Этика современного общества. Нравственный прогресс: иллюзия или реальность?

3. Нравственный прогресс: иллюзия или реальность

3. 1. Сторонники существования нравственного прогресса

Для понимания сущности нравственной жизни человека важно  знать, изменяется ли нравственность в  ходе исторического развития общества или остается практически неизменной. Уже в древнем мире возникли представления о развитии нравственности. У Протагора, Демокрита, Платона, Лукреция Кара встречаются мысли о том, что человечество к современному им состоянию пришло от дикости. Платон в сочинении Государство писал, что люди первоначально жили во вражде друг с другом (враждовали между собой даже боги!), творили несправедливость, но, отведав всего этого, с избытком, они нашли целесообразным договориться друг с другом, чтобы и не творить несправедливости, и не страдать от нее. Отсюда взяло свое начало законодательство и взаимный договор. Иначе говоря, с образованием государства установился определенный порядок, уменьшилась вражда, бесчинства.¹⁶

Это нашло свое выражение  и в религиозных представлениях: Платон уже не доволен Гомером  и Гесиодом, что они так легко  изображали богов, которые якобы  творили не только добро, но и зло.¹⁷

По мнению Платона, удел богов — только добрые дела. Словом, моральное сознание стало уже ощутимым фактором общественной жизни, культуры.

Близкие мысли проводятся и Лукрецием Карож в его  поэме О природе вещей. Он отмечал, что люди первоначально не только не могли пользоваться огнем, но общего блага они не блюли. Наибольшее развитие и признание идеи социального  и нравственного прогресса получили в эпоху Просвещения. Известный  экономист А. Тюрго в своей  знаменитой речи Последовательные успехи человеческого разума утверждал, что  в обществе наблюдается беспрерывность развития человеческого разума, смягчаются нравы. Другой просветитель — Кондорсе (1743-1894) провозглашал, что в человеческом разуме заложена способность к бесконечному совершенствованию, и призывал построить  общество, в котором истина, счастье  и добродетель будут связаны  единой цепью. Он же проникновенно провозглашал: Никогда развитие не пойдет вспять! Оптимистический взгляд на духовное, нравственное развитие общества разделяли также многие представители утопического социализма (Оуэн, Сен-Симон, Фурье и др.), революционные демократы, марксисты. С конца ХХ века идея прогресса стала терять свое влияние в определенной части общества (здесь свою роль сыграли работы Шопенгауэра, Ницше, Шпенглера и др.), тем не менее до сих пор она, может быть более осторожно и осмотрительно, но все-таки признается значительной частью населения.¹⁸

Вера в прогресс все  еще свойственна многим людям.

Какие же аргументы обычно приводятся в пользу данного взгляда  на историю нравов? Прежде всего  отмечается очевидность прогресса в науке, технике, технологии и в ряде других видов человеческой деятельности.

Мораль же, как регулятивный фактор, не может стоять в стороне, также должна совершенствоваться, обогащаться. Другое дело, что нравственный прогресс имеет свою специфику. Эта специфика выражается, прежде всего, в том, что нравственный прогресс идет не синхронно с прогрессом науки и техники. Изобретение паровоза или компьютера еще не означает революции в нравах, в проявлении добродетели. Сам нравственный прогресс — не есть прямолинейное восхождение, а представляет собой довольно сложное, противоречивое движение с попятными отступлениями, с уходом в сторону и т. д. Наконец, нельзя не отметить, что различные уровни, компоненты морали прогрессируют не в равной мере. В морали имеются довольно устойчивый, хотя и тонкий, пласт вечных постулатов, аксиом, которые изменяются в незначительной степени.

