Роль неформальных институтов в перераспределении ресурсов в советской экономике

По мировоззрению наших людей, уже ушедших из социализма, но продолжающих быть с ним связанными происхождением, можно, как мне кажется, разделить на два полярных типа. Одни из них государство рассматривают как самоценность, а награбленное государством за семьдесят лет его истории считают общенародным достоянием. Присвоение (приватизацию) государственного имущества носители этого типа мировоззрения (новые бедные) считают воровством. Новые бедные не считают себя и других полноценными юридическими лицами (не признают себя существующими вне этого государства и помимо него) и потому протестуют против попыток лидеров государства раздать его собственность.

Другие государство рассматривают как минимум силовых институтов, обеспечивающий неприкосновенность присвоенной у этого же государства собственности. Исповедующие эту точку зрения (новые богатые) считают себя сверхполноценными юридическими лицами и потому не удовлетворены тем, что государство считает их гражданами «второй свежести» и предпочитает им трудовые коллективы, отрасли, предприятия, региональные органы власти и пр. Новые богатые считают, что государство – они сами, и намереваются выстроить государство вокруг себя и из себя.

1.3 Институт рынка в  СССР

Административный рынок, сформировавшийся при конструировании обобществленного государства со справедливой системой распределения, деградирует сейчас по законам, определяемым главным образом его внутренними структурными особенностями. Вещной основой административного рынка является топливно-сырьевой комплекс, на базе которого возведена грандиозная (по количеству вовлеченных людей и обрабатываемого сырья) система по изготовлению государственно необходимых машин и механизмов, технологизированная лишь в отдельных, как правило, стратегически важных звеньях. Остальное материальное производство не технологично, оно по своей внутренней структуре скорее технично-цеховое и строится на передаваемом из поколения в поколение навыке и интуитивных знаниях, транслируемых в обособленных (особенно в ранее засекреченных областях материальной культуры) группах высокообразованных людей. Естественно, что образованные люди при необходимости (и привлекая знания, полученные оперативным путем государственными разведслужбами) изготавливают приборы, механизмы и машины, которые, при стороннем взгляде, кажется невозможным сделать вне развитой технологии.

Постперестроечная расстановка сил возникла из отношений административного рынка, сложившихся в годы царствования Брежнева. Дореволюционный, сталинский и хрущевский варианты административного рынка исчезли вместе с исчерпанием специфичных для них ресурсов. При Брежневе власть на административном рынке была распределена по отраслевым и территориальным иерархиям управления. Это распределение было неравномерным, и в каждый конкретный момент новейшей истории государства доминировали какие-либо отраслевые или территориальные группы (т.н. мафии – днепропетровская, средмашевская и пр.). Неравномерности в распределении власти были причиной конфликтов в системе, организованных как борьба за лидерство между первыми лицами одного партийно-номенклатурного ранга. Результаты борьбы «мафий» проявлялись прежде всего в личных перемещениях первых лиц в иерархиях отраслевой и территориальной власти.

Сами территориально-отраслевые иерархии существовали за счет того, что высшие уровни управления территорий и отраслей отчуждали произведенное на низших уровнях (эта процедура называлась выполнением планов поставок продукции государству), а потом распределяли награбленное в соответствии с брежневскими критериями социальной справедливости, согласно которым каждая республика, область, город, район, отрасль, предприятие и социально-учетные группы граждан получали от государства деньги и товары по труду, по социально-экономическим нормативам.

В борьбе государственных функционеров с государственной же робингудовской логикой вызрели соответствующие отношения административного рынка, когда практически любой (в том числе и силовой) ресурс государства стал предметом торга. После того как подавляющая часть ресурсов стала административным товаром, на административном рынке обнаружилась двойственность государства: оно, с одной стороны, было (принимало решения, применяло санкции), а с другой – его не было, поскольку даже применение санкций становилось предметом административного торга. Само существование СССР стало предметом административного торга, закончившегося самоликвидацией союзного уровня этого базара.

