Социальон-экономические отношения в рамках отношений МЭО на примере стран Север-Юг, Восток-Запад, юг-Юг, Центр-Перифирия

Интересную  особенность взаимодействия культур  Востока и Запада, мы находим в  философии Н. Бердяева. Он считал проблему «Восток-Запад» наиважнейшей в мировой  истории, отправной точкой для тех, кто хочет понять мировую борьбу, рассматривая ее сквозь призму философии  истории. «Проблема Востока и  Запада, - писал Бердяев, - в сущности, всегда была основной темой всемирной  истории, ее осью» [16]. Мировую войну  в этом контексте он понимал как  один из актов всемирно-исторической драмы Востока и Запада. Именно мировая война, по мнению философа, привела Восток и Запад к невиданному  доселе соприкосновению. То, чего не смог сделать «мир», смог сделать «раздор» - он вывел западного человека за границы европейской культуры, цивилизации  и истории. Но это не говорит о  том, что до сих пор Запад был  равнодушен к Востоку, не стремился  его познать.

Рассуждения Бердяева на тему взаимодействия Востока  и Запада можно разделить на два  вида: первые носят социологический  и психологический характер (известно, что Бердяев многими исследователями  философии относится к направлению  экзистенциализма, и именно потому, что его философия глубоко  психологична); вторые можно назвать  «политическими», «геополитическими», так как касаются они империализма и его роли в проблеме «Восток-Запад». Характерной чертой высказываний Бердяева о том, что влекло европейца, человека Запада на протяжении всей мировой  истории на Восток, носят скорее психологический, иногда и мистический  оттенок.

Н. Бердяев, пытаясь найти истоки начавшегося  движения Востока и Запада друг другу, указывает на то, что равновесие западной культуры всегда было условным. Европа была замкнутым миром на протяжении веков, но за ее пределами была «мировая ширь, уходящая далеко на Восток». Государственную  и культурную жизнь Европы всегда «беспокоили» мировые пространства, неизведанность, таинственность Востока  и его культуры. Даже империалистические стремления западных держав к экономическому господству, Бердяев во многом объясняет  стремлением преодолеть замкнутость  европейской цивилизации. Здесь  империализм – понятие не столько  политическое и экономическое, сколько  социокультурное. «Неведомая ширь земного  шара притягивает к себе. Взоры  обращаются к Азии и Африке, к  древним колыбелям культуры. Обратное движение с Запада на Восток, по-видимому, является внутренне неизбежной диалектикой  европейской культуры» - пишет Бердяев.

Н. Бердяев, анализируя причины первой мировой  войны, подчеркивал, что проблема «Восток-Запад» сыграла в этом процессе немаловажную роль. Пожар войны начался с  Балкан. Оттуда, по его мнению, всегда шла угроза западному миру. Балканы  – путь с Запада на Восток. Константинополь  – те ворота, через которые культуры Западной Европы могут пойти на Восток, в Азию и Африку. Образование Османской  империи было шествием Востока на Запад. Разрушение Турции будет обратным движением Запада на Восток. Бердяев считает, что народы Запада всегда боялись этого движения, чувствуя себя неготовыми для него.

Признавая то, что проблема взаимодействия Востока  и Запада существовала всегда, и  не была рождена, как империализм  и национализм, в конце XIX века, Бердяев  говорит о том, что средневековая  Европа в своей политике по отношению  к Востоку резко отличалась от Европы начала ХХ столетия. Запад в  средние века был смелее в своем  стремлении на Восток. Европа не боялась  Востока так, как сейчас. Она откликнулась на идею крестовых походов. В дальнейшем замкнутость западного мира усиливается  и возникает уникальное по своей  сути явление – Турецкая империя,–  которая самим фактом своего существования  олицетворяет духовную незрелость западных народов, их страх перед движением  навстречу Востоку, которое, тем  не менее, неизбежно, так как предписано диалектикой исторического развития.

Мировая война, считал Бердяев, не просто сделает  возможным огромный скачок Запада навстречу  Востоку. Ее результатом будет расширение европейской культуры не только на восток, но и на запад – в Америку. Усиление Америки после войны  неизбежно. Западная цивилизация, борясь, даже против своей воли, против воли ее народов, со своей замкнутостью, «провинциальностью», сделает это  усиление крайнего Запада возможным  и неизбежным. Будет преодолен  страх не только перед Востоком, Россией, но и перед расширением  границ Запада.

