Феминизм и влияние на нее мифологии

Однако даже при этом раскладе существовала некая граница, за которой женское оставалось женским и мужское мужским.

Теперь все границы  сглаживаются, области тайны и  табу более нет (а тайна очень  важна для человеческой личности, не важно какая, вообще понятие тайны, тайного знания). Сексуальность стала ширпотребом, область рождения ребенка – поставлена на рельсы «все рожают с мужьями», понятие женской слабости, кажется, скоро станет постыдным, а независимость станет великим достижением, причем эта независимость поставлена на платформу эгоцентричности и стремлению к удобству и комфорту любой ценой. Чего стоят только столь милые с недавнего времени сердцу женщин гостевые браки (когда можно встретиться, провести мило время и разбежаться по своим квартирам), мода на бездетность или устремление вверх по карьерной лестнице с перспективой умыть наглых мужиков и получить больше, чем они звездочек на погоны и денежек на зарплатную карту.

Разрывается изначальное человеческое – связи: родовые, семейные. Половое определение и самоопределение; то есть все изначальные качества и свойства человека. Разрушается статус-кво, изначальное положение вещей, которое было задумано не нами.

Да, именно так: наш мир  во многом мужской мир, с этим нужно  смириться, но ведь мы знаем множество  исключений, начиная с Нефертити и Царицы Савской, которую на равных принимал Соломон, и заканчивая всеми дамами в нынешних правительствах. В промежутках были и те же дамы-полководцы (на минуточку представьте, что они командовали армиями мужчин и не когда-нибудь, а тогда, когда наши предки славяне вообще в лесах сидели и не знали, что они славяне, и гораздо позже тоже командовали, уже ближе к нашему времени).

Иудейская Мария, жившая в 3-м  веке, была известнейшим алхимиком  своего времени, никто и ничто не мешало ей самовыражаться и составить конкуренцию мужчинам.

«Бабий век» русской истории  – был, сто лет Россией правили  женщины и ничего, народ и армия  мужчин вполне себе подчинялись.

Жанна Д’Арк, которая, кажется, была все же принцессой крови и ее история не похожа на тот миф, который живет по сей день во Франции, но так или иначе, она сыграла свою роль в Столетней Войне.

Дама-гусар Надежда Дурова, послужившая прототипом Рязановской героине Шурочке из «Гусарской баллады» – это уже наша, родимая история.

Царевна Софья, которая едва не угробила Петра и не повернула русскую историю в другое русло.

Вот навскидку приведенные  примеры, без консультации с интернетом.

Эти женщины играли свою роль на подмостках истории, и никакой  мужской мир не мог им помешать сделать это. Поэтому любимая  феминистическая песня про то, что женщин веками угнетали и держали  у печи – это песня, которая  поется на фальшивый мотив.

Мир вообще во многом находится  во власти мифов, и кажется мне, что  миф о том, что «женщина бы дала миру горючего, да только вечно угнетена была», – это один из них. Если женщина имела талант – она играла свою роль в истории и науке и от этого никуда не деться. Вопрос в другом: а насколько часто женщине был дан этот талант? То есть талант в смысле способности шевелить историю/науку и через них – всю телегу нашей цивилизации? Ведь таланты бывают разными. Есть талант не шевелить историю, а плести подковерные интриги так, чтобы эту историю шевелил ее мужчина. И неизвестно, какой талант «круче».

Разве утверждение, что за каждым великим мужчиной стоит великая  женщина – это отказ в воздаянии  женщине должной роли? Просто эта  роль – иная, ничуть не меньшая, чем  мужская.

Так что, мои мысли по поводу женщин, родившихся не в свое время, – теперь ясны. Я считаю это мифом, рожденным феминизмом. И сразу  же оговариваюсь, что не отказываю  женщине в одаренности. А считаю женскую одаренность вещью иного  качества: не лучше и не хуже, иного⁹.

Так вот, суть нашей природы – в равновесии. Любая религия, любая философская система в конечном итоге имеет в виду именно его – равновесие. Не сваливание в какую-то сторону. Объясню на примере христианства, потому что лучше всего знаю именно это учение. В христианстве есть понятие Страха Божия, мы уже о нем говорили, что это не тот страх, который мы знаем в повседневной жизни. Но одновременно человеку говорится об образе и подобии Божием, то есть человек должен держаться между бездумным пресмыкательством и впадением в гордыню. Середина, равновесие… Любое духовное учение правой руки – об этом, о не впадении в крайности.