Советский административный рынок мог существовать в условиях, когда административные статусы торгующихся были однозначно определены. Каждая из иерархий на каждом уровне своей организации эмитировала до перестройки свои административные деньги. И все знали, что бумажки с грифом «ЦК КПСС» стоили больше, чем бумажки с грифом обкома партии или Советов народных депутатов. Листы бумаги в ходе делопроизводства наделялись функциями ценных бумаг, у каждого вида которых был определенный круг хождения. Полной, в том числе и инвалютной, конвертируемостью обладали только бумаги, визированные членами Политбюро ЦК КПСС, в то время как все остальные бумаги конвертировались от случая к случаю. Неполная конвертируемость социалистических ценных бумаг-постановлений создавала некоторую неопределенность в их обращении.

Эта неопределенность компенсировалась особым видом отношений административного рынка – взаимообменными отношениями, при которых чиновники одного уровня обменивались административными услугами по их потребительской стоимости. Чиновнику можно было «дать в лапу» за нужное решение, а можно было надавить на него сверху и получить тот же самый результат. Но в любых ситуациях был ясен статус человека, принимающего решение. После крушения высшего уровня административного рынка – органов управления СССР – исчез генератор определенности статусов, т.е. система, которая определяла старшинство, ранг административной валюты.

Естественно, что на административном рынке началась паника, девальвация всех валют и борьба между эмитентами за старшинство. Последнее стало называться политической жизнью эпохи перестройки. Зародышами (точками, в которых собственно и концентрируются силовые усилия борющихся сторон) стали сопряжения отраслей и территорий – традиционные для этого государства места конфликтов. Отрасли в ходе преобразований были «опущены» до уровня, на котором они непосредственно столкнулись с региональными органами власти в борьбе за перераспределение ресурсов. Регионы поднялись до статуса самоопределяющихся во многих отношениях административных субъектов. Можно предположить, что некоторая стабильность будет достигнута только тогда, когда отрасли и регионы самосогласуются, то есть когда некоторая совокупность отраслей, расположенных в регионе, замкнется в административно-территориальное образование государственного ранга, органы управления которого создадут генераторы определенности статусов.

Среда между отраслями и регионами сейчас заполняется человеческими остатками прежней системы власти, которые объединяются для представительности в Союзы предпринимателей, банковские объединения, политические партии и другие организации.

Отсутствие генераторов административной валюты или ее заменителей осознается, но не рефлектируется. «Новые богатые», каждый по отдельности, сейчас намереваются эмитировать собственные валюты. Но эти валюты не котируются не только другими «новыми богатыми», но и остатками государства.

Каждое из сегодняшних действующих лиц хочет, чтобы пространство под ним было организовано как административный рынок (чтобы он и именно он был генератором определенности статусов), но чтобы пространство над ним и рядом с ним было организовано чисто рыночным образом, чтобы все были равны административно, а различались только объемом денежных ресурсов, имеющихся в распоряжении или собственности.

Государство – форма сопряжения политических и экономических отношений в системе властных институтов. В СССР и России сопряжение было полным, с редукцией всех форм сопряжения к силовым институтам. Сейчас распадаются и силовые институты. Следствие этого – исчезновение нормативного пространства административной торговли, где только и возможны предсказуемые действия. Налоговая система и силовые структуры государства сейчас переориентируются на административную торговлю с новыми людьми – предпринимателями и финансистами. Однако предложить покупателю им практически нечего, ресурсы административной валюты исчерпаны. Поэтому для бизнеса жизненно необходимо создание собственных политических институтов.

1.4 Динамика трансакционных  издержек

В условиях упадка административного потенциала государства неформальные институты выполняют функцию минимизации трансакционных издержек. Их использование позволяет нейтрализовать резкий рост неопределенности и, хотя бы временно, адаптироваться к быстро меняющейся институциональной среде. Таким образом, «наследие прошлого» выступает не столько препятствием на пути утверждения верховенства права (все равно недостижимого при слабом государстве), сколько важным ресурсом агентов, предохраняющим их от полного краха в ситуации, когда государство оказывается неспособным обеспечить эффективное функционирование формальных институтов. При этом господство неформальных институтов служит не только условием выживания, но и источником развития, помогающим, например, образованию сетей бизнеса в процессе становления капитализма. Вместе с тем по мере накопления российским государством административного потенциала подобные практики либо вытесняются на периферию политической жизни, либо встраиваются в среду новых формальных институтов. «Олигархи» теряют контроль над политической повесткой дня и занимают подчиненное положение в рамках государственного корпоративизма, региональные лидеры лишаются рычагов власти при принятии решений и попадают в зависимость от Центра и крупных корпораций, а криминальные «крыши» или легализуются, или маргинализируются. Государство, по выражению Скочпол, «возвращается назад», и неформальные институты покидают временно занятое ими центральное место в политике.

