда не скоро найдешь спасительные двери.

     В сильных поэтических образах И. Куратов рассказывает о своих вечных поисках: «Не всегда находил, но всегда «искал». В строчках, обращенных к молодежи, поэт убеждает их упорно  искать, стремиться  к большим  целям.

     И. Куратов всегда с большим уважением относился к нравам и обычаям, к национальной культуре всех народов, среди которых он жил. Находясь в завоеванной в те годы Кульдже, поэт изучает быт, культуру и язык небольшой народности уйгур, создает по восточным мотивам ряд стихотворений, в частности, такое поэтическое стихотворение, как «Брамин кулан водзвылас» (Брамин перед смертью), в основу которого положена   индийская    легенда. Он переводит произведения Рудаки.

     В одном из своих последних стихотворений «В новое вырядясь» И. Куратов, подводя итоги своей творческой деятельности, прежде всего подчеркивает общественную значимость своей поэзии. Он всю свою жизнь без устали сражался со злом и несправедливостью, мало радости и счастья и много невзгод видел на своем коротком веку, его сердце устало любить и ненавидеть. Однако ничто не смогло согнуть его, по-прежнему поэт   чувствует   себя   борцом   за    справедливость    и   счастье людей. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3.2 О  «Куратовских чтениях» 

     В июле 1964 года культурная общественность Коми АССР широко отмечала 125-летие со дня рождения И. А. Куратова. Учитывая непреходящий и устойчивый интерес к творческому наследию первого коми поэта, по инициативе профессора В. И. Лыткина было решено проводить в Сыктывкаре ежегодные «Куратовские чтения». Затем, «Куратовские чтения» стали традиционными.

     На девяти состоявшихся «Куратовских чтениях» ставились и рассматривались многие вопросы и проблемы литературно-художественного и научного творчества И. А. Куратова.

     Профессор В. И. Лыткин выступал с сообщениями: «Как Куратов переводил на коми язык стихотворения Пушкина», «Рифма в поэзии Куратова» и другими. Интерес слушателей вызвали доклады куратоведа А. Н. Федоровой «И. А. Куратов и русские революционные демократы», «Любовь в поэзии Куратова и в его жизни», «Семья Куратова по материалам Вологодского государственного архива». Доцент Пермского пединститута М. Н. Ожегова на «Куратовских чтениях» проанализировала лирику Куратова последних лет его жизни. Доктор филологических наук А. К. Микушев в своих выступлениях раскрыл мастерство И. А. Куратова в обработке и использовании фольклорных богатств родного народа. Кандидат филологических наук А. Е. Ванеев делал сообщения на темы: «О переводе поэтических произведений Куратова на русский язык», «Эстетический идеал Куратова» и другие. Кандидат филологических наук, лингвист и текстолог Е. С. Гуляев докладывал о своих наблюдениях над поэтической лексикой И. А. Куратова, о принципах редактирования собрания сочинений первого коми поэта.

     Проведенные «Куратовские чтения» убедительно показали, что их значение в изучении жизни и творчества первого коми поэта исключительно велико. Во-первых, значительно расширился круг исследователей-куратоведов, куда влились новые, молодые силы. Во-вторых, регулярные чтения дают возможность правильнее координировать усилия куратоведов, меньше повторять друг друга. В-третьих, различные аспекты творчества И. А. Куратова изучаются глубже, в дискуссиях быстрее обнаруживаются неточности в куратоведении. 
 
 
 
 

3.3 Музей  И.А. Куратова 

     19 апреля 1965 года Совет Министров Коми АССР принял постановление о создании литературно-мемориального музея И. А. Куратова. 2 ноября 1967 года последовало распоряжение Совета Министров Коми АССР о разрешении открыть его на правах филиала республиканского краеведческого музея.

