Основные криминологические теории на разных этапах развития криминологии

     Односторонность всех рассмотренных выше криминологических  теорий причин преступности, за исключением, может быть, радикальной криминологии, заключается в преувеличении, гиперболизации в причинном комплексе отдельных факторов, приводящих к совершению преступлений, распространении влияния факторов и мер, имеющих значение для отдельных видов преступлений, на всю преступность.

     Формирование  криминологии как самостоятельной  науки произошло на третьем историческом этапе ее развития, охватывающем период с середины 60-х годов XIX в. по настоящее  время. С тех пор были опубликованы работы, посвященные общетеоретическим  проблемам криминологии. Но, как и прежде, основное внимание в специальной криминологической литературе уделялось и уделяется проблемам изучения отдельных видов преступлений и преступности. Об этом свидетельствует анализ тематики и содержания опубликованных работ по криминологии и библиографических сведений о тематике проведенных и проводимых диссертационных исследований.

     Ретроспективный взгляд на развитие науки уголовного права приводит к мысли, что она  зашла в исторический тупик. Чем  иначе объяснить, что, например, в  США выносят приговоры по 200 - 300 и более лет лишения свободы. О том же говорят и такие наказания, как смертная казни или пожизненное лишение свободы. Наказание до 300 и более лет лишения свободы абсурдно при существующем пределе человеческой жизни, что позволяет осужденным "досрочно" освободиться от этого наказания по естественным причинам. А смертная казнь, впрочем как и пожизненное лишение свободы, не только противоречит цели исправления осужденного и криминологическим рекомендациям, но и свидетельствует о неисправимости человека, то есть о его природных свойствах. Но такой подход свойственен представителям антропологической школы, которые предлагали иные обоснования преступного посягательства и борьбы с ним. Однако данная теория официально не признается ни в теории, ни тем более в законодательстве. Представляется целесообразным не разделять различные направления, а объединить все рациональные положения теоретических направлений в одной школе реального уголовного права. Из классической школы можно взять тщательно разработанную законодательную технику, из антропологической - взаимосвязь физических и психических явлений, из социологической - социальную обусловленность и т.д.

     Совершенно  верно сказал А. Шопенгауэр, что накоплять  факты и объяснять их (или критиковать. - И.А.) можно до бесконечности. Полнота знания заставит убедиться, что "множество следует искать в едином, правило - в случае, деятельность народов - в знании человека вообще".. Как сказал А. Энштейн: "самое непонятное в природе - что ее можно понять". Осознание человеком единства с миром одновременно препятствует развитию преступного посягательства, так как начинает означать причинение вреда самому себе, что несовместимо с разумной природой человека. Для достижения такого осознания необходимо знание закономерностей и взаимосвязи внешнего и внутреннего мира через обратную связь. Такой механизм, поясняющий закономерности и взаимосвязи окружающей действительности и внутреннего мира человека и влияние их на его поведение, ранее предлагался автором применительно к механизму преступного насилия. Более того, результаты исследования свидетельствуют о том, что данный механизм может быть применим не только практически к любому преступному поведению, но объясняет и непреступное поведение, в том числе включая как несовершеннолетнего, так и психически невменяемого человека.

     Общая схема поведения сводится к тому, что первоначально в психику  индивида закладывается мироустройство и существующие в нем закономерности. В зависимости от этого у лица формируется система ценностей, структуру которой определяет прежде всего заложенный в него по наследству и через воспитание характер мироустройства (материальный или корпускулярный либо нематериальный или волновой). В зависимости от приоритета ценностей у человека формируются цели и определяются средства их достижения, исходя из имеющихся у него моделей поведения. Взаимосвязь любого поведения с окружающим миром осуществляется через элементы обратной связи как в психической, так и в физической сферах (потерпевшие, его родственники, другие преступники, состояние экологии, здоровья и иные события в его жизни без исключения). В рассматриваемом механизме в полной мере учитывается целостность мира, обусловленная психическими явлениями, а также скрытая роль подсознания в поведении человека. При таком подходе в уголовное право закладывается принцип системности, отражающий взаимосвязь внешнего и внутреннего мира и определяющий в целом поведение индивида.

