Инфляционное таргетирование: теоретический и практический аспект

 

В общей сложности, по данным МВФ, в 2014 г. режима инфляционного таргетирования в традиционном понимании придерживались лишь 10 стран (в числе которых только две развивающиеся): Австралия, Канада, Чили, Израиль, Япония, Мексика, Норвегия, Польша, Швеция и Великобритания. Монетарные власти этих стран крайне редко осуществляют валютные интервенции. В рамках данного подхода они рассматриваются в качестве экстраординарной меры, а осуществляемые монетарными властями операции на внутреннем валютном рынке стерилизуются, нейтрализуя их влияние на уровень процентных ставок.

В конце 1999 г. Резервный банк Новой Зеландии, описывая особенности проводимой им монетарной политики, заложил основу эволюции режима таргетирования инфляции, обосновав необходимость перехода к более гибкой политике, учитывающей изменение параметров выпуска и обменного курса.

Впервые термин «гибкое инфляционное таргетирование» был введен Свенсоном20 для обозначения действий центральных банков, в целевую функцию которых входит не только ценовая стабильность, но и поддержание выпуска на потенциальном уровне или снижение волатильности валютного курса.

Появление более гибких подходов к таргетированию инфляции стало основным фактором, обусловившим распространение данного режима особенно в развивающихся странах со сравнительно неразвитыми финансовыми рынками. В таких условиях движение обменного курса является важным поведенческим фактором, определяющим предпочтения экономических агентов относительно распределения финансовых ресурсов, что не только поддерживает высокий уровень долларизации экономики, но и ограничивает действенность и скорость реакции экономических агентов на изменение монетарной политики. В некоторых исследованиях по развивающимся странам отмечается феномен «страха плавания валютного курса», вызванный его повышенной волатильностью при внедрении режима инфляционного таргетирования. Высокая степень неопределенности относительно перспектив изменений обменного курса приводит к повышению валютных рисков при осуществлении торговых и финансовых трансакций.

Результаты исследования опыта развивающихся стран, таргетирующих инфляцию, также показали наличие «страха укрепления национальной валюты» в связи с риском потери конкурентоспособности. Традиционно в развивающихся странах более значимым является и эффект переноса валютного курса в цены21. В этой связи осуществление валютных интервенций органы денежно-кредитного регулирования развивающихся стран объясняют угрозами возникновения финансовой нестабильности при свободных колебаниях валютного курса. В настоящее время органы денежно-кредитного регулирования большинства развивающихся стран, таргетирующих инфляцию, сохраняют свое присутствие на внутреннем валютном рынке. Такая политика проводится в Армении, Бразилии, Колумбии, Гане, Гватемале, Венгрии, Южной Корее, Перу, Румынии, Сербии, Южной Африке, Таиланде и Турции, на Филиппинах.

Ярким примером монетарной политики, проводимой в этой группе стран, стало повышение ключевых процентных ставок в первой половине 2014 г. в ответ на значительное обесценение национальных валют относительно доллара США, спровоцировавшее повышение инфляции. Наиболее существенно и при этом одномоментно на 5,5 п. п. была повышена ключевая ставка в Турции, на 2 п. п. – в Гане, на 1 п. п. – в Бразилии (см. табл. 3).

Полученные эмпирические выводы подтверждает и анализ целевых приоритетов центральных банков.

Оценки правила Тейлора показывают, что для многих развивающихся стран, таргетирующих инфляцию, характерна значимая реакция ставки процента на отклонение не только инфляции от целевого уровня и фактического выпуска от потенциального, но и номинального или реального курсов от их среднесрочных равновесных значений.

Айзенман и Хитчисон, добавляя в выборку контрольную группу стран, не таргетирующих инфляцию, приходят к выводу, что реакция ставки процента на реальный курс сильнее в странах, не таргетирующих инфляцию. Среди стран, таргетирующих инфляцию, подобная реакция выше в странах – экспортерах сырья, монетарные власти которых регулярно участвуют в процессе курсообразования.

Отметим, что страны – экспортеры сырья22 значительно зависят от мировой экономической конъюнктуры: существенные колебания цен на сырьевые товары оказывают, как правило, сильное влияние на курсы валют данных стран, побуждая центральные банки вмешиваться в ситуацию на валютном рынке. Однако гибкость режима инфляционного таргетирования позволяет адаптировать практику его применения с учетом особенностей национальных экономик, в том числе существенно зависящих от сырьевого экспорта. Как следствие, режим инфляционного таргетирования в равной степени может быть применим и в странах – экспортерах сырья (18% таких стран придерживаются данного режима, см. рис.).

Более того, мировой опыт свидетельствует об эффективности таргетирования инфляции, выражающейся в достижении количественного целевого ориентира монетарной политики даже в странах – экспортерах сырья. Так, например, в Канаде, относящейся к этой группе стран, в предкризисный период фактическая инфляция отклонялась от целевого значения не менее чем на 1 п. п. в 21% случаев, в Австралии и Новой Зеландии – в 17 и 29% случаев соответственно. При этом, например, в Швейцарии и Швеции, не являющихся экспортерами сырья, – в 3 и 38% случаев соответственно (см. табл. 3).