У нас есть наша суть –  мужское и женское, инь и янь, пассивное и активное, сухое и влажное. Колебания в ту или иную сторону, конечно, возможны, то есть женщина не обязана быть исключительно домохозяйкой, озабоченной обедом и детскими болезнями, а мужчина не должен быть суровым охотником, стреляющим от плеча и не способным на малейшее проявление эмоций. Обычно все колеблется – но в определенных пределах.

Жизнь меняется так, как хотят  феминистки, но разве она стала  лучше? В каком-то смысле да: феминизм все же сыграл свою положительную  роль. И эту роль никто не умаляет. Вопрос лишь в том, что женщины  не могут вовремя остановиться и  требуют все большего. И в результате – как всегда – выплескивают с водой ребенка. Но вот в чем  парадокс: феминистически настроенные женщины редко задумываются, как жили женщины прошлых веков? Не могу отделаться от ощущения, что они представляют себе женщин 17-19 столетий (наиболее близких к нам по шкале понимания) – своими копиями, только перенесенными на пару-тройку веков назад. Со всеми амбициями, представлениями, стремлениями и так далее¹⁰.

Человек во многом продукт  времени, в котором он живет. Мне  было очень интересно в свое время  узнать, что стремление читать в русской женщине родилось между 18 и 19 веком. До этого женщина просто не делала этого, исключения были исключениями.

Женщина, жившая в России (беру нашу национальность, нашу же культуру) в 17 веке жила в своем мире, который  был богат и наполнен – просто даме 21 века не понять его наполненности, она жалеет эту женщину, не понимая, что ведет себя так же, как и европеец, рассказывающий каннибалу, что тот плохой.

Женщина 18-19 века жила в нормах изменившихся гуманитарных стандартов, выведенных французскими энциклопедистами, когда появился мир детства (до этого  дети росли с кормилицами, считаясь маленькими взрослыми, которые должны поскорее вырасти, детских комнат не было, в общем, царил совершенно другой стандарт взросления). 18-19 век изменил  женщин – и именно они стали хранительницами детства, хранительницами духовности, формировательницами моральных ценностей общества, хозяйками салонов, где происходила культурная жизнь.

3. Отражение феминизма в средствах массовой информации России

Известные слова В.И.Ленина о том, что «газета — это  коллективный пропагандист, агитатор и организатор», в значительной степени  отражают и состояние современных  СМИ всего мира, будь то «Нью-Йорк таймс», «Асахи», «Всеукраинские ведомости» или «Независимая газета», SNN, радио Ямайки, агентство «Рейтер» или информационные сайты Интернета. Жители всего мира смогли убедиться в этом в период войны в Персидском заливе, двух войн в бывшей Югославии и двух войн в Чечне.

В то же время СМИ выступают  и своего рода лабораторией по проверке на прочность старых представлений  и выработке новых стереотипов¹¹.

Говоря о гендерных  стереотипах в СМИ России и  стран, возникших в последнее  десятилетие на территории бывшего  СССР, прежде всего стоит отметить тот факт, что гендерные стереотипы в журналистике возникли вместе с самой журналистикой — они отражали гендерные различия в существующих тогда обществах, закрепляли традиционные гендерные роли. Нельзя не сказать и о том, что, находясь в теснейшем контакте с литературой, журналистика воспроизводила образы мужчин и женщин, созданные писателями разных стран и народов, развивала их, превращала в клише. «Тургеневские девушки», Обломовы и Чичиковы, благополучно существующие в российской прессе вот уже более ста лет, тому живой пример. Гендерные представления в российской журналистике конца прошлого века отражали общественную дискуссию об эмансипации женщины, о женском образовании и общественной деятельности, соответственно разделяя газеты и журналы на два лагеря — сторонников и противников изменения традиционного места женщины в российском обществе, В начале нынешнего века подобное разделение было весьма очевидным, во всяком случае ход первого всероссийского женского съезда 1908 года был с восторгом описан в демократической прессе, и подвергнут резкой критике в ортодоксальной и черносотенной. Особое место в журналистике той поры занимают социал-демократические издания, проповедовавшие классовый подход и представлявшие некий новый идеал женщины-революционерки, борца за светлое будущее¹².

Любопытно, что в первые же советские годы этот идеал начал довольно быстро исчезать из периодики, будучи сменен новым — радикально новым для российской культуры и журналистики — образом строительницы социализма. Великий социальный эксперимент, которому положил начало 1917 год, был неотделим от создания и утверждения новой идеологии, нового массива культуры, разрабатыващей, развивающей и укрепляющей новую мифологию. Не будет преувеличением сказать, что без существования Великого советского мифа не было бы и строительства социализма в России. Основным транслятором этого мифа являлась наряду с искусствами литературы и кино советская журналистика¹³.

