Моральная культура личности. Наука и нравственность: проблемы соотношения

Содержание

 

1. Вопрос №5 Моральная культура личности …………………………..3
2. Вопрос № 15 Наука и нравственность: проблемы соотношения……5

Список использованной литературы…………………………………….16

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вопрос № 5 Моральная культура личности.

 

Нравственная культура личности степень восприятии индивидом нравственного сознания и культуры общества; показатель того, насколько глубоко и органично требования нравственности воплотились в поступках человека благодаря формирующему влиянию на него общества. Под воздействием разнообразных факторов: жизненного опыта и воспитания, этического просвещения и искусства - личность с той или иной степенью полноты аккумулирует в своем сознании и поведении достижения нравственной культуры общества. Нравственная культура личности выступает как сложная программа, включающая освоенный опыт человечества, который помогает поступать нравственно в традиционных ситуациях, а также творческие элементы сознания – нравственный разум, интуицию, способствующие принятию морального решения в проблемных ситуациях. Задача формирования Нравственная культура личности и заключается в том, чтобы достигнуть оптимального сочетания традиционного и творческого элементов, соединить конкретный опыт личности с богатством общественной морали. Нравственная культура личности – целостная система элементов, охватывающая культуру этического мышления («способность морального суждения», умение пользоваться этическим знанием, различать добро и зло, в каком бы обличий они ни выступали, применять нравственные нормы к особенностям сложившейся ситуации и т. д.); культуру чувств, способности человека к «моральному резонансу», сочувствию, сопереживанию; культуру поведения, характеризующую конкретный образ осуществления в моральной практике помыслов и чувств, степень их превращения в повседневную норму поступка; этикет как уровень приверженности к правилам, регламентирующим форму, манеры поведения личности в общении. Говоря кратко, Нравственная культура личности – это знание общих моральных принципов, способность «переплавить» их в глубоко прочувствованные убеждения, умение применять нормы поведения, находить адекватную им форму поступка, Усвоение всех ее элементов способствует формированию моральной надежности личности. Высший уровень Нравственную культуру личности можно характеризовать как «и нравственную мудрость», способность обеспечить оптимальность и гармонию нравственной деятельности, готовность к достойным поступкам в любых ситуациях. Таким образом, нравственная культура личности предполагает активность жизненной позиции личности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вопрос № 15 Наука и нравственность: проблемы соотношения.

 

Очевидно, что аксиологическая насыщенность современной науки в большей степени актуализирует такую свою составляющую как вопрос о взаимосвязи науки и нравственности. Чтобы лучше разобраться в том, как взаимодействуют наука и нравственность выделим три сферы их взаимодействия. Первая сфера - соотношение науки и ученых с применением их открытий в практической повседневной жизни. Вторая - внутринаучная этика, т.е. те нормы, ценности и правила, которые регулируют поведение ученых в рамках их собственного сообщества. Третья - некое "срединное поле" между научным и ненаучным в самых разных областях. Говоря о первой сфере, надо иметь в виду, что ученый - человек, который производит и выражает на научном языке своего времени объективное знание о реальности или отдельных ее областях и характеристиках. Процесс научного познания движим в современном обществе целым рядом факторов, от масштабного финансирования до страстного познавательного интереса самого ученого. Само по себе знание, казалось бы, не несет никакой нравственной характеристики. Однако лишь до того момента, когда оно, пройдя ряд стадий трансформации, не превращается, допустим, в атомную бомбу, подводную лодку, приборы для тотального воздействия на чужую психику или для вмешательства в генетический аппарат. Вот тогда перед человеком-ученым встают, по крайней мере, две серьезные нравственные проблемы:

- продолжать ли исследования  той области реальности, познание  законов которой может нанести  вред отдельным людям и человечеству  в целом;- брать ли на себя  ответственность за использование  результатов открытий "во зло" - для разрушения, убийства, безраздельного господства над сознанием и судьбами других людей. Абсолютное большинство ученых решают первый вопрос положительно: продолжать. Познающий разум не терпит границ, он стремится преодолеть все препятствия на пути к научной истине, к знанию о том, как именно устроены мир и человек. Собственно, нравственная сторона проблемы состоит здесь в том, что открытые учеными законы могут навредить людям, принести им зло. Противники некоторых видов исследований считают, что человечество сегодня еще не готово к информации о глубинных генетических законах или о возможностях работы с бессознательным, ибо это позволит из корыстных соображений массово манипулировать другими людьми. Они также считают, что знание об устройстве нашей планеты или открытие новых источников энергии может быть использовано злонамеренными группами террористов, воюющими государствами, тираническими правителями. Дать современнику такое знание, полагают противники безбрежного развития науки, все равно, что дать в руки несмышленому ребенку настоящее оружие. Человечество, поставившее во главу угла принцип свободы интеллектуального поиска, по мнению сторонников жесткого контроля за наукой,  вовсе рискует уничтожить само себя. Заступники свободы науки отвечают, что в соответствии с такой логикой запретить можно многое, так как почти все предметы и процессы можно использовать как во благо, так и во вред человеку. Так что дело не в самом знании, а в том, как его применять. И здесь мы приходим непосредственно ко второму вопрос - о внутринаучной этике. По нему мнения тоже разделяются, и это разделение инициировано реальным противоречием. В одном отношении ученый не может отвечать за последствия своих исследований, так как в большинстве случаев не он принимает кардинальное решение о том, как применить его открытие на практике. Массовое применение открытых законов на практике на совести бизнесменов и политиков - правительств, президентов, военных.С другой стороны, ученый не марионетка, а человек с ясным умом и твердой памятью, поэтому он не может не осознавать собственный вклад в изготовление тех или иных предметов и систем, опасных для людей. Весьма часто ученые просто работают в военных или разведывательных ведомствах, выполняют конкретные заказы, прекрасно понимая, что их "физика" и "математика" служат вполне ясным целям. Ядерная бомба, нейтронная бомба, химическое и биологическое оружие не могут появиться без многолетних исследований, и вряд ли можно подумать, что ученые, участвующие в подобных разработках, не понимают, что они делают. Причем это могут быть крупные ученые-теоретики, а не только узкоспециализированные "прикладники". "Какая физика!", "Как тысяча солнц!" - вот фразы, которыми встретили создатели атомной бомбы взрывы в Хиросиме и Нагасаки. Вряд ли можно говорить о том, что они стояли на нравственной позиции. Скорее это дерзкое желание стать над добром и злом, любоваться красотой созданной человеком силы без учета страданий и гибели тысяч и тысяч невинных жертв. Несомненно, доля ответственности за происходящее в технике, технологии, медицине и других практических областях ложится на плечи ученого. Наука, идущая рука об руку с гуманистической нравственностью, оборачивается великим благом для всех живущих, в то время как наука, равнодушная к последствиям собственных деяний, однозначно оборачивается разрушением и злом. Разумеется, особенно остро проблемы нравственности науки стоят для ученых, занятых в прикладных областях, а также для тех конструкторов и инженеров, которые призваны воплощать идеи в конкретных технологиях. Ярким примером являются острые дискуссии, развернувшиеся вокруг темы клонирования животных и человека. Так, с одной стороны, клонирование может быть использовано для специального выращивания тех органов, которые отсутствуют у людей из-за несчастного случая или сильно повреждены болезнью. В этом случае клонирование - благо, оно гуманно, поскольку помогает продлить и сделать здоровой человеческую жизнь. Однако, с другой стороны, клонирование может быть реально использовано для создания породы людей "второго сорта", людей-рабов, многочисленных близнецов, созданных конвейерным способом с заданными качествами. Это стало бы поистине нравственной драмой для человечества.Множество моральных проблем возникает при решении вопроса о трансплантации органов.  Например, способность научной медицины пересаживать органы ставит вопрос о справедливости распределения дефицитных ресурсов для трансплантации. Важно отметить и то, что ученые-гуманитарии несут моральную ответственность за собственные открытия и прозрения, теории и концепции не в меньшей степени, чем физики, создающие бомбы, и биологи, выращивающие в лабораториях чуму. Ближайшим примером здесь могут быть психологи, претендующие в отличие от философов на статус полноценных ученых. Практическое применение психологических теорий в психотерапии, их использование в педагогической работе - очень мощно влияет на людей, которые становятся объектами применения теории или же вступают с терапевтом в диалог, строящийся по неким "концептуальным правилам". Психотерапевт, опирающийся на представление, что "в бессознательном мы все - завистники и ненавистники", может легко травмировать пациента, приписывая ему несуществующие пороки. В свою очередь теория, построенная на идее "любви к себе", крайне легко вырождается в проповедь эгоизма и насильственную "эгоизацию" личной жизни доверчивого слушателя. Человек, совмещающему в себе теоретика и практика, надо самому быть высоконравственным и чутким, чтобы исполнить важнейший врачебный принцип "Не навреди!". Есть большое отличие между рассуждениями в тиши кабинета и соприкосновением с реальными человеческими судьбами. Не меньшую ответственность несут и такие ученые, как историки. Именно они формируют нашу коллективную память, и от их обычной порядочности зависит характер истолкования и переистолкования фактов. Создание новых интерпретаций минувшей истории - дело честности и совести каждого, кто за это берется. Для них очень важно не идти на поводу эмоций и амбиций, не потворствовать моде, а, как это положено в науке, искать истину: что было на самом деле? Распространение конъюнктурно создаваемых новых версий истории влечет за собой хаос и дезориентацию в массовом сознании, оно может способствовать раздуванию социальных и этнических противоречий, конфликта между поколениями.