Русская философия, полярность которой известна, часто в форме учений своих  представителей давала полностью противоположные  оценки западной (европейской) цивилизации. Одной из основных черт философских  рассуждений Бердяева было отторжение им полярности, созданной славянофилами  и западниками русской философии. Именно за это часто Бердяева осуждали в непостоянстве его убеждений. Но отрицание полярности, отказ от крайних мнений и оценок, привел Бердяева к своеобразному компромиссу  в оценке западной цивилизации. Он считал, что европейская культура несовершенна, Европа – не есть идеал культуры вообще. Он пишет: «Только темная, еще  азиатская душа, не ощутившая в  своей крови и в своем духе прививок старой европейской культуры, может обоготворять дух европейской  культуры как совершенный, единый и  единственный. И она же не чувствует  культур Востока».

Главный недостаток западноевропейской культуры Бердяев видит в ее провинциальности, замкнутости, а, касаясь философии, в материализме. Мировая катастрофа войны должна перевернуть мир  и избавить Запад от провинциализма, и, в тоже время, обогатить его  религиозным углублением Востока. Это должно привести к отходу западного  общества от социологического ощущения к ощущению космическому. Реальное же выражение этот процесс найдет в политике, в политических последствиях. Наступит новый период в истории  человечества, в котором Восток и  Запад обогатят друг друга посредством  своих национальных культур.

Н. Бердяев  не идеализирует Восток, так же как  и Запад. Он пишет: «Не следует  смешивать дикого, темного, азиатского Востока с древней культурой  азиатского Востока, представляющего  самобытный тип, привлекающий внимание самых культурных европейцев. На Востоке  – колыбель всех великих религий  и культур. И на вершинах европейской культуры подлинно культурный европейский человек не может чувствовать презрения к своим древним истокам. Это презрение свойственно лишь варвару, человеку некультурному. Старинная культурная европейская душа не может идолопоклонствовать перед европейской культурой и не может презирать культуру Востока» [19]. Противоположность Темного Востока [20] – глубина восточной культуры, ее основное достижение (столь важное для Запада, замкнутого и требующего обновления) – древние религиозные истоки. Объединение достижений Запада и Востока сделает их равноценными по-новому, приведет к созданию нового миропорядка, откроет миру новые горизонты.

Если  Данилевский отвергает борьбу Востока  и Запада, отвергает объективность  существования их вечного противодействия  в историческом процессе, то Н. Бердяев  признает, что долгие десятилетия, в  особенности XVIII -начала XX столетий, Запад  вел колониальную политику по отношению  к Востоку. Результатом рассуждений  Н. Бердяева о судьбах Востока  и Запада становится его убеждение  в том, что ситуация, когда Европа интересовалась Азией только с точки  зрения ее колонизации, захвата ее территории вскоре изменится, и у западной цивилизации  появятся новые стремления и интересы, касающиеся Востока, его культуры и  особенностей миросозерцания.

Восстановление  целостного отношения к миру, обращение  к Востоку в философских проектах XX века кардинально изменило и западную мыслительную практику. Философские  методы стали более гибкими, уступчивыми, включая в себя не только строгость  понятия, но и многозначность понимания  как универсального онтологического  феномена. Начиная с фундаментальной  онтологии М. Хайдеггера (кото­рый, не случайно оценивал свою фундаментальную  онтологию как связующую нить между Востоком и Западом [21] и, включая  герменевтические опыты Гадамера, западная философская мысль, опираясь на новый  онтологический базис, обнаружила, хотя и опосредованно, влияние восточных  мотивов, живую связь Запада и  Востока.

В конце  ХХ столетия в западных научных кругах стала превалировать мнение, что  Запад ныне, «единственная цивилизация, которая имеет значительные интересы во всех других цивилизациях или регионах, а также имеет возможность  влиять на политику, экономику и  безопасность всех остальных цивилизаций  или регионов».

Описывая  две полярные перспективы развития цивилизации в ХХ I веке – подавляющее  могущество Запада и, наоборот, его  упадок из-за экономического и демографического спада, безработицы, огромных бюджетных  дефицитов, снижения рабочей этики, социальной дезинтеграции, наркомании и преступности, - американский политолог  С. Хантингтон занимает середину. Запад, - считает он, - «останется номером  один в плане могущества и влияния  также и в ХХ I веке. Однако постепенные, неотвратимые и фундаментальные  перемены также имеют место в  балансе власти между цивилизациями, и могущество Запада по сравнению  с мощью других цивилизаций будет  и дальше снижаться... Наиболее значительное усиление могущества приходится на долю азиатских цивилизаций (и так  будет продолжаться и далее), и  Китай постепенно прорисовывается  как общество, которое, скорее всего, бросит вызов Западу в борьбе за глобальное господство. Эти сдвиги в соотношении власти между цивилизациями  ведут, и будут вести к возрождению и росту культурной уверенности в себе не западных обществ, а также к возрастающему отторжению западной культуры».