     Открытие музея состоялось 18 июля 1969 года. Экспозиция его построена в одном из залов современного трехэтажного каменного дома, на месте которого стоял деревянный дом, где в 60-е годы прошлого столетия снимал квартиру учитель приходского училища Иван Алексеевич Куратов. Время не пощадило личных  вещей поэта.   В  центре   зала   музея — витрина с четырьмя книгами из библиотеки Куратова. В них — автографы поэта, заметки лингвистического содержания. Здесь же около десятка номеров журнала «Современник» и «Русское слово» с пометами поэта. В фондах музея - два его фотопортрета.

     Начинается музей с хроники. Зырянская летопись 1839 года повествует: «Возвратился в Москву после 3-летнего пребывания в ссылке в Вологодской губернии бывший редактор журнала «Телескоп» Н. И. Надеждин». «Колумб зырян» Надеждин, отбывавший часть ссылки в Усть-Сысольске, первым открыл «волшебную, очаровательную прелесть зырянской народной поэзии».

     Но именно в 1839 году в одном из глухих уголков края — в селе Кебре — родился  первый  поэт коми народа  Иван  Алексеевич  Куратов. Небольшой интерьер в музее рассказывает о его детстве. Из крестьянской  обстановки  здесь  светец,   скамейка,   деревянная  посуда.

     На экспозиции — аттестат Ивана Куратова, окончившего Вологодскую духовную  семинарию,  в  котором  значится: «Иван Куратов обучался в оной при способностях очень хороших и прилежании ревностном».

     А рядом — страницы со стихами из «Семинарских тетрадей», в них голос Куратова-атеиста. Здесь же — строфа из пушкинского «Памятника»; ниже — перевод на коми «Утопленника» Пушкина. До нас дошли также переводы из Жуковского, Крылова, Лермонтова, Кольцова, Шиллера, Гете, Гейне, Бернса, Беранже, восточных поэтов.

     В музее хранится прошение Куратова на имя ректора семинарии о разрешении выехать в Москву держать экзамены в Московскую духовную академию. Но академического курса он не прошел из-за возникших в начале  60-х  годов  волнений  в высших  учебных  заведениях. Куратов возвратился в Усть-Сысольск и поступил учителем первого класса приходского училища.

     В интерьере комнаты поэта — мебель середины XIX века. Здесь же фотографии   родственников,   часы,   принадлежавшие   брату,   фисгармония.

     И снова архивный документ — аттестация училищного начальства, в которой дается неудовлетворительная оценка работы учителя Куратова. В Усть-Сысольске Куратов пишет страстные политические стихи: «Тьма», «Сампсон», «Сны» и другие. В них мятежный протест против зла, насилия и вера в будущее. В многочисленных заметках—вольнолюбивые мысли: «Человек родится на свет свободным. Природа не представляет раба, только человеку сдается эта мерзость».

    Смотритель духовного училища протоиерей Кокшаров на вольнодумца Куратова пишет донос в святейший синод. Из синода пришел ответ: «Апреля 15 дня 1866 г. Докладывано.

Предписание правления Московской духовной академии от 8 апреля 1866 г. за № 54, коим, вследствие определения святейшего Правительствующего синода от 9 минувшего марта, предписывается семинарскому правлению учителей Усть-Сысольского духовного приходского училища Куратова и Попова отдать под особый надзор местного смотрителя с тем, чтобы он доносил особо пополугодно семинарскому правлению». Обстановка надзора и преследования вынудила Куратова уехать из Усть-Сысольска.

     На экспозиции — снимки с видами г. Казани. И опять документ — приказ о назначении И. А. Куратова на службу в «штаб Казанского военного округа» для приготовления в аудиторы. А в стихах поэта выражена боль человека, потерявшего родимый край: 

«Твоей  жестокостью гонимый, Я должен бросить  край родимый, Покинуть бедный свой народ, Уйди, уйди, зловещий год».

(«Уходящему   1865  году»). 

     Рапорты, докладные чиновника особых поручений И. А. Куратова, полученные из казахстанского госархива, рассказывают о его жизни в Средней Азии. Они свидетельствуют о том, что Куратову приходилось вести расследование сложных и запутанных дел, регулировать взаимоотношения между  различными  народностями,  населявшими  этот  край.