Возможно первая нравственная установка, необходимая для ученого, это установка на объективность. Здесь можно видеть прямое совпадение научности и морали. Но что такое объективность, если ученый - человек, и ничто человеческое ему не чуждо? Может ли он, характеризуя действительность, совсем покинуть свою ограниченную точку зрения? Видимо, нет, однако стремиться к этому он должен. Объективность - как линия горизонта, которая постоянно манит к себе исследователя, заставляет двигаться за собой, тем не менее, неуклонно отдаляясь. Объективность выражается в стремлении быть непредвзятым и видеть изучаемый предмет всесторонне, в целостности, она - в старании избегать излишней страстности, зачарованности собственной концепцией. Объективность всегда связана с некоторой созерцательностью, отстраненностью, спокойствием. В конечном счете истина открывается только тому, кто способен подняться над кипением амбиций, в определенном смысле воспарить, увидеть предмет изучения "с высоты птичьего полета", оценить его взглядом беспристрастного судьи. Только при соблюдении этого условия возможна полноценная научная дискуссия, дающая весомые интеллектуальные плоды. Объективность - другой облик справедливости. Они обе выступают как подлинные добродетели ученого. Однако научное сообщество, к сожалению, нередко являет собой печальный образ. Борьба концепций трансформируется в борьбу личностей, их самолюбий, и тогда в ход идут отнюдь не моральные средства, такие как напрасные обвинения, ложь, клевета, высокомерная издевка. Практикуется также замалчивание результатов, полученных "противной стороной", игнорирование ее успехов, приписывание ученым иного направления практики подтасовки данных. Подобный стиль поведения присущ отнюдь не только социологам и политологам противоположных идеологий, но самым что ни на есть "холодным интеллектуалам" - математикам, физика, биологам. Сторонники одной концепции насмехаются над аргументами другой, изображают идеи своих оппонентов, да и их самих в карикатурном свете, величают противников лжеучеными и недоучками. И это в то время как истина не лежит ни у кого в кармане, и единственного верного однозначного решения сложных проблем попросту не существует. Культура научного диалога - очень важная вещь. Быть объективным - это значит реально видеть не только предмет анализа, но и тех, кто мыслит иначе, это значит уважать их и следовать в споре всем принципам этикета. Вполне возможно, что время расставит многое на свои места, и ваш концептуальный соперник окажется прав относительно изучаемого порядка вещей. Но даже если это не так, мораль требует от ученого достойного поведения. Чрезмерная ярость, как и избыточная самонадеянность, мешают понимать мир таким, как он есть. И уж вовсе чудовищным нарушением научной этики является обращение к власть предержащим, дабы они своей внешней по отношению к науке силой расставили точки над i. Чиновники и политики могут разгромить и даже запретить некое неугодное научное направление, могут сломать жизнь и карьеру конкретным ученым, но не они являются вершителями судеб знания. Если ученые апеллируют к вождям и президентам как арбитрам в научном споре, они по сути дела игнорируют уже не только научную, но и просто человеческую этику. В связи со всем этим важнейшей добродетелью ученого наряду со стремлением к объективности-справедливости является самокритика. Ученый лишь тогда может достичь реального, а не номинального успеха, когда он придирчиво проверяет и правильность собственных рассуждений, и корректность собственного общения внутри профессионального сообщества. Помимо объективности-справедливости и самокритичности ученому очень нужны такие тесно связанные между собой добродетели, как честность и порядочность. Честность проявляется, прежде всего, в том, что ученый, сделавший открытие или изобретение, не скрывает его от своих коллег, не утаивает также тех следствий, которые, по его разумению, могут проистекать из подобного открытия. Подлинный исследователь продумывает до конца все выводы из собственной теории, все практические результаты, которые ее применение может за собой повлечь. Утаивание открытия или изобретения может происходить по меньше мере по двум причинам. Первая - когда секрет из открытия делает не ученый, а тот, кто его нанял и финансировал данные эксперименты. Государство, спецслужбы, военное ведомство строго следят за неразглашением научных прорывов, которые связаны с обороноспособностью страны, ее вооружением. В этом случае ученые хранят секреты до тех пор, пока им не дается официальное разрешение на их огласку. В редких случаях, если опасность для людей от сделанного открытия слишком серьезна, ученые рискуют собственной жизнью, стремясь довести до сведения коллег и прессы то, что должно было остаться запертым в стенах секретных лабораторий. Вторая причина сокрытия каких-либо важных фактов и концепций состоит в том, что исследователь приходит к выводам, в корне противоречащим сложившимся представлениям. Он явился в мир со своим открытием рано, он опасается, что его не поймут, и он станет изгоем. В этом случае выбор полностью за самим автором новых идей или выводов.  Возможно, он станет объектом насмешек, а возможно вместе или во след критике  явятся  слава, признание и успех. Но для этого нужна смелость. Смелость – это ещё одна из добродетелей истинного ученого. Порядочность человека науки тесно связана с объективностью и честностью. Порядочность выражается здесь в том, что подлинный ученый никогда не станет присваивать себе чужие открытия, воровать чужие идеи, приписываться  к  трудам собственных учеников. Библейский запрет "Не кради!" полностью распространяется на сферу науки, недаром самым большим позором здесь считается плагиат. Конечно, в науке идеи нередко витают в воздухе, и одни и те же открытия могут совершаться параллельно в разных научных учреждениях, в разных странах и на разных континентах. Но в таком случае идеи будут все же выражены в разной форме, их изложение будет иметь индивидуальное лицо, что и докажет самостоятельность и самобытность каждого крупного теоретика и каждого научного коллектива. Это важно для ученого-творца, для моральной обстановки в исследовательском учреждении, для открытого и уважительного общения с коллегами. А науке как социальному институту, в общем-то, безразлично, кто сделал открытие или изобретение. Объективное знание как таковое не требует для своего усвоения и применения постоянного присутствия личного облика исследователя-творца, его характера, его души. Порядочность современного ученого проявляется в его отношениях с творческим научным коллективом. Крупные исследования и конструкторские работы не проводятся в наши дни одиночками, закрывшимися в "башне из слоновой кости". Любой более или менее продолжительный эксперимент предполагает участие десятков и сотен людей, их дружную, слаженную, целеустремленную работу. В иерархическом строении коллектива есть руководители и руководимые, те, кто генерирует новые идеи, и те, кто их разрабатывает и воплощает. Поэтому очень важно, чтобы в коллективе был благоприятный психологический климат. Крупный ученый, лидер, руководитель в свою очередь ведет себя нравственно и действует продуктивно лишь тогда, когда отдает должное усилиям своих сотрудников, не умаляя ничьих заслуг и не перекладывая свою ответственность на других. В сущности нравственные проблемы научного коллектива таковы, как проблемы любого коллектива, занятого сложной деятельностью.