Сегодняшняя реальность состоит в том, что  Восток уже стал равновеликой Западу несущей конструкцией мирового сообщества, и эта его роль в XX веке будет  усиливаться. Причем на самом Востоке  фактически вызревают несколько  центров (Китай, Япония, Индия, Иран, Казахстан, в том числе и численно возрастающая группа более мелких, но весьма динамичных новых индустриальных стран), способных  наравне соперничать как между  собой, так и с Западом, если не в целом, то с ведущими его державами.

Другое  дело – глобальный конфликт Запада и Востока, в частности модернизированного ислама. Региональные конфликты на пограничных линиях между исламским  и христианским миром, как считают  авторитетные западные стратеги, обещают  принять глобальный характер.

Ислам во второй половине ХХ века, как, оказалось, обладает не только культурным и цивилизованным потенциалом, но и экономическими инструментами  позволяющими бросить вызов Западу.

Так, по мнению известного российского арабиста Р. Ланды, на рубеже ХХ-ХХ I вв. главным  противоречием нашего времени стало  противостояние Запад-Восток. Он полагает, что противостояние господствующих верхов Запада – подчиненных народов  Востока происходит ныне в интернационализации классовой борьбы.

Современный исламский фундаментализм – реакция  мусульман Востока на вторжение  культурных и моральных ценностей  Запада, на насильственную модернизацию и «европеизацию» быта, общества и  жизненного уклада, на экономическое  и социальное неравенство, которое  тоже считается результатом вторжения  на Восток западного колониализма, а сегодня – глобализма.

Сегодняшний процесс глобализации вновь обращает нас к проблеме диалога между  Западом и исламским миром.

В основном три признака, характеризующие ислам, - по мнению Р.Г. Измайлова, - являются причиной трений меду Западом и исламом: 1) неразделенность мирского и религиозного, 2) стремление объединить исламские  институты в государство, 3) глобализм ислама.

Третий  признак, с одной стороны, «являющийся  раздражителем в отношениях между  Западом и исламом, с другой стороны, может стать едва ли не решающим моментом в сближении двух традиций. В третьем признаке находит свое выражение идея ислама о единстве происхождения рода человеческого, что помимо прочих факторов говорит  о глобальном характере учения ислама. Через общность происхождения можно  прийти к общности базовых потребностей индивида, принадлежащего к разным культурным традициям, и, если провести эту линию рассуждения далее, то эта идея может послужить основой  для конструктивного диалога. К  этому стоит добавить, что ислам  активно выступает за развитие науки  и новых технологий, а также  не отрицает относительной свободы индивида в развитии истории».

Здесь следует отметить, что в условиях современной глобализации исламскому миру следует стремиться воспринимать западный мир не как абсолютно  чуждый, а активно сотрудничать с  ним, заимствуя позитивные достижения. Западу же следует относиться с пониманием к специфике ислама как религии, не разделяющей мирское и религиозное, более активно изучать ислам  для повышения качества диалога  с ним в различных сферах

В истории  каждого народа, каждой культуры или  цивилизации существуют изменчивое и постоянное, временное и вневременное. Одно растет, достигает расцвета, стареет  и умирает, а другое в той или  иной форме становится достоянием общечеловеческой культуры. Цивилизации и культуры, историчес­кие для нынешнего  Запада и Востока, не просто исчезли, а, уходя в историю, сохранились  в инфраструктурах и онтологических основаниях нынешних живых культур  и цивилизаций Запада и Востока. И эта реальность является перед  нами, как вечное становление. Оно  создается и разрушается, но никогда  не является чем-то законченным. Это  особенно важно сейчас, - пишет, например, Гаджиев К.С., - когда совершается  глобализационный процесс великого перехода Запада в Восток и Востока  в Запад, призванного соединить  Восток и Запад в единое целое.

Таким образом, имеющаяся в нашем распоряжении совокупность исторических данных, актуализации проблемы дихотомии «Запад-Восток», «Восток-Запад», может, выглядить следующим  образом: