Экономический кризис как глобальная проблема

С другой стороны, в  условиях инновационного финансового  бума экономическая и политическая элита утратила контроль над движением  финансовых инструментов. Поэтому нынешний кризис можно определить как "бунт финансовых инноваций" - бунт машин  против своих создателей.

Природа и механизмы  великих экономических потрясений всегда загадочны и до конца непостижимы. Великие кризисы на десятилетия  становятся предметом дискуссий  экономистов, политиков и историков, им посвящаются сотни диссертаций  и тысячи научных статей. Причем однозначные ответы не удается найти  даже будущим специалистам по экономической  истории.

1.2. Мировой финансовый кризис 2008 года  

Глубинной причиной кризиса стали дисбалансы в мировой  экономике, связанные с избыточным потреблением в США. В последние  годы население этой страны жило не по средствам, практически ничего не сберегая, а лишь потребляя заработанные средства (приложение см. рис. 1). Значительная часть населения жила в кредит, причем заемщики, просто не могли обслуживать объемы взятых кредитов, столь огромными они были. В первую очередь это касалось нижней части среднего класса — людей с доходами между 20-м и 35—40-м процентилями, получивших доступ к новым высокорискованным кредитным инструментам, таким, как «второсортная» (sub-prime) ипотека, но не умевших ими пользоваться. Из приложения рисунка 1 также следует, что в США наблюдалось постоянное , который покрывался ростом внешних заимствований. Безусловно, этот процесс не мог продолжаться бесконечно.

В середине 2007 г. на рынке ипотечного кредитования в  США начался кризис, который вызвал волну недоверия к финансовой системе, прежде всего к производным  финансовым инструментам. Стадии развития кризиса хорошо показывает TED спред — разница между 3-месячными ставками LIBOR и 3-месячными облигациями США (см. приложение рис. 2). Пик пришелся на сентябрь—октябрь 2008 г., когда банкротство крупнейшего инвестиционного банка Lehman Brothers и переход под государственный контроль страховой компании AIG парализовали всю мировую финансовую систему.

В результате возник жесточайший кризис доверия: даже крупнейшие финансовые институты, имеющие рейтинг  ААА, резко снизили или закрыли  лимиты (кредитование) друг на друга. Сложилась  ситуация ступора, приведшая к коллапсу фондовых рынков.

Подобный процесс  наблюдался и в России, когда резкое падение фондовых индексов сопровождалось уходом крупнейших банков, обслуживавших  рынок акций. В стране три дня  продолжалось обвальное падение  рынка акций, что привело к  дестабилизации всей экономики и  вызвало сильный психологический  шок, от которого все экономические  агенты приходили в себя в течение  нескольких месяцев. Однако рынок облигаций, обслуживаемый Сбербанком РФ, продолжал  функционировать. Но и с этого  рынка ушли три крупнейших банка: они закрыли лимиты на рынок облигаций  из-за высоких рисков.

В 2009 г. риски  в мировом финансовом секторе  снизились, но сегодня они, к сожалению, перешли в реальный сектор. Кредитное  сжатие в США, прекращение экспортного  кредитования, а также стремление к снижению долговой нагрузки (долговых обязательств) финансовых институтов и домохозяйств вызвали резкое падение спроса во многих странах. В результате кризис, начинавшийся как финансовый, перешел в глобальный экономический кризис.

Собственно, от ипотечного кризиса страны, мало работающие с производными финансовыми инструментами (включая Россию), пострадали меньше, но делевереджинг (deleveraging) — сокращение кредитного плеча, а также резкое падение спроса ударили по всем странам мира. В ведущих экономиках ВВП и промышленное производство падают рекордными темпами — в промышленности это двузначные числа. В мировой экономике ничего подобного до сих пор не происходило. Ситуация меняется настолько быстро, что даже самые пессимистичные прогнозы сегодня оказываются оптимистичными. В таких странах, как Япония и Швеция, падение промышленного производства в декабре 2008 — январе 2009 г. составило в годовом исчислении около 20%. Еще в сентябре трудно было представить, что экономика развитых стран и их фондовые рынки могут оказаться настолько волатильными.

Важнейшим каналом  распространения кризиса стало  падение мировой торговли (см. приложение табл. 1). В некоторых странах объем экспорта по сравнению с аналогичным периодом прошлого года сократился наполовину. Больше всего от кризиса из-за спада в торговле пострадали страны, экспортирующие товары длительного пользования и инвестиционные товары, а также страны, в экспорте которых преобладают сырьевые товары.