Меняется, главным образом, сфера их применения. Так мы уже  отмечали, норма не убий первоначально  распространялась только на членов рода, а ныне она приобрела универсальный, общечеловеческий характер. Меняются формы их реализации. Принципиально  новые постулаты появляются крайне редко. Другое дело — нравы. В этом слое моральной жизни прогресс более  очевиден. Как уже отмечали многие авторы (начиная с Вл. Соловьева, если брать отечественную мысль), от века к веку происходит гуманизация, облагораживание нравов, непосредственных отношений между людьми, обогащается нравственная культура. Как отмечал Вл. Соловьев, «с появлением государства, с развитием духовной культуры иным становится общение между людьми. Я могу к какому-то человеку питать злобные чувства. Но я не бросаюсь на него, как это было на ранних этапах человеческой истории, с кулаками, не грызу его зубами, а наоборот, обращаюсь с ним, может быть, подчеркнуто учтиво. Точно также, продолжал русский философ, и в отношениях между народами взаимная неприязнь, недоверие не всегда доходит до войны». Сами же войны, писал Вл. Соловьев, «в ХХ веке более походят на формально обусловленную дуэль двух порядочных людей, нежели на драку двух пьяных мастеровых. Да и сама война, особенно после кровавых событий ХХ века, считается в принципе недопустимой, аморальной.»

Хотя следует признать, что войны, главным образом локальные, еще не исчезли с лица земли. Это  говорит лишь о том, что не всегда люди руководствуются нравственными принципами в своих деяниях.¹⁹

Облагораживание нравов имеет  и многие другие проявления. Например, еще в ХV веке психически больных  людей держали в невыносимо тяжелых  условиях, избивали, сажали на цепь, обнаженных за плату показывали достопочтенным обывателям. Лишь в самом конце  ХV века сумасшедшие были возведены  в ранг больных, и с них сняли  цепи. Постепенно смягчались и формы  наказания за различные преступления. Как мы уже отмечали, в древнем  мире наказание смертью встречалось  довольно часто. Причем, смертная казнь  принимала самые бесчеловечные, мучительные формы.

«Если человек замыслит несправедливость, например стать тираном, а его схватят и, схвативши, растянут на дыбе, оскопят, выжгут глаза, истерзают всевозможными, самыми разнообразными и самыми мучительными пытками да еще заставят смотреть, как пытают его детей и жену, а в конце концов распнут или сожгут на медленном огне», — читаем мы в сочинении Платона Горгий (473 с.). Подобные же истязания практиковались и в средние века. В России вплоть до отмены крепостного права в 1861 году лиц неблагородного происхождения подвергали публичным наказаниям. Даже женщин. Невольно вспоминаются следующие строки из стихотворения Н. А. Некрасова:

Вчерашний день, часу в шестом, Взошел на Сенную;

Там били женщину  кнутом, Крестьянку молодую...

Впрочем, и правосознание  широких масс деликатностью не отличалось. Встречались вплоть до конца ХХ века случаи самосуда, расправы толпы над  подозреваемым. Так, в 7О-е годы прошлого века российские газеты писали о том, что толпа народа чуть не до смерти избила женщину, заподозренную в  наведении болезни на мальчика при  помощи заколдованного яблока.

В конце ХХ века наказания стали мягче, человечнее, начинает учитываться, что и преступник является личностью и имеет право  на то, чтобы уважали его достоинство. Во многих странах отменена смертная казнь. Значительно улучшились условия жизни заключенных. К сожалению, последнее относится, в основном, к промышленно развитым странам, а не к России.²⁰

Позитивное изменение  нравов проявляется и в сегодняшнем уважении прав женщин, в определенной перестройке семейно-брачных отношений.

Старая патриархальная семья, в которой муж был царь и бог, по существу исчезает. Морально-психологический  климат в семьях становится, не без  трудностей и осложнений, более демократичным, человечным.

Нравственный прогресс проявляется в повышении нравственного уровня, расширении нравственного кругозора отдельной личности. Права и обязанности каждого индивида стали более уважаемыми. Уже с эпохи Реформации (ХV век) стали утверждаться идеи веротерпимости, возможности индивида иметь свои собственные убеждения, свои суждения по тем или иным событиям общественной жизни. Постепенно повышается, говоря словами Вл. Соловьева, «средний уровень общеобязательных и реализуемых нравственных требований, возрастает мера добра в обществе.»

Исторический процесс, писал русский философ, вырабатывает реальные условия, при которых добро  может стать действительно общим  достоянием. В ходе общественного  развития возрастает свобода и ответственность  каждой человеческой личности. Еще  Гегель отмечал, что на Древнем Востоке  личностью в государстве был  только один человек — монарх, деспот, в Древней Греции личностью стал более широкий слой — аристократия, позже — в условиях демократии — личностью может стать каждый.