     Вместе  с тем логика наших рассуждений  приводит также к тому, что стираются  какие-либо грани между механизмом формирования непреступного и преступного поведения. Да, это действительно так, но данный результат свидетельствует не о проблеме наших рассуждений, а о подтверждении закономерностей в поведении. И следует отметить, что только вывод о закономерностях поведения преступника позволяет сделать заключение о возможности предупреждения преступного посягательства путем выявления причин и условий, ведущих к преступному поведению, и этапов их формирования. В свою очередь, это способствует определению необходимых мер по их устранению. Исходя из вышеизложенного, определяющим направлением юридизации преступления и наказания должны стать вопросы мировоззренческого характера и их переориентация в индивидуальном и общественном сознании.

     Однако  единый механизм формирования поведения не уравнивает преступное и непреступное поведение, не обезличивает их. Принципиальным различительным их критерием может и должно являться наличие или отсутствие причиненного вреда. Поскольку преступное посягательство стало возможным в обществе, государстве, признаком которых должно являться их целостность и гармоничное развитие, то материальным признаком преступления может быть только вред в любой форме (психический, физический, экологический, материальный, организационный, идеологический и т.д.), который наносится индивиду, группе лиц, обществу в целом или государству. Отсутствие такого вреда означает сферу частной жизни, вмешательство в которую не только является недопустимым со стороны государства, но и будет вести к причинению вреда личности, обществу и государству в целом, поскольку тем самым будут создаваться препятствия для всестороннего и гармоничного развития личности, для полного раскрытия ее творческого потенциала. Тем более что от последнего в целом зависит состояние и процветание всего общества и государства. Таким образом, существующая реальность в виде необходимости совместного сосуществования людей, обусловленной диалектикой развития общества, государства и мира, а также взаимосвязанность всего сущего в этом мире, закономерности внешнего и внутреннего мира человека позволяют нам подойти к разрешению проблемы криминализации деяния.

     2 Зарубежные криминологические теории  и школы на разных этапах развития

     Представители классических криминологических школ (Беккариа, Бентам, Горвард, Лист, Фейербах и др.) уже в XVIII - XIX веках решительно отвергли теологическое понимание преступности как проявления сатанинского, дьявольского начала. По их мнению, преступление - следствие сознательного поведения человека, который, обладая полной свободой воли, осуществляет выбор варианта своих действий. Сам же этот выбор предопределен тем, насколько человек усвоил нравственные правила жизни.

     Еще один постулат классиков состоял  в оценке наказания за совершенное  преступление как неотвратимого и справедливого ответа общества, не преследующего проявления жестокости, но направленного на устрашение, исправление и обезвреживание преступника.

     Многие  идеи "классиков" сохраняют определенное значение и в современном обществе. Так, испытание временем выдержали такие положения Беккариа, как необходимость соразмерности между преступлениями и наказаниями; преимущество предупреждения преступления перед наказанием и т.п.

     В то же время представители классических теорий при переоценке возможностей уголовного наказания недостаточно внимания уделяли личности преступника, а также объективным социальным факторам, детерминирующим преступность, лишь к мерам воспитания и просвещения сводили предупреждение преступлений.

     Серьезные пробелы классической школы дали определенный толчок к развитию антропологического направления криминологической теории, одним из первых представителей которого стал итальянский тюремный врач-психиатр Ч. Ломброзо.

     Проведенные Ч. Ломброзо исследования личности, организма  лиц, совершивших преступления, привели к формированию так называемой теории прирожденного преступника. Основные идеи этой теории сводились к следующим положениям: преступником, являющимся особым природным типом, не становятся, а рождаются; причина преступности заложена не в обществе, а в самом преступнике; для врожденного преступника характерны особые физиологические, психологические и даже анатомические свойства. Последние при этом различаются в зависимости от преступной направленности личности на совершение убийств, изнасилований, посягательств на собственность. Подобные взгляды приводили к выводам о необходимости внесудебных процедур выявления и изоляции прирожденных преступников.[8.С.89]

     Несмотря  на научную несостоятельность данных положений, подтвержденную многочисленными  исследованиями, вряд ли следует оценивать их только негативно. Ломброзо и его последователи впервые уделили особое внимание личности преступников, разработке антропологического метода их идентификации. Да и сама теория прирожденного преступника постепенно трансформировалась в биосоциальную, что наглядно проявилось в трудах последователей Ч. Ломброзо.