Третья важная сфера проблем, касающихся науки и нравственности, это проблемы, с одной стороны, взаимодействия науки с сопредельными областями знания, а с другой - взаимодействия теории с экспериментальной областью в самой науке, где совершается выход за пределы теории - в жизнь. Вначале - о соотношении науки и других форм духовного освоения мира. Вернее, о том, как ученые соотносятся в своем сознании с этими другими формами. А соотношение это не всегда пронизано добротой, благожелательностью и стремлением к взаимопониманию. Ученые, особенно представляющие точные науки, в своем отношении ко всему иному (не научному, неученому) нередко бывают, высокомерны, проявляют гордыню. Последняя же есть не что иное, как смертный грех, т.е. качество чрезвычайно скверное, заставляющее человека видеть мир через кривое стекло. При этом достается не только представителям искусства (этот конфликт когда-то вылился в нашей стране в дискуссию между "физиками и лириками"), но и собратьям-гуманитариям, дисциплины которых расцениваются как "болтовня". Впрочем, действительно талантливым и масштабным ученым подобный порок гордыни не присущ. Многие из них прекрасно осознают и понимают важность для человека не только музыки или изобразительного искусства, но и литературы, истории, философии - всей совокупности гуманитарного знания. Интересен вопрос о соотношении науки и эзотеричекого знания. Эзотерика (тайноведение) пришла к современному человеку из глубины веков, когда она считалась "священной наукой". В ней есть немало идей об устройстве мира и судьбах человека, которые могут быть востребованы сегодня, хотя и в иной терминологии, в иной понятийной сетке. Целый ряд современных ученых усмотрели прелюбопытные параллели между передовой физикой и древним знанием, в экспериментах проверили характеристики эзотерического опыта, изучают эффекты, всегда считавшиеся оккультными, в лабораторных условиях. Научная этика велит ученым, не связанным с эзотерической парадигмой, относиться к этому виду миропонимания с достаточным уважением. Можно не принимать смыкания эзотерики и науки, но записывать всех занятых изучением нетривиальных феноменов в шарлатаны тоже не стоит. Нравственность ученого оказывается в подобных вопросах связана с его открытостью к новому, непонятному, необъясненному, с его умением разумно осмысливать шокирующие факты, которые не могут быть вписаны в привычный образ мира. Лучше, когда противостояние "подлинные ученые - ученые-мракобесы", "догматики - пионеры познания" не возникает в острой форме, ведущей к взаимному шельмованию и ярлыкам. Научная этика в огромной степени связана с таким пластом исследований, как эксперимент, который есть не что иное, как проверка теоретической гипотезы на практике, ее всестороннее испытание с варьированием условий. Эксперименты исходно проводились в естественных науках, изучающих природные процессы. Активное экспериментирование начинается в Новое время, когда идет общий процесс рационализации и десакрализации действительности. Научный эксперимент предполагает в своем изначальном варианте, что субъект-экспериментатор воздействует на объект - природное нечто, не обладающее качествами субъективности. Камень, дерево, металл не могут откликнуться, отозваться, вступить с исследователем в диалог. Они безропотно переносят любое воздействие, сопротивляясь лишь пассивно, самим фактом своего существования. Чтобы упорно экспериментировать, надо быть уверенным, что у субстанций нет ощущений, подобных человеческим. Иначе говоря, научный эксперимент как бы по определению выносится за пределы нравственности. Широкомасштабное экспериментирование над природой в XX в., массированное воздействие техники и разнообразных технологий, ядерные испытания, отравление земли, воздуха и воды химическими отходами продолжают линию атаки на "бездушную природу", и практика эта все более приводит к нарушению экологического баланса и угрозе жизни человечества. Поэтому здесь обнаруживается выраженный нравственный мотив: не щадить природу - значит не щадить человека. С возникновением этого нравственного мотива возрождаются и древние, давно забытые и осмеянные представления о том, что земля - живое существо, огромный сложный организм. Грубое вмешательство доставляет планете боль, и продолжение испытаний вполне можно числить по ведомству зла. Еще более остро стоит