О нравственном прогрессе  может свидетельствовать и расширение сферы действия морали, повышение ее роли в жизни общества и личности.

Ныне многие политические деятели апеллируют к совести  людей, к авторитету общественного  мнения. Непосредственным выражением последнего является создание Организации  Объединенных Наций, которая в своих  действиях чаще всего и опирается  на общечеловеческие ценности, на общественное мнение, появление так называемой четвертой власти (средства массовой информации), которая никакими административными  рычагами не обладает, возникновение  различных авторитетных общественных движений (типа зеленых — борцов за сохранение экологического равновесия) и т. д.

Возрастание общего уровня образования, развитие этических исследований и увеличение объема нравственного  просвещения (школа, СТИ, искусство  и литература и т. д.) — все это  факторы, способствующие обогащению нравственной культуры населения.

Таким образом, сторонники признания существования нравственного  прогресса в истории имеют  свои достаточно серьезные аргументы.²¹

Но, конечно, существуют и  определенные проблемы современного общества, о них я писала ранее.

3. 2. Противники существования нравственного прогресса

Однако нравственная жизнь  настолько пестра и многообразна, что и у противников признания  нравственного прогресса также  имеется немало своих доводов. Здесь  нельзя не отметить, что признание  не прогресса, а наоборот, регресса появилось, хотя это и может показаться странным, около трех тысяч лет назад, когда вроде бы еще не было достаточного исторического материала, опыта наблюдения за нравственной жизнью человека. Уже упоминавшийся древнегреческий мыслитель Гесиод в поэме Труды и дни писал, что «общество регрессирует от золотого века, когда люди отличались добродетелями — через век серебряный, медный, героический — к веку железному, когда люди погрязли в пороках. Уж лучше бы мне не родиться вовсе, чем видеть всю несправедливость, жестокость, которые меня окружают!». Здесь стоит отметить, что и Гесиод не был оригинальным, ибо мифы об утраченном рае, об ушедшем золотом веке были достаточно распространены среди народов Древнего Востока. Это нашло свое отражение и в Ветхом Завете, который утверждает, что созданные Богом первочеловеки Адам и Ева первоначально были безгрешны, не знали смерти. И только после грехопадения (нарушения запрета Бога) их природа испортилась. Неслучайно и среди современных религиозных мыслителей немало тех, кто отрицает идею нравственного прогресса.²²

Антипрогрессистские настроения в Новое время довольно отчетливо  проявились в таких направлениях культуры, как романтизм, консерватизм (от лат. соnsегvо — сохраняю). Для  обоих этих течений характерна идеализация  прошлого, подчеркивание роли морали в жизни общества и отдельного человека. И романтизм (Новалис, В. Скотт, Дж. Байрон, В. Гюго, Т. Лермонтов и  др.), и консерватизм (Ф. Шатобриан, А. Токвиль и др.) возникли в конце  ХV — начале ХХ вв. и были своеобразной реакцией на негативные последствия  Великой французской революции (1789).

В конце ХХ — начале ХХ вв. вера в социальный, нравственный прогресс заметно пошатнулась. Это  нашло свое выражение в творчестве Ф. Ницше, О. Шпенглера, а ныне — в неоконсерватизме, в новой философии и в других направлениях общественной мысли.

В чем же проявляется  духовный кризис человечества? Вот  мнение на этот счет видного немецкого  философа К. Ясперса: «То, что в течение тысячелетий составляло мир человека, в настоящее время как будто потерпело крушение.»

Сущность кризиса, по его  мнению, заключается в недостатке доверия.²³

Сегодня, писал он в  работе «Духовная ситуация времени», «невозможно доверять ни вещи, ни должности, ни профессии, ни лицу. Научно-технический прогресс породил нивелирование. Всеобщим сегодня становится поверхностное, ничтожное и безразличное», — замечает немецкий философ. «Повсюду одна и та же одежда, манеры, танцы, мода. Происходят необратимая утрата субстанциональности, сущности человека.»