Таблица 3

Динамика ключевых процентных ставок центральных банков

Страны	Дата	Изменение ключевой процентной ставки	% годовых
Бразилия	15.01.2014	+ 0,5 п. п.	10,50
	26.02.2014	+0,25 п. п.	10,75
	02.04.2014	+0,25 п. п.	11,00
Гана	06.02.2014	+2,0 п. п.	18,00
Колумбия	28.04.2014	+0,25 п. п.	3,50
Турция	29.01.2014	+5,5 п. п.	10,00
	22.05.2014	-0,5 п. п	9,50
	25.06.2014	-0,75 п. п.	8,75
Южная Африка	29.01.2014	+0,5 п. п.	5,50

 

Рис.1. Применяемые режимы монетарной политики

Таблица 4

Динамика ключевых процентных ставок центральных банков

Страны	2001–2006 гг.	2007–2008 гг.	2010–2013 гг.
Канада	21	17	29
Исландия	64	95	71
Норвегия	47	67	48
Швейцария	3	42	52
Швеция	38	50	63
Австралия	17	50	2
Новая Зеландия	29	62	56
Перу	43	75	35

 

В 2007–2008 гг. при увеличении не только внешнеторговых, но и финансовых оборотов частота отклонений фактической инфляции от ее целевого значения существенно возросла практически во всех рассматриваемых странах, за исключением Канады. В посткризисный период данный показатель существенно сократился в большинстве стран – экспортеров сырья, однако только в Австралии, Перу и Норвегии он достиг предкризисного уровня. Так, частота отклонений фактической динамики потребительских цен от целевого значения в Австралии в 2010–2013 гг. составила 2%, в Перу – 35%, в Норвегии – 48%. Для сравнения: в Швеции этот показатель составлял 63%, в Швейцарии – 52%. Таким образом, высокую степень зависимости от внешней конъюнктуры сырьевых рынков нельзя рассматривать в качестве характеристики, определяющей частоту отклонений фактической инфляции от целевого ориентира.

Вместе с тем важно понимать, что степень развития финансовых рынков и финансового сектора, являющихся значимым звеном цепочки между монетарными властями и экономическими агентами, определяет время и скорость реакции денежного рынка, а соответственно, и экономики в целом на изменение монетарной политики и, прежде всего, ключевой процентной ставки. Слабость финансового сектора существенно ограничивает эффективность проводимой монетарными властями политики23. Более того, Госселин при исследовании причин отклонения фактической инфляции от целевого ориентира монетарной политики приходит к выводу, что повышение уровня развития финансового сектора позитивно сказывается на результатах применения инфляционного таргетирования.

В качестве характеристики степени развития или глубины финансового сектора традиционно используется отношение величины внутреннего кредита сектора финансовых корпораций к ВВП, отражающее относительную величину финансовых ресурсов, предоставленных секторам внутренней экономики. Средняя глубина финансового сектора на момент перехода к режиму инфляционного таргетирования составляла 71,7% ВВП, хотя данный показатель варьировался в широких пределах: от 21% ВВП до более чем 152% ВВП.

Вместе с тем в странах – экспортерах сырья, уязвимость которых связана с высокой волатильностью мировых цен на сырьевые товары, а соответственно, объемов поступлений экспортной выручки, средняя глубина финансового сектора на момент перехода к инфляционному таргетированию уже превышала 76% ВВП. К концу 2013 г. в Австралии задолженность секторов внутренней экономики по кредитам сектора финансовых корпораций равнялась 158,8% ВВП, в Чили – 115,5% ВВП, в Норвегии – 107,3% ВВП.

 

 

Заключение

Выводы в отношении применения таргетирования в РФ

Несмотря на возможные сценарии развития российской экономики, все больше аргументов в пользу перехода на режим инфляционного таргетирования.

По сути инфляционное таргетирование представляет собой формализованный регламент о принятии мер по обеспечению стабильности денежно-кредитной системы государства.

В РФ наблюдается следующая структура элементов-индикаторов осуществления инфляционного таргетирования:

1) стабильность цен - главная цель денежно-кредитной политики;

2) количественный таргет инфляции объявлен публично и составляет 4%;

3) денежно-кредитная политика основана на широком массиве информации, включая прогноз инфляции, в частности, предусмотрены «базовый», «оптимистичный» и «рисковый» сценарии развития;

4) прозрачность предполагает мониторинг таргетирования инфляции (информация доступна на сайте Банка России);

5) ответственный регулятор - Банк России; таргетирование осуществляется совместно с Правительством РФ.

Несмотря на существующие мнения о том, что таргетирование инфляции в РФ не позволит обеспечить управляемость финансового рынка, а принятые меры привели к провалу в аспектах инфляционных целей, есть и другие исследования. В частности, для РФ необходимо модифицировать инструменты инфляционного таргетирования, а ключевой задачей должно стать повышение доверия агентов к деятельности Банка России24.