В Китае темпы  экономического роста также существенно  замедлились, хотя до недавнего времени  его позиции считались незыблемыми. В феврале нынешнего года в  результате сокращения экспорта рост китайского промышленного производства составил всего 3,8% по отношению к  февралю 2008 г. Затем ситуация улучшилась: темпы роста промышленного производства в марте—апреле превышали 7%. Но положение  все еще остается неустойчивым. Во многом именно от развития Китая будут  зависеть глубина мирового экономического кризиса и, самое главное, темпы  восстановления глобальной экономики. Тем не менее, согласно прогнозам  Всемирного банка, МВФ и ОЭСР, глобальная экономика в 2009 г. впервые за все  послевоенное время, то есть за последние 60 лет, будет сокращаться¹.

Общие потери стоимости  активов, недвижимости, капитализации  фондовых рынков и т. д. в результате продолжающегося кризиса сопоставимы  с мировым годовым ВВП. По оценке Азиатского банка развития, сейчас они превышают 50 трлн долл., из которых 29 трлн — это потери капитализации фондовых рынков. Благосостояние домо-хозяйств США уже упало на 20% по сравнению с пиком, достигнутым в 2007 г. Суммарное падение составило 13 трлн долл., что эквивалентно годовому ВВП страны.

По оценке Института  международных финансов, в 2009 г. чистые потоки капитала из развитых стран  в развивающиеся сократятся по сравнению  с 2008 г. в 3 раза, а с 2007 г. — в 6 раз. Наконец, потенциальные потери мировой  финансовой системы, по оценкам МВФ, составят около 4 трлн долл. Но самое главное заключается в том, что рост потерь может продолжиться не только в 2009 г., но и в 2010 г.

Один из наиболее обсуждаемых вопросов, особенно в  России, касается продолжительности  кризиса. Быстрый экономический  рост в последние десять лет расслабил  и бизнес-сообщество, и чиновников нашей страны. Но специалистам уже  сегодня ясно, что нынешний кризис — это L-кризис, и восстановление будет длительным и трудным.

Самый лучший способ определить продолжительность кризиса  — изучить динамику прошлых кризисов. К. Рогофф и К. Рейн-харт провели сравнение финансовых кризисов в разных странах за последние 100 лет и пришли к выводу, что финансовый кризис обычно приводит к длительному экономическому спаду². Снижение ВВП в среднем занимает два года и составляет около 6%; фондового рынка — 3,5 года и 56%; рынка жилья — 6 лет, при этом цены на него в среднем снижаются на 35%. Безработица увеличивается на 7 п. п. в течение 5 лет. Одним из последствий кризиса является взрывной рост государственного долга — в среднем на 86% от докризисного уровня. При этом в основном рост связан не с увеличением государственных затрат на антикризисные меры, а со снижением налоговых поступлений.

Анализ некоторых  кризисов показал, что период восстановления экономики обычно приблизительно в  два раза длиннее периода падения, рецессии. Например, в период Великой  депрессии в США падение длилось 4 года, а восстановление — 8 лет, в  Великобритании соответственно — 2 и 4 года. Пока трудно прогнозировать окончание  рецессии, но важно понимать, что  восстановление ВВП до докризисного уровня займет примерно в два раза больше времени, чем длилось падение.

Исследование  сбербанка России

Центр макроэкономических исследований Сбербанка изучил 11 банковских кризисов, происходивших в последние 25—30 лет в разных странах, и меры государственной политики по улучшению  ситуации в банковском секторе. Анализ показал, что большинство кризисов имеют одинаковую природу и развиваются  по похожим сценариям:

— многие кризисы происходили через несколько лет после финансовой либерализации (снятия ограничений на процентные ставки и банковские операции) или, как нынешний кризис, — после периода массовых инноваций в банковском секторе;

— кредитный бум, следовавший за финансовой либерализацией, сопровождался появлением финансовых пузырей и пузырей на рынке жилья;

— в большинстве стран до начала кризиса действовала система фиксированного валютного курса по отношению к одной из резервных валют;

— на фоне фиксированных курсов и в связи с финансовой либерализацией происходил приток капитала, который в значительной мере финансировал кредитную экспансию и ценовые пузыри.

В ходе кризиса  снижались объемы кредитования, происходили  сдувание пузырей, резкая девальвация  национальной валюты и падение реального  ВВП. В среднем по рассматриваемой  группе стран это падение составляло 6,3%. В большинстве случаев снижался объем кредитования в процентах  к ВВП, а при отсутствии высокой  инфляции — и в номинальном  выражении. Причина снижения — проблемы ликвидности и роста объема «плохих» долгов на балансах банков.