Образ женщины одним из основных в советской мифологии  был призван разрушить все  старые представления о женщине, и не допускал дискуссии (не случайно бурная полемика о вопросах пола была так быстро свернута в последующие годы). В основе чисто идеологической схемы нового образа стояли слова Н.К.Крупской о том, что женщина — «работница и мать», подчеркивая приоритет участия бывших крестьянок в общественно-полезном труде. В основе образных и ассоциативных рядов женских образов советской журналистики лежали великие мифостроительные произведения советской классики. Выделим три из них, так или иначе вызывающие ассоциации с тремя предшествующими великими стилями мировой литературы. Первое — известный роман М.Горького «Мать» (хотя и написанный ранее, он явился одним из базовых произведений для советской культуры, и его не случайно проходили в средней школе — ни один подросток не избежал анализа этого текста: в характере Ниловны без труда угадываются черты матери героя, свойственные эпическим произведениям. Второй текст, интерпретирующий свойственную классицизму коллизию конфликта между долгом и любовью, — пьеса Тренева «Любовь Яровая». Третье произведение, не менее знаковое и воспитавшее не одно поколение советских людей, — роман Н.Островского «Как закалялась сталь», героиня которого, несомненно, создана по образу и подобию романтических героинь, последовавших за избранником-героем.

Каждое из этих произведений вызвало к жизни десятки апологетических  текстов, тысячи интерпретаций, а также  стало основой для создания множества  публицистических и журналистских  текстов, сопоставляющих реальных людей  с героинями популярных книг. Образ  матери героя вдохновлял многих авторов  периода Великой Отечественной  войны, создавших вереницу мифологизированных матерей (первые очерки Фадеева о  «Молодой гвардии», статьи о матерях  пионеров и комсомольцах — борцах с фашистами, тексты, написанные от имени самих матерей и т.д.). Образ идейной женщины, отказавшейся во имя долга перед народом  от безыдейного мужчины, был общим  местом в очерках на морально-нравственные темы вплоть до начала 80-х годов. Девушка из мещанской семьи, последовавшая за героем, также стала образом-клише¹⁴.

Таким образом, средства массовой информации как социальный и политический институт способны оказывать существенное влияние на формирование политических процессов и общественного мнения.

Процесс формирования массового  сознания и его взаимосвязь с  системой массовой информации демонстрирует, что основные понятия и ценности эгалитарной политики медленно приживаются  и в западной, и в российской медийной среде.

В настоящее время более 80% зарегистрированных печатных СМИ  являются изданиями либо учрежденными, либо дотируемыми (напрямую или косвенно) из бюджетов различных уровней.

Таким образом, в России именно государство определяет «правила игры»  в информационном пространстве, располагает  для этого всем необходимым инструментарием  влияния. В компетенции государства  находится также решение вопросов введения гендерного образования в  профессиональную подготовку журналистов  и медиа-менеджеров. Поэтому отношение  СМИ к женской теме является одним  из основных показателей степени  демократизации общества.

Основы для решения  проблем гендерного равенства в  масс-медиа, как и равенства в  информационной сфере вообще, были заложены ещё в 1950 году в Конвенции  о защите прав человека и основных свобод.

Статья 10 Раздела I «Права и  свободы» гласит: «Каждый имеет право  свободно выражать свое мнение. Это  право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и  независимо от государственных границ…» (Рим, 4 ноября 1950 г.).

По идее  препятствовать давлению государства на СМИ (то есть явной и скрытой цензуре) могут  профессиональные объединения журналистов, профессиональные кодексы журналистов, включающие в себя принципы не дискриминации и гендерной корректности. Но в российской медиа-среде преобладают верноподданические, сексистские и мизогинные тенденции.  Поэтому, как правило, законы, направленные на искоренение дискриминационных практик в отношении женщин, здесь не работают¹⁵.

В теории гендерных исследований, как в недавно сформировавшейся академической дисциплине пока слабо  представлена гендерная проблематика в контексте теории средств массовой информации.

Впервые в России специальный  семинар «Женщины и СМИ» появился на факультете журналистики Московского государственного университета (МГУ) в 1996 г. Ведущие — Ирина Юрна и Надежда Ажгихина. По результатам данного семинара подготовлены и защищены 7 дипломов и 2 кандидатские диссертации. Также обсуждение и анализ гендерных проблем в СМИ проводились в рамках ежегодных Круглых столов на факультете журналистики МГУ. По их итогам регулярно выпускались сборники материалов и выступлений. Выпускались аналитические сборники, в частности: «Образы женщин в современной журналистике. Анализ федеральной и региональной прессы».