Инфляционное таргетирование является новым инструментом денежно-кредитной политики РФ и служит вынужденной мерой стабилизации экономической ситуации в государстве. Здесь следует понимать, что ранее применяемые меры по регулированию инфляционных процессов также имели свои негативные аспекты. Введению режима таргетирования в 2015 г. предшествовали долгие годы подготовки25. Сейчас преждевременно делать выводы о провале инфляционного таргетирования, так как попытка перехода к плавающему курсу рубля, затем возобновление валютных интервенций и, как следствие, истощение резервных фондов -результат современного экономического кризиса и естественные явления в процессе стабилизации макроэкономической ситуации государства.

Проведение государством взвешенной экономической политики с реализацией технологических реформ, направленных на модернизацию и развитие конкурентоспособных производств, а также программ поддержки и субсидирования отстающих отраслей с высокой вероятностью приведет к положительной динамике показателей экономики Российской Федерации26. В настоящее время политика импортозамещения направлена на улучшение экономической ситуации в РФ, и уже есть определенные результаты в повышении спроса на отечественную продукцию. По мнению авторов, базисом для осуществления экономических реформ является объем внутреннего рынка, который в сложившихся условиях политики санкций со стороны зарубежных стран формирует платежеспособный спрос на продукцию российских производителей. Безусловно, успех преодоления кризисных явлений зависит от сбалансированной программы денежно-кредитной и экономической политики в целом. Вместе с тем, несмотря на определенные сложности, которые проявились в реализации инфляционного таргетирования, этот режим необходим для РФ с учетом оперативных мер его совершенствования.

 

Список литературы

1. Дробышевский С. М. Количественные измерения денежно-кредитной политики Банка России. Москва: Дело: РАНХиГС, 2011. – 256 с.
2. Моисеев С.Р. Денежно-кредитная политика: теория и практика. Учебное пособие. – М.: Московская финансово-промышленная академия, 2011. – 784 с.
3. Вудфорд М. Таргетирование инфляции: совершенствовать, а не списывать в утиль // Вопросы экономики. 2014. № 10. - С. 44–55.
4. Голодова Ж.Г. Современная денежно-кредитная политика России: основные направления и оценка результатов // Финансы и кредит. 2014. № 30(606). С. 2-10.
5. Горюнов Е. Л., Дробышевский С. М., Трунин П. В. Денежно-кредитная политика Банка России: стратегия и тактика // Вопросы Экономики. 2015. № 4. - С. 53-85.
6. Градова Н.С. Инструменты денежно-кредитной политики Банка России в условиях режима инфляционного таргетирования // Nauka-rastudent.ru. – 2016. – No. 03 (027). – С. 78-80.
7. Красавина Л. Н. Актуальные проблемы инфляции и ее регулирования в России: системный подход // Деньги и Кредит. 2011. № 3. С. 19-28.
8. Козырь Н.С., Абреч З.Н. Инфляционное таргетирование в Российской Федерации: предпосылки применения и перспективы стабилизации экономики // Финансы и кредит. 2016. №7 (679). – С. 51-60.
9. Криворучко С.В., Свирина Е.М. Особенности таргетирования инфляции в условиях волатильности валютного курса (на примере Турции и Индонезии) // Деньги и кредит. – 2015. - № 11. – С. 46 – 53.
10. Макарова С.Н., Осколкова Н.С. Теоретические аспекты системы денежно-кредитного регулирования экономики // Финансы и кредит. 2013. № 27(555). - С. 37-46.
11. Моисеев С.С. Инфляционное таргетирование: международный опыт и российские перспективы //"Вопросы экономики". - №9, 2000. - С.88-105.
12. Пономарев Ю., Трунин П., Улюкаев А. Эффект переноса динамики обменного курса на цены в России // Вопросы экономики. 2014. № 3. -- С. 21–35.
13. Третьякова С.Н., Шевченко И.В. Современная концепция денежно-кредитного регулирования экономики // Экономика устойчивого развития. 2015. № 1. С. 183–189.
14. Трунин П. В., Божечкова А. В., Киюцевская А. М.О чем говорит мировой опыт инфляционного таргетирования // Деньги и Кредит. 2015. № 4. - С. 61-67.
15. Улюкаев А., Замулин О., Куликов М. Предпосылки и последствия внедрения таргетирования инфляции в России // Экономическая политика. 2016. № 3. - С. 19-38.
16. Хэммонд Д. Практика инфляционного таргетирования // Руководство ЦИДЦБ № 29. Редакция от февр. 2012 г. Банк Англии 2012.
17. Шевчук И.В. О теоретических подходах к модификации курсовой политики // Деньги и кредит. 2011. № 7. - С. 54–64.
18. Головнин М. Ю. Финансовая глобализация и ограничения национальной денежно-кредитной политики // Экономический портал. URL: http://iпstitutioпes.com/geпeral/639-fiпaпsovaya-globalizaciya.html
19. Официальный сайт Банка России - http://www.cbr.ru
20. Официальный сайт Европейского центрального банка - www.ecb.int.
21. Официальный сайт Международного Валютного фонда - www.imf.org
22. Пресс-служба Банка России О системе процентных инструментов денежно-кредитной политики Банка России / Банк России. 13.09.2013 г. URL:http://www.cbr.ru/press/PR.aspx?file=130913_1350427l.htm