Опыт борьбы с кризисами показывает, что не всегда активные действия правительств приводят к позитивным результатам, вследствие чего страны оказываются в длительной рецессии. Поэтому с кризисом не обязательно бороться активно, важнее — правильно. Иногда на начальном этапе эффективнее сделать паузу, выбрать соответствующие инструменты борьбы, адекватно распределить имеющиеся ресурсы, чтобы не нарушить макроэкономическую стабильность в период пика экономического кризиса.

Главный вопрос всех кризисов — насколько быстро и эффективно регуляторы могут предотвратить  наращивание «плохих» долгов банковского  сектора и принять меры к тому, чтобы банки очистили свои балансы (см. приложение рис. 3). Для всех кризисов очевидно одно важное обстоятельство: до тех пор, пока власти не решали проблему банковского сектора, восстановление не начиналось. Исключением была Аргентина, где благоприятная внешняя конъюнктура способствовала более быстрому возобновлению экономического роста. Но, как и в прошлом, страна оказалась очень неустойчивой к любым изменениям экономической конъюнктуры. Исключение составили также развивающиеся страны с незначительным банковским сектором, в которых экономический рост может возобновиться без расчистки балансов банковского сектора именно в силу его малой значимости.

Банковский сектор выполняет две ключевые функции: платежнорасчетную, без которой не может существовать экономика в целом, и коммерческую, кредитную. В международной практике банки, не выполняющие свою кредитную функцию, получили название «зомби». Они продолжают поддерживать объем расчетных операций и не разоряются только потому, что у них есть ликвидность, предоставляемая центральным банком. Если в таком зомбированном состоянии пребывает большая часть банковского сектора, значит, экономика будет испытывать и депрессию, и рецессию. Следовательно, без решения этой проблемы выход из кризиса невозможен.

Расчистка балансов банковского сектора от «плохих» долгов, накопившихся после острого  этапа кризиса, является ключевой мерой  для возвращения к сбалансированному  росту. Но правительства очень часто  запаздывают с ее проведением, так  как для них она довольно болезненна. Во-первых, помощь банкам — это вообще непопулярная в политическом отношении  мера, поскольку выглядит как поддержка  богатых. Во-вторых, всегда сложно осознать, что помощь банкам — мера виртуальная: деньги фактически канализируются в  реальный сектор экономики, потому что собственные издержки банковского сектора относительно невелики. Из всей суммы поступающих в него средств лишь 3—4% являются маржой банковского сектора и поддерживают функционирование самого финансового института, остальное идет в экономику.

Вместо проведения решительных мер по рекапитализации банков правительства часто идут на ослабление регулятивных норм, дающих банкам возможность скрывать «плохие» долги. Результатом является накопление последних, а в конечном счете — рост государственных издержек. Внешние обстоятельства, например повышение цен на экспорт, могут ускорить выход из кризиса, но они не создают условий для устойчивого экономического роста. Рассмотрим некоторые конкретные примеры банковских кризисов.

В начале 1990-х  годов сильнейший банковский кризис разразился в Скандинавских странах, где уже на ранних его этапах было принято решение о национализации наиболее проблемных банков. Кроме  того, в Швеции и Финляндии банки  были разделены на так называемые «плохие» и «хорошие». Для управления «плохими» банками были созданы  специальные компании по работе с  «плохими» долгами. Сегодня опыт Швеции по выделению «плохих» банков активно обсуждается. Отметим в  связи с этим, что проведенная  там национализация наиболее проблемных банков существенно упрощала работу «плохих» банков, поскольку вопрос о цене, по которой государство  выкупает проблемные активы, не вставал. Кроме того, скорее всего выделение  «плохих» банков не было решающим фактором успешного выхода Швеции из кризиса. Об этом свидетельствует опыт Норвегии, где удалось преодолеть кризис без  создания специальных структур для  работы с банками, причем на пике кризиса  «плохие» активы в Норвегии составляли больший процент во всех займах, чем в Швеции, — 16 и 13% соответственно.

В Чили (1981 г.) и  в Южной Корее (1997 г.) финансовое оздоровление банков проводилось без их полной национализации. В Чили удалось стимулировать  банки к работе с «плохими»  долгами на основе программы временного выкупа долгов по номинальной стоимости. В Корее проблема «плохих» активов была решена путем комбинации их выкупа и предоставления капитала банкам государством. Компания по управлению «плохими» активами скупала «плохие» долги по стоимости существенно ниже балансовой, что привело к возникновению частного рынка «плохих» долгов. Дефицит капитала из-за продажи долгов по цене ниже балансовой был восполнен государством за счет рекапитализации.