     Так, достаточно широкое распространение  получила теория клинической криминологии (опасного состояния личности), объясняющая  преступность внутренне присущей отдельным индивидам склонностью к преступлениям. Такие склонности, по мнению французского ученого Пинателя, определяются с помощью особых тестов, а также анализа профессии, образа жизни, поведения личности. Коррекция поведения потенциальных или реальных преступников может, по мнению представителей данной школы, осуществляться с использованием электрошока, хирургии, стерилизации, кастрации, медикаментозного воздействия.

     Представители теории конституционного предрасположения к преступлению (Кречмер, Шелдон, супруги  Глюк и др.) связывали совершение преступлений с работой желез внутренней секреции, влияющей как на внешность (физическую конституцию), так и на психику человека.

     В качестве мер борьбы с преступностью  они предлагали, наряду с применением  химических препаратов, помещение потенциальных преступников в специальные лагеря для привития умений и навыков общественно полезного поведения.

     Близки  к идеям Ломброзо оказались и  концепции умственной отсталости преступников (Годдард), их наследственной предрасположенности (Кинберг, Лонге и др.). В основе этих концепций лежали исследования поведения нескольких поколений близких родственников; идентичных и неидентичных близнецов; влияния на поведение лишних мужских хромосом.

     Однако  все эти положения, не учитывающие  социальных факторов преступности, не выдерживают критики последующих  научных исследований, проведенных  как генетиками, так и социологами, психологами, криминологами.

     Вместе  с тем вряд ли правильно абсолютное игнорирование биологических, а точнее биосоциальных концепций преступности. Многие из них дают интересный материал для современных криминологов, рассматривающих человека как единство биологического и социального, а формирование личности преступника - как результат влияния социальных факторов (причин поведения) на биологическую структуру, выступающую лишь определенной предпосылкой (условиями) последующего поведения.

     Почти одновременно с биологическим направлением возникла социологическая школа криминологии, основоположником которой является Кетле со своей теорией факторов.

     Эта теория основана на обобщении результатов  статистического анализа преступности, социальных характеристик личности преступника, других признаков преступлений. Ее основной постулат, сформулированный Кетле, заключается в том, что преступность, как продукт общества, подчиняется определенным статистически фиксируемым закономерностям, а ее изменение зависит от действия разнообразных факторов: социальных (безработица, уровень цен, обеспеченность жильем, войны, экономические кризисы, потребление алкоголя и т.п.); индивидуальных (пол, возраст, раса, психофизические аномалии); физических (географическая среда, климат, время года и т.п.).

     Последователи Кетле расширили (до 170 - 200) число факторов, влияющих на преступность, включив урбанизацию, индустриализацию, массовую фрустрацию, этнопсихологическую несовместимость и многое другое.

     Теория  множественности факторов расширила  и углубила представление о причинном  комплексе преступности и тем самым обогатила криминологию. Ее недостаток в отсутствии четких представлений о степени значимости тех или иных факторов, критериях их отнесения к причинам или условиям преступности.

     Основоположник  теории социальной дезорганизации французский ученый Дюркгейм рассматривал преступность не только как закономерное социально обусловленное, но даже в известном смысле нормальное и полезное явление в обществе. В рамках этой теории разработано понятие аномии - безнормативности, т.е. состояния дезорганизации личности, ее конфликта с нормами поведения, что и приводит к совершению преступлений.

     Известным развитием этих концепций является теория конфликта культур, исходящая  из того, что преступное поведение  является следствием конфликтов, определяемых различием мировоззрения, привычек, стереотипов поведения индивидов и социальных групп.

     Теория  стигматизации, основателем которой  явился Танненбаум, предполагает, что  человек часто становится преступником не потому, что он нарушает закон, а  в силу процесса стигматизации - присвоения ему властями этого статуса, его своеобразного нравственно-правового "клеймения". В результате человек отторгается от общества, превращается в изгоя, для которого преступное поведение становится привычным.