вопрос об экспериментах на животных. Известно, что знаменитой Павловской собаке даже поставлен памятник. Действительно, и лекарства, и отравляющие вещества испытывают на животных: кроликах, крысах, лабораторных мышах. На них же проверяют протекание болевого шока, рост опухолей и множество других вещей. Эти эксперименты выглядят полезными и моральными, только если мы абстрагируемся от страданий, которые испытывают ни в чем не повинные существа, попавшие в руки экспериментаторов. Исследователи утверждают, что без такого рода опытов нельзя будет помочь человеку, но как бы то ни было, в представление о доброте и нравственности подобные действия никак не вписываются. Возможно, что с дальнейшим развитием компьютерной техники придет пора, когда люди откажутся от экспериментирования по отношению к "братьями меньшими" и будут исследовать необходимые процессы в рамках информационного моделирования. Еще более тесно научное экспериментирование оказывается, связано с нравственностью, когда речь идет о людях. Было бы наивно думать, что на них не экспериментируют. Однако даже если не брать опыты на заключенных, которые проводились в фашистских концлагерях и порой негласно проводятся в тюрьмах, то поле экспериментирования с объектом "человек" оказывается все равно чрезвычайно велико. Мы не оговорились. Когда человек подвергается эксперименту, он становится объектом - как камень, как металл, как лабораторная мышь. Его рассматривают как инертное пассивное начало, которым можно манипулировать, которое не в силах проявить свою субъективность: характер, волю, протест. Нечто подобное, возможно, увидеть в психологии. Разумеется, психологи не хотят причинить зла участникам своих экспериментов, но, ставя их в положение манипулируемых, обманываемых, разоблачаемых, они вольно или невольно низводят их до уровня лабораторных животных. В особенности опасными оказываются эксперименты, связанные с межличностными отношениями и самооценкой индивида, его представлением о собственной личности. Игровая ситуация, созданная в эксперименте, искусственно организованное столкновение воль и характеров способны повредить "образу я" и "я-концепции" человека, породить в нем комплексы, вызвать озлобление и недоверие к миру. Очевидно, что к экспериментам в психологии должны применяться особо строгие моральные критерии, а сам процесс экспериментирования требует точности и тонкости построения, использования косвенных форм выяснения истины. Не менее, а может быть, и более опасными в силу своего размаха являются социальные эксперименты. Собственно, такое историческое событие, как большевистская революция 1917 г. в нашей стране, тоже может быть рассмотрено как своего рода исторический эксперимент: попытка проверить ленинский вариант марксовой гипотезы о социалистической революции. В. И. Ленин исходил из теоретической концепции К. Маркса, он внес в нее существенные коррективы и в подвернувшейся ситуации попытался осуществить план мировой революции. Но поскольку эксперимент с мировой революцией не удался, пришлось прибегнуть к ряду новых экономических и социальных экспериментов, первым из которых после гражданской войны был НЭП. Дальнейшую историю мы знаем и можем утверждать, что проверки теоретических конструкций на целых государствах и поколениях людей стоят этим людям и государствам очень дорого. Аналогичным по размаху и негативным последствиям экспериментом явилась попытка применять в современной России принципы крайнего рыночного либерализма. Даже локальные экономические и организационные эксперименты, проводимые, казалось бы, без фундаментальных потрясений и протекающие под контролем власти, все равно зачастую приносят огромные трудности тем, кто живет на "подопытных территориях": они попадают в неудобное, необычное положение, начинают временно жить по другим правилам, чем вся остальная страна, в связи, с чем без контроля с их собственной стороны меняется их повседневная жизнь, а порой и судьба. Именно поэтому при проведении любых социальных экспериментов и ученые, и организующие данный опыт власти, должны помнить о моральной стороне происходящего, о своей ответственности перед населением. Конечно, теория, прежде всего социальная, тоже может быть нравственной или безнравственной, однако истинный моральный смысл она приобретает именно тогда, когда путем эксперимента внедряется в жизнь.