Другими словами, в противоположность неизбывному пессимизму культуралистского подхода, государственно-ориентированный подход вполне оптимистичен. Неформальные институты в его свете предстают чем-то преходящим, своего рода болезнью переходного возраста. Но рисуемую им картину «портит» одно обстоятельство. Хотя преобладание неформальных институтов и является атрибутом слабых государств, само по себе укрепление административного потенциала государства не влечет за собой «по умолчанию» верховенства права. Наоборот, есть немало аргументов в пользу того, что сильное государство может стать ничуть не меньшим препятствием для верховенства права, нежели слабое, если его административный потенциал сочетается с низким уровнем автономии. В этом случае формальные институты оказываются не более чем орудием в руках правительства, инструментом селективного поощрения лояльных и наказания нелояльных. Симптомы такого поворота событий прослеживаются в России уже сегодня. К ним относятся, в частности, ликвидация с помощью судебных процедур независимости телевизионных компаний (НТВ, 2001; ТВ-6, 2002), исключение отдельных участников из предвыборной гонки (Курская область, 2000; Нижний Новгород, 2002), а также из процесса приватизации предприятий («Славнефть» и «Северная нефть», 2002) и т.д. Эти случаи суть проявления «диктатуры закона», которая в корне отличается от верховенства права. Вместо обеспечения конкуренции в политике и экономике она ведет к монополизации правящей группировкой и ее союзниками «закрытого рынка» в различных регионах или секторах экономики.

2. Неформальные институты  в процессе перераспределения  ресурсов

2.1 Экономическая ментальность в административно-командной системе

Формой деятельности называется активность человека, принадлежащего к фиксированному уровню деятельности и потому обладающего неким определенным статусом. В каком-то смысле отношения между уровнем и формой деятельности сравнимы с отношениями между статусом и ролью в классической статусно-ролевой теории. Спецификой логики данной работы является то, что в качестве ключевых в основном рассматриваются несовпадения между уровнями и формами деятельности (аналогично диссоциации между статусами и ролями в соответствующей социологической теории). Формальная структура отношений между уровнями и формами деятельности вводится для того, чтобы зафиксировать систематическое несовпадение принадлежности к уровню деятельности и формы деятельности и использовать его как логическую основу для содержательного исследования.

Присвоим уровням и формам деятельности, специфичным для советского варианта административного рынка, следующие имена:

• номенклатурный;
• гражданский;
• теневой;
• криминальный.

Под номенклатурным уровнем деятельности понимается совокупность статусов, называемых номенклатурными (т.е. для приобретения их необходимы были санкции аппарата КПСС). Под номенклатурной формой деятельности (руководством) понимается совокупность ролей, проигрываемых обладателями разных статусов, в том числе не являющихся номенклатурными.

Под гражданским уровнем деятельности понимается совокупность статусов, не являющихся номенклатурными, но тем не менее обладающих той или иной степенью социалистической официальности. Это учителя, врачи, совслужащие в широком смысле этого понятия, рабочие и крестьяне. Под гражданской формой деятельности понимается совокупность ролей выживания в условиях административного рынка, проигрываемых обладателями других, в том числе негражданских, статусов.

Под теневым уровнем деятельности понимается совокупность статусов, обладатели которых не были номенклатурой, но их нельзя было отнести (и они сами себя не относили) к обычным гражданам. Эти люди по положению обладали некоторой неноменклатурной властью, границы которой невозможно было определить априори. Под теневой формой деятельности понимается совокупность производственных ролей, проигрываемых обладателями других, в том числе нетеневых, статусов.