 

 

 

 

Список используемой литературы

 

1. Барабанов, В.В. Обществознание: 10-11 кл.: Школьный словарь-справочник / В.В.Барабанов, И.П.Насонова. - М.: ООО «Издательство ACT», 2004. – 510 с.

2. Боголюбов, Л.Н. Методические рекомендации  по курсу «Человек и общество». / Л.Н.Боголюбов, Л.Ф.Иванова, А.Т.Кинкулькин и др. – М.: Просвещение, 2003. – 160 с.

3. Боголюбов, Л.Н. Обществознание: учеб. для 11 кл.: профил. уровень / Л.Н.Боголюбов, А.Ю.Лазебникова, А.Т.Кинкулькин и  др.; под ред. Л.Н.Боголюбова и др. - М.: Просвещение, 2008. - 415 с.

4. Боголюбов, Л.Н. Человек и общество. Обществознание. Учеб. для учащихся 10-11 кл. общеобразоват. учреждений. В 2 ч. / Л.Н.Боголюбов, Л.Ф.Иванова, А.Ю.Лазебникова  и др.; Под ред. Л.Н.Боголюбова, А.Ю.Лазебниковой. - М.: Просвещение, 2002. - 270 с.

5. Клименко, А.В. Обществознание: Учеб. / А.В.Клименко, В.В.Румынина. – М.: Дрофа, 2004. - 199 с.